Ведьма с крылом дракона (СИ)

Глава 11

Илария была рада, что, проснувшись, не встретила вампира. Он совершенно точно спал в той же комнате: на кресле лежала подушка и скомканное покрывало, — а теперь мужчины и след простыл. Девушка удивилась, но, несмотря на эмоциональные потрясения накануне, чувствовала себя отдохнувшей. С долгой дороги тело ломило, мышцы ныли, однако теперь ничего не беспокоило. Не было даже тревожных снов, из-за чего минувшие дни казались цельным кошмаром. А сны стали для новоявленной ежедневным ночным спутником.

Сонно потянувшись, Илария села в постели и огляделась. Плотные зашторенные занавески не пропускали свет — снаружи время наверняка близилось к вечеру. Девушка свыклась, что ее биоритмы неумолимо менялись: раньше охотница просыпалась на рассвете и тренировалась, теперь же, обернувшись в нечестивую, она не могла пребывать на улице, нежась теплотой солнечных лучей.

Покачав головой, Илария закусила губу. Пока не вернулся вампир, новоявленная хотела убедиться в собственных догадках без чьих-либо лишних глаз. А после вчерашнего покровитель вряд ли позволил бы своей подопечной хотя бы десять минут побыть в одиночестве, на свободе. Курц надавил на душевную рану, указав, что Дилан не примет ее новую сущность полностью или не справится с осуждением окружающих. Но Илария не желала подобной участи для возлюбленного, хотя и частично хотела, чтобы у них всё получилось, несмотря ни на что. Девушка понимала, что жизнь круто переменилась, порушила прежние планы, тем не менее дала новый простор для маневра. Это противоречие вызывало жгучую боль в груди.

Илария сделала глубокий вдох, чтобы собрать мысли воедино.

Она помнила чувство, которое обволакивало ее в тот момент, когда темный гримуар нечестивых сделал ее своей хранительницей. Оно походило наподобие связи матери и ребенка — теплое, нежное и трепетное, которое хотелось оберегать.

Как только Илария подумала об этом, в руки ей упала книга, взявшаяся из ниоткуда, словно по щелчку пальцев. Тяжелый фолиант девушка положила поверх одеяла на колени, затем потянулась к боковой застежке, удерживающей страницы.

Теперь времени было больше, чтобы изучить гримуар проклятий детальнее. В первый раз Илария едва ли вчитывалась в страницы, оценив лишь странные, но знакомые письмена и разные почерки прежних владельцев. Что таила в себе книга, помимо заклинания связывания двух нечестивых, предстояло еще узнать.

С бешеным стуком сердца в горле, Илария медленно перелистывала темные страницы. Девушка рассматривала письмена и пыталась мысленно прочесть тексты. Вслух говорить заклятия новоявленная опасалась, ведь сама же, собственными руками, изменила свою судьбу.

Вскоре знаки и символы начали складываться в слова, хотя обращенной с трудом удавалось разобрать их. Были и незнакомые, отчего общий смысл приходилось додумывать. Листая страницу за страницей, Илария сильнее погружалась в изучение гримуара. Записанные заклинания оказались самыми разными: на поиск любви, воды и природных ресурсов, привороты, исполнение тайных желаний и соблазнов. Также, наоборот, были и негативные, связанные с темным колдовством: о намерении спрятаться в тени, слова ненависти, проклятия, пожелания смерти и невзгод. После девушка наткнулась на заклинание, условия которого исполнила, провела ладонью по шероховатой странице. Заклятие как будто узнавало новую хранительницу гримуара: письмена сверкали, пульсировали, а пергамент неожиданно потеплел. Книга звала ее точно так же, как когда-то звал светлый гримуар Митры, охраняемый каменной статуей великого дракона.

— Значит, ты и об этом в курсе?

Стоило услышать вопрос, Илария выронила книгу из рук, и та упала с кровати, захлопнувшись. Защелка замкнулась с характерным лязгом металла, но вампир даже бровью не повел. Курц подошел к постели, поставил на тумбу тарелку с едой, поднял книгу и вложил ее подопечной в руки.

