Ведьма с крылом дракона (СИ)

Глава 12

Воздух наполнился запахом крови, брызги окропили одежду Дилана пятнами. Юноша замер, с умиротворением и присущим охотникам хладнокровием наблюдая, как нечестивый хрипел, пытался вытащить лезвие рапиры из груди, но безуспешно. Стоило нечестивому лишь ладонями коснуться освященной стали, как полученные на руках раны начинали шипеть, кровь — бурлить. Каждую неудавшуюся попытку мужчина вскрикивал от боли и ярости.

— Будьте прокляты! Это вы — демоны во плоти! Не мы!

— Брыкайся, сколько хочешь. Твои дни сочтены, суккуб.

Дилан надавил на эфес, лезвие вошло глубже — глаза нечестивого померкли, а тело, будто охваченное адским пламенем, быстро тлело от нанесенной раны к конечностям. Спустя секунды под ногами охотника появилась груда пепла.

Выдохнув, юноша стряхнул останки с рапиры, вытер кровь тканью плаща, а затем спрятал лезвие в ножны. Задание было выполнено, пусть и пришлось потратить чуть больше времени, чем планировалось. Суккуб оказался прытким и ловким, избегая атак охотника. Однако Дилану даже не выпала возможность воспользоваться силой золотого гримуара, хотя работу юноша выполнял в одиночку. Он невольно задумался, повлияло ли на него каким-либо образом становление хранителем? Всё прошло слишком гладко. Ему даже не верилось.

Закутавшись в плащ, чтобы скрыть пятна крови на форме, Дилан поспешил к гостинице, где оставил Хильду дожидаться его возвращения. Шумное празднование фестиваля подошло к концу, и на главной улице стало намного спокойнее: жители разбрелись по домам, лишь некоторые пары продолжали любоваться красотой возрастающей, почти полной луны. Охотник поднял взгляд в небо, поймав себя на мысли, что сейчас тоже мог бы проводить время с возлюбленной, но это твердила его жадность. Чудо, что им удалось случайно встретиться в Мелеу. Илария здорова и невредима — пока о большем он не смел и мечтать.

Чтобы не пугать постояльцев, охотник проскочил в здание через черный ход, о котором разузнал заранее, и поднялся на третий этаж. Юноше казалось, что от него несло кровью и смердом демонического создания, поэтому, пока в коридоре сновали постояльцы, он не решался выйти из-за угла. Лишь тогда, когда стало тихо, Дилан прошмыгнул к двери и скрылся за ней.

Хильда обеспокоенно меряла комнату шагами, погрузившись в свои мысли. Ее не отпускало увиденное: встреча Иларии с женихом то и дело вспыхивала перед глазами, терзая и мучая. Девушка была уверена, что сестра пребывала в здравом уме и памяти, поскольку их тайное свидание оказалось очень теплым. Настолько, что Хильда хотела забыться, стереть последние эпизоды начисто. Но прошлого не изменить.

Ее раздирали противоречия: с одной стороны, девушка убедилась, что старшая сестра невредима физически, — и это радовало, но вместе с тем сердце наполняли обида и зависть, ведь Дилан по-прежнему боготворил невесту. Перед его взором всегда находилась только Илария — яркая, преданная делу до глубины души, открытая к неизвестностям, — а ее тень, младшую Эстебан, в лучшем случае удостаивал возможности следовать за ними и смотреть в их спины. Хильда ненавидела себя за проявленную слабость, зная, что для Иларии слишком многое изменилось в одночасье: она больше не могла вернуться домой и теперь должна влачить своё существование среди нечестивых и обычных людей, незащищенных верой Митры. К тому же, не секрет, что консервативные главы четырех великих домов, решили, во что бы то ни стало, избавиться от первой наследницы.

Хильда не желала сестре смерти, надеясь, что та избежит преследования, но боялась за Дилана, одержимого фантомом минувшего образа Иларии. Сестра чудилась прежней, но обращение не могло остаться без последствий.

— Почему не спишь?

Девушка вздрогнула, торопливо обернулась. В проеме стоял Дилан, кутающийся в плащ.

— Не могла уснуть. Беспокоилась за тебя и… много разных мыслей в голове.

