Верность джиннии

Свиток седьмой

Мехмет стоял у поручня в сверкающем свете солнца, вспоминая глупую встречу прошлой ночью. Несмотря на резкость, с которой он прогнал ее вчера, его намерения по крайней мере были благородны. Было бы нечестно воспользоваться ее сочувствием к раненым созданиям. Он хотел ее больше всего на свете, но не желал сочувствия.

Он не желал, чтобы она старалась проникнуть в его тайны. Не желал, чтобы она знала, сколько ночей он просыпался в холодном поту, борясь с когтистой лапой, сжимавшей горло и не дававшей дышать, дрожа от воспоминаний о гибели Анвара. А прошлой ночью Мехмет, к сожалению, сказал слишком много. Открыл свою душу.

И все же воспоминание о нежности Марджаны изгнало кошмары, завладевшие, казалось, каждым уголком его души. Изгнало не в первый раз. С той ночи любви в развалинах он все время чувствовал возникшую между ними невидимую связь. Она была его ангелом-хранителем, любящим духом, который стоял за его плечом, заботился, защищал и спасал.

Он потерял счет ночам, когда она уговаривала и успокаивала его. Иногда просто звала по имени, пробуждая от кошмара. Иногда пела колыбельную, убаюкивая его. Иногда он даже вел с ней длинные воображаемые беседы. В последний год войны он, наверное, сошел бы с ума, если бы не она.

Как можно жить в мире с собой, когда твой лучший друг отдал свою жизнь ради тебя? Мехмет, не отрывая глаз, смотрел на переливающиеся золотистые отблески солнца в голубой воде. Смотрел и не видел их. Если бы не он, Анвар вообще не пошел бы в армию. Анвар был его лучшим другом, и без всяких уговоров он последовал за Мехметом. Глупцы — они верили словам о высоком предназначении! Об освобождении, которое несут варварам закатного берега.

Мехмет стиснул зубы. Недаром он отказывался говорить о гибели друга с кем бы то ни было. Даже сейчас не мог рассказать, какую огромную вину чувствует. Не мог рассказать никому, даже ей, Марджане.

«Упрямый осел! Ты должен был, обязан был остаться с ней, оставить ее рядом! Она не виновата в твоих бедах! Она лишь пытается помочь тебе! Неблагодарная скотина!»

Прищурившись от ослепительно яркого света, Мехмет повернулся и оперся спиной о поручень. Он хотел увидеть Марджану в тот момент, когда она поднимется на палубу. Потому что желал ее. Желал страстно. Огонь, зажженный ими в руинах, все еще полыхал между ними. Ему не нужно никаких доказательств — он знал, он чувствовал это. Но после вчерашней ночи ему придется потратить немало сил, чтобы убедить в этом Марджану.

Вчера он отпугнул ее, но сейчас был намерен исправить ошибку. Дать ей понять, что тоска и скорбь о погибшем друге не имеют ничего общего с его чувствами к ней.

Девушка увидела Мехмета, как только поднялась на палубу. Вспомнив о собственном бесстыдстве прошлой ночью, она чуть не споткнулась. Даже после неспокойного сна сердце все еще жгли его слова.

Когда он шагнул ей навстречу, она расправила плечи и гордо вскинула голову. Его черные волосы растрепало ветром. Теперь он казался моложе и куда уязвимее.

Не успела она раскрыть рот, как Мехмет предупреждающе поднял руку:

— Я должен извиниться, мой ангел. Знаю, вчера ночью ты всего лишь хотела мне помочь.

— Очень хотела, — настороженно пробормотала она.

— Я не люблю говорить о своих кошмарах.

— Я так и поняла, — сухо бросила Марджана. — Но не стоит бояться, что я повторю свою ошибку. Я больше не попытаюсь утешить вас.

— Поверь, я буду невероятно сожалеть об этом. Прошлой ночью мне страстно хотелось поцеловать тебя, и не только поцеловать. Просто я знал, что если прикоснусь к тебе, уже не смогу остановиться.

Судя по пристальному мрачному взгляду, он говорил правду.