Девушка бросила недоумевающий взгляд на тарелку, где лежали обжаренные яйца с беконом, пара ломтиков сыра и сваренное яйцо. Приятный аромат закружил в комнате, отчего Илария облизнулась. Тело всё ещё помнило вкус человеческой еды — и это чувство голода стало почти мучительнейшей пыткой.

— Мне тебя поздравить, как нечестивую, ставшую первым за долгие годы хранителем Гекаты? Или начать соболезновать, как бывшей охотнице из великого рода основателей?

Илария проигнорировала выпад покровителя и обхватила книгу обеими руками. Та тотчас исчезла, словно утонув в теле хранительницы.

— Элен. — В голосе вампира появилась нежность. — Тебе незачем остерегаться. Я знаю, что к изменениям сложно привыкнуть. Надеюсь, не дуешься за мою вчерашнюю выходку?

Курц сел на край постели, потянулся к подопечной и заправил волосы ей за ухо. Девушка ощутила, как между ними мелькнула искра, а сознание тотчас заволокло расслабляющей пеленой. Илария невольно словила себя на мысли, что ей хотелось вновь откинуться на подушку, с головой спрятаться под одеялом и отправиться в царство сновидений, где ее дожидались близкие друзья из Рейнера.

Остатками упрямства охотница процедила:

— Если бы дулась, это что-нибудь изменило?

Вампир возвел глаза к потолку, серьезно задумавшись.

— Пожалуй, нет. В конце концов, ты должна быть благодарна мне. — В зеленых глазах покровителя появились хитрые блики. — Я нарушил свое слово и отпустил мальчишку-охотника, хотя предупреждал, что его появление равноценно нападению на мою «семью».

Взгляд вампира сделался холоднее — веселье растворилось без следа. Обстановка вдруг стала грузной и удушающей.

Илария пожевала губами, словно обдумывая весомый ответ, а Курц ждал, какую попытку она предпримет, чтобы оправдаться.

— Он ничего плохого не сделал. И он не представляет вам опасности, пока никто из здешних нечестивых не напал на человека.

— Да-да, он всего лишь поцеловал тебя. Я видел.

Илария вспыхнула, сжала одеяло в руках, но ничего не ответила, буравя покровителя взглядом.

— Давай о другом, — вздохнул Курц с легкой улыбкой. — Раз ты помнишь о заключении контракта с Гекатой и даже способна призывать ее… не стоит никому об этом знать. В курсе только мы с тобой и Левент. Это более, чем достаточно.

Илария ухмыльнулась, подумав, что теперь появился четвертый человек, осведомленный об истинном положении вещей.

— Среди нечестивых тоже существует своя иерархия? Беспокоишься, что на меня объявят охоту, ведь дитя драконов завладела темным гримуаром? Ты попал тогда, вампир.

— Раз понимаешь, прекращай ерничать, — улыбнулся Курц. — Хотя признаю: такой ты нравишься мне больше. Еще в первый день заметил твой остренький язычок.

Атмосфера больше не располагала серьезному разговору, поскольку пара нечестивых смотрела друг на друга без неприязни. Беседа оборвалась, и Илария откинулась на подушки, вздохнув.

Девушка старалась игнорировать странные выпады вампира, то ли походившие на флирт, то ли на попытки вывести оппонента из равновесия. Мужчина словно проверял подопечную на прочность, но было непонятно, когда он говорил серьезно, а когда — в шутку.

— Настало время снова выдвигаться в дорогу, да? Мелеу ведь не конечный пункт назначения? И куда же мы направляемся, вампир?

Девушка лениво повернула голову, чтобы видеть ответ покровителя, но тот не спешил реагировать. Его взгляд вдруг наполнился противоречивыми эмоциями, и новоявленная насторожилась.

— Упрямо не желаешь звать меня по имени, Элен?

Мужчина нежно улыбнулся — и это шокировало сильнее. Илария округлила глаза, не ожидав, что именно обращение зацепит нечестивого за «живое».

— Не вижу смысла водить с вами дружбу и говорить по душам, — процедила новоявленная сквозь зубы. — Да: мы связаны, но это не более чем… обременение.

Вампир хмыкнул, а затем пересел ближе.

