Венец Государя

Глава XI Четверг. Вечер

В полном обалдении я выпала на шумную раскаленную улицу.

Понимал ли профессор Кронин, что он передал мне? Или нет? Информация, записанная на профессорской дискетке, станет бомбой для ученого мира!

Может, Кронин знал об этом и готовился к выступлению перед учеными мужами? А экспедиция на Козумель должна была подтвердить правильность его выводов? Или он намеревался найти клад Монтесумы и царский венец? Ведь Майк и Линда ищут что-то. Неужели богатства русского наместника?

Кто же убил профессора? Зачем? Чтобы завладеть дискеткой? Но тогда я в страшной опасности. Если неизвестный, убивший старика-профессора, узнает, где находится дискетка, мне конец. А если этот неизвестный все-таки Полонский?

– Сеньора, – шепнули мне тихо на ухо, и я подскочила, взвизгнув от неожиданности.

Передо мной стоял смуглый молодой человек и протягивал мне пластиковые пакеты.

– Вы забыли свои покупки в библиотеке, сеньора, – ошалело таращась на меня, сказал он. Я смущенно поблагодарила его и оглянулась в поисках кафе. Мне надо было подумать, выпить и прийти в себя. Если поиски сокровищ затянутся, то я превращусь в этой экспедиции в законченную алкоголичку…

Я вошла в маленький ресторанчик и плюхнулась на плетеное кресло. Так, попробуем рассуждать логически. Профессор и Линда принадлежат к ученому миру. Майк – к миру бизнеса. Для него все покупается и все продается. За ценную информацию такие люди идут на все… Даже на убийство.

Точно так же, как и ненормальные ученые.

А если это Линда? Может, она тоже хочет мирового признания или Нобелевскую премию? Нет, Нобелевскую премию историкам не вручают. Или… или она старается для Майка? Противно смотреть, как она юлит перед ним. Да, богатый мужчина всегда будет окружен толпой соискательниц, даже такой противный, как Майк. Я вспомнила его инквизиторский прищур глаз и неискренний смех. Фу, какой гадкий!

Но убить не каждая сможет, даже ради богатенького Буратино. Или сможет? Толстая, нелепо одетая, приставучая, преданно заглядывающая противному Майку в глаза – легенда, имидж? Она отнюдь не дура. Исторически подкована прекрасна. По выговору заметно, что получила отличное образование. Линда – серый кардинал? Или леди Макбет мексиканского Юкатана?

Если бы только узнать, что скрывается в извращенном мозгу женщины…

И Карлос, который постоянно вертится у меня под ногами и пытается предупредить о чем-то.

О чем?

Мне принесли ледяную текилу. Я постаралась успокоиться и унять дрожь в руках. Ледяная текила растаяла в желудке и приятно согрела меня, но успокоиться не получалось. Трогая холодными руками раскрасневшиеся щеки, я сделала еще одну попытку собраться с мыслями.

Первое. Мне просто необходимо увидеть и переговорить с Линдой. Задать ей пару вопросов. Я ведь ничего о ней не знаю!

Второе. Мне надо перестать отмахиваться от нее, начать внимательно наблюдать за ней и главное – слушать.

Третье. Отец Франческо в своем рассказе упомянул о дверях, ведущих к сокровищам. Линда тоже вчера говорила о чем-то очень похожем. О каких дверях она болтала? Колодцы, пещеры, тройственный союз…

Четвертое. Я доверяю Полонскому и больше не подозреваю его. Рассказываю ему о дискетке. Прямо сейчас. Где мой телефон?

Я позвонила Вадиму, но никто не ответил. И где он только шляется, когда нужен? Потом я набрала телефон Карлоса, может, он знает, где Полонский? В ответ получила бормотание автоответчика на испанском. Разозлившись, я попыталась соединиться с Линдой. Она тут же ответила.

– Катрин, ты где?

– На звезде, – сорвалось у меня с языка. – Прости, Линда, я в Сан-Мигуэле, в библиотеке. Хочу поговорить с тобой. У меня появились кой-какие идеи. Сможешь приехать за мной?