— Ну что ж… пусть так. Поздно говорить об этом, — пожала плечами Марджана.

— Нет, совсем не поздно, — возразил Мехмет и, подойдя ближе, накрыл ладонью ее затылок и припал к губам. Поцелуй был жестким, чувственным, исступленным… намеренно возбуждающим.

Марджана, охнув от изумления, так растерялась, что и не думала сопротивляться. Как может единственный поцелуй сотворить с ней такое? Как может отозваться во всем ее существе, наполнить его пьянящими волнами ощущений? Все ее чувства мгновенно возродились к жизни, а опаляющий жар всколыхнулся внутри.

И все же поцелуй показался ей слишком коротким. Мехмет так же внезапно отступил. Девушка продолжала стоять, лишившись дара речи, ежась под его бесцеремонным взглядом. Должно быть, увиденное ему понравилось — в синей глубине глаз зажглось чисто мужское удовлетворение.

— Я так и думал, — хрипло пробормотал Мехмет. — Ты больше не сможешь изображать безразличие. Так же, как и я.

Марджана, подняв подбородок, пронзила его негодующим взглядом.

— Кто позволил вам столь бесцеремонно обращаться со мной! Тем более здесь, где любой из команды может нас увидеть?

— В следующий раз я постараюсь найти более уединенное место.

— Следующего раза не будет!

— Конечно будет. Ты только что доказала мою правоту.

— Какую еще правоту?

— Я хочу тебя, милый ангел. И ты хочешь меня так же сильно.

Марджане пришлось признать, про себя, разумеется, что это чистая правда. Она хотела его — безумно. Но не доставит Мехмету удовольствия, подтверждая правоту его слов.

Проклиная свою пылкую натуру, она глубоко вздохнула и порылась в кармане. Вынула острый четырехдюймовый стальной клинок и показала его Мехмету.

— Как видите, — объявила она, — у меня есть свой нож.

Настала очередь Мехмета насторожиться.

— Не волнуйтесь, я не собираюсь бросать его в вас, — снисходительно обронила Марджана. — Просто подумала, что можно устроить состязание.

— Состязание?

— Да, по метанию ножей. Это развлечет нас обоих. Поможет скоротать время. Что? — спросила она, когда Мехмет оценивающе смерил ее взглядом. — Боитесь проиграть?

Его губы изогнулись в нерешительной, но, вне всякого сомнения, веселой улыбке.

— Может, мне и стоит бояться. Я начинаю понимать, насколько опасно тебя недооценивать.

— Вы совершенно правы, шейх. Это крайне опасно… К тому же вы легко сможете обыграть меня — я давно не практиковалась, — вздохнула Марджана, пока они расставляли бочонки различной высоты и на различных расстояниях и рисовали кружки.

— Но я надеюсь на победу. Я быстро учусь!

— Я помню, — блеснул глазами Мехмет.

При этом недвусмысленном напоминании Марджана порозовела, но следующее замечание Мехмета вывело ее из себя.

— Если я выиграю, в качестве приза потребую тебя.

— Вот еще! Этот приз слишком велик для вас, мой шейх! Думаю, пары золотых дублонов будет вполне достаточно!

Когда она сделала первый бросок и нож вонзился в дюйме от кружка, Мехмет одобрительно кивнул.

— Кто научил тебя так орудовать ножом?

— Наставник…

— Похоже, он постарался на совесть…

«О да, почтенный инбаши… Ты этого и представить не можешь», — подумала Марджана.

— Верно, но на нашем острове к необычным женщинам относятся гораздо более снисходительно. Впрочем, и неотразимых мужчин у нас хоть отбавляй. Я как-то знала пирата, обожавшего метать ножи в живые мишени.

— Славный, должно быть, это был господин… И развлечения у него были такими же славными…

— Это верно. Как-то раз он встретил собрата, прекрасно владевшего саблей, и лишился головы.

— Кровожадный народ живет на твоем острове.

Марджана загадочно улыбнулась:

— На нашем острове нет места робким.

Марджана пристально наблюдала за движениями шейха. Да, она имеет дело с настоящим мастером. Он бросал нож, казалось, без усилия, но ни разу не промахнулся. Ее раздражало такое безупречное умение, поскольку на овладение подобным искусством у нее самой ушли годы.

