Вернуть Боярство 14

Глава 15

Личи… Самые умные, самые привелегированные, обладающие самым широким спектром возможностей в некромантии и малефицизме, способные на достойном уровне использовать магию Тьмы… Единственная нежить, которой в полной мере доступна ритуальная магия, способные нападать, ставить защиту, творить артефакты, поднимать другую нежить, проклинать отдельных людей и целые регионы, даровать себе и своим подчиненным темные благословения — внушительный список даже если перечислять просто названия разделов доступной им магии, не вдаваясь в подробности сотен, а то и тысяч разнообразных чар, на оттачивание которых у них была вся смертная жизнь плюс вторая, в форме нежити.

И при этом — самые трусливые и слабые духом твари. Находящийся напротив меня лич… Хотя нет, как я теперь знаю — их называют Повелителями Мертвых, всех, кто достиг восьмого ранга. Так вот, стоящая передо мной нежить, сравнимая в силах с Магом Заклятий, вполне могла бы дать мне бой. Сразиться, потянуть время, выложиться на полную и протянуть до подхода подмоги — но вместо этого могущественный враг делал ровно две вещи. Возводил всё новые слои защиты и судорожно, раз за разом пытался открыть себе Темную Тропу — одно из высших заклятий перемещения в Магии Тьмы. Магия Пространства твари была недоступна, а имеющийся при себе артефакт, который должен был его по первому желанию перенести на сотню-другую километров просто не мог взять Пространство под контроль.

И не сможет — не какой-то поделке восьмого ранга тягаться с контролем Великого Мага, особенно моего уровня. Я ведь уже, кстати говоря, даже сильнее, чем в прошлом — теперь я Великий Маг Четырех Заклятий. Там, в Александровске, я совершил неожиданный, но огромный скачок в развитии. Полностью пожать его плоды я смогу, лишь по настоящему вернувшись на нынешний уровень — для этого нужны не несколько часов, а дни и недели как минимум. Но даже так — резерв вырос на семнадцать процентов, да и некоторые вещи стали даваться чуть проще…

— Прошу тебя, сжалься! — вновь взмолился лич. Повелителем зваться такой слизняк не заслуживает. — Разве раб с силой Мага Заклятий не будет тебе полезен⁈ Ты же взял в слуги двух рыцарей смерти седьмого ранга — а представь, насколько полезнее буду я, куда более умный, могущественный и верный⁈

— Нет, — усмехнулся я, не прерывая своего занятия.

Со страху тварь уже десятка полтора мощных защитных чар наклепала. Пробивать по одному долго, да и позволит ему продолжить накладывать защиты, выигрывая время. Поэтому надо сокрушить всё это одной атакой. Благо, большая часть барьеров была достаточно простой, пусть и накачанной до предела силой…

Фиолетовые Молнии поднялись вокруг меня, взвиваясь ввысь и переплетаясь меж собой. Уплотнились, сжались, перестали шипеть и потрескивать, разбрасывая искорки, и уже через несколько десятков секунд вокруг меня сами собой плавно извивались темно-фиолетовые ленты, очень напоминающие шелковые. Вот только касаться этих лент я бы настоятельно не рекомендовал никому.

Повинуясь моей воле семнадцать лент из сверхплотных, до предела сжатых Фиолетовых Молний обвились вокруг самого первого защитного купола нежити. Личу этот факт настроения отнюдь не прибавил, и мёртвый волшебник с явственно слышимой в голосе паникой начал умолять, просить, обещать, клясться и даже чем-то угрожать… Не знаю чем, я, признаться не слушал. И разум закрыл, ибо порождение Смерти вовсю стучалось ко мне телепатически. Порождения моей магии неспешно, в течении двух минут извивались на защитном куполе, пока наконец не замерли окончательно.

