Вам - задание

50 ВЛАДИМИР СЛАВИН

Прошла неделя. Все эти дни Владимир разыскивал Галину Докальскую. Данных о ней не оказалось даже в старых полицейских архивах. Оперативнику пришлось потрудиться, опросить десятки людей, чтобы получить сведения об этой женщине. Оказалось, что теперь она Кладнова Галина Степановна, проживает в небольшом домике на окраине города.

В полдень Славин, Крайнюк и Мамонов, одетый в форму младшего лейтенанта НКВД, постучали в дощатую дверь дома Кладновой. Открыла молодая женщина в наброшенной на плечи шубе. Она ответила на приветствие и, узнав, что перед ней сотрудники НКВД, растерялась. Славин первым вошел в квартиру и... остановился, пораженный блеском зеркал и бронзы. На полу — дорогие ворсистые ковры. Во второй комнате, за столом, сидели сержант и майор со звездой Героя Советского Союза на груди. На столе — несколько бутылок водки, закуска.

— Здравствуйте, товарищи. Мы — сотрудники НКВД, — представился Мамонов. Прошу предъявить документы.

Младший лейтенант подошел поближе к столу, оказавшись около сержанта, Славин занял место рядом с майором, который встал и расстегнул китель, доставая документы. Сержант вдруг вскочил со стула:

— Кого вы, крысы тыловые, проверяете? Нас, фронтовиков? Да я сейчас!.. — и он театральным жестом хлопнул по своему карману. Сзади щелкнул курок пистолета. Это Крайнюк изготовил оружие к стрельбе.

Славин придвинулся к крикуну:

— Спокойно, товарищ сержант! Не зарывайтесь. Мы находимся при исполнении служебных обязанностей. Это может кончиться для вас плохо. Причем раньше, чем вы думаете.

Спокойный, уверенный тон Владимира охладил сержанта.

— Вы все равно не имеете права проверять наши документы. Давайте сюда комендатуру...

Майор перебил:

— Брось истерику закатывать, сержант! Предъяви документы и не дури! — и он протянул Славину удостоверение и другие бумаги.

— Вот мои документы.

Славин спросил:

— Сержант с вами?

— Нет. Еду, как вы видите, в отпуск. Здесь пересадка. Надо ждать своего поезда почти шесть часов. А тут он подвернулся, говорит: «Пойдем, майор, посидим у знакомых». Ну, я и согласился. Не знал, что он такой нервный, — и снова обратился к сержанту: — Чего упираешься? Предъяви документы!

— Не буду, и ты мне, майор, не указ. Пусть ведут к коменданту, а с этими разговаривать нечего!

— Дурак! — не скрывая раздражения, заметил майор и сел на свое место, налил в стакан водки, выпил, хрупнул соленым огурцом.

А сержант неожиданно резко оттолкнул от себя Мамонова, затем Славина, бросился к окну. Однако Крайнюк был начеку. Коротким сильным ударом он сбил сержанта с ног, завернул руки ему, ловко вытащил из кармана галифе «вальтер».

Славин взял пистолет в руки и, рассматривая его, проговорил:

— Не думаю, что это ваше табельное оружие, — и кивнул Мамонову: — Обыщи!

В кармане шинели были обнаружены две гранаты-"лимонки", финский нож. Документов никаких не оказалось. Славин спросил:

— Так где же ваши документы?

Сержант поник головой, обреченно проговорил:

— Взяли, сексоты! На мякине провели!

Славин попросил Мамонова и Крайнюка доставить задержанного в отдел, а сам остался в квартире. После короткой беседы он понял, что майор ничего полезного сообщить не может, и отпустил его.

Владимир обратился к Докальской:

— Давно знаете сержанта?

— Переночевал две ночи, и только.

— Где познакомились?

— На вокзале. Я работаю там кассиром. После работы вышла на привокзальную площадь, он и пристал ко мне. Сказал, что фронтовик, попросился на ночлег. Пожалела его, согласилась. Я же не знала, что он не тот, за кого себя выдает.

— Откуда вы знаете, что он «не тот»?

— Еще вчера, когда он опьянел и уснул, решила посмотреть документы. Ни в карманах шинели, ни в кителе, ни в брюках ничего не нашла.

— Почему в милицию или комендатуру не заявили?

— Хотела сообщить — не успела.

— Оружие видели?