Хильда сцепила руки перед собой и продолжала тереть подушечки пальцев, словно это помогало ей собраться.

Дилан окинул спутницу взглядом, отметив, что она в той же дорожной одежде, в которой приехала, а значит, даже не предпринимала попыток отдохнуть в постели.

Юноша растянул губы в улыбке. Илария тоже всегда ждала его, если он вдруг задерживался, хотя на ее лице никогда не отражалось волнение. Он просто чувствовал сердцем эмоции возлюбленной.

— Прости за мой внешний вид. Наверное, тяжело видеть подобное, когда живешь в стенах Рейнера.

Хильда стиснула губы и едва заметно нахмурилась. Слова задели ее, потому что он словно прокладывал между ними огромную пропасть. Он — охотник, который вынужден покидать стены города-крепости и рисковать своей жизнью, а она — лишь дочь дворянина, живущая без забот и в безопасности. К тому же младшая сестра его невесты.

Девушка качнула головой, чтобы прервать поток снедающих мыслей, а затем натянула доброжелательную улыбку, что делалось не впервой.

— Всё в порядке. Я ведь тоже Эстебан. Это у нас в крови.

Дилан многозначительно вскинул левую бровь, но задавать вопросы не стал. Ни для кого не было секретом, что в двух семьях, оберегающих покой Рейнера снаружи, один из детей главенствующего дома обязан нести воинскую службу, а другой — оставаться оплотом, выполняя более приземленные, хоть и не менее значимые задачи. Продолжая околачиваться у порога, юноша снял плащ, а затем металлическое обмундирование, служащее дополнительной защитой.

Хильда ахнула, увидев пятна крови. Дилан поспешил выставить вперед руку, чтобы девушка не подходила ближе, иначе могла испачкаться.

— Это не моя кровь.

— Ты цел? Рана не открылась?

Юноша кивнул, заметив, что голос девушки дрогнул, выдавая ее растерянность.

— Всё хорошо, не переживай, — добавил охотник успокаивающим тоном.

Дилан разулся и прошел в номер, намереваясь смыть с себя пот, грязь и кровь нечестивого. Хильда держалась на расстоянии, наблюдая.

— Ты виделся с ней?

— Нет.

Ответ последовал так же быстро, как и вопрос.

— Мне даже не удалось с ней поговорить, — с горечью прошептала Хильда.

Дилан остановился, пусть и не спешил оборачиваться. Той короткой встречи с Иларией для него было необычайно мало, но он старался держать себя в руках, чтобы не сорваться с места в поисках возлюбленной. Даже с силой гримуара Митры юноша сомневался, что способен одолеть в одиночку группу нечестивых, в рядах которых затесались древние демон и вампир. Пара оборотней и гарпия не представляли для него прежней угрозы.

— Хильда, — окликнул девушку Дилан, — давай поговорим начистоту. — Он посмотрел ей в глаза, ища в них искреннюю реакцию, потому что слова могли бы солгать. Хильда, воодушевившись, обратилась в слух. — Ты хотела увидеться с Лорой, чтобы убедиться в том, кому из вас достанется место наследницы рода? Ты желаешь встать во главе семьи, сместив старшую сестру? Знаю, что уже спрашивал недавно, но всё же…

Девушка поперхнулась воздухом. Дилан терпеливо ждал ответ, но помогать не спешил.

Сквозь слезы Хильда оскорбленно просипела:

— Никогда! — и, только откашлявшись, она дополнила: — Никогда не хотела стать преемницей дяди. Даже радовалась, когда оказалось, что после смерти отца осталось завещание, где он сделал выбор за нас, иначе…

— Тогда в чем причина рисковать?

— Я просто хотела увидеть сестру своими глазами, узнать, что она цела…

Дилан сощурился, оценивая. Хильда упрямо взирала на него снизу вверх.

— Тогда хорошо, — сдался он и запустил пятерню в волосы, взъерошивая. — Ты знаешь о сделке между нашими семьями?

— О договоренности породниться? — с недоумением спросила девушка, но в ответ получила отрицательное качание головой.