Ленты сложились в три руны — Арз, Руггир и Сантрир. Крупицы магии Забытых, несколько магических рун, входивших в один из многочисленных магических алфавитов этой расы. Я нашел их случайно, благодаря удачному стечению обстоятельств. Несмотря на то, что я мигом понял, какой цивилизации принадлежала моя находка, ибо от неё чувствовался слабенький поток характерной маны, у меня ушло двенадцать лет на расшифровку семи обнаруженных рун. Каждый день, почти без перерывов, я отдавал этому занятию от шести до двенадцати часов, а иногда, когда чувствовал, что успех близок, мог и несколько недель кряду, без сна и отдыха, работать. Прерывался лишь по одному-два раза в год, устраивая себе полноценный отдых и позволяя мозгам немного остыть — без подобных поблажек даже самый острый и въедливый ум может устать и охладеть к работе… И то, что я ничуть не жалею о двенадцати годах, проведенных подобным образом, говорит всё, что надо знать об их возможностях.

Руны мигом из фиолетовых стали черными, окрасившись в цвета магии Забытых. Моя мана им требовалась лишь для активации — далее же они потянули силу из окружающего мира. Огромные потоки маны реками потекли к трем символам, создавая видимую даже невооруженным взглядом легкую рябь в воздухе. Объем энергии, что они всасывали, был воистину колоссальных размеров — с треть моего резерва. Или два резерва Мага Заклятий, что сейчас прятался под защитными заклятиями, сам решив свою бесславную участь…

Лич быстро понял, что происходящее грозит ему большими проблемами, и всеми силами пытался помешать происходящему. Темное Пламя, призрачные черепа, лучи энергии разных магических школ — первые секунды он использовал пусть мощную и разрушительную, но довольно примитивную магию. Однако быстро сообразил, что с таким подходом ему ничего не светит, и прибег к Высшему Малефицизму. Секунд тридцать ничего не происходило, а затем я ощутил мощный всплеск маны и с легким удивлением заметил, как края черных рун начинают покрываться отвратительным коричнево-зеленым светом, который жадно набрасывался на созданные мною руны.

Проклятие, наложенное прямо на заклинание — высший пилотаж, признаю. И будь это любой другой случай, подобный фокус вполне мог сработать — чары явно должны были бить не только по заклятию, но и по его создателю, перетекая на него по тем незримым, неощутимым практически связям между чарами и их творцом. Что позволило бы обойти большинство видов защиты, ударив напрямую по жертве… Сработает не с каждым, да и в настоящем бою применить сложно — требует слишком долгой подготовки и накладывается только на близком расстоянии. Если создатель заклинания далеко, то ни о каком его поражении речи не идет. В общем, весьма ситуативное заклятие.

Между мной и рунами никакой связи не было. Чем был хорош рунный алфавит Забытых, так это тем, что после активации руна больше не требовала поддержки от своего создателя. Впрочем, это компенсировалось сложностью их применения… Большинству они просто не под силу. И это был не единственный их недостаток — к сожалению, против защитных заклятий высших категорий стационарного типа, вроде великих барьеров ключевых городов Российской Империи и Родовых гнезд высшей знати, эти чары тоже не сработали бы вообще, а против стационарной защиты классом пониже просто были бы чуть эффективнее общепринятых способов борьбы с ней. Причины подобного феномена было объяснять долго и неинтересно, да и не важно это сейчас…

А ещё, кстати говоря, руны, если начертавший их сделал это посредством могущественной магии, которая легла в основу начертания, способны за себя постоять, используя ту силу, из которой они были образованы. Именно поэтому я их из обычной маны не чертил, предпочитая более энергоемкий, но надежный вариант. Тоненькие Фиолетовые разряды забили по краям пораженных участков, всё учащая и учащая удары, становясь всё толще и свирепей — и вот уже минуту спустя проклятие полностью уничтожено. Загнанный в угол лич сдаваться не собирался, вновь начав что-то сплетать — но было уже поздно.

