Вам - задание

36 ВЛАДИМИР СЛАВИН

Сегодня Владимиру впервые разрешили выйти минут на десять из госпитальной землянки. Он опьянел от обилия света, яркого весеннего солнца и свежего воздуха, подслеповато щурился, улыбался.

Мимо шла Панченкова. Она несла большое зеркало. Увидела Славина, подошла к нему.

— Что, сынок, солнцу радуешься?

— Да, тетя Дуся! Хорошо как! Думал, что и не увижу его. — Заметив в руках Панченковой зеркало, спросил: — Куда это вы несете?

— Да вот бойцы трофею захватили в немецкой колонне. Для госпиталя передали.

— Тетя Дуся! Поверните ко мне, дайте посмотреться. Два года не видел себя.

Панченкова повернула зеркало к Славину. Тот взглянул и своим глазам не поверил: перед ним стоял высокий, худой, как жердь, парень с длинными взлохмаченными волосами, бледным и худым лицом. Лихорадочно блестели черные глаза, одежда болталась. Долго и молчаливо, не то со страхом, не то с интересом разглядывал себя Владимир. «Неужели это я? Страшный какой!»

Словно издалека он услышал голос санитарки:

— Как себя чувствуешь, сынок?

— Спасибо, тетя Дуся, хорошо. Пуля во мне на память осталась.

Женщина, осторожно ступая по раскисшему снегу, направилась к землянке. Засунув руки в карманы госпитального полушубка, Славин смотрел ей вслед: «Надо же так держаться. О гибели Алексея Ивановича даже мне не сказала. Щадила, должно быть».

Прошло еще две недели. К Владимиру постепенно возвращались силы. С каждым днем он чувствовал себя все лучше. Наконец наступил день, когда ему было разрешено вступить в строй.

В конце апреля теплым солнечным днем Славин появился в отряде. Первым обнял его Тамков.

— Вытянул-таки. Молодец! Ей-богу, молодец! Сказать по правде, с трудом верил в твое выздоровление. Ну ничего. Жить тебе теперь, хлопец, до ста лет! А сейчас принимай отделение. В нем, будто специально для тебя, собрались молодые хлопцы, комсомольцы. Работы хватит по горло. Познакомишься с отделением и приходи в штабную землянку, получишь задание.

В отделении Славин встретился с молодыми партизанами. Это были ребята из нового пополнения.

С этого момента и началась для Владимира прежняя многотрудная жизнь, полная постоянной опасности.

Немцы, отчаянно сопротивляясь, все дальше откатывались на запад. Однако фюрер бросал на Восточный фронт все новые войска, технику, боеприпасы. Партизаны делали все возможное, чтобы спутать фашистские стратегические и тактические планы, не давать врагу покоя ни днем ни ночью.

Партизаны из отделения Славина минировали дальние участки железной дороги и шоссе.

Как-то вечером Тамков позвал Владимира в свою землянку:

— По данным разведки, в этих краях у немцев остался один ремонтно-восстановительный поезд, оборудованный мощным подъемным краном. Хочу поручить твоему отделению поохотиться за ним. Сначала намечалось подловить его на мосту и взорвать. Но ведь на подходе наши, и вот-вот поступит команда: не дать фашистам уничтожить этот мост. Поэтому мы решили силами двух отделений провести следующую операцию: Крайнюк со своими хлопцами подорвет на одном из участков вражеский эшелон, и немцы пошлют туда кран. Ты со своими ребятами заминируешь дорогу вот здесь, — Тамков показал красную пометку на трофейной немецкой карте, — на этом крутом повороте. Дорога тут проходит по высокой насыпи, а по сторонам — болото. Если удастся пустить поезд под откос, то достать кран из болота немцы не смогут.

Славин прикинул на глаз расстояние от базы до точки, которую указал на карте командир.

— Километров тридцать наберется.

— Тридцать пять. Я знаю, что ты туда еще не ходил. Поэтому возьмешь с собой Белоуса. Эти места он знает отлично.