– Я с Вадимом и Карлосом в Сан-Жервазо. Бери такси и подъезжай. А зачем ты пошла в библиотеку? Ты с Майком? – подозрительно вопросила Линда. – Вы же поехали в Буэно Висту утром. Уже вернулись?

Я поежилась. Нет, Линде только в КГБ служить.

– Я хотела побольше узнать о… о Паланкаре. Ну, слышала о Жаке Кусто, хочу попросить Карлоса отвезти меня на коралловые рифы как-нибудь. В общем, это неинтересно. Я беру такси и скоро буду.

Линда что-то затрещала в ответ о Майке, но я быстро отсоединилась. Не спорю, это было некрасиво, грубо, но мне было не до Майка. Не иголка в стогу сена, найдется.

Потом я набрала номер Бониты.

– Алло-о-о, – запела трубка голосом красавицы.

Я поздоровалась, а потом спросила у нее:

– Как ты думаешь, в археологической экспедиции можно незаметно убить одного из участников?

– Зачем? Кого убить? – Бонита недоуменно засыпала меня ненужными вопросами.

Алкоголь начал обволакивать меня дремой. Стараясь не мямлить, я повторила свой вопрос.

– Ты говоришь чушь, Катрин. Ты знаешь, что такое экспедиция? Туда едут только проверенные люди. Все друг у друга на виду. О каком убийстве может идти речь?

Проверенные люди, ха!

– Ты ничего не знаешь о смерти помощника профессора Кронина в Чили или Гондурасе? – напирала я.

– Он умер от диареи, – твердо ответила Бонита, а я удивилась, что она знала, о чем, вернее, о ком, я спрашивала.

– Профессор Кронин рассказывал об этом случае в своей книге, – рассерженно ответила мне на незаданный вопрос Бонита. Я хотела было спросить ее о дверях в подземные пещеры, но она уже отсоединилась.

Я посмотрела на недовольно пикающую трубку.

Карлос вчера придерживался совершенно другого мнения, но почему Бонита так рассердилась?

Я оплатила счет и отправилась в Сан-Жервазо. Над раскопками бушевала гроза, и Линду с Карлосом, мирно попивавших кофе, я нашла в кафе.

Отбившись от официанта и отказавшись от последовательно предложенных им мороженного, коки со льдом, кофе, чая, десерта, сигарет, чипсов и текилы, я смогла наконец задать Линде вопрос, на который у меня не было ответа:

– Линда, ты вчера говорила о дверях, ведущих в пещеры. А в колодцах? Они могли вести в подземные пещеры?

– Разумеется, могли и вели, – спокойно сказала Линда.

– А в колодец что, нужно было нырять?

– Необязательно. Как правило, к колодцу вел подземный лабиринт или пещера. Как здесь. В Сан-Жервазо есть колодец, и к нему ведет подземный лабиринт.

Подземный лабиринт, по которому мы бродили с Полонским этой ночью…

– И все знают об этом факте?

– Не все, но специалисты знают.

– А зачем нужно прорывать лабиринт к колодцу?

– Символика. Соединение подземного и наземного миров, – пожала плечами Линда.

– Как ты думаешь, в лабиринте могли храниться сокровища? – напирала я.

– Конечно. Лабиринты часто использовались как раз для этой цели.

– Подземный лабиринт в Сан-Жервазо использовали пираты для хранения своих сокровищ, – вставил Карлос. – Ты слышала о Генри Моргане? Он использовал этот остров как свою пиратскую базу.

Пираты. Вот это да! Этого я не ожидала. Вряд ли после пиратов мы найдем венец в подземном лабиринте.

– Линда мне сказала, что ты хочешь поехать на рифы в Паланкар? – спросил Карлос. – Ты любишь подводное плавание?

– Никогда не пробовала, – честно призналась я. – Просто об этом месте столько писали…

– Могу отвезти тебя, – предложил Карлос.

Я вежливо отказалась. Еще не хватало – отбиваться от его ухаживаний под водой! Я хотела продолжить расспросы, но Линда начала разговаривать по своему сотовому телефону. Я не понимала ни слова – она отвечала по-испански. Сначала очень внимательно слушала, затем на ее лице мелькнули удивление, негодование, наконец, легкий испуг. Я внимательно наблюдала за ней и с нетерпением ждала конца разговора, но Линда нажала отбой, извинилась, простилась до ужина – «в нашем ресторане» – и мгновенно исчезла.