Руны, наконец, преобразовали всю собранную энергию и начали действовать. Руна Арз — разрушение, Руггир — концентрация, Сантир — поглощение. Из забавного — в отличии от стандартных рунных заклятий, магия рун Забытых активировала руны в обратном порядке, от последней к первой. Примитивное, простое, как удар топора по деревянной чурке, рунное заклинание, при такой простоте в любом другом рунном алфавите не потянет выше второго, максимум третьего ранга… Но у Забытых сила рунного построения больше зависела от заклинателя — во всяком случае конкретно в этом алфавите. У них их было много, каждый под свои задачи — вот только я ничего, кроме семи рун Алфавита Войны не нашел… И моих навыков, к сожалению, не хватало на то, что бы использовать его в настоящем бою. Кроме одного рунного построения, но то моя козырная карта.

Эту же связку в схватке мне никогда не использовать. Слишком много времени требуется, в течении которого никто не должен мне мешать, а так же требуется противник, что будет стоять на одном месте и позволит спокойно наложить руны на него. Этот трус, сам того не зная, своим отказом от боя лишь ускорил и сделал неизбежной свою гибель, но часто ли попадаются подобные олухи? Впрочем, довольно о нем — наконец зашевелились те, ради кого я устроил столь показательное уничтожение.

Позади меня стремительно нарастали три ауры, что быстро приближались — решились-таки, наконец! Что ж… своему союзнику вы уже не поможете… Летите, козыри мои, сизокрылые, летите ко мне…

Три руны несколько секунд излучали мрачное, черное свечение, а затем просто лопнули, опадая десятками тысяч крохотных черных крупинок кристаллизованной маны. Но порадоваться своей удаче лич не успел — его барьеры, щиты и прочую защиту в один миг просто снес поток грубой, необузданной мощи. Невидимая даже в магическом зрении сила обрушилась и на самого мертвого чернокнижника, заставив его согнуться в коленях — а затем с громовым хлопком попросту испарив. Полное уничтожение физического тела и энергетики — многие чародеи восьмого ранга имеют хотя бы один фокус, позволяющий обмануть смерть и ожить при большой удаче… Но подобная аннигиляция не оставляет никаких шансов. Смерть, окончательная и бесповоротная. Не слишком эффектно, но в некоторых случаях чудовищно эффективно — маны я, по сути, потратил сущие слезы.

— Да что ж вы мнетесь, как монашка в борделе⁈ — закричал я, усиливая голос магией. — Три истинных демона Инферно, да к тому же вернувшие большую часть своих сил — и боятся одного смертного! Стыдобища какая… Измельчал ваш брат, совсем измельчал… В былые времена истинные не убегали от схватки, забившись по крысиным норам!

Несмотря на свою яростную, жестокую натуру, жадную до битв и разрушений, троица истинных на мою простенькую провокацию не повелись. Три ауры начали быстро удаляться, возвращаясь обратно. Что ж, если гора не идет к Магомету…

— Старик! — дотянулся я до разума нашего командующего. — Одного из уродов я уничтожил. Сейчас прибью ещё одного, но больше ничем помочь не смогу — на мне ещё демоны и главная тварь! Справитесь?

— Устрани вот этого урода, — сбросил он мне примерное местоположение врага. — И тогда справимся!

Император Мертвых уже, безусловно, занял новое тело, словам Разиэля можно доверять. Да только занять тело это ещё явно не все. Врагу надо еще освоиться в нем, как следует закрепиться, проверить, насколько все надежно и нет ли нигде никаких ошибок, затем обработать его Мощью Души… Я никогда подобным не занимался, так что всего перечислить не могу, но у магических искусств есть определенная логика, которая говорит сама за себя — насколько бы хорошим не было нынешнее вместилище, если Император собирается сражаться в нем, выкладываясь на полную, то на все проверки, пару-тройку дополнительных ритуалов для усиления и прочего у него уйдет минимум минут двадцать, как бы он не спешил. Это в теле Молчуньи ему подобное было не слишком нужно — там в ход шла только Мощь Души. Но в этом бою без полноценной магии ему не обойтись, так что проживший две тысячи лет мертвец, прекрасно умеющий ждать и не допускающий глупых ошибок, точно перестрахуется и сделает всё как надо. Жаль, долбанные демоны не отходят от него, стерегут падаль… И я обязательно должен прикончить эту троицу до его выхода, иначе мне самому конец.