— Только нож. Пистолет, должно быть, под подушкой прятал.

— Часто такие субъекты ваш дом посещают?

— Нет, что вы! Первый раз.

— Регина Птушек не заходила?

— Нет, не заходила. Давно уже не видела ее.

— Как давно?

Кладнова на минуту задумалась:

— Год, а может, полтора.

— А вы сами давно у нее были? — Этот вопрос Славин задал, не рассчитывая на положительный ответ. Но женщина неожиданно сказала:

— О, уже года два как не была.

Славин еле сдержал волнение:

— Где она живет?

— На хуторе. От города километров двадцать будет.

— Дорогу хорошо знаете?

— Да, помню.

— Вы говорите правду, что давно ее не видели?

— Ей-богу! Врать незачем.

— А Птушек подтвердит ваши слова?

— Конечно. Можете сами ее спросить.

— Что же, съездим с вами к ней, проверим.

— Пожалуйста, с удовольствием...

Отворилась дверь, в комнату вошли Мамонов и Крайнюк.

Славин предложил хозяйке:

— Собирайтесь, подождем вас во дворе.

Оперативники вышли. Мамонов сказал:

— Задержанный дезертиром оказался. Уже три месяца как в розыске находится.

Славин коротко рассказал друзьям о беседе с Кладновой. Те сразу повеселели. Мамонов предложил:

— Отлично! Сразу же поедем на хутор!

— Сразу нельзя, — возразил Славин. — Повезем в отдел. Там и решим, что делать дальше.

С крыльца спустилась Кладнова. Мамонов вышел на проезжую часть улицы, остановил «виллис». Он предъявил водителю удостоверение, попросил подвезти их к месту службы.

Прошло несколько минут, и они вошли в здание, где размещался отдел. Славин тут же направился к Мочалову, доложил о результатах посещения квартиры Кладновой. Тот выслушал доклад и сказал:

— А теперь приглашай всю оперативную группу. Надо действовать не теряя ни минуты.

— Петр Петрович! Пока будут собираться люди, разреши еще раз поговорить с Иваном. Тем более что на наш запрос вот только-только пришел ответ, и мы уже знаем, кто он такой. Думаю, есть смысл попытаться развязать ему язык. Нужно как-то получить сведения о тех, которые вместо с «майором» находятся на хуторе, узнать их фамилии, каким располагают оружием.

Мочалов не возражал, и Славин, передав дежурному по отделу указание о сборе оперативной группы, направился в камеру.

Иван сидел на грубо сколоченном из досок настиле и, казалось, на скрип обитой жестью двери и появление Славина совершенно не обратил внимания.

Владимир молча сел на приколоченный к полу табурет, негромко спросил:

— Как дела, Иван?

Тот пожал плечами, нехотя ответил:

— Дела — у вас. У меня — безделье.

— Я и пришел, чтобы избавить вас от безделья, — Славин умышленно перешел на «вы», как бы подчеркивая, что наступил новый этап в их отношениях. — Думаю, что пора уже поговорить серьезно, Иван Сергеевич.

Арестованный вздрогнул:

— Что? Отчество узнали?

— Не только отчество, но и фамилию. Теперь нам известно, что вы — Масленников, что ранее трижды судимы, что почти год назад совершили побег из мест лишения свободы. Одно только непонятно: почему вы сюда прибыли? Решили к немцам податься?

— На какой хрен мне эти немцы! Я ведь не слепой. Вижу, что капут им. — Он помолчал, затем продолжал: — Думал, в этой робе легче будет затереться среди тысяч военных.

— Дети есть?

Масленников не ожидал такого вопроса, смущенно пробормотал:

— Был один... сейчас где-то лет тринадцаць-четырнадцать будет ему. А почему вы об этом спрашиваете?

Масленников незаметно для себя начал обращаться к Славину тоже на «вы». Владимир не пропустил это обстоятельство, подумал про себя: «Ишь ты! Зауважал. Надо попытаться вызвать на откровенный разговор».

— Да просто подумал: неужели человек может так глупо на земле прожить и даже после себя ничего не оставить?..

— Это вы правильно заметили — «прожить». Моя жизнь уже позади, впереди — «вышка».

— Конечно, за все, что вы натворили, да к тому же в военное время, вам вполне могут определить высшую меру наказания. Но еще во время нашей первой встречи я говорил, что не надо терять шансов остаться в живых. Сейчас вам предоставляется такой шанс.