Я сидела, безнадежно пытаясь соединить в одну логическую цепочку прочитанное и услышанное сегодня. Линда или не Линда?

Рассказывать Полонскому о дискетке или… или подождать немного, вот что я пыталась решить для себя.

Карлос принес кофе. Я сидела, уставившись в свою чашку, а Карлос – на меня. Говорить или нет?

Заорал мой сотовый.

– Катя, – раздался голос Полонского. – Давай сюда.

О, на ловца и зверь бежит!

– Куда? – недовольно вопросила я.

– К пирамиде Икс-чель.

– А ты где?

– В Караганде, – ответствовал Полонский.

Я выглянула из кафе. Дождь лил стеной.

– У меня нет зонтика.

– Так купи, – разозлился Полонский. – Денег нет? И дуй сюда! Быстро. Одна нога здесь, другая там.

Недовольно ворча, я купила зонтик и под проливным дождем побрела к пирамиде Икс-чель. Карлос предложил сопроводить меня, но я решительно отказалась. Путь был неблизкий. Несмотря на зонтик, я промокла до нитки. Что же это за климат такой гадостный – то обливаешься потом от жары, то тебя поливает дождь и опять ты мокрая насквозь, до трусов.

К счастью, белая известковая дорога совершенно не раскисла от дождя, и я невольно почувствовала уважение к древним майя.

Около пирамиды никого не оказалось. Я обежала ее несколько раз, но кругом не было ни души. Загремел гром, небо полоснула молния. Дождь пошел сильнее. Внезапно мне стало не по себе. Вадим позвонил и приказал бежать сюда, несмотря на дождь. Он знал, что всех туристов во время дождя как ветром сдувает. А если он узнал о дискетке и заманил меня сюда?

Я замерла на мгновение от своих мыслей, а потом быстрее ветра понеслась по белой дороге вдоль мокрых и мрачных джунглей обратно к плазе, напоминая себе, что я подозреваю Линду, а не Полонского.

Когда я добежала до плазы, дождь кончился. Как по приказу волшебной палочки тучи мгновенно растаяли и опять засияло яркое тропическое солнце. Когда я, отряхиваясь как мокрая собака, проходила мимо первой безымянной постройки плазы, меня окликнули. Это был Полонский. Он стоял рядом с морщинистым старым гидом, который два дня назад ругался с Карлосом по поводу темаскалей. Я хорошо запомнила его лицо.

– Ты хотел встретиться у пирамиды Икс-чель, или я неправильно поняла тебя? – сердито набросилась я на Полонского.

Он нетерпеливо отмахнулся.

– Дождь начался и все оттуда унеслись. Петер, – и Вадим подпихнул меня к морщинистому гиду, – побежал со всеми вместе. А я – за ним.

Яркая речь.

– И почему Петер удостоился твоей погони? – спросила я.

– Потому, – опять разозлился Полонский. – Он может объяснить «красные ладони» на стене Дома доктора. Ты же хотела узнать? Он мне уже пытался втолковать, но я ни фига не понимаю в его английском. Он тебе расскажет, – и Вадим развернул меня лицом к сеньору Петеру. – Давай!

Несколько минут мы молчали. Старый Петер с улыбкой смотрел на меня, а я – на него.

– Вы можете рассказать мне, почему на стенах Дома доктора видны отпечатки красных ладоней? – спросила я улыбающегося Петера.

Он молча кивнул.

– Мне хотелось бы узнать вашу версию, – начала я, не зная, что еще сказать.

– А версия здесь одна, – неожиданно громко сказал старый гид, и я вздрогнула. – Тень и человек, сеньора. Жрецы и посвященные знали, что у каждого человека есть тень, которая может пережить любого человека, но чаще всего она переживала жреца. Если кто-то убивал жреца, то тень могла мстить убийце. Тень преследовала обидчика, наносила ему удар, и после этого на стене отпечатывалась кровавая ладонь тени-мстителя…

Вадим нетерпеливо дернул меня за рукав.

– Я тебе все расскажу, отстань, – отмахнулась я от него и улыбнулась старому Петеру. – В это верили жрецы Древнего Египта две тысячи лет назад.

