Верховный жрец

Глава 8

Глава 8

— Бух! Дзынь! Бух… — гром и звон стояли на километры, а в самом селении у некоторых людей закладывало уши.

Мы ковали. Я опасался именно этого процесса, из-за того, что он мне казался сложнейшим из всей технологии производства железных изделий. Но, не так страшен черт, как его рисуют, или же можно привести еще одну народную мудрость: работа не волк… Не эту… Глаза боятся, а руки делают! Вот эта поговорка точно раскрывает сущность случившегося.

Сейчас парю в облаках, заражаясь нарциссизмом, так как получается ковать изделия, доводить ее уже до логического завершения. Кто молодец? Я Молодец! Вроде бы Македонский провозгласил себя богом?.. Опасные мысли, лучше вернуться к железу.

Уже готовы три наконечника для стрел, именно с таких, не самых сложных изделий, я решил начинать эпоху Железного века. А сейчас на подходе большой нож. Большой, это если сравнивать с теми каменными ножиками, которые имеют все воины и немалое количество женщин.

Замахиваться на производство мечей пока не буду. И этому есть ряд причин. Первое, ими воевать не так, чтобы легко. Нужны навыки, тренировки, составление методики и тактики ведения боя на мечах. Второе, это сложность изготовления мечей. С нашими, только начавшими выпрямляться, руками нужно набивать скилы, а не замахиваться на сложности. Ну и третье есть. Не даром ученые из будущего назвали культуру, в которую меня и угораздило провалиться, «штрихованной керамики и боевых топоров». Так что я думал ковать именно что боевые топоры, ну или, по классификации Кирпичникова, хозяйственно-боевые. Нам это даст не только увеличение военной силы, но и решит ряд хозяйственно-бытовых вопросов.

— Все понятно? — спросил я Фелика.

— Понятно! — отвечал парень-кузнец, отправляя заготовку в воду.

Почти что готовый нож зашипел и поднял облако пара.

— Вот и хорошо. Если понадоблюсь, то я на новом угольном холме, — сказал я и направился прочь.

Фелик не просто осваивал технологию, он уже жил в ее парадигме, понимал, а не заучивал последовательность действий. И тут я ему уже мало чем помогу и подскажу. Обидно становится ненужным, но об этом я подумаю завтра, а сегодня — полет в облаках и самовосхваление.

Есть такие люди, которые, словно без мистики не обошлось, быстро подхватывают сущность различных процессов. Для меня всегда было обидно, что не могу починить свой же автомобиль. Имея, смею надеяться, не самые ущербные мозги и, соответственно, память, выучил устройство машины наизусть. Но и это мне не помогло. Ну не заточены руки под ремонт техники и все тут.

Ударом по моему самолюбию было то, что мастер, который быстро и качественно починил все нужное, имел только среднее профессиональное образование и крайне неумело формулировал свои мысли, есть только не рассказывал о автомобиле. И тут я такой, с высшим образованием, зреющий чуть ли не в корень сущего, не мог сделать элементарного, но своими руками. И тогда я спрашивал себя: нахрена я знаю наизусть белые стихи Фридриха Нитше, или могу назвать десять отличий от взглядов на государственное устройство Вольтера, Дидро и Монтескье? Мне бы колодки тормозные самому поменять.

Так что, зная принципы технологий, я стремлюсь и здесь, в зарождающемся Железном веке, переложить практическое применение на других людей. Выходит! И это здорово!

Вчера разобрали угольный холм. Получилось изготовить изрядное количество угля. Закладываем сразу две таких же конструкции. Лес рубится, стена и иные сооружения возводятся, нельзя не использовать ресурс в виде лиственных деревьев, допускать, чтобы остатки деревьев просто прогнили. В конце концов, топить очаги в жилищах можно и углем, хотя он больше нужен в кузне.

— Готово! — малоинформативно сообщил Карик, ставший начальником моей охраны.

