Ведьмин лог

Глава 17 «Танец предателя»

Джакомо Каэтани шел в свою комнату, тихо шепча себе под нос текст письма, которое следовало немедленно отправить верному Бонифацию патеру, находящемуся в Париже. Не замечая ничего вокруг, он распахнул дверь и шагнул через порог, но тут же остановился в немом недоумении.

В его комнате, куда строго-настрого было запрещено входить кому либо, кроме Папы и самого Джакомо, стоял человек. Причем не просто стоял, а самым наглым образом копался в свитках, разложенных на столе. Джакомо, внутренне свирепея, уже собирался что-то сказать, но нарушитель вдруг повернулся, и увидев его лицо, господин Каэтани попросту потерял дар речи.

Он знал этого человека, как одного из слуг, убиравших резиденцию. Естественно, заподозрить его в грамотности было немыслимо, и Джакомо, человек неглупый, тут же догадался, что происходит.

— Предатель! Пособник еретиков! Схватить его! — во весь голос возопил господин Каэтани, одновременно неловко отступая обратно в коридор.

К сожалению, аудитор совершенно забыл про небольшой порожек, сделанный специально для того, чтобы сквозняки не проникали внутрь комнаты. Споткнувшись, он чуть не упал, но налетел спиной на кого-то, стоявшего снаружи.

Сильные руки подхватили Джакомо, буквально перенеся его на метр в сторону от входа. Молодой тамплиер, неизвестно каким образом оказавшийся в резиденции, обнажив меч, вошел в комнату, тут же направив оружие на предателя.

— Помилуйте, господин аудитор, о каком предательстве речь?! Я всего лишь хотел убрать Вашу комнату! Но я от природы неловок, и задел свитки на Вашем столе… я всего лишь поднял их, чтобы положить обратно, умоляю, поверьте!

Джакомо, не спавший уже вторые сутки из-за огромного количества дел, напряженно размышлял, недоверчиво глядя на слугу, но стоявший перед ним тамплиер только усмехнулся.

— Красивая история. Только вот зачем слуге, пришедшему убирать, кинжал в рукаве? И коли ты хотел лишь поднять упавшие свитки, зачем один из них ты положил за пазуху?

Джакомо, даже не заметивший таких деталей, вздрогнул и тяжело вздохнул. Тамплиер же, шагнув к подозрительному слуге, резко ударил его в солнечное сплетение рукоятью меча. Глаза слуги округлились, он попытался вздохнуть, но обмяк и повалился на пол.

— Не стоило его убивать! Я ведь даже не успел провести допрос! — Джакомо потрясенно взглянул на тамплиера, но тот лишь усмехнулся в ответ.

— Он всего лишь потерял сознание от удара и боли. Скоро придет в себя.

— Ах, вот оно что. Хорошо… пусть Его Святейшество решит, что с ним делать. А пока этот человек посидит под присмотром стражи. Кстати, сын мой, кто Вы и откуда здесь взялись?

Тамплиер уже собирался ответить, но в этот момент из темного угла коридора вышел еще один человек. Он тоже был знаком аудитору — один из доверенных соглядатаев Бонифация, тот самый, через которого Папа передавал поручения для Адриана Тере.

— Ваше Преосвященство, простите мне отсутствие манер, но время не ждет. Я присмотрю за «слугой», а Вас прошу отвести этого рыцаря к Его Святейшеству. У него самые последние новости из Парижа, и он послан Адрианом, так что Папа в любом случае захочет встретиться с ним лично.

— Ах вот оно что… конечно, сын мой, благодарю, что ты привел его сразу. Надеюсь, вас не заметили по дороге?

Соглядатай отрицательно покачал головой. Подойдя к слуге, он достал из рукава кожаный шнур и связал ему руки, безжалостно затянув тугой узел.

— Хорошо… в таком случае, дождитесь меня и не спускайте глаз с этого человека. Я скоро вернусь. Идем, сын мой, Его Святейшество будет очень рад тебя видеть. Надеюсь, что и новости его тоже порадуют… в последнее время все мы здесь совершенно потеряли покой.

— Как прикажете, Ваше Преосвященство. — тамплиер убрал меч в ножны и покорно пошел вслед за кардиналом на верхний этаж резиденции.

Постучав, Джакомо получил разрешение войти в покои Бонифация, и коротко введя Папу в курс дела, поманил тамплиера внутрь.

Бонифаций, только закончивший вечернюю трапезу, сидел у камина, медленно перебирая бусины драгоценных четок. Пытливо взглянув на тамплиера, он устало улыбнулся.

