Верность джиннии

Свиток четвертый

Нет, это невозможно! Одно присутствие шейха Мейта — и она выбита из колеи! Марджана поспешно выбралась из зала, хотя спину сверлил его взгляд, жаркий, как пламя, и острый, как кинжал. Теперь понадобится море сил, чтобы просто прийти в себя.

Добравшись наконец до своих покоев, Марджана захлопнула дверь и бессильно прислонилась к ней в ожидании, пока голова перестанет кружиться, а стук сердца будет не столь оглушительным. Она надеялась, что их встреча пройдет куда спокойнее. Но теперь ясно, что ее надежды оказались бесплодными.

Почему он так действует на нее?

«А почему должно быть иначе?» — то ли спросил, то ли ответил внутренний голос. Он не просто герой, о котором мечтает любая женщина. Он — первый и единственный ее возлюбленный. Он помог ей познать страсть. И вполне понятно, что она видит его в ином свете — не так, как любого другого мужчину. Всего один взгляд этих поразительных глаз может заставить замереть ее сердце.

Заметил ли он ее смятение? Она пыталась изобразить равнодушие, но удалось ли ей это? Она то и дело язвила насчет его обожательниц и, должно быть, выглядела в его глазах ревнивой ведьмой.

Но откуда в ней эта ревность? Аллах всесильный, что с ней делается?! Она не имеет никакого права! Ей нет места в жизни шейха Мехмета Мейта. Да он, скорее всего, и не захочет ее появления в своей жизни! Если бы не воспоминания о той, давней уже ночи, он бы и не взглянул в ее сторону!

Потому что увидел ее такой, какова она на самом деле. Без очарования лунного света, без таинственной магии острова. Он теперь не ощутит того неистового притяжения, которое она до сих пор испытывала к нему. Да, на какой-то миг ей показалось, что он любуется ею. Но она, похоже, просто ошиблась, приняв его взгляд за тот пыл, который еще жив в ее воспоминаниях.

Ругая себя последними словами, Марджана принялась раздеваться. В камине разожгли огонь, на маленьком столике ее ждал легкий ужин, но она была слишком возбуждена, чтобы есть. Ее дорожный сундук уже успели принести наверх, и она подумывала о менее сковывающем платье. Но вспомнила, что скоро должен прийти Кром. Более того, бал будет шуметь внизу еще несколько часов, а раздевшись, она почувствует себя совершенной дурнушкой по сравнению с прелестными дамами в модных роскошных туалетах.

Марджана рассеянно обошла комнату, но вынудила себя остановиться, заметив собственное отражение в зеркале. Темно-каштановые волосы растрепались и рассыпались по плечам. Неудивительно, что все эти спесивые красотки с таким презрением смотрели на нее. Да и он не сводил с нее глаз.

Девушка решительно причесалась, налила себе полную чашку кофе и устроилась у огня с новым медицинским трактатом на коленях, хотя понимала при этом разве что одно слово из трех. Более всего потому, что мыслями постоянно возвращалась к Мехмету Мейту и той невероятной ночи, которую провела в его объятиях.

Прошло около получаса, когда в дверь тихо постучали. Думая, что это Кром, Марджана распахнула дверь.

При виде гостя ее бросило сначала в холод, потом в жар.

— Вы исчезли прежде, чем я смог задать хотя бы один вопрос, — беспечно заметил Мехмет, уверенно шагнув внутрь. — Я хотел узнать, как поживает юзбаши Фарух.

Марджана с трудом взяла себя в руки. Она не позволит ему снова выбить себя из колеи! И какое счастье, что она решила не раздеваться!

— Вы, несомненно, знаете о нем не меньше меня, достойнейший! Юзбаши говорил, что частенько пишет вам.

— Но я хочу услышать ваше мнение. Мне не верится, что калека может быть столь уверен в своей судьбе. Да и правду ли он пишет, утверждая, что полностью оправился от раны?

Марджана слегка расслабилась, поняв причину визита Мехмета. Он действительно волнуется и хочет узнать о своем бывшем однополчанине.

Она прикрыла дверь, оставив небольшую щель, чтобы соблюсти приличия.

— Юзбаши Фарух выздоровел и избавился от уныния и тоски, присущей людям, искалеченным войной. Его состояние много лучше, чем можно было ожидать.

Мехмет рассеянно провел рукой по волосам.

— Я рад, что он пишет правду, а не просто старается меня успокоить.