Теперь меня охраняли две звезды воинов. И это хорошо. Не потому, что я так сильно нуждался в охране, а из-за того, что этих людей я намеревался использовать по-своему. Думается мне, но таким образом мне подсунули немного людей, чтобы я ими командовал, но не лез в управление всеми воинами. Да я и не претендую, если только пойму, что Никей, или кто иной, прониклись оборонительными сооружениями и знают, как распорядиться таким козырем.

— Не поубиваем друг друга? — с недоверием в голосе спросил я.

— Не должны! — неуверенно отвечал Карик.

— Тогда пошли! — сказал я и направился к пока единственной вышке для стрелков.

Сам же я и решил провести учение, максимально приближенное к реальному бою, привел немало доводом в нужности такого мероприятия для обороны селения.

Вот только, пусть наши стрелы были и без смертоносных наконечников, но попади такая стрела в глаз, то не факт, что человек не останется одноглазым, или и того хуже, помрет. Ну и то, что, возможно, придется «потолкаться» с оружием в руках, не придавало безопасности во время начинающегося учебного боя. Но поздно, отряд условного противника уже выдвинулся.

Задачи стояли перед отрядом, в котором я, или тем, где командует Никей, простые на звучание, но сложнейшие в исполнении: условный противник должен выбить мой отряд из стрелковых позиций, а мы обязаны этому воспротивиться.

— Приготовиться! — нервозным тоном прокричал Карик.

Что-то сильно нервничает этот старший воин, причем еще даже не в бою, а на учениях. Но посмотрим, что будет делать дальше. В бою нужно иметь холодный разум, чтобы принимать правильные и взвешенные решения.

Себе я определил задачу наблюдателя со стороны, но я, вместе со Стасиком, заняли свои места в дозорно-стрелковой конструкции. Я хотел видеть, как могут развиваться события, прочувствовать их, понять свою роль и возможности. Пусть не прозвучит ни одного огнестрельного выстрела, или почти ни одного, но даже так для меня будет полезно. А моя оговорка про «почти» касалась Стасика. Он, как раз-таки выстрелит. Холостым, но от этого не менее громким выстрелом. Тут нужно проанализировать психологический эффект от грохота. Да, наши союзники имеют представление о грохочущем оружии и эффект не может быть полноценным, но все же…

Командовал отрядом штурмовиков сам Никей. Уж не знаю, почему именно он, может потому, что возжелал показать мне, что я зазнался, а он второй человек в племени Рысей, а, по факту, может, и первый? Но так еще лучше.

Никей –опытнейший воин, который, тем более, уже видел крепость изнутри и снаружи. С таким командиром у нападавших шансы есть и лучше, чтобы наступающие с большим трудом, но взяли нашу башню. Не хочется получать по физиономии, но при полной победе обороняющихся, если мы расстреляем никейцев, а они не преодолеют оборонительных сооружений, может получится ненужный психологический эффект и расхолаживание людей. Зачем дальше обустраивать оборонительные сооружения, не спать ночами, надрываться, волоча бревна, если и так победим? Шапкозакидательство никогда не приводило к нужному настрою.

— Куда? Ждем! — кричал Карик на одного из лучников, который уже пустил стрелу в сторону наступающих.

Ждал и я. Метров сто до условного противника. Такое расстояние велико для убойности луков, как и арбалетов. Тут я бы мог выстрелить в стену тридцати воинов и з автомата, но из тактических соображений, не сделал бы этого во время боя, если, конечно, не подвели бы нервы. Зачем? Что может сделать враг с такого расстояния? Тоже почти что ничего. Так что нужно подпускать, а не тратить зазря стрелы или болты.