— Ты вольна относиться к нам, как считаешь нужным, ведь это следствие тех мыслей, которые тебе вдалбливали в голову с самого рождения. Однако мы, нечестивые, не так плохи, чтобы нас ровнять под одну гребенку и ненавидеть заочно. Хотя, признаюсь, мне тоже нелегко думать о жителях Рейнера в позитивном ключе… — Курц замолчал, перевел дыхание и заговорил вновь: — Нам действительно предстоит сложная ночка, так что поешь, пока теплое. Тебе не следует резко менять рацион, если переживаешь о типичном питании среднестатистического кровопийцы. Вампиры тоже могут усваивать обычную еду, просто она практически бесполезна для древних. Но обращенные — другие: они зависают в состоянии непрекращающейся мутации, между человеком и рожденным вампиром. В твоем случае всё ещё сложнее, дорогуша.

— Из-за Гекаты? — ухмыльнулась Илария, дерзко вскинув подбородок.

— Из-за этого… — Курц наклонился и ловко засунул палец в рот подопечной, нащупав человеческий клык. Девушка возмущенно раздула щеки и запыхтела, намереваясь выплюнуть — или откусить? — посторонний объект. — Твои зубки снова видоизменились. Даже неясно, а точно ли ты до конца обратилась? Может, дело в зерне?

Илария отшатнулась, и рука вампира отпустила верхнюю челюсть новоявленной. Девушка провела языком по зубам, потрогала раскрасневшиеся щеки ладонями, после чего смачно выругалась. Курц одобрительно присвистнул.

— Не важно, зерно там какое, или еще что. Нечего трогать меня без спроса! — возмутилась Илария.

Курц прищурил глаза. Он явно воспринимал это как вызов.

— Уверена? А мне кажется, что ты очень даже не против моего присутствия, — вампир зашептал, и с каждой секундой произносил слова медленнее.

Голос мужчины будто проникал в глубины сознания. Илария замерла, вслушиваясь в приятное звучание. Она не могла оторвать взгляд от глаз, медленно окрашивающихся в глубокий красный оттенок.

— К слову, — улыбнулся Курц, и Илария удивленно моргнула. — Вампиры питаются еще вот так — энергией. Подобная природа выживания также у демонов. Информация для общего развития, так сказать.

Мужчина встал с постели, а девушка продолжала пребывать в недоумении. Охотница ощущала легкое головокружение, ее лицо пылало, а сердцебиение участилось.

— Поешь и умойся, я вернусь за тобой чуть позже, — произнес Курц у самой двери, а затем обернулся. — Кстати, что ты искала в гримуаре?

Илария нахмурилась, но суровое выражение лица покровителя требовало ответа в сию же минуту.

— Искала то заклинание, которое использовала на тебе…

— Вот как…

Курц ухмыльнулся и скрылся за дверью. Девушка смотрела ему вслед даже тогда, когда перед взором осталось только деревянное полотно. Звук затвора уведомил, что охотницу заперли, будто пленницу.

Илария перевела взгляд на тарелку, чувствуя, как рот наполнился слюной, а желудок жалобно просил пищи. От еды все еще веяло приятными, знакомыми ароматами, и, не помня как, но девушка слопала половину блюда, с наслаждением мыча, что это — лучшее удовольствие в жизни.

До полуночи оставалось не так много времени. Снаружи смеркалось, свет в комнате, едва проникающий сквозь плотные занавески, тускнел. Вот-вот должен был вернуться Курц, но обращенная словно чувствовала, что он пока далеко.

Не думая ни о чем, Илария отставила тарелку на тумбу и вновь призвала гримуар. Темная вспышка озарила помещение, и вскоре в руках девушки лежала Геката. Сила гримуара переполняла охотницу, зовя воспользоваться новым заклинанием. Илария противилась, торопливо перелистывая страницы и пробегая глазами по текстам. С каждой страницей убежденность в предположении росла.

— Значит, оба гримуара дополняют друг друга. Настоящая их сила раскрывается вместе.

Новоявленная прижала книгу к груди, и та снова исчезла.

— Ты готова? — Донеслось из-за двери.

Илария вскочила на ноги.