— Как тебя зовут, сын мой?

— Дамиан, Ваше Святейшество. В Париже я был приставлен к ведению личных дел великого магистра, Жака де Моле. У меня для Вас письмо, написанное им собственноручно, и устное послание от господина Адриана Тере. Также, я шлю Вам поклон от патера Джустино, и его просьбу: позволить ему немедленно покинуть Париж, чтобы вернуться к скромному служению в Риме.

Брови Папы удивленно поползли вверх.

— Не так быстро, сын мой. Лучше расскажи все по порядку, и не переживай так сильно, я выслушаю все, что ты хочешь сказать. Джакомо, у тебя что-то еще? — заметив, как нервно аудитор мнет край своего рукава, Бонифаций напрягся, ожидая еще одну порцию дурных новостей.

— Да, Ваше Святейшество. Так вышло, что сегодня, совершенно случайным образом, нам удалось найти предателя, который, скорее всего, и передавал Филиппу вести о Ваших делах.

Аудитор замялся, наблюдая за реакцией Папы, но тот лишь нетерпеливо взмахнул рукой, требуя продолжения.

— Это слуга… он довольно давно находится в резиденции, и я считал, что он не умеет ни читать, ни писать. Но он копался в моих отчетах и даже попытался украсть один из них. За этим я его и застукал. Сейчас он под присмотром Жерардо.

Папа задумчиво посмотрел на сверкающие бусины четок, затем протянул их Джакомо. Не понимая, что сподвигло Бонифация на такую щедрость, кардинал с поклоном принял подарок, и поклонившись, застыл, ожидая дальнейших указаний.

— Скажи Жерардо, чтобы допросил этого человека. Мне нужно знать все — кому он служит, сколько успел выведать и передать, есть ли его пособники в Ананьи, и если да, то сколько их и как они связываются между собой. При необходимости пусть применит любые методы, но достанет все необходимые сведения. И, как только Жерардо управится, пусть немедленно сообщит мне.

— Как прикажете, Ваше Святейшество. — Джакомо спешно покинул покои Папы, внутренне содрогнувшись от одной мысли о том, что ждало этим вечером пойманного «слугу».

Папа же, тепло улыбнувшись тамплиеру, предложил ему сесть.

— Для начала, сын мой, передай мне письмо великого магистра.

Получив свиток, Бонифаций сломал сургучную печать, бегло просмотрел текст, а затем, раздраженно поморщившись, бросил письмо в камин. Языки пламени ярко вспыхнули зеленым, пожирая исписанный мелким почерком пергамент из воловьей кожи.

— Ты знаком с текстом этого послания?

Тамплиер отрицательно покачал головой.

— Нет, Ваше Святейшество. Но великий магистр был сильно обеспокоен, когда я покидал Париж, так что, полагаю, в содержании письма не было ничего особо радостного.

— Верно. Жак просит подвергнуть Филиппа булле и прислать в Париж подкрепление, чтобы свергнуть его с престола. Это странно, но он не понимает, что это невозможно. По крайней мере, не прямо сейчас. Впрочем, с этим я разберусь позже. А пока, сын мой, расскажи мне все, что тебе передал Адриан Тере. Надеюсь, ты в точности запомнил его слова, ибо это очень важно…

— Конечно, Ваше Святейшество. Инквизитор Адриан просил передать Вам, что король отправляет его в деревню, зараженную чумой, под видом борьбы с ересью и ведьмовством. Он выражает Вам свои извинения за то, что не смог выполнить Ваше поручение и остаться при дворе, это вызвало бы слишком большие подозрения. При этом, господин Адриан уверен, что король заранее знал о цели его визита, и о том, что он прибудет один. Советник Филиппа, Гийом де Ногаре, безумен, и именно он управляет королем из тени, как кукловод. Церковь теряет свои позиции в Париже — епископ Арно убит, а оставшееся в столице священство не в состоянии противостоять королю. Тамплиеры либо погибают, либо предают орден и переходят на сторону короля. К счастью, предателей в рядах ордена не так много, но великий магистр боится, что они погубят всех оставшихся верных Вам рыцарей.

Тамплиер осекся, удивленно взглянув на Бонифация, вдруг резко ударившего кулаком по подлокотнику своего кресла.