Я вновь воспользовался Магией Пространства, шагнув в указанные координаты. На этот раз меня уже явно ждали — едва я появился в новой локации, как ощутил идущую сверху опасность. Вскинув голову, я увидел причину своей тревоги — огромный, в шесть сотен метров длиной и полсотни в диаметре, азиатский дракон, сотканный из пламени, распахивал свою пасть, готовясь к удару. Генерал Вэй, Огненный Дракон Цинь, собственной персоной. Дядя нынешнего Императора Поднебесной и один из сильнейших боевых магов страны… Среди живых людей, а не в целом. Так-то более могущественной нежити в стране хватало.

Алое пламя обрушилось с высоты, но я был готов. Не на прогулку по вечернему городу отправился, чай, знаю, что опасность поджидает везде. И потому магический огонь, без труда прожегший землю подо мной и на три десятка метров вокруг на сотню метров в глубину, не оставил на мне ни единого следа. Мои великолепные доспехи, все свойства которого мне открылись лишь с временным возращением сил, без особого труда справились с угрозой. Очень удобный набор отдельных артефактов, что объединенный в единое целое в несколько раз усиливал свойства каждого элемента брони.

Нужно было всего лишь немного настроить доспехи, чуть-чуть подправить и влить побольше сил разом, дабы пробудить спящую часть его магии — и теперь, пока внутреннее хранилище энергии лат не истощится, я мог спокойно стоять под ударом пусть не самого сильного, но заклятия восьмого ранга. Я бы даже сказал, слабенького такого заклятия… От этой громадины я ожидал большего. Переоценил? Странно, маны в драконе больше, чем в средней руки Маге Заклятий. Явно напитан не только и не столько создателем, сколько из специальных артефактов-накопителей и при помощи жертвоприношений — чувствуется в нем что-то эдакое, отдающее магией Крови и чернокнижием.

Дракон, извернувшись в воздухе, пошел на второй заход, и на этот раз в его пасти клокотало уже синее пламя. Явно помощнее предыдущего, но терять время и силы на глупые игры я не собирался — итак слишком много времени потратил на лича, пытаясь сэкономить силы. Действовать надо предельно рационально — устрою бой с самими магами, быстро прикончу большую часть Архимагов и начну тянуть время. Если демоны вновь попытаются спасти одного из союзников, то тянем время до их прихода. Если нет — быстро кончаю дурака и начинаю прыгать от одного врага к другому, пока не перебьем всех. А там уж пусть союзники демонов сдерживают, пока я дерусь. План неидеальный, но драться с тройкой демонов там, где в любой момент им может прийти на помощь Император Мертвых, причем даже не вылезая из своего укрытия — чистой воды самоубийство.

Несколько секунд — и я уже на краю небольшой поляны. В центре — странная магическая фигура, не похожая ни на что из виденного мной прежде. Кривые, изломанные линии изредка переходят в длинные и прямые, а на пересечениях, обозначенных чем-то вроде крупных желтых точек, стояли Старшие Магистры и Архимаги. Первые на внешних точках и пересечениях, вторые — исключительно на внутренних. И лишь в самом центре странного образования находился высокий, мускулистый мужчина в роскошных парадных доспехах, за кажущейся бесполезностью которых таились несколько артефактов восьмого ранга, с окладистой черной бородкой и сливающимися с ней ровно подстриженными усами.