Лучше бы я промолчала. Старый гид вдруг страшно разъярился и начал что-то громко орать на испанском.

– Что такое ты ему сказала? – с любопытством поинтересовался Полонский.

– Ничего особенного, но версия его – бред, – ответила я и шепотом, опасливо косясь на орущего гида, пересказала изложенную им версию и мою реплику.

– С трудом верится, что твое замечание вызвало такую бурную реакцию, – подозрительно заметил Вадим и кивнул подошедшему Карлосу. – Ты уверена, что он правильно понял тебя?

Карлос спросил о чем-то взрывоопасного Петера, и тот снова разразился неистовым ревом. К счастью, Карлос тихонько взял меня за руку и отвел в сторону от распаленного гида.

Я рассказала Карлосу, что произошло.

– О, это опасная тема – красные ладони, – рассмеялся он. – А с Петером вообще нельзя ни о чем спорить. Помнишь, как он набросился на меня из-за темаскалей?

– А улыбающееся зубастое солнце с высунутым языком – тоже опасная тема? – спросила я.

– Нет, – улыбнулся Карлос. – А почему она тебя заинтересовала?

– Так, сегодня в библиотеке читала о ней, – соврала я.

– Ты же хотела узнать о Кусто, – прищурился Карлос.

– И Кусто тоже.

– И что же ты успела прочитать о солнцах?

Вот ведь привязался! Ничего не успела, потому что в библиотеке я читала совершенно другую информацию.

– Карлос, я хочу знать твою интерпретацию. Если не хочешь говорить, я пойду опять в библиотеку, – рассердилась я. У меня было такое чувство, что на острове я сдаю и бесконечно заваливаю экзамен по истории придирчивым профессорам. – Мне просто интересно, почему ты носишь кулон с зубастым солнцем.

Кошачьим незаметным движением Карлос дотронулся до золотого крестика, висевшего на моей груди.

– Почему ты носишь крестик? – ответил он вопросом на вопрос.

– Потому что верю. Ты тоже носишь крест, – удивленно ответила я. – Но носишь рядом с крестом еще и кулон. Зачем?

– Ты где родилась? – неожиданно спросил Карлос.

– В Москве, – с недоумением ответила я. – А к чему этот вопрос?

– Ты могла бы носить на цепочке кулончик, который для тебя представлял что-то очень связанное с Москвой, независимо от твоей веры, Катрин?

– Конечно, могла бы. Да при чем здесь это? – удивилась я.

– При том. Крест для меня – это символ веры. Я католик. А солнце – это моя вера в утерянное и забытое прошлое родины.

– Не поняла, объясни, пожалуйста, – попросила я.

– Звездочеты-майя разделили промежуток времени от 3114 года до нашей эры до 2012 года нашей эры на пять циклов. Сейчас человечество живет в последнем из них – эре солнца. Эра солнца закончится в 2012 году страшным землетрясением или пожаром, и все живое погибнет.

– И Солнце показывает нам язык, потому что смеется над нами? – усмехнулась я.

– Солнце высунуло язык, потому что он перфорирован. Перфорация языка, губ и половых органов мужчин – ты знакома с таким обычаем древних майя?

– Нет, – обалдело покачала я головой.

– Язык солнца проколот, что указывает на ритуальность имиджа. И кровь капает с него.

– То есть ритуальность заключается в том, что все люди, живущие на Земле, будут принесены в жертву божествам майя? Потому что Солнце не подкармливали кровью человеческих жертв почти пятьсот лет? И оно устало вершить свой бег по небу голодным? – ядовито уточнила я.

– Никогда не думал об этом. Может быть, и так, – согласился Карлос. – Кто-то из ученых-историков предполагает, что «зубастое» солнце, как ты его называешь, не что иное, как символ апокалипсиса. Красиво, правда? – добавил он и нежно погладил свой кулон.

– А зачем носит Линда? Она же американка.

– Просто как сувениры с острова Козумель.

– Нет, не согласна. У нее очень дорогие серьги. Они были выполнены на заказ, – возразила я. – И хорошим ювелиром.

– Катрин, будь осторожна. Не всем твои выводы могут показаться безопасными.