— Есть еще одна… Старшие хотят, чтобы мы с тобой поженились, после чего объединятся не только оба рода, но и Илария лишится всех своих привилегий. Я хочу кое-что узнать в вашей библиотеке, поэтому готов пойти на риск. К тому же нам неплохо было бы отделаться от влияния родителей… Другими словами, это фиктивный брак.

Хильда, ослабев, села на край постели.

— Они пытаются ограничить меня, но я не намерен отступать. Если для тебя это слишком… Если ты считаешь, что так предаешь доверие сестры… Обещаю, что сделаю всё, чтобы потом ты смогла успешно выйти замуж по любви. Я не притронусь к тебе… Господи!

Дилан осекся и отвел взгляд. Комнату захватила неловкая атмосфера.

— Прости. Звучит безумно, знаю. Старшие найдут миллион рычагов давления на нас, чтобы связать две семьи узами брака, поэтому я решил, что проще действовать на опережение, пустив им пыль в глаза.

— То есть… Ты хочешь сказать… — Хильда смяла ткань верхней юбки пальцами, продолжая смотреть себе под ноги. — Если мы с тобой поженимся, Рейнер откажется от преследования моей сестры? Это единственная причина?

Юноша растерялся, не сумев интерпретировать перемену настроения собеседницы, но девушка сразу добавила:

— Я тоже хочу помочь ей… жить свободно. Конечно, я должна помочь.

— Я взвалил на тебя тяжелую ношу, — с горечью ухмыльнулся Дилан, приблизившись. — Если у тебя есть возлюбленный, мы всё объясним ему. В нынешней ситуации маркиз, скорее всего, не согласится с твоими желаниями. Он одержим рвением заполучить золотую жилу…

Хильда нахмурилась. Разумом она понимала, что юноша намеревался сгладить острые углы, не догадываясь об её чувствах, но сердце всё равно тонуло в отчаянии, потому что единственное, чем сейчас могла руководствоваться девушка, — это быть рядом и надеяться, что когда-нибудь Дилан обратит на неё свой взор. Сейчас мысли охотника занимала только Илария — он не скрывал своих намерений. Тем не менее, слушать снова и снова оправдания Дилана Хильда не желала. Юноша заботился о ней по-своему, но эти чувства не шли ни в какое сравнение с теми, которыми он одаривал её старшую сестру.

Хильда неосознанно всхлипнула и захлебнулась воздухом, вспомнив, с какой страстью он целовал свою невесту, какое испуганное и при этом радостное выражение сияло на его лице, стоило им случайно встретиться. Хильда знала, что сильно уступала сестре, а признаться в чувствах сейчас было бы низостью. К тому же ее ждал бы отказ.

— Прекрати, пожалуйста, объясняться, — зажмурившись, попросила девушка. — Я всё поняла с самого начала. Остальное излишне. Не нужно… больше ничего добавлять.

— Хорошо. Тогда… я приведу себя в порядок, а ты отдыхай, Хильда. Близится рассвет, путь до Рейнера довольно тяжелый.

С каждым словом Хильда чувствовала, как ее сердце стягивают тиски. Не получив какого-либо ответа, Дилан скрылся за дверью в ванной. Послышался шум воды. Девушка посмотрела туда, где совсем недавно находился охотник. На полу образовались маленькие красные лужицы. Скорее всего, кровь стекала с доспехов. Рядом, прислонившись к стене эфесом, стояла рапира.

Хильда остро ощутила разницу между их с Диланом мировоззрением. Оба, несомненно, любили Иларию. Однако девушка знала, что сестра и ее жених были куда ближе друг к другу, чем показывали окружающим. Между ними царила своя атмосфера понимания — Хильда в нее не вписывалась, оставаясь сторонним наблюдателем. Даже несмотря на разлуку, эту идиллию невозможно было разрушить.

Хильда вновь всхлипнула и уронила лицо в ладони. Слезы не шли, а на душе делалось мерзко.

— Из нас троих это я безумна, влюбившись в жениха старшей сестры… Сплошное недоразумение.

Девушка ухмыльнулась, пригладила светлые волосы и легла на постель, смежив веки. Перед глазами вновь встала сцена поцелуя, которую хотелось забыть. Хильда знала, что сегодня не сможет заснуть, но и разговаривать с Диланом, слушать его обеспокоенные речи, в эпицентре которых всегда кружилась Илария, больше не намеревалась.