Несколько секунд он внимательно рассматривал ковер, словно захваченный неким мрачным воспоминанием. Потом снова поднял голову, и ее сердце привычно затрепетало.

— А ты? Как живешь ты, прекраснейшая?

Марджана стиснула руки, чтобы он не заметил, как они дрожат.

— Благодарение Аллаху, хорошо, — пробормотала она, решив умолчать о пропавшей подруге.

— Ты так спешила покинуть бальный зал… Мне показалось, что я тебя чем-то обидел.

На щеках Марджаны выступили красные пятна.

— О нет, нисколько.

Он жадно пожирал глазами ее тело… губы… грудь… бедра… словно обнимая взглядом. Марджану затрясло от возбуждения.

— Я не привык к тому, что женщины от меня убегают.

— Воистину, это так, — усмехнулась она. — Скорее уж гоняются за вами. Судя по всему, вы главный свадебный приз последнего десятилетия.

— Сплетни добрались и до Эгрипоса? — сухо усмехнулся он.

— Чему вы удивляетесь? Даже до нашего острова доходят слухи. Правда, не самые свежие… Ваше имя называют рядом с десятком богатых наследниц и вдов, которым не терпится вас заполучить. Сплетники пророчат, что вашу свадьбу посетит сам султан.

— Они ошибаются. Я не собираюсь жениться. А ты? — неожиданно осведомился он, окидывая ее задумчивым взглядом. — Ты хочешь выйти замуж, прекраснейшая?

Марджана, не ожидавшая столь странного вопроса, растерянно уставилась на него.

— Даже не думала об этом…

— Отлично. Именно это я и хотел услышать!

— Именно это, уважаемый? — Марджана пыталась вложить в свой вопрос как можно больше яда.

Мехмет, не отвечая, откинул тяжелую штору и осторожно выглянул в окно.

— Надеюсь, ты не будешь возражать, если я ненадолго здесь спрячусь?

— Вряд ли это будет разумно, — поколебавшись, ответила она. — Все-таки это моя опочивальня. Поклонницы могут неверно понять ваш шаг.

Мехмет, обернувшись, молча оперся плечом об оконную раму. Его глаза словно напоминали: «Когда-то мы с тобой оставались одни во всем мире!»

— Тебя так волнуют правила приличия? — осведомился он наконец. — Говорят, ты ни в грош их не ставишь.

Марджана раздраженно повела плечом.

— Наверняка обо мне говорили всякие гадости, — сухо бросила она.

— Не без того, — кивнул он. — Благородные ханым считают твое занятие презренной грязью. А уж грязи я за время войны насмотрелся столько, что меня этим не проймешь.

— О да. — Марджана не пыталась скрыть язвительные нотки в голосе. — Почтенное общество считает возмутительным, если женщина пытается сделать для пациента нечто большее, чем щипать корпию и вздыхать от сочувствия.

— Да, в глазах света ты преступила почти все законы приличий, — ухмыльнулся он.

На миг забыв о привычной сдержанности, она ядовито улыбнулась.

— Почему бы вам не вернуться на бал, к многочисленным обожательницам? Спросите у них — и вам откроется настоящая Марджана.

Мехмет покачал головой:

— Готов спорить, они ничего не знают о настоящей Марджане. Например, то, что ты любишь купаться при лунном свете.

У Марджаны перехватило дыхание.

— Вам действительно не следует оставаться здесь, шейх Мейт.

— Но почему?

Не дождавшись ответа, он медленно пересек комнату и встал прямо перед ней. Так близко, что Марджана поспешно отступила. И, как выяснилось, зря. За ее спиной оказалась дверь, которая сразу же закрылась, громко щелкнув замком.

— Ты боишься меня? — спросил Мехмет, и его тихий голос показался более интимным, чем прикосновение рук к обнаженной коже.

— Конечно нет. Но мне кажется, что вы зачем-то пытаетесь меня запугать.

— О нет, — улыбнулся он. — Всякому ясно, что такую женщину запугать совсем не просто.

— И это совершенная правда. Но я бы все же просила, чтобы вы ушли.

— А в ту ночь тебя не волновали приличия.

— В какую ночь?

— Ты не помнишь?