– Ты сказал, что неплохо знаешь Майка, – посмотрела я на Карлоса. – А Линду?

– Ее я знаю несколько дней, как и ты. Но я думаю, что она…

Карлос замолчал.

– Ну? – поторопила я его.

– Темная лошадка. И так же опасна, как и Майк.

От пророчеств Карлоса мне стало не по себе.

– А в Паланкар я тебя отвезу. Там красиво. Скажи только, когда.

Ага, непременно! Здесь все темные лошадки. И ты, Карлос, не исключение. Я поеду с тобой, а ты там меня утопишь ненароком. Нет уж, спасибо.

– Я никогда не занималась дайвингом.

– Это просто, я научу тебя.

– Я подумаю, – с нажимом ответила я.

– Катрин, а ведь ты лазила в подземную пещеру, так? – огорошил меня неожиданным вопросом Карлос.

– Э… м-м… – Я не сообразила сразу, что ответить.

– Лазила, лазила. С Вадимом? Конечно с ним, с кем же еще, – усмехнулся Карлос. – В зале колонн очень легко затеряться. Ты знаешь, что он тянется почти до побережья, несколько миль? Майк там каждый миллиметр просмотрел и прощупал. И не нашел никаких сокровищ.

Меня прошиб холодный пот. Ведь говорила же Полонскому, что запросто могли потеряться в туннеле! Было безумием лезть в пещеру ночью, да еще в хорошем подпитии, никого не предупредив.

Я вела про себя сердитый монолог, когда к нам неторопливой походкой подошел суровый секьюрити и очень грозно и громко оповестил нас сначала на быстром испанском, а потом на медленном английском, что руины закрылись уже пять минут назад. Я оглянулась в поисках Полонского, но его нигде не было видно. Куда он делся? Странно, я не заметила, как он исчез. Я замешкалась, секьюрити что-то сердито крикнул нам, и Карлос, взяв меня за руку, быстро потащил к выходу.

Тут нас догнал Вадим. Карлос быстро попрощался с нами, и остался с разгневанным секьюрити, а мы молча двинулись на парковку.

– Я хочу есть, пить и спать, – объявила я наконец Полонскому. – А еще я хочу наконец снять мокрую и грязную одежду. И еще мне надоела болтовня о сокровищах.

– План принят к исполнению, – Полонский остановился и прищелкнул пыльной кроссовкой. – Какие еще будут указания, мой генерал?

– Обедаем вдвоем. Никаких Линд, Майков и Карлосов. Только ты и я.

– Начало многообещающее, – пробормотал Вадим. – Принято. Что еще?

– За романтическим ужином я расскажу тебе, почему у солнца проколот язык, а если ты будешь вести себя совсем хорошо, то услышишь сказку о конце света, – пообещала я.

После недавно закончившегося дождя мошкара звенела над нашими головами. Ливень не принес никакого облегчения, кроме липкой влажности, мокрой одежды и тучи кусачих москитов. Когда Вадим и я вышли наконец на парковку, я с удивлением увидела, что Линда продолжает сидеть в своей машине. Что она там делает два часа? Как можно сидеть в такой жаре без кондиционера! Но это ее дело. Вообще, она мне тоже надоела. Вместе со своим любимчиком-Майком и толпой высокопоставленных гостей. Я была полна решимости предупредить ее о том, что мы уезжаем и что наступающий вечер Вадим и я проводим одни, без них.

Из машины несся рев современного рока или рэпа. Я постучала по стеклу, но Линда меня не слышала. Я приоткрыла дверь и дотронулась тихонько до ее плеча. Вдруг Линда покачнулась и всем телом привалилась ко мне. Неприятное предчувствие кольнуло меня. Совсем недавно я также пыталась привлечь к себе внимание профессора Кронина. Все еще не веря своим глазам, я потянула женщину за плечо.

– Линда, – тихонько позвала я ее. Голова Линды откинулась и я увидела вывалившийся синий язык. Я втолкнула ее обратно в машину и захлопнула дверь. Во рту было сухо, сердце выпрыгивало из груди, но я смогла дойти до нашего джипа. Вадим уже сидел рулем.

Он приоткрыл дверь, и я кулем свалилась на сиденье.