— Если такова судьба, я больше не стану отступать. В конце концов, каждый получит то, что хочет. В какой-то степени.

Дилан сглотнул слюну. Острая боль прошлась по горлу, словно его вынудили проглотить лезвие, — настолько сильно душили эмоции. Несмотря на то, что в церкви царила величественная атмосфера, а гости с трепетом ожидали завершения церемонии бракосочетания, юноша ощущал себя загнанным в ловушку зверем. Мысль, что решение породниться с младшей дочерью Эстебан было принято самостоятельно, не успокаивала его. Дилан считал себя предателем, видя, как хрупкая фигурка, облаченная в длинное белое платье, дрожала, а плечи её поникли. Лицо девушки скрывала свадебная фата, однако не прятала невысказанные эмоции. Невеста хранила молчание весь пройденный путь до священника, стиснув в руках стебли букета, перевязанные лентой. Хильда волновалась, а Дилан не предполагал, как помочь девушке избавиться от груза. Пусть фиктивный брак стал общей затеей, но инициатива шла от юноши, и он чувствовал за это ответственность.

Каждый в зале знал, что венчание проходила младшая дочь Эстебан вместо старшей. Кто-то не скрывал свои злые намерения, ведь объединение двух великих домов означало нарушение хрупкого равновесия в Рейнере. Кто-то ликовал, радуясь изменениям в застоявшейся системе города, а кто-то пришел, чтобы искренне поздравить молодых и пожелать им счастья в семейной жизни. В любом случае, это давление Дилан ощущал спиной.

— Жених, вы можете поцеловать невесту, — громогласно заключил священник, когда пара произнесла клятвы друг другу перед Богом и свидетелями.

Дилан повернулся к невесте, чувствуя, как сердцебиение ускорялось — не от волнения или предвкушения, а от чувства собственной никчемности. Он любил Иларию, но был вынужден жениться на ее сестре, чтобы иметь возможность вернуть утраченное. Хильда тоже не выглядела счастливой, смотря себе под ноги. Отбросив фату, Дилан посмотрел в ореховые, подчеркнутые макияжем глаза, — того же оттенка, что у старшей сестры, — но, заметив у висков светлые завитые пряди, окаменел. Юношу захватила мысль: стоило ли идти на крайние меры и вовлекать в борьбу больше людей? Оправдают ли себя средства? Однако остановиться он уже не мог — слишком многое они поставили на кону.

Отбросив сомнения, Дилан легонько коснулся губ девушки, а после отодвинулся. Хильда сомкнула подрагивающие губы и снова потупила взгляд. На её щеках выступил румянец, что вызвало бурные овации присутствующих. Гости поднялись со своих мест, засыпали новобрачных поздравлениями, но вместе с тем зал охватили смешки, наперебой обсуждающие, что жених слишком стеснителен. Дилан всё слышал, однако держался хладнокровно, игнорируя нападки окружающих.

— Благословенный брак заключен!

Священник смочил руки в чаше со святой водой и обрызгал головы молодоженов, тем самым завершив церемонию. Лишь тогда новобрачные натянули на лица счастливые улыбки и синхронно повернулись к гостям, держась за руки.

Брачная церемония завершилась, но молодым предстояло пережить банкет, где обоим придётся выслушивать слащавые поздравления и играть роль возлюбленной, счастливой пары.

Последние две недели пролетели как один день.

Стоило Дилану с Хильдой уставшими вернуться в город, как их поджидали старшие семей. Не было беспокойства о молодых, добрых слов об успешно выполненном задании по устранению нечестивого или поздравлений о возвращении в целостности и сохранности. Глава Баретти молча ликовал, а маркиз Диассийский вручил юноше документ. Будто само время утекло бы сквозь пальцы, если старшие не поторопились бы решить вопрос в свою пользу.