— Боится?! Великий магистр Жак де Моле не имеет права бояться и просить у меня подкрепления в столь тяжелые для Церкви времена! В конце концов, кто из нас управляет орденом — я или он?! Если Жак не в состоянии вычислить и уничтожить предателей, обустроившихся в его собственном доме, то, возможно, он зря занимает свое место! Хватит, сын мой, ни слова больше о Жаке и тамплиерах. Что еще сказал тебе Адриан?

— Простите, Ваше Святейшество… я забылся. Последним, что сказал мне Адриан Тере, была странная фраза, которую он велел передать дословно. "Три грешника не удержат даже один крест, но один праведник выдержит все три».

Папа, побелев как мел, несколько секунд молчал. Тамплиер, обеспокоенно глядя на его лицо, уже раздумывал, не позвать ли кого-то на помощь, но Бонифаций приложил руки к лицу, медленно потер виски и сказал:

— Отдохни в резиденции, сын мой. Завтра тебе предстоит отбыть обратно в Париж. Я напишу письмо для Жака и отправлю с тобой еще троих рыцарей. Это единственная помощь, которую в данный момент я могу оказать вам. И да поможет вам Бог…

— Благодарю, Ваше Святейшество… а что мне передать патеру Джустино?

Взгляд, которым Бонифаций одарил рыцаря вместо ответа, был красноречивее любых слов.

Выйдя от Папы в состоянии крайнего огорчения, Дамиан позвал слугу, чтобы его проводили в свободную комнату. На душе у него было тяжело, и он понимал, что великий магистр будет недоволен. Он слукавил, сказав Папе, что не знаком с текстом письма. И знал, что Жак очень рассчитывал на то, что он сможет убедить Папу прислать как можно больше людей. Но одного взгляда на лицо Его Святейшества было достаточно, чтобы понять — три человека и так огромная щедрость с его стороны. Больше людей он не даст, и спорить абсолютно бесполезно.

Но больше всего Дамиан жалел патера, который со слезами на глазах умолял его упросить Папу забрать его из Парижа.

Бонифаций, тем временем, встал со своего места и подошел к окну. Представший его глазам пейзаж был прекрасен, но Папа даже не видел его, погруженный в свои тяжелые мысли. Значит, Адриан считает, что козни Филиппа действительно напрямую угрожают не только власти Церкви, но и самому Папе Римскому… и если срочно не предпринять верный ход, ситуация станет неуправляемой. В настолько шатком положении Церковь не была еще ни разу…

— Ваше Святейшество. Жерардо просил передать Вам, что закончил. Желаете получить отчет в письменной форме или примете его лично? — тихо постучав, в дверь неловко просочился Джакомо.

— Ни то, ни другое. Я сам выйду к нему. Где он сейчас?

Джакомо, с бледным, зеленоватым лицом, замялся, что вызвало у Бонифация новую вспышку раздражения.

— Джакомо, ты что, оглох?!

— Ннет, Ваше Святейшество. Просто я не уверен, что это уместно. Жерардо сейчас… завершает свою работу с предателем, в свойственной ему манере. Не знаю, захотите ли Вы это видеть.

— Захочу. Где он?

Сглотнув, Джакомо попятился к выходу.

— Я провожу Вас. Следуйте за мной.

Спустившись в подвальные помещения, Джакомо распахнул одну из дверей в длинном, узком коридоре, почтительно пропуская Папу вперед. Войдя, Бонифаций не смог сдержать брезгливой гримасы.

— Жерардо, в своем ли ты уме?! В этом погребе хранится вино для Причастия Святых Тайн Христовых, а ты устроил здесь пыточные застенки?!

Соглядатай, возившийся у тела, лежавшего на полу неподалеку от входа, встал и поклонился. В его руках был грубый металлический башмак, с прилипшими к нему ошметками горелой человеческой плоти.

— Простите, Ваше Святейшество, я не знал. Надеюсь, это поправимо? Я старался не запачкать комнату, так что здесь, хотя бы, нет лишней крови.

Джакомо, стоя за спиной Бонифация, не дыша, отвернулся к стене. Его лицо становилось все более зеленым, аудитор с трудом сдерживал рвотные позывы. Искалеченный труп, лежавший на полу в неестественной позе, вызывал у него отвращение и ужас.

— Что ты с ним сделал?

Жерардо, равнодушно взглянув на тело, пожал плечами.