— Мне нужна еще одна минутка, — прокричала она и стремглав понеслась в ванную.

Ветер свистел в ушах, бил в лицо и сносил с ног, из-за чего новоявленная сжалась, пытаясь выстоять в непогоду. Нечестивые громко между собой переговаривались, порой даже кричали, но их голоса смешивались с бурей, и, в конце концов, ничего не удавалось разобрать. Лишь по встревоженным лицам окружающих, девушка понимала, что грядет что-то серьезное. Только один вампир казался непроницаемым, хладнокровным. Он двигался вперед, не взирая ни на что. Все следовали за ним по пятам, словно спасаясь от бури в океане спокойствия. Илария тоже старалась не отставать от группы, следить за нечестивыми во все глаза. Несмотря на вечные задания, ночевку на свежем воздухе и частые сражения, даже для бывшей охотницы непогода казалась ужасной. Девушке хотелось скрыться за каменными стенами, укрыться пледом и выпить чашку горячего напитка.

— Мы не успеем добраться до следующей деревни! — крикнул демон, чтобы его слова не растворились с ветром.

Вторя низким вибрациям голоса, по небу прошлись раскаты грома и вспышки молнии.

Нечестивые остановились, и все, как один, подняли взгляды на небосвод. Илария вскинула голову, смотря на большую, полную луну, будто нависшую над кронами высоких, многовековых деревьев. Низкие темно-фиолетовые тучи вокруг нее разошлись, предупреждая о скором дожде.

— Поэтому придется остановиться здесь, — так же громко ответил вампир и указал рукой направление. — Там должна быть глубокая пещера. Сможем защититься от ветра.

Мужчина двинулся первым, а его подопечная поторопилась нагнать его. Вскоре, взобравшись по крутой тропе, у подножия высокой горы нечестивые обнаружили отверстие. Внутри было сыро и темно, а каждый шаг отдавался звучным гулом. Тем не менее, ни один из последователей ночи не прокомментировал неблагоприятные условия для временного пребывания. Все казались измученными обрушившейся непогодой. Не хватало лишь проливного дождя для ощущения полного поражения.

— Левент, освети путь, — попросил Курц, но в ответ получил недовольное цоканье языком.

— Даже не рассчитывай, что мы примирились. Я помогаю только из-за наших волчат. Они не виноваты, что их предводитель — последний глупец, решивший якшаться с потомком золотых драконов.

В то же мгновение маленькие, но яркие шары пламени зажглись под потолком, освещая путь ровной линией, уходящей за поворот. Взору девушки предстали каменные образования, тянущиеся из-под земли, как неровные колонны. С потолка свисали белые волнообразные сосульки, означающие, что где-то здесь пролегали подземные воды.

— Нам стоит поторопиться. Зес совсем плох.

Теа в подтверждение слов коснулась красного, покрытого испариной лба мальчишки. Волчонок прислонился к гарпии плечом, цеплялся за ее одежду, тяжело дышал и бубнил что-то под нос.

— Глеос тоже… — добавила Джина удрученно, поглаживая второго мальчишку по волосам.

Глеос выглядел лучше хотя бы потому, что пребывал в ясном сознании, пусть с трудом держал глаза открытыми. Маленькое тельце пошатывалось, но держалось за счёт силы воли.

Курц подхватил Зеса на руки, а Левент — Глеоса. Волчонок сразу же запротестовал, ворча, что может вытерпеть и дойти до конца, на что демону пришлось схитрить:

— Зато твоему брату в этот раз очень больно. Чем быстрее мы дойдем до конца, тем быстрее сможем провести ритуал. Ты ведь позволишь нам?

Взгляд Глеоса стал жалобным, губы задрожали под давлением эмоций. Мальчишка кивнул и уткнулся в грудь демона, пряча лицо. Левент прижал Глеоса сильнее, обнимая за плечи.

— Поторопимся, — сухо произнес Левент.

Нечестивые единогласно засуетились. Одна Илария смотрела на всех с недоумением, пытаясь прочесть обстановку по выражениям их лиц.