— Я отдам тебе всё, что принадлежит роду Эстебан вместе с рукой моей дорогой племянницы, — начал Генрих Эстебан сухо. — Исключение — магический ключ по-прежнему останется у носителя нашей крови, то есть у Хильды. Она сможет передать его только по своему усмотрению, но, если воспользуешься силой, артефакт не сработает. Всё же история семьи должна оберегаться нашими силами, а тебе предстоит сначала разобраться с прямыми обязанностями главы Баретти. Однако у меня есть еще одно условие. — Мужчина выдержал паузу и сурово посмотрел на юношу. — Знаю, что творится в твоей голове… Планируешь взять всё в свои руки, а потом, когда выполнишь намеченные планы, разорвать узы брака?

Дилан встрепенулся, а маркиз хищно оскалился, словно поймал загнанную добычу в клещи.

— Развод возможен, конечно. Никто не сможет давить на вас вечно и уж тем более никто не желает вам мучиться в страданиях. Сердцу ведь не прикажешь? Развод возможен только при искреннем согласии Хильды — естественно, без магического вмешательства гримуара. С остальным можешь ознакомиться сам. Соглашаешься на брак, а я освобождаю несанкционированный отряд от наказаний и отзываю приказ преследовать Иларию Эстебан, как павшую нечестивую… Неплохие условия?

Дилан скрипнул зубами, бросил взгляд на спутницу, растерянно наблюдавшую то за старшими, то за возлюбленным. Пусть Дилан и Хильда едва ли обсудили условия авантюры, в которую ввязались, но юный Баретти не сомневался в желании напарницы обезопасить свою сестру. Он чувствовал, что где-то таился подвох, иначе маркиз не выглядел бы таким холеным, уверенным в себе, но не мог уловить его, а время неизбежно шло. Интуиция кричала, что это ловушка.

Видя нерешительность мальчишки, глава Эстебан многозначительно посмотрел на племянницу. Девушка невольно съежилась, но взгляда не отвела.

— Увиделась с сестрой? Развеяла все свои сомнения?

Голос дяди звучал обыденно, но в нём таилась неприкрытая угроза, твердящая: «У тебя не появится лучшего шанса, чтобы заполучить его!». Хильда стиснула губы и слабо качнула головой, выражая согласие в ответ на вопросы.

— Что ж, сегодня молодым следует отдохнуть перед подготовкой к церемонии. Столько всего необходимо сделать за столь короткий срок, — в приподнятом настроении сетовал граф Баретти, отец Дилана, как будто всё давным-давно было решено.

Дилан двинулся к поместью быстрым темпом, намереваясь скорее сбежать от гнетущего состояния, которое преследовало его по пятам и с которым он едва ли справлялся собственными силами. Сейчас ему нужна была поддержка, сила, помимо гримуара, способная изменить будущее. Даже если он угодил в ловушку, то ему ничего не оставалось, как выбраться из нее.

Решение принято окончательно.

Как и твердили старшие, подготовка заняла всё свободное время. Дилан лишь смог убедиться, что Варго отпустили на свободу, и всех членов несанкционированного отряда восстановили в должностях. Узнав правду, Варго пытался образумить сослуживца, но тот оставался непреклонен.

И теперь, рассекая банкетный зал, подготовленный специально для торжества, Дилану приходилось держать Хильду за руку, приветствовать гостей и выражать благодарность, что те смогли присутствовать на их свадьбе. Но ничто в этот день не приносило ему радости. Только одно успокаивало — это всё ради их общей цели.

Пустить пыль в глаза старшим получилось: Дилан заметил, как они праздновали объединение и хвастались новобрачными перед главами Хофернон и Верье, ведь теперь Эстебан могли влиять на хранителя светлого гримуара, Митры, а Баретти расширили свои владения, богатства и статус. Это претило юноше, но вместе с тем радовало, поскольку ничего не способно разрушить чужие планы так легко, как расслабленность при взятии мнимой победы.

— Как ты? — поинтересовался Дилан, когда они с невестой перестали привлекать всеобщее внимание захмелевших гостей и подошли к фуршетному столу. — Устала, наверное, из-за этого спектакля?

— Всё хорошо, — ответила Хильда, наблюдая за приглашенными, которые разбились на группы и оживленно беседовали, в основном, о политике. — Просто нервничала, потому что… это не по-настоящему. И… платье немного стесняет в груди. Дышать тяжело. Как я выгляжу? Красивая? — быстро сменила девушка тему.