Еще больше ее выводило из себя то, что она не может скрыть восхищения. Он так же метко бросает ножи, как «стражи», которые ее обучали! Беда в том, что на Мехмета она не может смотреть как на брата!

Сейчас, во время состязания, она поняла, что просчиталась. Девушка хотела доказать Мехмету, что нельзя желать женщину, владеющую мужскими умениями. Но он, вместо того чтобы презирать, находил ее откровенно чарующей и женственной. И не скрывал этого.

Она почти жалела, что предложила этот поединок. Однако достаточно ей было увидеть неистовый блеск глаз Мехмета, чтобы понять, как наслаждается он этими минутами.

Она проиграла, но не огорчилась от этого. И задолжала Мехмету всего-то один золотой дублон — что было более чем смешным уроном.

— Завтра я обязательно обыграю вас, — объявила она, вызывающе тряхнув головой.

Ленивая улыбка тронула его губы.

— Я никогда не говорил тебе, что обожаю вызов?

Она сразу поняла, что Мехмет имеет в виду не только игру.

— Я тоже, — парировала она.

Синие глаза насмешливо сузились. Его взгляд был откровенно чувственным, жаждущим.

— Значит, мы — два сапога пара. И прекрасно подходим друг другу».

Дрожь предвкушения прошла по спине Марджаны. Она сказала бы то же самое. Они прекрасно подходили друг другу! Ясно, что от нее потребуется не только все умение, но и сила воли, чтобы устоять против чар Мехмета.

Хотя она так и не выиграла, все же ей нравилось состязаться с ним — это хоть слегка, но отвлекало от отчаянных мыслей, преследовавших ее со дня исчезновения Каримы. Скоро она будет дома. Сможет что-то сделать. Как-то помочь лучшей подруге, вместо того чтобы мучиться бесконечным ожиданием.

Она спешила на Эгрипос и ради Мехмета — девушка была уверена, что безмятежность острова успокоит его. Ему уже стало немного легче: он был азартным противником и находил их соперничество таким же возбуждающим, как и она сама. Но все же иногда по ночам она слышала его шаги на палубе.

И наконец, она хотела оказаться дома ради себя. Хотела очутиться там, где сможет лучше владеть собой. Потому что все еще не преодолела проклятого, постыдного влечения. Особенно коварного в лунном свете.

Наступил последний вечер. Не в силах сидеть в тесноте каюты, Марджана поднялась наверх. И конечно же, встретилась глазами с Мехметом. Миг — и девушка почувствовала, как вернулось напряжение, терзавшее ее с первых дней путешествия. И хотя по небу скользили облачка, время от времени закрывая лик луны, света оказалось достаточно, чтобы превратить море в сверкающее, переливающееся серебром зеркало, напомнить о той ночи, когда они любили друг друга.

Мехмет повернул голову, и девушка по одному его взгляду поняла, что он думает о том же. Сердце ее сжалось знакомой болью.

— Каждый раз при виде луны я думаю о тебе, — пробормотал он.

Марджана боялась отвечать. Все ее чувства обострились. Нервы натянулись, как тетива лука. И тут Мехмет встал за ее спиной. Если он хотел напомнить об их разделенной страсти, это ему удалось. Ему даже не нужно было касаться ее — девушку возбуждала одна мысль о том, что он рядом. Она горела желанием… Желанием отдаться ему.

Чтобы удержаться, девушка схватилась за поручень, беспомощно глядя на безбрежное серебряное море.

Мехмет молчал. Они словно очутились в своем собственном тайном мире, своем сне, словно не было этого долгого года.

Но если это сон, пусть он распустит ее волосы и зароется в них руками, гладя и возбуждая ее. Если это сон, пусть он коснется ее груди, припадет к ней в жадном поцелуе… Марджана зажмурилась. Она не хотела, чтобы это был сон. Пусть все будет на самом деле. Рядом с Мехметом она оживает, чувствует себя живой, страждущей, неистовой. Девушка тяжело вздохнула — страшно подумать, как жаждет она его прикосновений.