– Там, – прохрипела я. – Линда… она… кажется… мертва.

Я опять увидела ее синий язык и рванулась к ближайшему дереву, где меня вывернуло наизнанку. Хорошо еще, что со мной не приключилась «медвежья болезнь». Через секунду Вадим стоял рядом со мной. А через пару минут послышались топот и американская речь. Мы пригнулись, и густые кусты, растущие рядом с деревом, полностью скрыли нас. Дружная американская семья невыносимо долго устраивались в машине. Дети вопили и бесконечно менялись местами. Наконец они уехали. Наступила блаженная тишина.

– Черт меня дернул ввязаться в эту экспедицию! – гаркнула я в лицо Вадима. – Теперь на нас два трупа – один в Калифорнии, а другой в Мексике. Теперь нас будет разыскивать Интерпол!

Вадим подтолкнул меня к машине.

– Не ори и не глупи. Нас никто не видел, – буркнул он.

Это я уже слышала после убийства старенького профессора. Кому он мешал? Я решила, что Линде, но оказалась неправа.

А если убийца – Вадим, то что мне делать? А если нет – то кого нужно опасаться сейчас? Я не удержалась от вопроса:

– Вадим, а где ты был?

– А где ты была? – вдруг разъярился он. – Может, это ты ее пришила?

– Ты что, дурак?! – взвизгнула я. – Ты исчез незаметно, а появился следом за мной. За нами, то есть. Мной и Карлосом. Догнал нас у выхода.

– Это ты говоришь, что следом! – рявкнул он. – А может, ты придушила ее, вернулась на раскопки и ждала, когда я появлюсь?

– Ты совсем того? – Я покрутила у виска пальцем. – У меня сил физических не хватило бы придушить такого мамонта, а потом днем на парковке полно народу.

– Отстань от меня, Катька, – простонал мой идальго. – Не душил я ее! Нет мне выгоды ее душить. Может, она и дура, но дело свое знала.

– Линда узнала о чем-то, но о чем? – прошептала я еле слышно, слезы капали мне на губы. – Когда мы втроем в кафе сидели, она разговаривала по телефону, и у нее вдруг так исказилось лицо, а потом она сразу попрощалась и убежала, даже кофе не допила…

Мне было очень страшно. Второе убийство за шесть дней. Нам еще предстоит объяснение с полицией – и здесь, и в Калифорнии. Не запутаться бы в показаниях: кто, где, когда видел кого в последний раз… А все началось с невинной лекции профессора Кронина о царском венце русских князей. Вот уж воистину «Тяжела ты, шапка Мономаха».

– Если колодцы – это дверь в прошлое, поедем и посмотрим эти чертовы колодцы в Тулуме, – сказал Вадим.

– Пирамиды – это дверь, соединяющая небесное и подземное царства, – поправила я его, всхлипывая. – Колодец не в Тулуме, а в Чичен-Итце. И Колоннада Воинов там же…

– Один черт, – поднял на меня глаза Вадим. – Я запутался в этих пирамидах, колодцах и дверях.

Мы быстро вырулили на шоссе. В полном молчании доехали до нашего отеля и в маленьком ресторанчике, не сговариваясь, заказали выпить. Вадим хмурился и избегал моих взглядов. Но я не собиралась пытать его вопросами о нашей безопасности.

– Давай закажем что-нибудь поесть, я не ел с утра, – нерешительно сказал Вадим.

– Давай, – вяло согласилась я.

От слез и пережитого шока я чувствовала себя страшно уставшей, но странный покой снизошел на меня. Умом я понимала, что произошло еще одно убийство, но кошмар не связывался с действительностью. Я глядела на веселящихся в баре туристов с веранды ресторана и с жадностью поедала невероятно вкусный омлет.

И вдруг до меня дошел смысл сказанной Линдой фразы.

– Она имела в виду совсем другую дверь, – тихо сказала я. – Дверь в прошедшие века.

Вадим с недоумением посмотрел на меня.

– Это же так просто, неужели ты не понимаешь? Если бы дверь существовала в пирамиде или колодце, ты думаешь, что никто бы не догадался ранее, где она находится и как ее открыть? Линда говорила о другой двери. Она догадалась, где искать сокровища, и за это ее убили…