Теа и Джина первыми ринулись вперёд, ловко лавируя между сталагмитами. Левент с Курцем неосознанно переглянулись и осторожно, чтобы не потревожить покой измученных лихорадкой волчат направились следом. Лишь тогда, когда нечестивые скрылись за поворотом, Илария поспешила нагнать спутников. На секунду девушку посетила мысль, что подобная неразбериха посодействовала бы успешности ее побега. Однако новоявленная сразу же отбросила наваждение, понимая, что это не лучшая затея: деваться некуда, вернуться в Рейнер невозможно, самостоятельно теперь не выжить — вдруг разум помутится, и она принесет вред человеку. Или одному из охотников, которые наверняка объявили ее одной из нечестивых, приравняв к падшим демонам. Воспоминание, когда в беспамятстве новоявленная ранила Дилана, время от времени мелькало красной тряпкой, бередя душу.

С глухо бьющимся сердцем Илария ступала вперед. Собственное дыхание казалось девушке удивительно громким. Путь, выстланный из светящихся шаров, тускнел на глазах, из-за чего новоявленная ускорилась. Ею словно обуревал страх перед темнотой, где потаенные мысли, как нарыв, высвобождались наружу.

За поворотом появилось широкое углубление, где в мгновение на девушку обрушились звуки, резонирующие о стены. Илария растерянно попятилась, наблюдая за развернувшимся безумием. Вампир кричал на нечестивых, раздавал приказы. Джина, ползая коленями по каменистой земле, вырисовывала пентаграммы зельем. В центре рисунка двое волчат кутались в одеяла. Их болезненный вид теперь чудился бывшей охотнице мертвенным: разгоряченные лица мальчишек вдруг побледнели, будто отхлынула кровь, губы посинели, а закрытые веки подрагивали. Малыши держались за руки, но едва смыкали пальцы рук, окончательно ослабев.

— Я принесу хворост, пока не хлынул проливной дождь, — отозвался Курц напоследок и ринулся к выходу.

Его сосредоточенный взор схлестнулся с растерянным взглядом подопечной. Илария, не выдержав давления, отвернулась. Джина встала с колен и, прихрамывая, направилась к гарпии, прислонившейся спиной к каменной стене. Когда шаги вампира стихли, пещеру вновь охватила тишина. Нечестивые вздохнули с облегчением, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.

— А если это больше не поможет? — спросил Левент с усмешкой и рухнул на камни. Скрестив ноги, он посмотрел на девушек, находившихся напротив него.

— Раньше всегда работало… — пробормотала Джина неуверенно, но ее голос прозвучал достаточно громко, что заставило демона недовольно нахмуриться. Ведьма, заметив перемену его настроения, поспешила добавить: — Очевидно, конечно, что по мере взросления оборотни проходят более сложные стадии, пока не станут половозрелыми, тем не менее, по сравнению с прошлым месяцем лихорадка слишком сильная. Я не уверена, что заклятие и зелье справятся…

Левент издал звук, похожий на рык, а Джина вздрогнула. Теа в утешение положила напарнице на плечо ладонь.

— Нечего сваливать на нее всю вину. Вини лучше нерадивую мамашу, которая бросила своих детей на произвол судьбы, побоявшись осуждения золотовласых родственников. И охотников, расправившихся с их отцом. Что взять с этих благородных. Потомков золотых. Тьфу!

Гарпия засыпала проклятиями, переведя внимание на Иларию. Демон тоже повернул голову, и его лицо прибрело враждебное выражение: карие глаза сузились, под ними пролегли темные тени. Мужчина невесело хохотнул, покривив губы.

— Еще бы. А Курц притащил нам в компанию позолоченную девку, так лицемерно напоминающую «своих». Повернулся на связи, наверное. Предводитель, называется, — презрительно выделил он. — Даже находиться рядом с ней неприятно. Она ещё принесёт нам бед. Попомните мои слова. Только поздно будет.

Левент уперся рукой в колено и поднялся на ноги. Илария интуитивно встала в защитную позицию, коснулась бедра, где обычно покоилось оружие, но ничего не обнаружила. Остатками разума девушка понимала, что больше не является охотницей, однако избавиться от старых привычек ей было неподвластно. Чувство беспомощности отравляло ее душу. Илария расслабила плечи, опустила руки вдоль тела. Любой бы решил, что она сломлена. Однако в ее глазах сияла непоколебимость.