Словно исполняя ее желание, он легонько сжал плечи Марджаны и прижался губами к волосам.

Каждая мышца ее тела напряглась. Потом он нагнулся ниже, коснулся губами ее затылка. Горячее дыхание овевало кожу, обостряя желание. Похоже, он намеренно дразнит ее.

Она тяжело дышала. В ушах стучала кровь. Соски напряглись и ныли, между бедрами собралась влага. Пусть Мехмет легко и без усилий скользнет в нее…

И когда его губы снова прижались к ее затылку в легком поцелуе, она невольно выгнулась. Физическое притяжение было так же безмерно и ошеломляюще, как в первую ночь, а может, и сильнее. Желание полыхало в ней лесным пожаром, терзало голодом. Аллах всесильный и всевидящий, она в опасности! Мехмет опасен! Он пробуждает в ней неведомые ранее чувства. Заставляет жаждать всего на свете… И эту жажду она должна побороть, прежде чем глупо поддастся искушению в очередной раз…

Резко отстранившись, Марджана на подгибающихся ногах отошла в сторону.

— Пора спать, — пробормотала она. — Нужно хорошо отдохнуть. Завтра мы ступим на Эгрипос.

Он не попытался остановить ее, но она спиной чувствовала его взгляд, уже спускаясь в каюту. Сердце по-прежнему глухо колотилось, низ живота пульсировал.

Марджана открыла иллюминатор, чтобы впустить свежий ветерок и немного охладиться. Это уже слишком! Почему она не может совладать с собой, когда этот человек оказывается рядом?! Она «страж», истинный воин, если это слово может подойти женщине. Сколько раз она встречала опасность лицом к лицу и побеждала там, где спасовали бы храбрейшие! И все же она ничего не в силах поделать с Мехметом.

Марджана провела очередную неспокойную ночь, проворочавшись в постели до рассвета. Зато к утру у нее был готов план. На Эгрипосе она наверняка сможет найти ту, которая отвлечет Мехмета — не зря же прославленный воин знаменит и своими любовными похождениями… Настоящую неотразимую красотку, умеющую привлечь, очаровать и утешить его. Более того — она даже сейчас может назвать двоих, которые, на ее, Марджаны, вкус, куда красивее, чем она.

Решив сопротивляться до конца, Марджана немного успокоилась. После завтрака она вышла на палубу, чтобы первой увидеть берег. Да, Эгрипос недалеко. Спустя несколько минут она различила темную точку на горизонте. Точка продолжала расти, пока не приобрела знакомые очертания. При виде любимого дома на сердце сразу стало легче. Даже на расстоянии очарование острова никогда не переставало волновать ее душу. Сам воздух, казалось, стал прозрачнее, небо — ярче, море переливалось всеми оттенками синего — от почти зеленой бирюзы до глубокого аквамарина.

Магия острова уже успокаивала ее и раньше — Марджана повернула лицо к солнцу, впитывая благодатное тепло.

Она почувствовала присутствие Мехмета прежде, чем он заговорил:

— Ты выглядишь так, словно приносишь жертву богу солнца.

Девушка улыбнулась.

— Это чистая правда — Аполлон с древних времен почитаем на нашем острове.

— Тебе не терпится оказаться дома? — спросил Мехмет, встав рядом.

Она радостно закивала:

— Я хотела бы жить только здесь. А вы? Разве не предпочитаете свой дом всем остальным?

Мехмет пожал плечами.

— Я почти не помню, что значит «быть дома». Дом — там, где твои родные? Или там, где любимая? Или там, где покой…

— Горькие слова, мой шейх.

Мехмет вновь пожал плечами — это было правдой. Почему-то только с ней он мог оставаться честным, не бояться, что его слова будут истолкованы превратно, могут исказить его облик в глазах общества.

— Но не у всех же дом столь прекрасен, как твой остров.

— Это верно. Столь прекрасен… Столь независим… И столь силен…

Нет, говорить о силе, о тайнах, живущих здесь, было еще не время.