Шли «никейцы» красиво. До сегодняшнего дня, я и не представлял себе, что они так умеют. Спартанцы, не иначе. Округлые деревянные щиты, обмотанные в кожу, были сомкнуты, вперед вышли лучники условного врага, который выстреливали и быстро прятались за стеной воинов. Красиво, но тут можно было часть заслуг в такой тактике приписать и себе. Я много чего рассказывал Никею, но особенно Вару. Увидь я македонскую фалангу, так и не особо удивился бы. Кстати, нужно будет попробовать и ее. Может так же получится всех нагибать, как это делали в течении почти века македонцы?

— Вжух! — рядом со мной пролетела стрела.

Пусть она и не задела никого, кто ждал противника на дозорной вышке, но симптоматика налицо. Нас могут доставать и здесь, если только в стане врага найдутся опытные и сильные лучники. Никей, насколько я знаю, собрал лучших стрелков. И уже первый пристрелочный выстрел от противника мог достичь своей цели.

— Малые луки изготовиться! — приказывал Карик.

Это он так обратился к десяти арбалетчикам. Слово «арбалет» сложно для выговора современных людей, а самострел — словесная конструкция, замена которой в местном наречии я не нашел. А вот «малый лук» всем стал понятен и слово уже прижилось.

Только вчера получилось собрать последний, из первой партии, арбалет. Получилось, конечно, но я не берусь говорить, что изделия вышли отличные. Убойное действие изделия всего-навсего метров на сорок пять. Был бы противника в более-менее доспех, то можно было называть оружие не «малый лук», а «детский лук». Но вот так, с вышки, сверху вниз, болты били весьма чувствительно. Думаем, как улучшить арбалеты. Может быть, следующая партия, в которой будут увеличенные изделия, окажется более убойной.

По правилам учений, будет хоть куда попадание, то воин должен выйти из боя. Да, это сильно упрощенный подход. Можно срубить противника, когда у тебя и стрела из брюха торчит, особенно, если воин накачен адреналином, а крови еще вытекло не так, чтобы много. Но все же, любой раненный воин, он потенциальный труп. Каменные наконечники в отношении смертности, может и более злые, чем железные. Камень крошится и остается в ране, гарантируя воспалительные процессы. И никто нормально раны не чистит. Кремень — камень сам не плохой, он даже микробов в воде убивает, но никогда наконечник не бывает чистым.

Между тем, игра продолжалась. Нападающие, прикрываясь стеной щитов, подошли ко рву и за их спинами появились два, немалой величины, ствола деревьев.

— Стреляй! — приказал Карик и стрелы с болтами полетели в атакующих.

Следом отправились и пять картофелин, запущенные пращами. Пришлось использовать этот овощ вместо камней. Так себе замена. Тут и баллистика иная и эффект не сопоставим, жалко едой «пуляться». Но не калечить же своих же, запуская увесистые камни? Ну и хоть какое боевое слаживание необходимо. Все воины должны знать эффективность пращей, чтобы рассчитать и собственные действия.

Четверо из наступающих покинули строй и ушли. Видимо, залп не прошел бесследно, но как-то слабоватенько. Десять арбалетных болтов, пять луков, три пращи… и только четыре пораженных условных противников.

И, конечно же, наш залп не изменил намерений противника, и наступающие быстро приблизились ко рву. Перекинув своеобразный мост из лежавших рядом двух бревен, потеряв при этом троих человек, воины быстро перебрались на другую сторону рва, упираясь в вал.

Проблемка… Мы не можем теперь достать противника. Под стеной, оказывается есть мертвая зона, и только невероятно удачливый лучник мог хоть как навредить противнику и то, если он станет стрелять навесом.

— Щиты! — услышал я крик Никея.

Воины запрокидывали щиты на спину, давая возможность своим товарищам взбираться на стену, словно по лестнице. Но и двух человеческих роста не хватало, чтобы зацепиться руками за стену. Вот только теперь можно было вполне удачно зацепить веревку и уже по ней взбираться наверх. Веревка тут необычайный дефицит, потому Никею пришлось разделять веревку между многими воинами, потому она и короткая.