— Белоуса? — переспросил Владимир и недоверчиво улыбнулся. Ему уже не раз приходилось слушать рассказы об этом человеке, о его чудаковатом характере. Раньше Белоус воевал в другом отряде, который попал в блокаду, вынужден был рассредоточиться и выходить из окружения небольшими группами. Тогда-то Белоус и встретился с партизанами Тамкова. Командир расспросил его, узнал, кто он такой, откуда, поинтересовался, что он может делать.

Белоус флегматично ответил:

— Могу поезда подрывать.

— Что еще умеете?

— Могу поезда не подрывать, — также хмуро и довольно вяло ответил партизан...

Тамков улыбку и молчание Славина истолковал по-своему:

— Что, сомневаешься? Это зря. Мужик толковый. Из любого затруднения выход найдет. Кстати, отряд, в котором он был до перехода к нам, находился в том районе.

— Нет, не об этом я подумал, Андрей Леонтьевич. Вспомнил, как он с вами познакомился.

Тамков рассмеялся:

— Да, это точно было. Его и прозвали мастером двух дел. Ну, иди. Готовься...

Славин вышел от командира и быстро разыскал Белоуса. Тот сидел у входа в землянку, чистил винтовку. Владимир примостился рядом:

— Меня только что Тамков вызывал, приказал провести одну операцию. Направляет в те места, где ты раньше партизанил. Посоветовал и тебя взять. Как ты на это смотришь?

Белоус поднялся на ноги, вскинул винтовку, прицелился в верхушку сосны.

Это был высокий, могучий, светловолосый парень, в плечах косая сажень. Славин заметил, что он даже винтовку вскидывает неторопливо. «Увалень, будет ли с него толк?» — подумал Владимир. А Белоус, прислонив к дереву винтовку, вытер ветошью руки и только после этого взглянул на Славина:

— А нам, солдатам-мужикам, все равно, что пулемет, что самогон... Лишь бы с ног сшибало.

Славин улыбнулся:

— Ну так как, пойдешь?

— Я же ответил: нам, подрывникам, все равно, где взрывать — далеко или близко, абы немецкие составы под откос летели. Когда уходим?

— Часа через два. Ночевать будем уже там.

— Буду готовиться, — спокойно сказал Белоус и, собрав разбросанные на траве масленку, шомпол, несколько тряпиц, взял винтовку и ушел в землянку...

После этого Славин встретился с Крайнюком. Тот тоже готовился к операции. Несколько минут назад он инструктировал своих бойцов. Теперь все собирались на задание.

Славин и Крайнюк сели за стол, развернули карту.

— Понимаешь, — говорил Славин, — мне надо взорвать только ремонтно-восстановительный поезд. А как его опознать в темноте?

— Проголосуешь, остановишь и спросишь, — пошутил Антон.

— Действительно, выход, — улыбнулся Славин и уже серьезно продолжал: — Остается одно: подловить его в дневное время. Поэтому давай договоримся так: ты подрываешь первый поезд, который пойдет утром, на рассвете, а я заминирую полотно еще ночью и буду ждать, когда днем появится ремонтник. Немцы в это время чувствуют себя смелее и будут поезд гнать к месту происшествия на большой скорости, а мы тут как тут — рванем его...

До рассвета было еще далеко, когда маленький отряд прибыл в заданный район. Славин разрешил людям часок отдохнуть. Потом группа двинулась к железной дороге. Показалась насыпь — высокая, крутая, труднодоступная. Первым полез наверх Белоус. Он осторожно тащил ящик со взрывчаткой, за ним взбирались Славин и еще два бойца, один из которых тянул за собой провод. Тяжело дыша, поднялись на насыпь. Боец передал провод Владимиру, а сам с автоматом быстро пополз влево. Его товарищ устремился вправо. Перед ними стояла задача — охранять минеров.

Белоус, с помощью еще одного бойца, который тоже притащил ящик со взрывчаткой, не торопясь, но с большой сноровкой вырыл саперной лопаткой яму под рельсом на правой колее, заложил туда взрывчатку, вставил детонатор с прикрепленным к нему проводом. Затем они проделали на левой колее то же самое, соединили электропроводом оба заряда.

— Все! Можно маскировать, — доложил Белоус, и подрывники начали тщательно заметать следы минирования сухим гравием, галькой, измазанной мазутом. После этого Белоус дважды дернул за кабель. Это был сигнал для своих, находившихся на опушке леса.