— Но как вам, жителям этого чуда природы, удалось остаться независимыми? Как удалось избежать покорения?

— Мы оказались достаточно мудры, чтобы платить налоги правителям, прося взамен защиты, — сухо пояснила Марджана. — К тому же остров расположен вдалеке от оживленных морских путей и имеет неплохую природную защиту. Видите вон те скалы?

Она показала на зазубренные острые скалы, обрамлявшие закатный берег. Мехмет кивнул.

— На остров не так легко попасть. Кроме того, у нас есть Три крепости и с дюжину сторожевых башен, выстроенных над самыми доступными бухтами и пристанями. И обратите внимание на вон ту белую пену. — Она показала туда, где ярко-голубая вода уступала место зеленоватой, увенчанной белыми шапками. — Там острые рифы, а вокруг — опасные течения. Наш капитан знает все проходы в скалах и мели, а вот для чужих течения могут стать предательскими.

— Значит, Эгрипосу удалось избежать кровавой истории.

Марджана кивнула:

— В какой-то мере да. Хотя здесь в разное время находили приют и ромеи, и эллины, и варвары, и мавры. Но все они предпочитают мирно договариваться, а не воевать за клочок земли возле дома. Самой большой бедой всегда были пиратские набеги, во время которых остров грабили и уводили население в рабство. Когда девять веков назад викинги попытались атаковать Эгрипос, ужасный шторм потопил половину их флота. А десять лет назад, когда франки собирались напасть на остров, несколько дней подряд плотный туман окутывал их корабли, и некоторые остались на рифах.

Мехмет скептически усмехнулся.

— Это не сказки. К тому же живы еще и свидетели тех дней, — проговорила Марджана.

«Но почему все время я с ним спорю? Отчего дорожу его мнением? Особенно теперь, когда твердо решила, что между нами ничего быть не может?»

Мехмет успел хорошо разглядеть остров: да, Марджана не преувеличила, рассказывая о защите острова. Высокие скалы, острые рифы, коварные течения — сама природа стояла на страже одного из лучших своих творений. Кроме того, он успел насчитать не менее восьми сторожевых башен, вместе с величественной крепостью охранявших закатный берег. На полудне он разглядел еще одну крепость, там, где горы были ниже и где в первую очередь следовало ожидать атаки.

— Там живет мэтр Гуайомэр, — пояснила Марджана, указывая на южную твердыню. — Замок Гуайомэров оставался во владении его семьи много веков.

— Это он считается здешним главой «Черной Стражи»?

— Да, он.

На полудне возникла еще одна массивная крепость с пушками, смотревшими в сторону порта. Для того чтобы попасть в маленькую гавань, приходилось войти в узкий пролив, образованный двумя зазубренными скалами. Ничего не скажешь, надежная оборона.

Когда каравелла сменила курс, чтобы приблизиться к проливу, Марджана показала направо:

— Вон там дом Крома… Теперь на какое-то время и ваш дом. Всего в паре лиг от порта. Дом смотрит на уединенную бухту, и из окон открывается великолепный вид на море.

— А развалины? Те, ромейские? Помню, что они где-то на восходе, но где именно? — вполголоса спросил Мехмет.

К его удовольствию, щеки Марджаны мгновенно залились краской.

— Еще пять-шесть лиг на полночь от владений Крома.

— Я собираюсь еще раз побывать там… С тобой…

Ее сердце пропустило удар. Теперь она редко приходила на развалины, боясь и без того навязчивых воспоминаний. И уж конечно больше никогда не отправится туда с Мехметом, иначе окончательно потеряет голову.

— Буду счастлива нарисовать вам карту, чтобы вы смогли добраться туда один, — бросила она.

— Не ожидал, что ты такая трусиха.

— Я?! Трусиха?! — возмутилась Марджана. — У меня слишком много дел, чтобы терять время, бродя среди древних камней… Особенно с вами.

— Но почему?

«Потому что из этого ничего не выйдет. Потому что я не хочу снова оказаться беззащитной перед твоим очарованием. Потому что ты рано или поздно покинешь меня…»

— Потому что вы пробудете на Эгрипосе совсем недолго, — отрезала она.