— Стрелять по готовности! — это уже я выкрикнул, и условные защитники послушались.

Залпированная стрельба — это хорошо, если по скоплению людей, но, когда атакующие оказываются в «мертвой зоне», сразу же под стенами, все бесполезно. Кроме того, у нападающих не выходило синхронно взбираться на стену, но уже показывались морды, которые просили кирпича. Заостренные стены сдерживали натиск, они оказались неудобными для лазания, но фатальным препятствием остроконечные бревна не стали.

Чего я не учел? Может того, что местные умеют лазать по деревьям, как те обезьяны, и в целом справно работают с собственным телом? Вон, на той же перекладине некоторые выдают и по тридцать и по пятьдесят подтягиваний и подъемов-переворотов. А еще очень не хватает мостков с воинами, которые вот прямо сейчас утыкали бы копьями штурмовиков. Вот только для этого требуется много досок. А где их взять?

— Никей, не жульничай! Я видел, что в тебя попали! — кричал Карик.

— И ничего не попали! — отвечал декс племени Рысей, уже спрыгнув со стены.

А что, если под стеной поставить много заостренных кольев в метр-полтора в высоту? Атакующим нужно же спрыгивать, а тут такой вот сюрприз. Да, много работы, но и мужиков в селении много, а заострить палку с диаметром в десять-пятнадцать сантиметров можно и ножами, даже каменными. Пусть все почти сто пятьдесят человек в день сделают по пять таких кольев, тогда и хватит.

— Стреляйте! — закричал Карик, когда, неожиданно для меня, атакующие стали лихо перепрыгивать через сетку-рябицу.

Я то рассчитывал, что эта преграда, расположенная сразу за стеной, в двух метрах, остановит противника, по крайней мере, даст нам время на методичный отстрел врага. Но, нет. Один воин становился на колено, другой вкладывал севшему ногу в ладонь и устремлялся ввысь, с ускорением, которое придавал товарищ. И делали никейцы это столь споро, как будто и нет никакой преграды, а они чертовы акробаты.

Но и обороняющиеся не стояли без дела. Уже перезаряжены арбалеты, а три пращника без остановки забрасывают штурмовиков картошкой. Оставалось условно убить только четырнадцать человек, когда атакующие собрались в «стену щитов» и изготовились для рукопашной.

— Выстрел! — прокричал Карик и получил прямо в лоб стрелу от одного из двух лучников, которые только что перелезли через стену.

Абралеты выбили из игры еще троих, но это все, теперь только героически умирать, если подобная ситуация сложилась бы в реальном бою. Нам такое не нужно, нам людей сохранить бы.

— Закончили! — прокричал я.

— От чего же? — с насмешкой спросил Никей.

— Потому как, если враг пройдет за все линии обороны, то мы проиграли. Нельзя Рысям потерять много воинов, иначе и победа станет поражением, — развернуто ответил я.

Ухмылка с лица Никея в миг слетела. Еще бы! Он еще лучше меня понимает, что нужно не просто побеждать, но и не потерять много людей. В племени нет большого мобилизационного ресурса, его вообще, как такового нет. Все мужчины, кроме, может быть только нескольких десятков ремесленников и огородников, большая часть которых живет в дальнем селении в роду Армита, воины. Если потеряем сотню бойцов, то получим колоссальный перекос в сторону женского населения. А это, если взять за скобки все мои потуги с сельским хозяйством — голод. Ну а не случится массового мора от отсутствия еды, то быстро найдется та сила, которая поглотит Рысей. Потому и нужно побеждать малой кровью. Еще желательно на чужой территории, но тут уже как есть.

— Нужно разобрать ошибки, — сказал Никей.

— Чуть позже. Мне заложить угольный холм нужно. Но ты мне только скажи, откуда такая согласованность? — я пристально посмотрел на Никея.

— Не смотри так! Я долго думал, после взял лучших воинов, мы тренировались и то… — декс усмехнулся. — Если бы ты включился в бой, то ничего не получилось. Но у меня есть мысли, как улучшить оборону.