Сорок семь Старших Магистров и семнадцать Архимагов. Негусто… Но эти, в отличии от нежити, пытаться удирать или впадать в панику явно не собирались. Меня встретили десятки спокойных, сосредоточенных взглядов… Что ж, тем интересней. Давненько я не подкармливал старину Маргатона, а тут такая шикарная возможность…

Короткая мысль, за которой следует всплеск маны — и то, на что ещё недавно требовались ритуалы, вербальные формулы, осознанные усилия и тому подобное, происходит само собой. Над поляной возникает громадная, чуть светящаяся по краям разными оттенками красного печать необычной формы — безо всяких фигур, картинок, рун и прочего, просто сплошное багровое свечение. Чем дальше от краев, тем гуще становился багровый, вытесняя прочие оттенки, и с каждым мигом печать наливалась всё большей мощью. Через пять секунд она была уже завершена — нормальная, полноценная Печать Кровавой Жатвы. И выглядела она ныне как перевернутое озеро самой настоящей крови, по которому, если приглядеться, катились неспешные маленькие волны. Только вот приглядываться некому — её мог видеть только я… Ну и близкие ко мне по могуществу существа, а таковых здесь не имелось.

Первый удар маги нанесли спустя всего три секунды с момента, когда печать вошла в силу. Слитный удар такого количества чародеев, чья сила фокусировалась на одном волшебнике, вливаясь в его чары, выглядел как обычная огненная стрела, ранга эдак второго, не больше. Вот только летела она с такой скоростью, что даже для меня, замедляющего сейчас время для своего разума хрономантией и одновременно разгоняющего магией свое сознание, она летела так, будто почти никакого замедления времени и ускорения сознания и не было вовсе. Так, раза в три медленнее, не больше — а должна была почти застыть в воздухе, зараза.

Перед простым, вытянутым сгустком оранжевого пламени, длиной около восьмидесяти сантиметров и примерно пяти диаметром, дрожало само Пространство, а земля, над которой она проносилась, не сгорала даже, а с чудовищной мощью вминалась на добрых пять-восемь метров вниз, столь огромной собственной гравитацией обладало заклятие. И увернуться я уже просто не успевал. Магия Пространства требует больше времени, которого нет. Банально отпрыгнуть? Та же каша, не успеть. Явно заготовка, и подготовленная за время, потраченное мной на убийство лича. И за те короткие минуты, что у них были, Огненный Дракон Цинь и его подчиненные успели проделать колоссальную работу. Остается лишь принять в лоб — но уж этот удар мои доспехи точно не выдержат. Ослабят, безусловно, и сильно, но всё равно не спасут. В меня летело Заклятье — одно из лучших, созданных лично для себя с учетом всех своих сильных и слабых сторон, шедевр этого Вэя, и относится к нему небрежно точно не стоило. Будь ты хоть трижды Великим Магом — смертельный удар, даже нанесенный более слабыми коллегами по цеху, есть смертельный удар. Будет мне уроком — я слишком расслабился, привык считать себя непобедим в этом мире, начал пренебрегать банальной осторожностью, и вот сейчас меня едва ли не со спущенными штанами подловили. Творец-Всесоздатель, стыдоба-то какая… Слава всем богам и демонам, что мои прежние товарищи этого точно никогда не узнают. Такого позора я б не пережил…

Фиолетовые молнии тут не справятся — и времени слишком мало, и на такой уровень боевой магии не рассчитаны. Фиолетовые — важный вспомогательный инструмент, тонкий хирургический скальпель, если угодно, а не грубый боевой молот. Её предназначение не в этом… А вот некоторые другие мои Молнии как раз и есть тот самый боевой молот. И пора бы использовать ту, по которой я изрядно соскучился. Единственную, что ещё неподвластна мне в естественном моем состоянии, та, что едва не выпила меня до дна в Александровске — Черная Молния!

И она легко, радостно откликнулась — как соскучившаяся кошка, давно не видевшая хозяина и теперь старающаяся едва ли не при каждом удобном случае трется, ластится и требует, что бы её гладили, почесывали пузико и чесали за ушком. Именно так она ощущалась всё это время, с момента использования её сил в бою с нежитью.