— Достаточно для того, чтобы мы получше узнали друг друга. Поверь, в любви есть много такого, чему я не успел научить тебя.

Она изобразила беспечную улыбку:

— Мне кажется, мой шейх, вы не услышали моих слов. Но я посмею напомнить: меня это не интересует.

— Почему-то я тебе не верю.

Мехмет поднял руку, желая коснуться ее волос, и улыбнулся, когда Марджана резко отстранилась.

— Видишь? Ты не можешь не замечать того, что чувствуешь.

Он прав, не может. Стоило Мехмету коснуться ее, и огонь между ними стал разгораться с новой силой.

— Ты не можешь делать вид, что равнодушна ко мне, — продолжал он.

Марджана неловко откашлялась.

— Пусть так. Но если верить лекарскому опыту, физическое желание — довольно частое явление в природе.

— И поэтому ты так напряжена?

Откуда он знает, что творится с ее телом? Неужели ощущает эту горячую пульсацию, видит, как затвердели ее соски, как налилась грудь, охваченная приятной болью… Марджана отвела глаза, притворяясь, что рассматривает дальние холмы.

— И это тоже естественное явление. — Она попыталась быть беспечной. — Рядом… привлекательный мужчина. Я — живая женщина. Отчего бы мне не видеть этого?

Она позволила губам растянуться в фальшиво-равнодушной улыбке.

— Другие женщины, думаю, так же остро чувствовали ваше приближение. Думаю, и вы на других женщин будете реагировать столь же… бурно, как и на меня.

Мехмет уставился на нее, не скрывая веселой ухмылки.

— Меня не интересует ни одна женщина, кроме тебя, мой ангел.

И он не лгал. Все это чистая правда! Он страстно желал Марджану, и только Марджану. Прошедшие дни ничуть не уменьшили его странной одержимости этой девушкой… напротив, еще сильнее ее подогрели. Марджана волновала его кровь, как ни одна другая. Сила ее духа, живой характер и постоянный вызов, который она ему бросала, опрокинули все защитные стены, возведенные им. Теперь он чувствовал, что потихоньку оживает. Впервые за все эти годы мрачные воспоминания об Анваре стали отходить на второй план.

О да, он хотел Марджану. За последнюю неделю его желание только возросло, а кошмары почти не беспокоили. Беда в том, что она, соблазнительная и манящая, пробралась и в его сны, несмотря на все его усилия держать свою фантазию в узде. При одном взгляде на нее он отчетливо вспоминал тот момент, когда потерялся в магии ее сладостного тела. Теперь он мечтал только об одном: глубоко погрузиться в нее, в этот бархатный жар, сжимавший когда-то его плоть…

— Не сомневайся, мы снова станем близки, — с непоколебимой уверенностью заключил Мехмет.

Марджана покачала головой и вымученно рассмеялась:

— Вы слишком самоуверенны.

— Просто знаю, что говорю.

— Но вы ошибаетесь. Я не собираюсь поддаваться никаким соблазнам.

— Может, стоит проверить? — улыбнулся Мехмет.

Она строго свела брови:

— Вы о чем?

— Думаю, нам и здесь не мешает устроить состязание. Посмотреть, как долго ты сумеешь противиться мне. Готов держать пари, что ты не продержишься и дюжины дней.

Она настороженно уставилась на него, явно споря с собой. Мехмет знает ее характер, он не сомневается, что она не устоит перед вызовом. Марджана — не та женщина, которая прячется в кусты при малейшей опасности.

И он оказался прав.

— На моих условиях, — кивнула она. — Если я выиграю — вы перестаете меня преследовать. Договорились?

— Согласен. Я твердо знаю — ты ни за что не выиграешь. А срок… скажем, до следующего новолуния.

— То есть больше двух недель, начиная с сегодняшнего дня?

— Пусть для начала так.

Она презрительно фыркнула и вскинула голову:

— Прекрасно. Если желаете состязаться, я согласна. Но вы уж точно проиграете!

Мехмет едва сдержал торжествующую улыбку. Марджане, очевидно, в голову не приходила мысль о поражении. Впрочем, и ему тоже. Он готов на все, лишь бы завоевать ее!