Девушка взирала на демона с высоко поднятой головой, ожидая, что он предпримет. Левент приближался к ней угрожающей тучей, но, стоило поравняться с бывшей охотницей, как мужчина пренебрежительно фыркнул, а затем прошел мимо. Илария быстро обернулась, словно побоявшись, что ей вонзят нож в спину.

— Я не отрицаю вину матери, отказавшейся от своих детей, но это не значит, что стоит сравнивать всех потомков драконов по поступку одного оступившегося.

Левент остановился. Он лениво повернул корпус и запрокинул голову. Длинная челка упала демону на глаза, и он со свистом сдул ее.

— Это говорит та, кто ловил удовольствие и удовлетворение от охоты и кровожадных убийств нечестивых? Это вы… вы… те, кто несет этому миру разрушение. Это вы века назад начали жестокую войну, чтобы «спасти» людей. Нужно ли им спасение — другой вопрос…

Илария молчала, что дало демону преимущество в споре. Он самодовольно хмыкнул, после чего продолжил свой путь. Девушка же оставалась на месте, словно прикованная цепями. Слова дьявола больно полоснули, тон его голоса звучал так едко и болезненно, будто каждое мгновение битвы между драконами и нечестивыми проходило на его глазах. Он в красках помнил все события прошлого. Они удерживали его путами.

Вскоре демон исчез, а тяжелое дыхание волчат привлекло внимание новоявленной. Она ринулась к малышам. Они по-прежнему выглядели болезненными. На секунду замешкавшись возле края пентаграммы, Илария перешагнула границу и опустилась на колени.

— Что ты задумала, девка? — злобно прокричала Теа, норовив подлететь, но ее остановила Джина.

— Оставь. Что она может сделать плохого? Ничего.

Новоявленная краем глаза увидела, как ведьма продолжала уговаривать гарпию, и та вскоре смягчилась. Теа села, явно показывая прежнее недовольство и прижимая большую сумку к груди. В ней когда-то находились одеяла, которые заблаговременно были куплены в Мелеу.

— Как часто подобное происходит с ними? Вампир обмолвился о влиянии полнолуния, которое наступило этой ночью…

— Надо же, драконьи потомки не обо всем осведомлены? — ухмыльнулась гарпия. — Я всё же согласна с Левентом. Тебе здесь не рады.

Илария никак не отреагировала на явную провокацию — лишь коснулась холодных рук волчат. Глеос устало открыл глаза, попытался улыбнуться, но вышло криво — сил не хватало.

— Не напрягайся.

Девушка потрепала влажные волосы мальчишки, затем осторожно убрала прилипшие пряди со лба. Волчонок проскулил и снова провалился в беспокойный сон.

— Мы тоже знаем не всё о вас. Я никогда не встречала детей нечестивых. Я не представляю, как вы взрослеете, через какие… этапы… проходите. И что при этом чувствуете…

Новоявленная вдруг вспомнила, как бодрые ребята кружили вокруг нее и засыпали вопросами о ее жизни, когда другие нечестивые были чем-либо заняты. Пусть им запрещали, они всё равно тянулись к новой спутнице, искренне переживали о ней. Только благодаря их задору, девушка справлялась с беспокойными мыслями.

Илария закусила губу.

— Ночь полнолуния для оборотней несет страдания? Это… навсегда?

— Нет, — тихо отозвалась Джина. — Всё прекратится, когда они повзрослеют.

— И так происходит каждую полную луну?

— Практически да… — не сразу ответила ведьма, а гарпия раздраженно пробурчала что-то себе под нос.

Повисла неловкая атмосфера. Илария продолжала поглаживать сплетенные руки оборотней, как будто пыталась поделиться с ними теплом. Предостережение вампира замаячило в сознании, однако новоявленная приняла решение. Знакомый жар расползся по груди, и вскоре взору нечестивых предстал древний фолиант. Черные страницы поблескивали на свету, как обсидианы. Внешний контур печати резонировал с магией гримуара, воссоздав барьер.