— Что я должен делать?

— Говорить правду.

Масленников задумался. Он уперся локтем в колени, обхватил руками голову. Славин спокойным тоном продолжал убеждать:

— Но хочу скрывать от вас: своими правдивыми показаниями вы сократите нам время, необходимое для расследования этого дела, и, самое главное, наверняка предотвратите ненужные жертвы. Кстати, Галину Докальскую теперь Кладнову, знаете?

— Нет, впервые слышу.

— Дело в том, что это бывшая подруга Регины Птушек. Кладнова сегодня покажет хутор, где живет Регина.

— Зачем же вам мои показания? — чуть улыбнувшись, спросил арестованный.

— Нас интересует количество людей на хуторе, их вооружение. Сами понимаете, насколько это важно.

— Двое их, — неохотно процедил Масленников и добавил: — Марек и Виктор.

— Фамилии их знаете?

— Нет, не знаю. Да и на кой ляд они нужны!

— Где вы с ними познакомились?

— Здесь, в городе.

— Давно?

— Около месяца.

— Где воинское обмундирование взяли?

— Без меня доставали.

— Как они это вам объяснили?

— Сказали, что в лесу на машину напали, а в ней обмундирование было.

Славин вспомнил, как несколько месяцев назад действительно было совершено нападение на машину, доставлявшую обмундирование в одну из воинских частей. Погибли шофер и сопровождавшие машину старшина и солдат. Тогда решили, что это дело рук отставших от фронта немцев, тем более что гильзы, обнаруженные на месте происшествия, были от немецкого стрелкового оружия. Славин спросил:

— Где спрятано остальное обмундирование?

— Там же, у Регины в сарае, в сене.

— Правду говорите?

— Зачем врать? Может, в самом деле зачтете и дадите еще немного пожить на белом свете.

— Хорошо. Тогда запишу ваши показания.

Масленников молча кивнул головой. Славин вышел из камеры, направился в следственный кабинет. Перед тем как продолжить допрос, Владимир позвонил начальнику. Тот выслушал его, приказал:

— Давай сделаем так: ты садись и записывай показания. Важно не упустить момент. В это время наши съездят с Докальской в район хутора, выставят наблюдателей и возвратятся в город. Тебе подошлем машину и охрану, возьмешь с собой Масленникова. Посмотрим, на какой хутор он привезет. Потом сопоставим их показания и будем принимать решение.

— Понял. Какую машину пришлете?

— Дам тебе своего «козла».

— Вот спасибо! Хоть переживать не буду — как бы Масленников не сбежал.

Славин положил трубку, начал готовиться к допросу.

Конвоир ввел Масленникова. Арестованный становился все более откровенным. Он подробно рассказал о побеге из мест лишения свободы, как ограбил несколько квартир, каким образом пробрался сюда, в город, где рассчитывал добыть подлинные документы, по ним попасть в действующую армию. Ведь Масленников чувствовал, что война приближается к концу. А это значит, что после победы можно будет уехать куда-нибудь в глубь страны и жить по чужим документам. Кто будет проверять бывшего фронтовика?

Откровенным был Масленников и тогда, когда Славин поинтересовался его «друзьями». Рассказал все, что знал. Оказалось, что двое из этих «друзей» — бывшие полицейские, остальные — уголовники, которых выпустили из тюрьмы немцы.

Подследственный почти ничего не знал о Мареке и «старшине».

— Понимаете, — говорил он, — пытался я несколько раз выяснить, кто они, но извивались, как ужи, уходили от ответа.

— Чем они вооружены?

Масленников невесело улыбнулся:

— Танков и самолетов нет, остальное — имеется! — Он помолчал немного и добавил: — Автоматы, пистолеты, гранаты в доме хранят. В сарае — два пулемета, противотанковое ружье сеном прикрыты. Слева, в углу, противотанковые мины лежат.

— Какую цель они ставят перед собой?

— Собрать побольше людей и гулять, пока не остановят. Марек однажды под пьяную руку ляпнул, что хочет золотишка поднакопить, в Бразилию махнуть.

Наконец Славин закончил писать. Дал арестованному подписать протокол допроса. Затем они пошли к машине. Славин сел рядом с водителем, Масленников — на заднем сиденье между двумя автоматчиками. Ехали долго. Масленников изредка подсказывал водителю, где поворачивать. Дорога была сильно заснежена, и машина продвигалась вперед на небольшой скорости.