Жених кивнул — больше машинально, чтобы поддержать разговор, — но стоило словам дойти до мозга, Дилан оценивающе посмотрел на невесту. Определенно, Хильда была красива и очень похожа на старшую сестру чертами лица. Отличало их немногое: более полные губы у младшей и иная форма бровей. Светлый цвет волос свидетельствовал о принадлежности к потомкам золотых драконов и наследии их могущества, а проклятие семьи в полной мере передалось старшей. Оттого Эстебаны особенно чтили рождение в роду типичных преемников, чтобы никто не смел оспаривать их власть. Генрих был приверженцем этой жестокой традиции, но родной отец девушек защитил обеих завещанием преемственности.

— Голодная? Перекусим? — выдохнул Дилан, чтобы больше не мучиться мыслями, кружившими голову.

— Я не уверена, что сейчас смогу что-либо съесть, — пожаловалась Хильда смущенно. — Я слишком нервничаю, из-за чего меня немного тошнит.

— А напитки? Хотя бы воды?

Хильда покачала головой.

Разговор смолк. Оба посмотрели друг на друга, но не знали, какую поднять тему, чувствуя отчужденность друг к другу. В молчании они и не заметили, как к ним приблизился прошлый глава Эстебан.

— Я так счастлив: из вас вышла прекрасная пара! Ты так заботишься о моей дорогой племяннице, — радовался Генрих, похлопав нового члена семьи по плечу, а затем взяв невесту за руки. — Хильда, дорогая, ты сегодня прелестна как никогда. Словно первый весенний цветок, распустившийся на промозглой земле. — Взгляд мужчины изменился: стал хитрее и пронзительнее. — Но, милая моя, пора покинуть банкет. Эйри поможет тебе с приготовлениями. А я пока займу твоего жениха. Точнее мужа. Вы ведь теперь супруги, новобрачные.

— Какие приготовления? — задалась вопросом Хильда.

Мужчина тихонько рассмеялся.

— К первой брачной ночи, конечно же.

Девушка густо покраснела, а ее дядя, приблизившись, посмотрел на Дилана строго.

— Вы должны заключить настоящий брак, чтобы я мог не беспокоиться за племянницу. Ты же понимаешь, о чем я?

Задай этот вопрос любой другой, юноша бы еще мог счесть это беспокойством за молодых, но тон маркиза Диассийского, сохранившего при себе статус, но лишившегося места главы, не скрывал лицемерие.

Дилан стиснул челюсти настолько сильно, что на щеках заходили желваки.

— Маркиз, это грубо, не находите? Мы сами разберемся с делами нашей совместной жизни. И спальни тем более…

— Прости-прости, конечно же, я не имел ввиду ничего подобного: что стану проверять… или следить за вами. Просто беспокоюсь за благополучие своей племянницы. Для женщины, доверившейся мужчине, тяжело пережить, если он откажется от нее в первую же ночь… Особенно, когда она питает к нему нежные чувства…

Генрих деликатно попрощался, пожелал новобрачным благополучия и направился к гостям, оставив после себя атмосферу давления и неловкости. Тотчас подоспела служанка, прося невесту проследовать за ней, и Хильда, пряча раскрасневшееся лицо в ладонях, зацепилась за возможность побега. Дилан успел лишь попросить подготовить что-нибудь легкое, так как невеста не ела весь день, будучи напряженной. Служанка просияла, обещая исполнить приказ.

Они ушли, и Дилан остался один, чувствуя себя утопающим в вязком болоте.

— Угрозы пошли? — хмыкнул Варго, наблюдая, как маркиз кружил вокруг гостей, перебрасывался со всеми фразами, словно контролировал ход событий.

— Тоже находишь это… занятным? — подобрал ответ Дилан.

— Отнюдь… Мне хочется переломить его черепушку, а то затеял тут игры разумов. Он всегда был змеем, а не благородным драконом — таким и остался. Мне следует ещё счеты за камеру свести. Кормят там отвратно, ублюдки.

— Объедайся. Хоть какой-то плюс в этом мероприятии, — невесело пробормотал юноша.

— Не жалеешь? Когда Илария узнает…

Дилан, не оборачиваясь, вздохнул.

— Я доверяю ей. Надеюсь, она тоже доверится мне.