Не отводя взгляда от ее лица, он шагнул еще ближе и коснулся ее губы подушечкой большого пальца. Марджана лихорадочно втянула в себя воздух. Еще бы не помнить! Весь этот год она видела его во сне. Даже днем она иногда мечтала…

— Вряд ли ты забыла о той ночи, — усмехнулся он. — Я, клянусь тебе, забыть этого не смог.

Нет, лгать она не могла… но вот притвориться… Это было бы достаточно мудро.

— Нет, не забыла. Довольно… интересный опыт.

— Всего лишь?

Марджана отошла к столу и принялась деловито складывать шаль. Она не поддастся его чарам! Ни за что!

— Вы задаете слишком много нескромных вопросов, — заметила она.

— Тогда ответь на один. Почему ты отдалась в ту ночь мне, незнакомому человеку?

Марджана раздраженно поджала губы, но продолжила играть роль.

— Пожалела вас. Просто пожалела.

Брови Мехмета взлетели вверх.

— Пожалела?

— Вам было больно. Вы нуждались в утешении.

— И поэтому ты отдалась мне? Впервые в жизни? — саркастически бросил он. — Ты каждого чужака так утешаешь?

— Разумеется нет, — покраснела она. — Вам не стоит себя обвинять. Я и только я несу ответственность за все, что случилось между нами. Это я… настояла…

— Насколько припоминаю, я не слишком… сопротивлялся, — сухо перебил Мехмет. — До сих пор я не мог понять другого. Зачем ты это сделала? Только потому, что хотела меня исцелить?

— Не только. — Она отвела глаза, не в силах выдержать его настойчивого взгляда. — Вспомните, я вам сказала, что хочу познать истинную страсть. Читала в лекарских книгах… и мне стало любопытно…

Она взяла в руки тяжелый том в кожаном переплете и протянула ему. Мехмет не глядя взял книгу из ее рук и бросил на покрывало.

— Я удовлетворил твое любопытство? — В голосе Мехмета оказалось куда больше яда, чем ему хотелось.

— О да. Более чем полно.

Сказав чистую правду, она тем не менее солгала. Страсть опустошает куда сильнее, чем она ожидала. По крайней мере, страсть к этому человеку. Он, казалось, чувствовал то же самое, потому что тихо проговорил:

— Поверь, я никогда не испытывал ничего подобного…

Она попыталась что-то сказать, но он приложил палец к ее губам:

— Только не говори, что это магические чары острова. Это было нечто большее. Гораздо большее.

— Возможно, вы правы, — осторожно обронила она. — Слишком много смертей вы видели и нуждались в мире и тишине. Физическая страсть — один из способов бросить вызов смерти, удостовериться, что ты жив.

— Откуда ты набралась такой мудрости? — спросил он с веселым восхищением.

Она неловко передернула плечами:

— Дело не в мудрости. Я попросту практична. И хочу чтобы вы знали… может, я не совсем обычная женщина, но все же не из тех, кто легко отдается незнакомцу.

— Конечно, моя греза. Я помню, что был твоим первым возлюбленным.

Марджана не знала, куда девать глаза от смущения. Мехмет несколько секунд изучал ее лицо, а потом удовлетворенно кивнул:

— Ты смущена, ты краснеешь… Не следует корить себя. В ту ночь ты спасла мне жизнь.

— О чем вы?

— Ты ничего не знаешь… — Подняв руку, он осторожно отвел с ее лба прядь волос. — Скажем так: ты облегчила мне возвращение. Если бы не ты, мне пришлось бы куда труднее.

Она едва не отшатнулась, увидев выражение его глаз. Почти… почти чувственное. Ни один мужчина не смотрел на нее вот так, с таким желанием. Никто, кроме Мехмета. Кроме Мехмета в ту ночь…

— С тех пор ты не даешь мне покоя, — продолжил он едва слышным шепотом.

«Ты тоже не давал мне покоя…» Марджана пыталась сглотнуть, но не смогла. Язык ей не повиновался. Не дождавшись ответа, он коснулся пальцами ее щеки и опустил взгляд к ее талии.

— Я часто думал о тебе. И о том, что ты для меня сделала..

Он снова шагнул вперед, так что их тела почти соприкоснулись.

Аллах великий, да он куда опаснее любого врага! Марджана, затрепетав, зажмурилась. От его близости кружилась голова. Она ощущала тепло его тела, помнила поцелуи, все еще горевшие на губах, ласки, прикосновения… чувствовала, как он входит в нее… Нет, не сейчас! Она не может, не имеет права предаваться этим головокружительным воспоминаниям!