Вскоре въехали в лес. По обеим сторонам в белом убранстве стеной стояли высокие ели. После двадцатиминутной езды по лесу Масленников попросил остановить машину. Внимательно глядя вперед через ветровое стекло, он неуверенно проговорил:

— Кажись, здесь... Разрешите выйти из машины?

— Давайте выйдем, — согласился Славин и открыл дверцу.

Иван сделал несколько шагов по ходу машины, остановился, оглядываясь по сторонам. Автоматчики настороженно следили за каждым движением. Но Масленников понимал, что бежать бесполезно, внимательно всматривался в местность. Наконец он показал рукой на узкую просеку:

— Вот здесь была тропинка, снегом занесло. По ней можно прямо к хутору пройти.

— Далеко идти?

— Но более километра.

Славин забеспокоился: «Наши же с Кладновой поехали, а следов — никаких. Неужели другой хутор показала?» Подошел к просеке. Ветер занес снегом тропинку, и теперь еле-еле просматривались чьи-то следы. Сейчас уже было трудно определить, когда они оставлены. У Владимира мелькнула мысль: «А что, если пешком пройти к хутору? Посмотреть, пока еще светло, где он расположен? А, была не была!» Он вернулся к машине, приказал конвоирам посадить арестованного в машину, а сам, утопая по колено в снегу, направился вдоль просеки.

Идти было тяжело. Наконец впереди, на обширной поляне, он увидел большой жилой дом, два сарая, гумно — охваченные полукольцом невысоким редким дощатым забором. Дальше, вдоль огорода, тянулась изгородь из длинных жердей. У одного сарая пофыркивала лошадь, недалеко от нее прыгал большой лохматый пес. Людей не было видно. Но дым, валивший из трубы, свидетельствовал, что на хуторе есть обитатели. Славин спрятался за стволом ели, внимательно наблюдал за домом и сараями, стараясь запомнить их расположение, намечал подходы к ним.

Наконец Владимир направился в обратную сторону. Когда пришел к стоянке, было уже темно.

Машина круто развернулась и поехала к городу. Масленников спросил:

— Ну, как? Нашли?

— Нашел. Дом, два сарая, гумно. Правильно?

— Точно.

Славин, желая проверить, насколько Масленников правдив, спросил:

— Не знаете, собака у них есть?

— Была, — ответил Масленников и тут же уточнил: — Огромная, лохматая.

— Сколько у них лошадей?

— Три.

— Приходилось слышать, где сейчас муж Регины?

— Об этом разговоров не было. Знаю только, что Марек спал с ней.

— Кстати, вам не приходилось видеть его документы?

— Не показывал, хотя относился ко мне с уважением. Однажды в городе мы втроем шли по улице. Вдруг навстречу — комендантский патруль. Остановил нас. Марек достал какие-то документы, предъявил, и нас отпустили. Что за документы, на чью фамилию — не знаю.

— Фамилию старшины тоже не знаете?

— Нет, не знаю. Но он говорил, что после нападения на машину забрал документы убитых — водителя и тех двух человек, которые сопровождали.

Машина наконец въехала в город. Прошло еще несколько минут, и Славин уже входил в кабинет начальника. Тот, увидев Владимира, нетерпеливо спросил:

— Ну что? Показал?

— Так точно! Показал. А Кладнова показала?

— Нет. Не смогла найти в лесу поворот, который ведет к хутору. Лично она была у Птушек, кажется, только два раза. Сейчас все занесло снегом, и Кладнова, как ни старалась отыскать дорогу к хутору, так и не смогла ничего поделать.

— По какой дороге ехали?

— Дорогу-то она помнит. Вот посмотри, — Петр Петрович подошел к столу и развернул карту, — видишь? Ехали по этой дороге.

— Правильно! — обрадовался Славин. — Масленников тоже по этой дороге вел. Поворот приблизительно в этом месте. Масленников недавно там был и то еле узнал. А вот здесь — усадьба Регины Птушек.

И Славин подробно рассказал, как он осматривал хутор.

— Ночью сможешь найти дорогу к нему? — спросил начальник отдела.

— Конечно.

— Тогда иди отдыхай. Часа в три поднимем тебя, отвезем группу наблюдателей, расставим в лесу вокруг хутора. Когда убедимся, что бандиты там, начнем операцию.