Черные разряды помчались к преодолевшей уже почти половину пути огненной стреле. Моя Молния двигались на порядок быстрее — и вот уже черные, толстые жгуты разрядов впились в тоненькую полоску пламени, летящую ко мне. Резкий отток маны, процентов шесть от моего резерва, и налившиеся мощью Молнии начинают менять траекторию заклинания. Его создатель, Вэй Цинь, чувствует, что происходит что-то не то, он тоже использует разгон сознания, как и любой иной чародей восьмого ранга, вот только даже без учета магии времени я минимум в два раза превосхожу его в разгоне сознания. А уж учитывая магию времени — во все шесть-семь раз. Разворачивающаяся для меня с неспешностью хорошей оперы схватка наших чар для него проходит весьма быстро, он вынужден принимать решения почти не раздумывая — у чародея есть связь со своим творением, он может в любой момент усилить или ослабить его, может заставить сдетонировать, сменить направление и ещё много чего — но решать, что именно делать ему нужно было очень, очень быстро.

Это было было похоже на партию в шахматы, где у одного на продумывание ходов есть шесть-семь минут, а у другого — лишь одна. И это притом, что первый на голову превосходит второго как игрок. Через Черную Молнию я словно поезда по надежным тоннелям направлял собственные чары с единственной целью — ослабить контроль врага над заклятием. Ну а Молния же, следуя моей воле, уплотнилась, усилила напор… Ещё полторы минуты противостояния (для меня полторы, не для него) и я окончательно оборвал контроль над чарами противника и заставил сменить траекторию, отправив куда-то в сторону. Сняв заклятие времени (нельзя слишком долго и часто использовать её на себе, у меня скоро главный бой, в котором она мне точно понадобится), но оставив разгон сознания, я улыбнулся побледневшему циньскому военачальнику и члену Императорского Клана.

— Давайте поговорим… — начал было хорошо поставленным, приятным баритоном генерал Вэй, как-то сразу растеряв часть величественности.

Однако говорить я не собирался. Ни с ним, ни ещё с кем-либо из врагов. Впрочем, как и мой противник — пусть он и думал, что делает это незаметно, но я четко ощущал и посланную им просьбу о помощи, и почти уже активированные артефакты — ему требовалось ещё с десяток секунд, не больше. Молодец, не жалкая тряпка вроде убитого лича — этот тип явно собирался драться до последнего, просто для активации предметов хотел время выиграть… Вот только я, понятное дело, подобного ему позволять не намеревался от слова совсем, а потому уже готовил полноценную атаку — сплетая Красную, Фиолетовую, Золотую и Черную воедино. Рождаясь прямо в моем Источнике Магии пропуская их самого

Где-то вдалеке грохнуло так, что земля весьма дрогнула даже у меня под ногами. Взорвался-таки гостинец циньский, да ещё как взорвался! Что ж, вот, держи ответ. Моя ладонь как раз закончила движение вниз, и Коготь Молний обрушился вниз. Разряды Синих, Желтых и Золотых Молний, привычная боевая связка, сработала так, как надо — прямо в центре магической фигуры скорчился генерал Цинь, терзаемые злыми, трескучими ударами магического тока. По тщательно выверенным линиям, соединяющим магическое построение врагов воедино, побежали разряды, охватывая остальных чародеев — не прошло и десятой доли мгновения, как все они, по сути, погибли. И пусть тот факт, что формально жизнь ещё не покинула их тела, никого не обманывает — мои чары прорвались в зазор между защитой циньских старших магов, и более у них не было ни единого шанса на выживание.