Марджана оттолкнула Мехмета, выскользнула из кольца его рук и попыталась спрятаться за спинкой кресла.

Мехмет молча наблюдал за ней, удивляясь такой пугливости. Не думает же она, что он может причинить ей боль? Она так робка, так уязвима!

Но и он становится таким же уязвимым рядом с ней. Такого еще с ним не бывало, ни одна из женщин не творила с ним подобных чудес… И ни одна так не манила его к себе. Да, она совсем не похожа на здешних красоток, так и падающих к нему в объятия. Уж ее-то придется добиваться! Но все же, в чем причина этого поистине безумного влечения? С той самой ночи его желание ничуть не уменьшилось… мало того, только усилилось.

Похоже, он сошел с ума, похоже, потерял голову. И не стесняется признаться в этом. Он знал ее всего несколько дней, с тех пор прошло больше года, но желание сделать ее своей горело в душе ярким пламенем. И теперь, вновь обретя, он не собирался ее отпускать.

— Ты говорила, что завтра отправляешься в долгое путешествие. Так сразу? Ведь ты только что приехала.

Кажется, она обрадовалась перемене темы разговора:

— Я сделала все, за чем приехала сюда.

— И за чем же ты приехала?

Странно, но она не спешила отвечать.

— Собственно говоря… я приехала за Кромом, — нерешительно пробормотала она наконец. — Моя лучшая подруга попала в беду.

— И он может помочь?

— Очень на это надеюсь.

— Насколько я знаю, Кром не раз участвовал в тайных вылазках.

Марджана пристально посмотрела в лицо Мехмета.

— Откуда вы знаете?

— Он сам сказал.

Марджана нахмурилась, не понимая, почему Кром так откровенен с этим человеком. «Стражи» обычно пользовались самыми разными легендами, чтобы объяснять посторонним свою тайную деятельность. Рашид ибн-бей, к примеру, был уверен, что сэр Оливер, виконт Кромвель, представляет своего короля на Эгрипосе и еще сотне островков вокруг него. Но быть посланником — это одно. А участвовать в вылазках лазутчиков — нечто принципиально иное!

Марджана хотела что-то ответить, но раздавшийся стук заглушил ее слова.

— Это может быть только Кром, — пробормотала она, подходя к двери. И не ошиблась.

В руках виконта был кожаный мешок, наверняка содержавший депеши для мэтра Гуайомэра. Он вручил ей мешок, но прежде чем успел что-то сказать, она показала на своего гостя. Заметив Мехмета, тот удивленно поднял брови.

— Шейх Мейт уходит, — объявила Марджана.

— Красавица, увы, ошибается. Я никуда не собираюсь уходить, — дружелюбно заметил Мехмет. — Более того, я собирался узнать, в какую ужасную беду попала подруга достойной Марджаны и почему именно тебя призвали на помощь.

Кром долго колебался, переводя взгляд с девушки на шейха и обратно.

— Почтенная Карима, подруга и наставница Марджаны, — начал он. — Ты успел познакомиться с ней?

— Нет, — качнул головой Мехмет. — Когда я привез Фаруха, ее не было — она гостила где-то на континенте. Богатая дама, обремененная кучей приятельниц, сумасбродная и неосторожная.

— Это не совсем так, — вступилась Марджана за подругу. — Просто она любит путешествия. Она научила меня всему, что я знаю.

— Именно из-за своей любви к приключениям уважаемая ханым не раз попадала в переплет, — закончил Кром. — На этот раз ей повезло меньше, чем обычно. Похоже, ее судно захватили пираты… Марджана боится, что Кариму продали в рабство.

Откровения Крома удивили Марджану — вряд ли шейху так интересны подробности исчезновения Каримы.

Она терялась в догадках, почему Мехмет упорно не желает покинуть ее опочивальню. Любой другой давно бы понял намек и вежливо распрощался. Но Мехмет Мейт, похоже, привык командовать и требует беспрекословного подчинения. Конечно, его титул позволяет ему спокойно нарушать существующие правила.

— Значит, вы намереваетесь искать почтенную Кариму? — уточнил зачем-то Мехмет.

— Да. Завтра на рассвете я отправляюсь в Танис. На Эгрипосе соберутся те, кто сможет участвовать в спасательной экспедиции. Наши друзья прибудут из разных стран, а мы тем временем разведаем, что же приключилось с уважаемой Каримой. И как ее спасти, если она и в самом деле попала в лапы к пиратам.