Мехмет отвернулся и устремил взгляд на приближающуюся гавань. Необыкновенная красота, ни на что не похожая… Даже чайки кричат так громко, словно приветствуют корабль.

На склоне горы, окутанный золотистым сиянием, лежал город. Увитые бугенвиллией белоснежные дома с обведенными голубой краской окнами и красными черепичными крышами сверкали на солнце, высокие пальмы приветливо шевелили на ветерке перистыми листьями. Крутая, выложенная брусчаткой улица спускалась к самой воде. Воздух гавани пах солью, рыбой и смолой.

Кроме дюжины рыбачьих лодок, Мехмет разглядел два корабля, стоявших на якоре. Марджана, похоже, узнала их, потому что облегченно вздохнула. Мехмет уже хотел расспросить ее, но в этот момент капитан приказал спускать паруса.

— Как только мы причалим, — заговорила Марджана, — капитан пошлет кого-нибудь проводить вас к дому Крома. Он не слишком далеко от города.

— Ты не поедешь со мной?

Она ответила быстрым взглядом, напоминая о заключенном пари:

— Вряд ли я вам понадоблюсь. Кроме того, нужно как можно скорее встретиться с мэтром Гуайомэром, узнать, нет ли известий о Кариме. Да и с депешами следует поторопиться.

— Быть может, пора поговорить о моей помощи?

— Думаю, сначала мэтр прочтет рекомендательное письмо, которое дал для вас Кром. Только потом он решит, что делать с вами.

Мехмет печально усмехнулся:

— Ты же хотела, чтобы я участвовал в спасении Каримы. Могу я надеяться, что ты не отговоришь мэтра Гуайомэра дать мне задание?

— Если вы так опытны, как утверждает Кром, я буду только рада вашей помощи. Пусть мэтр Гуайомэр сам решает, что делать. Он прекрасно разбирается в людях.

Мехмет хотел было сказать словечко в свою защиту, но Марджана уже не слушала его.

— Надеюсь, меня встречают, — пробормотала она, с беспокойством рассматривая собравшуюся толпу. — Ага, вот и сеньор Ферра.

Она наконец разглядела высокого смуглого мужчину, стоявшего рядом с повозкой, запряженной двумя мулами, и махнула рукой. Тот ответил на приветствие.

— Надеюсь, вы простите меня за то, что бросила вас, — пропела Марджана с явным желанием избавиться от него.

— Разумеется. Главное — твоя подруга, ханым Карима. Я увижу тебя завтра?

— Думаю, послезавтра. Завтра я могу понадобиться доктору Бадр-ад-Дину. Бедняге все это время пришлось обходиться без помощника. Но кто-то из жителей острова навестит вас прямо с утра, я позабочусь об этом.

Сжимая кожаный мешок, переданный Кромом, она подошла к мостику, где стоял капитан. Они перебросились двумя-тремя словами, причем капитан несколько раз кивнул, прежде чем проводить ее к поручню. Марджана ловко спустилась по веревочному трапу в маленькую шлюпку, которая тут же понеслась к причалу.

Мехмет ощутил странную тоску, сменившуюся уколом ревности, когда Марджана оживленно заговорила с сеньором Феррой. Он не отрываясь смотрел, как она позволила Ферре подсадить ее в повозку, и сгорал от желания добраться вплавь до берега и потребовать, чтобы она отправилась с ним. А потому вздрогнул, когда рядом раздался голос капитана:

— Добро пожаловать на Эгрипос, шейх Мейт. Надеюсь, вам понравится наш прекрасный остров.

Мехмет, не оборачиваясь, пристально разглядывал удалявшуюся повозку. Ничего не скажешь, сегодня Марджана выиграла. Он понятия не имел, когда снова увидит ее. А если вспомнить, что она пять минут назад уехала с другим мужчиной, кампания по завоеванию ее сердца только что потерпела решительную неудачу.

Но Мехмет напомнил себе о том, что сдаваться слишком рано. И если это зависит от него, он наверняка прекрасно проведет время на Эгрипосе.