— Он стойко держался, даже когда я переломал ему все пальцы. Пришлось заставить его танцевать в раскаленных башмаках. В конечном счете, это было не зря. Он рассказал все, что мог. Гийом де Ногаре подкупил его, посулив в награду земли одного из казненных тамплиеров. Он долгое время следил за всем, что происходит в Вашей резиденции и неоднократно успел сунуть свой нос в записи Джакомо. Отчеты, письма, Ваши личные поручения — этот выродок знал все, что здесь происходит. Именно он отправил гонца к Гийому де Ногаре, сообщив ему об отправке Адриана в Париж. К счастью, это было его последнее послание — Джакомо стал бережнее относиться к важным поручениям, так что Ваше письмо для Жака де Моле было отправлено сразу, и прочитать его он не успел. Кстати, в Ананьи есть еще один человек, который должен заменить его, если что-то случится. Перед смертью предатель назвал его имя. И, кстати, еще одна хорошая новость… у него была при себе записка, написанная от руки. При необходимости, теперь я могу подделать его почерк.

— Прекрасно, просто прекрасно… Жерардо, на некоторое время ты сменишь круг обязанностей. Я хочу, чтобы ты остался в резиденции и присматривал за тем, что здесь происходит. Естественно, сначала ты избавишься от второго соглядатая. Найди его в кратчайшие сроки, это очень важно. Затем мы отправим Филиппу новое послание, я подумаю, как лучше его составить. Отправляйся немедленно, и скажи Джакомо, когда закончишь. Только в этот раз обойдись без пыток — все должно пройти как можно тише, и без лишнего внимания.

Поклонившись, Жерардо вышел из комнаты, и вскоре его шаги стихли вдалеке. Папа повернулся к Джакомо, одарив его суровым взглядом.

— В наказание за свое нерадение ты сам избавишься от тела. Дождись, когда все разойдутся, чтобы никто тебя не увидел. Мне неважно, что ты сделаешь, но его не должны найти. Никогда. Ты меня понял?

— Да, Ваше Святейшество… как прикажете. А что делать с вином для Причастия?

Папа, оглядев ряды бутылей, тяжело вздохнул.

— Использовать его по назначению уже невозможно. Прикажи слугам все здесь тщательно отмыть и перенести сюда припасы для приемов. Освободившееся помещение заполните новым вином. И вот еще что. На днях я велел тебе готовить трех рыцарей, в помощь Адриану. Отмени это задание, и отправь их в Париж вместе с Дамианом.

— Но почему? Разве Адриан Тере уже вне опасности?

Свирепея, Папа шагнул к аудитору, и тот испуганно попятился назад, путаясь в своем одеянии. Справившись с собой, Папа с жалостью посмотрел на Джакомо и тяжело качнул головой.

— Делай как я сказал. Это все.

После ухода Бонифация, Джакомо, превозмогая страх и отвращение, завернул тело в кусок плотной дубленой кожи, и, перемотав веревкой края получившегося свертка, потащил его наружу.

После разговора с Папой мир аудитора буквально встал с ног на голову. Здесь мало кто рискнул бы об этом сплетничать, но Джакомо был родным племянником Бонифация, и втайне очень рассчитывал на то, что кровные узы, в случае чего, защитят его от любых бед. Но когда Его Святейшество так легко бросил на произвол судьбы Адриана, которого воспитывал чуть ли не как родного сына, Джакомо наконец понял, что его родство с Папой ничего не значит. По крайней мере, для самого Бонифация. Это открытие стало для господина Каэтани тяжелым ударом, тем более, что взгляд Папы становился все более фанатичным, а это страшно пугало.

Ночной сад встретил его порывом теплого ветра. Стуча зубами от страха, Джакомо убедился, что вокруг никого нет, и покинул резиденцию через черный ход.

Рядом с садовыми постройками стояла конюшня и небольшая открытая повозка — на ней в резиденцию привозили все необходимое, от еды до ткани и удобрений. С трудом погрузив труп в повозку, Джакомо запряг лошадь, захватил с собой лопату и выехал в ночь.

Миновав сонные улочки и засеянные поля, он нашел тихое место вне стен города, и принялся усердно копать. И все же, выполнить поручение Папы ему удалось только под утро. Едва не падая от усталости, Джакомо разровнял землю над безымянной могилой, накрыл ее дерном и накидал вокруг немного песка и листьев. Теперь вряд ли кто-то догадается, что здесь лежит труп. А яма получилась достаточно глубокой для того, чтобы тело не смогли выкопать дикие животные.

Переодевшись и спрятав испачканную одежду, Джакомо сел в повозку, и легонько хлестнул лошадь, возвращаясь обратно.

— Молю тебя, прости меня, святой Магн… — бормотал он, смахивая со щек невольные слезы.