— Похоже, я смогу вам помочь, — протянул Мехмет.

— Ты? Ты хочешь все здесь бросить и помочь нам? — удивился Кром.

Мехмет кивнул:

— Несколько раз за эти годы мне приходилось освобождать пленных, даже тех, кого успевали продать в рабство. Буду счастлив, если мой опыт пригодится еще раз.

— Не стоит приносить такую жертву, почтенный шейх, — поспешно вмешалась Марджана. — Вы только недавно вернулись к мирной жизни… Полагаю, мы слишком многого потребуем от вас, если вы решитесь выступить вместе с нами.

Мехмет тяжело взглянул на нее:

— Ты спасла моего юзбаши. Я попробую вернуть долг, помогая спасти твою подругу.

— Он прав, красавица, — поддержал Кром. — Мехмет — мудрый воин и командир, его помощь может оказаться более чем кстати.

Марджана нахмурилась, пораженная тупостью Крома. Только в полной секретности сила «стражей» — залог их побед. Если в дело вмешается Мехмет, существование ордена утаить будет почти невозможно. И только мэтр Гуайомэр имеет право решать, кого удостаивать доверием.

— Думаю, ты забываешь нелюбовь мэтра Гуайомэра к участию чужаков в делах его семьи, — многозначительно проговорила Марджана.

Кром широко улыбнулся:

— В этом случае я уверен, что мэтр Гуайомэр меня простит. Мехмета не зря считают героем войны. Ему не раз приходилось выходить победителем в битвах, когда превосходство явно было на стороне врага. Нам нужны люди с его талантами и острым умом.

Марджана вскинула брови, пытаясь заставить Крома понять ее тревоги:

— Можно поговорить с тобой наедине?

— Мы можем спокойно говорить в присутствии Мехмета. Для того чтобы участвовать в спасении Каримы, ему совершенно не обязательно вступать в ряды «Черной Стражи». Не сомневаюсь, что рано или поздно мэтр Гуайомэр захочет пригласить его. А пока он может присоединиться к нам как мудрый советчик.

Марджана неохотно признала, что Кром, должно быть, прав. Мехмету совершенно не обязательно рассказывать о «стражах». Достаточно объяснить, что у Каримы есть защитники, исполненные решимости спасти ее, пусть эти защитники и называются «Черной Стражей». Любой новичок должен показать себя в деле, прежде чем получить приглашение вступить в орден. Кром явно увидел для Мехмета возможность доказать, на что тот способен. А вот Марджана сомневалась, что шейх Мейт захочет посвятить жизнь их деяниям. Но вряд ли стоит обсуждать это при нем и сейчас.

— Все очень просто, — пояснил Кром. — Мехмет может сопровождать тебя на Эгрипос. Он поселится у меня и будет давать нам советы, пока мы не вернем Кариму.

Марджана продолжала колебаться. Мехмет, разумеется, будет крайне ценным приобретением. И она не позволит своим чувствам мешать достижению общих целей. Она предпочла бы вообще не иметь дела с Мехметом — он будет отвлекать ее от главной задачи. Недаром стоит ему подойти ближе, как она смущается, краснеет и теряет голову. Если же он будет ее сопровождать, вряд ли она сумеет совладать с собой.

Конечно, она не собирается снова соблазнять его. И снова мучительно переживать его уход. Но стоит ли говорить об этом?

— Все равно думаю, что мы сможем обойтись без него, — пробормотала Марджана.

— Почему? — с любопытством спросил Мехмет.

— Прежде всего, — Марджана отвечала на вопрос шейха, но обращалась исключительно к Крому, — я никогда не прощу себе, если с ним случится несчастье.

— Сомневаюсь, что ваши поиски будут более опасными, чем один день на поле боя.

— Но экспедиция в Африку связана с риском для жизни.

— Я готов попробовать. Да, я не большой поклонник приключений, но все же немного отвлечься не помешает. Вся эта суетная мирная жизнь утомляет меня и раздражает куда больше, чем самый кровавый бой.

— Вы находите ее унылой и скучной? — ехидно осведомилась Марджана.

— Именно так, — сухо согласился Мехмет.

— В таком случае, уверяю, вы не захотите оказаться на нашем крошечном острове. Наше общество куда скучнее столичного. Вы скоро затоскуете. Да и ряды поклонниц, готовых пасть к вашим ногам, значительно поредеют.