Не успел я пройти и двадцати шагов за пределами острога, как пришлось возвращаться.

— Тревога! — закричал дежурный «вдальсмотрящий».

— Кого еще нелегкая принесла? — задал я риторический вопрос.

— Лодки вышли из Ниреи и уже на Большой реке! Много лодок и плоты. Там есть воины, но и женщины, — прояснил обстановку дежурный.

Я, было дело, рванул к катеру, но быстро спохватился, поняв, кто именно может бесстрашно идти к нам, да еще и обеденное время, с детьми и женщинами.

— Что? Думаешь это Рыбы? — проявил догадливость Никей.

— Не Рыбы, а Большой Рыбы! — сказал я, направляясь к смотровой площадке, чтобы убедиться в подозрениях.

— Это меняет дело! — улыбнулся Никей. — Большой — это всегда хорошо!

Вот я иногда думаю: а не попаданец ли этот декс? У него и чувство юмора мне понятное, соображалка работает, порой, даже слишком. Если бы Рыси отличались хоть какой технологией, отличной от других племен, то можно было и не сомневаться, что Никей — мой коллега по несчастью. Но, нет, племя даже хоть какого сельского хозяйства не имеет. Уверен, что и полный неуч из будущего, быстро ли, долго ли, но додумался хотя бы до гончарного круга. Так что, нет, Никей «туташний».

— Пойду найду Мерсию и Севию, чтобы они приготовили какие запасы. Лучший разговор всегда после хорошей еды, — сказал я и направился к дому.

— Стой! — остановил меня Никей. — Ты лучше в лодку свою садись, да покажись людям, чтобы сразу сговорчивыми были, поняли, что тут сила, при том божественная. А я сам предупрежу твою жену и мою… Слушай! Пожени ты уже нас с Мерсией!

— Ты же хотел после войны? — удивился я, переводя тему разговора, чтобы в лишний раз не признавать правоту Никея.

— Да это она все… — нехотя признал мужчина.

Один — один! Никей признал свою слабость перед женщиной, а я вновь не поразмышлял в отношении действий при приближении чужаков. Мне указали на необходимость больше думать, прежде чем делать. Но я же исправляюсь!

А так, идея Никея весьма интересная и логичная. Действительно, чтобы родичи Дарена из рода Большой Рыбы были более сговорчивее, можно и показать божественное чудо. Топлива жалко, но для такого дела, нужно отжалеть. А предупредить Севию мог кто угодно.

*………….*………….*

Интерлюдия

Мужчина, повидавший в своей жизни горя и прошедший много испытаний, смотрел на своего сына. Вырос Дарен! Стал воином и достойным быть главой рода. Артар решил довериться своему сыну. По крайней мере, Дарен смог хоть что-то предложить, в, казалось, безнадежной ситуации. А еще он, еще вчера мальчишка, провел переговоры и многое узнал о племени Рысей, заручился их поддержкой и выторговал отличные условия общежития. Только бы не обманули.

В какой-то момент Артар решил рассказать все узнанное о Рысях Диноклу, лексу племени Огня. Но Дарен был столь решительным и уверенным в своей правоте, что Артар даже испугался своих трусливых мыслей. Он не боялся, что сын его убьет за предательство. Дарен был не такой, чтобы поднять руку на отца. Но Артар точно потерял бы сына, если бы отправился к Диноклу после того, как тот убил его второго сына. Дарен ушел бы и увел больше половины всех родичей. Тогда, чего тянуть с решением, если сын мудрее и решительнее отца?

— Я хочу, Дарен, чтобы ты стал главой рода! — произнес Артар, перебивая своего сына, который не перестает приводить один аргумент за другим в пользу ухода к Рысям.

— Но, отец… Это не правильно, — Дарен растерялся. — Не может сын идти вперед отца своего.