Когда они спустились с косогора и подошли к своим, то близился рассвет. Славин приказал двум бойцам оставаться в дозоре, а остальным отдыхать:

— Днем придется быть начеку, а сейчас постарайтесь как следует выспаться.

Наломав веток и настелив их на землю, партизаны улеглись. Попробовал немного вздремнуть и Славин, но его разбудил шум поезда. Он промчался с грохотом и лязгом. Владимир подумал о Крайнюке:

«Наверно, „его“ состав пошел».

Через несколько минут прогромыхал второй поезд, затем третий, четвертый... Владимир постепенно привык к этому убаюкивающему шуму, незаметно задремал...

Его разбудил боец, находившийся в дозоре:

— Командир! Подъем! Смотри, дрезина идет. Должно быть, наши сработали.

Славин выглянул из-за куста, увидел на мчавшейся мотодрезине немцев, вооруженных пулеметами.

— Буди всех!

Партизаны быстро привели в порядок свое немудреное снаряжение. Белоус, как главный подрывник, снял кусок брезента с магнето, тщательно проверил контакты. Бойцы молча расходились по своим местам.

Вдали показался дым. «Поезд! Только какой?» — все с напряжением смотрели на поворот, откуда должен был показаться вражеский состав. А вот и он. «Ремонтник!» — выдохнул Славин и взглянул на Белоуса.

Состав приближался. Впереди паровоза находились две открытые платформы с песком. Обычно с такими платформами поезда идут медленно. Но немцы торопились, как на пожар. Поэтому и гнали ремонтно-восстановительный поезд на большой скорости.

Белоус неотрывно следил за составом, но лицо его оставалось спокойным, даже каким-то скучающим.

«Только бы не прозевал!» — в который раз подумал Владимир, и в этот момент прямо под колесами паровоза громыхнул взрыв. Весь состав с техникой, мощным краном полетел под откос.

— Всем отходить! — громко крикнул Славин и побежал в пущу.

Бежали долго, тяжело дыша. Все понимали, что надо быстрее пересечь шоссейную дорогу. Вскоре узнали неприятную весть: дорога занята, фашистские войска оцепляют лес. Славин вопросительно взглянул на Белоуса, тот понял:

— Давайте за мной!

Он повернул направо и побежал параллельно шоссе. Все гуськом бросились за ним. Густые колючие кустарники царапали лица и руки.

Солнце уже показывало на полдень, когда партизаны приблизились к шоссе в другом месте. Белоус попросил разрешения сходить в разведку. Славин направил с ним еще одного бойца. Остальные упали на землю, чтобы хоть немного отдохнуть. Люди мучились от жажды, облизывали пересохшие губы, но во флягах воды не осталось.

Вдали, как раз в том направлении, откуда только что пришли подрывники, послышалась стрельба. Это немцы начали прочесывание леса. Все с тревогой прислушивались и поглядывали в ту сторону, где скрылись разведчики.

Наконец оба партизана вернулись. Белоус доложил:

— Посты ихние уже стоят. Но проскочить можно. В одном месте шоссе проходит по ложбине. С двух противоположных сторон, на возвышенностях, немцы поставили по бронемашине. С этих точек вся проезжая часть хорошо просматривается.

— А почему в низине ничего нет? Может, там засада? — спросил Славин.

— Нет никакой засады. Все дело в том, что в низине — и справа и слева — к шоссе подходит болото. Думаю, что это и есть наилучшая возможность прорваться. Путь через болото знаю как свои пять пальцев. Уверен — уйдем, тем более что на бронемашине по болоту не покатишь. — Белоус помолчал немного, собираясь с мыслями. — Если мы попадемся на глаза немцам при броске через шоссе, нужно будет как можно быстрее пройти болото, иначе они по проселочной дороге проскочат к мосту через небольшую речку, она недалеко отсюда, и там нас встретят.

— А если до ночи подождать? — спросил Славин.

— Нельзя. Во-первых, в низине могут перекрыть дорогу, а во-вторых, ночью по болоту не пройдешь. Вмиг в трясине окажешься.

— Ясно. — Славин решительно поднялся с земли. — Тогда пошли!

Партизаны спешили дальше.