Гарпия отреагировала первой: острые перья ринулись к барьеру и растворились в его оболочке. Девушка атаковала снова, но итог вышел тем же. Ведьма, наоборот, впала в ступор и пораженно смотрела на представившееся ей явление.

Илария вздохнула.

— Не мешайте мне…

Она повернула голову. Теа свирепо ругалась, на чем свет стоит.

— … я не наврежу им.

— Ага. Так же, как я не наврежу драконам, — подхватила гарпия. — Это же наш гримуар. Геката!

Тем не менее, лица волчат становились румяными, а их дыхание медленно выравнивалось. Спустя несколько минут, волчата мирно спали, восстанавливаясь. Лишь испарина на лбах свидетельствовала о перенесенных несчастьях.

— Почему у тебя гримуар? — не унималась гарпия, кружа вокруг барьера, но не решаясь переступить его.

— Я не буду оправдываться. Спрашивайте своего предводителя, — сухо ответила Илария.

— Ах, так он всё знал?! И скрывал от нас? Негодяй красноглазый!

Джина подскочила, и гарпия уставилась на нее с недоумением.

— Я… я… приведу Левента. Он наверняка недалеко.

Со смешанными на лице чувствами ведьма бросилась к выходу. Теа проводила ее растерянным взглядом, после чего вновь уставилась на новоявленную.

— Тебе лучше ничего не выкидывать, пока не вернутся остальные. Я слежу за тобой.

— И не собиралась, — пробубнила Илария, вслед ощутив горькое послевкусие на языке.

Оборотни были нечестивыми. Они — человекоподобные существа, способные обращаться в огромных, суровых зверей, готовых растерзать что угодно в клочья. Однако сейчас Илария видела в них двух несчастных детей-сирот, покинутых матерью и столкнувшихся с тяжелейшей ношей.

В них охотница видела себя, горюющую по родителям и одновременно успокаивающую младшую сестру.

Илария стиснула челюсти, закрыла глаза — только бы не позволить себе погрузиться в мысли о Хильде и Дилане.

Тем временем Джина опомнилась лишь тогда, когда на нее упал лунный свет. Дождь прекратился, и под ясным ночным небом влага на листве серебрилась. Чистый воздух после грозы наполнял легкие свежестью. Взгляд ведьмы зацепился за одинокую фигуру, смотрящую вдаль опустошенным взглядом.

— Ты не собираешься возвращаться? Промок ведь…

Левент повел плечом, словно прося, чтобы его не беспокоили, но Джина подошла ближе.

— А Курц?

— Намеков, что ли, не понимаешь? — возмутился демон.

Мужчина повернулся и навис над девушкой, сурово нахмурившись.

— Меня не волнуют ни он, ни его позолоченная пассия… К слову, ты тоже меня не интересуешь. Знаю ведь, что значат эти тоскливые взгляды. Но, уверяю, я не ввязываюсь в отношения с ведьмами.

— Почему? — спросила Джина напрямую.

Демон уставился на нее, как на умалишенную. Он сделал шаг вперед, сокращая расстояние между ними.

— Я — демон, а ты — ведьма. Я бессмертен, а твоя жизнь скоротечна. Этим всё сказано. Тебе недолго осталось…

— Это предсказание?

Девушка озорно улыбнулась, но демон не разделил ее веселья.

— Скорее предостережение, — ухмыльнулся он.

Мужчина окинул спутницу липким, оценивающим взглядом. Левент коснулся волос девушки, пропуская прядь сквозь пальцы.

Джина невольно задержала дыхание, очарованная моментом.

— Обмани свою судьбу, тогда, возможно, я передумаю, — шепотом добавил демон, пробормотав заветные слова на ухо.

Он не отдалялся, будто дразня девушку. С его волос капала влага, а дыхание обжигало. Джина резко вдохнула и закашлялась, что вызвало на губах Левента игривую улыбку.

— Что происходит? — вставил Курц.

Пара синхронно повернулась, смотря на предводителя, как на диковинку. Оба не ощутили его присутствия, растворившись в моменте уединения.

— Гримуар, — произнесла Джина громко.

Курц тотчас переменился в лице, уронив хворост, который принес.