— Значит, чтобы ты возглавил род, мне нужно умереть? — ухмыльнулся Артар. — Хочешь, чтобы я ускорил свой уход на встречу с богами?

— Не говори так! — Дарен подобрался, рассеянность, вызванная неожиданным предложением отца, испарилась. — Родичи должны признать меня.

— Признают, сын. Я уставший человек, но не слепой и голова еще способна мыслить. Ты дал роду надежду. Она слишком… размыта водой и словами, могущими быть лживыми, но это надежда, — Артар как-то по-старчески улыбнулся.

Через час все родичи уже выстроились в большую очередь, чтобы каждый подошел и обнял нового главу, приветствуя его и демонстрируя свою лояльность. Немало людей с укоризной смотрели в сторону прежнего главы, видимо, осуждая его за решение, но никто не артачился, все признавали новую власть. Род Большой Рыбы всегда был сплоченным и дружным, словно все в нем и есть — самые близкие родственники. Если это не изменилось и сейчас, то у рода есть будущее.

— Собирайтесь люди! Завтра по утру мы уходим, — зычным голосом, словно в миг повзрослевший, говорил глава рода Дарен.

Кто-то пробурчал слова, выражающие недовольство, были и те, кто обрадовался. Но не было никого, кто бы воспротивился воле главы открыто.

— Расставьте скрытные дозоры! Никто ночью не должен сбежать, — скомандовал Дарен одному из старших воинов рода, в преданности которого не сомневался.

Была опасность, что кто-нибудь сбежит и расскажет о Рыбах, их бегстве к Рысям. Не то, чтобы это было критически важным для рода, все равно, рано или поздно, но огневики узнали бы об уходе большого рода. Ловлей предателей Дарен хотел добиться иного — выявить тех, с кем ему не по пути, чтобы не начитать новую жизнь рода с гнилыми родичами.

На утро Дарен пребывал в наилучшем настроении, несмотря на то, что поспать удалось всего-то два часа. И причина в том, что ни одного происшествия не случилось. Никто не пытался удрать, а это значит… либо то, что люди трусливые и нерешительные, способные только бурчать под нос от недовольства, либо в роду Большой Рыбы есть то самое единение. Дарину хотелось бы верить во второе, однако, как мудрому главе рода, приходится иметь в виду первое.

Не все успели собраться, некоторое время на сборы еще потребовалось. Конечно же, люди хотели забрать все, что можно. Благо, род по специфике своей деятельности имел достаточное количество плавательных средств и не было сложностей вывести все, вплоть до самой вонючей шкуры. Целый флот, когда уже было за полдень, вышел из Ниреи в Большую Реку. Теперь приходилось напрячься и грести вверх по течению, чтобы попасть в селение того странного Верховного жреца, который вселил в Дарина надежду.

Дарин плыл на лодке впереди всех остальных. Он предполагал, что первым сойдет на берег, а весь остальной род станет ждать своего нового главу на безопасном расстоянии. Сперва Дарин хотел попросить своего отца, Артара, чтобы он своим опытным взглядом оценил вероятность ловушки. Верить людям можно, но необходимо всегда держать в голове вероятность, обмана и предательства, потому, как считал Дарин, перестраховка необходима.

Уже, когда флот рода подошел к месту, где река раздваивается, образуя большой остров, Дарин передумал брать с собой отца. Если что-либо случиться, и он, новый глава рода, попадет в засаду, то люди не останутся без лидера и отец сможет принять правильное решение. Поэтому Артар перешел из лодки своего сына на ближайший плот. Отец проявлял непривычную покорность и не спорил с решениями сына.

— Ви-и-и-и-у, — Дарин вздрогнул, оборачиваясь в сторону, где должно находиться селение верховного жреца Рысей.

Некоторые люди упали с плотов, другие закрыли глаза ладонью, были и те, кто стал взывать к богам. Дети, не понимая, что происходит и почему их родители испугались всего лишь громкого звука, начали плакать, впадая в истерику. От всего этого могло сложиться впечатление катастрофы.