От его ленивой улыбки у нее привычно сжалось сердце.

— Откровенно говоря, я потому и хочу отправиться с вами. Здесь так и кишат заботливые матушки, которые уже рассчитали, как они растранжирят мое богатство. А от свах я сбегу с еще большим удовольствием — и к их немалой досаде.

— Совершенно верно, — хмыкнул Кром. — И я уверен, что Мехмет не упустит случая насладиться миром и покоем. Более того, моя милая озорница, тебе тоже не помешает немного отвлечься. Общество Мехмета поможет хоть ненадолго забыть о судьбе Кары. Быть может, он даже сумеет вытащить тебя из твоей раковины.

Марджана сердито нахмурилась:

— Нет у меня никакой раковины.

— Есть, малышка. Готов спорить, она стала еще толще в мое отсутствие — некому в нее стучаться и теребить тебя.

— Можешь не сомневаться — пока тебя не было, я успела неплохо отдохнуть, — парировала Марджана.

Мехмет наблюдал за их дружеской перепалкой: ее глаза сверкают, щеки раскраснелись… и невыразимое желание вместе с прежним влечением охватило его.

Эти мысли удивляли его самого. Последний, самый страшный год войны он провел в мечтах об этой женщине, но считал ее своим ангелом-хранителем, а не объектом вожделения. Он не ожидал, что его ощущения будут такими… плотскими. Не мог представить, что чувственный голод разгорится так быстро и жарко. Всего несколько минут назад он был рядом с ней, коснулся ее лица. И почувствовал, что просто мечтает поцеловать ее, ощутить вкус нежных губ, вонзиться как можно глубже в тесное тепло. Даже теперь его чресла оставались напряженными.

Да, ему больно было услышать слова Марджаны. Он не поверил, что она отдалась ему просто из любопытства. Он готов был отдать свою правую руку за то, что та ночь значила для нее куда больше, чем она готова признать. К тому же она так дружна с Кромом… Ни одна женщина не вызывала в нем такого свирепого прилива ревности.

Мехмет удивлялся еще и тому, с какой готовностью вызвался помогать им. Война была так свежа в его памяти, а душевные раны от потерь до сих пор кровоточили. Но он в большом долгу перед Марджаной не только потому, что та спасла юзбаши Фаруха, но и потому, что сохранила его собственный рассудок. Теперь даже артиллерийская канонада не смогла бы удержать его от поездки на остров.

Он мог лгать себе сколько угодно, изобретать сотню оправданий своему поступку. Но в глубине души уже знал, что причина его возвращения куда серьезнее: вот эта пылкая, сильная духом девушка, что воскресила его дух, навсегда, казалось, сгоревший в огне кровавых битв. Если он упустит ее сейчас, всю жизнь будет мучиться сознанием, что совершил непоправимую ошибку.

Он должен вернуться, только чтобы доказать себе, что сможет избавиться от ее странной власти над ним. Что легендарная сила острова — не более чем миф. Теперь он наверняка сможет изгнать Марджану из своих мыслей, грез и снов и начать новую жизнь. Остается только убедить ее.

— Не понимаю, прекраснейшая, отчего ты не желаешь принять мою помощь?

— Помощь… — раздраженно фыркнула она. — Можете ехать, если хотите. Я бы бросилась в ноги к самому Иблису Проклятому, если бы он помог мне найти Кариму.

Мехмет невольно улыбнулся:

— Я так похож на него?

— Иногда даже слишком сильно, — отрезала она. — Конечно, мы должны быть благодарны за любую помощь, но прошу не винить меня, если будете умирать от скуки.

— Подозреваю, что скука будет наименьшим злом, — пробормотал Мехмет под нос, тщательно скрывая свое торжество.

— Значит, договорились, — удовлетворенно объявил Кром. — Вы оба завтра отплываете на Эгрипос.

В этот момент Мехмет ощутил, как мышцы живота судорожно сжались. Он знал, что это значит; подобное случалось с ним перед каждым сражением: восторг опасности, предчувствие сражения.

Шейх продолжал смотреть Марджане в глаза, наслаждаясь пляской гневных искорок. И все же он вполне представлял всю трудность задачи. В нем росла странная уверенность, что эта битва будет куда важнее, чем все, которые он вел до сих пор. Эту битву он просто обязан выиграть.