— Приготовить луки! — громко, на разрыв голоса, выкрикнул Дарин.

Из русла реки, что поменьше, которое проходило рядом с селением верховного жреца, по краю Злого леса, показался монстр. Можно было подумать, что это лодка, остроконечная, гораздо выше, чем любые иные из тех, которые приходилось видеть Дарину. Но, разве бывают такие лодки?

Трое лучников успели выстрелить и даже попасть драгоценнейшими стрелами в железную лодку прежде, чем она на невообразимой скорости пронеслась мимо, создавая большую волну.

Это лодка! Теперь Дарин понял окончательно, что именно происходит. Верховный жрец демонстрирует свою силу. Это было неприятно, но вполне ожидаемо, поэтому Дарин успокоился и отдал приказ не стрелять.

Род Большой Рыбы занимался, в основном, рыбалкой, и воины рода постоянно ощущали нехватку стрел, впрочем, как и любого другого оружия. Для того, чтобы изготовить одну стрелу даже опытному охотнику потребуется полдня, а то и больше. Это при условии, что ничем иным он более не будет занят. Поэтому стрел постоянно не хватало. И бесполезно ими стрелять по железной лодке — глупость, которую не мог допустить новый глава рода.

Лодка промчала еще дважды, правда, больше зловещего громкого звука от нее не исходило. Никогда не жаловавшийся на свое зрение Дарин, увидел своего знакомого жреца внутри металлического исполина. Дарин был спокоен, а вот люди его рода продолжали взывать к богам за помощью.

— Дарин, ты ли это? — не своим голосом, а более мощным и громким, чем у любого человека, спросил Верховный жрец.

Дарин ничего не ответил, он видел, что металлическая лодка приближается к его долбленке и ждал. Как глава рода, молодой мужчина, стремился вести себя гордо и независимо.

— Зачем это все, верховный жрец? — спросил Дарин, когда лодка приблизилась к нему шагов на десять.

— Я тебя и твой род встречаю, — сказал жрец, усмехаясь.

Подобная ситуация стала серьезным испытанием для ранее не отличающегося терпением Дарина. Теперь он отвечал за многих людей и за само существование рода Большой Рыбы. Глава не мог позволить себе произнести какие-либо оскорбления в отношении жреца, хотя очень этого хотел.

— Ты прости меня, Дарин, но я должен был убедиться, что это ты. Большая река стала слишком опасной, чтобы позволить большому числу лодок приблизиться к моему селению, — сказал верховный жрец, но Дарин ему не поверил.

Точнее, глава рода понимал, что толика правды в словах жреца есть, но главная причина, почему металлическая лодка приплыла пугать людей, в другом. Дарин не был глупцом и не претендовал на то, чтобы быть кем-то важным в племени Рысей. Потому он считал неуместным показывать главе рода Большой Рыбы его место. Главное, чтобы соблюдались все те договоренности, о которых несколько дней назад шла речь с верховным жрецом. Рыбам нужно просто жить в безопасности… большинству родичам. Сам же Дарин хотел иного.

— Забирайся ко мне в катер, но только… — верховный жрец замялся, принимая какое-то решение. — Ладно, вдвоем, возьми с собой кого-нибудь! Только оружие оставь в своей лодке!

Через короткий промежуток времени Дарин сошел на берег у селения верховного жреца. Если он еще минут десять назад думал, что больше, чем это сделало появление металлической лодки, ничего не удивит, то Дарин ошибался. Тут удивляло почти все. А через час, когда Дарин увидел стройку и количество людей в селении, он понял, что поступил правильно. Шансы на то, чтобы не умереть, у рода Большой Рыбы возросли. Огневикам ни за что не захватить это селение.

— Дарин, все соглашения в силе, — подтвердил договоренности декс племени Рысей Никей.