Они сделали рискованную ставку, положившись на один всесокрушающий удар. Осознавая, что им предстоит выйти на бой против несоизмеримо более могучего врага, Вэй Цинь выбрал рискнуть всем в надежде застать меня врасплох и если не прикончить, то ранить этим ударом. И сколь бы велики не были мои претензии к тому, что творила его армия на наших землях, прежде, чем отправится дальше, я на короткий миг склонил голову. Независимо от прочего, храбрость, смекалку и мастерство я признаю. Большинство известных мне Магов Заклятий этого мира на его месте сбежали бы, а он принял бой.

— Ты дрался умело и храбро, воин из далеких земель. Я запомню тебя… Маргатон! Прими мой дар — и будь готов отплатить мне сторицей!

Маг Заклятий. Семнадцать Архимагов. Сорок семь Старших Магистров. Здесь и сейчас я отдавал ему в несколько раз больше, чем за всё время в этом мире, вместе взятое. А ещё, принеся в жертву Мага Заклятий, мага высочайшего для этого мира ранга, я мог открыть ему возможность полноценно искать адептов и распространять свои знания в этом мире. Закрепить его, так сказать, официально в магическом поле этого мира — и, подумав, я так и сделал. Это не значило, что ему не придется бороться с конкурентами, не устраняло и других проблем — но дальше всё уже зависело сугубо от него. Как он договорится с иными высшими силами, что имеют влияние в этом мире, с кем будет дружить, а с кем враждовать — это уже его забота, но главное я даровал возможность существенно расширить влияние и могущество самому молодому и пока ещё слабому Владыке Крови. Эта услуга не увеличивала его долг передо мной, я не оговаривал её заранее — но сейчас, вспоминая все свои сделки с ним в этом мире, я не могу не отметить, что я неоднократно оставлял для него лазейки в наших контрактах, пользуясь которыми он мог бы меня и вовсе закабалить. Минусы лишь частичного доступа к опасным знаниям и высшим ритуалам, вызванным фрагментацией памяти… Но он так не сделал. И более того — чаще всего перевыполнял свои обязательства.

Меня сложно назвать хорошим человеком, но у меня есть некоторые принципы. Я знаю точно, что любое иное существо его масштаба не стало бы играть со мной в благородство, а он стал. Возможно, и скорее всего, именно благодаря тому, что знал мою характер и логично предположил, что я ему отплачу, ну и что? Каковы бы ни были его мотивы, факт его помощи остается неизменен. И я отплатил за это.

— Почему? — раздался его задумчивый голос.

— Долг платежом красен, — ответил я. — Я не уверен, будет ли у меня завтрашний день, а уходить в вечность лучше без незавершенных дел и открытых долгов.

— Благодарю, друг мой… — спустя почти минуту тишины ответил очень тиъл. — И в качестве выражения моей признательности, Пепел, я сделаю кое-что безвозмездно. Доверишься ли ты мне, друг Пепел?

Не могу сказать что я не колебался — колебался, ещё как. Но, раз уж у нас сегодня день странных событий и небывалых даров, почему бы и нет? Разум отговаривал от подобного, но интуиция шептала — рискни. И я рискнул, позволив силе Владыке Крови проникнуть сквозь могучие бастионы, хранящие мои разум и душу, открывшись и став весьма уязвимым…

От моего рева натуральным образом дрожала земля, а на небе возникали и рассеивались облака. Все вокруг вскипело, вспыхнуло от хаотичных потоков перемешавшихся рек маны — а затем боль ушла столь же внезапно, как и появилась. Я вновь был собой, я вновь был цел и невредим… А так же вновь владел всеми своими воспоминаниями. Всей своей памятью, навыками, силами, знаниями и опытом — и не как прежде, а воистину всем. Не было больше осколков печати на душе и разуме, частично блокирующих фрагменты меня… Внутренний мир вновь стал таким, как и должен быть.

— Спасибо, — коротко, но с чувством сказал я.

— С возвращением, старый друг… — прошелестел растворяющийся голос. — К сожалению, сегодня я больше ничем не смогу помочь.

— Ты сделал более, чем достаточно.

Прежде, чем отправиться дальше, я решил заглянуть туда, дальше, где в паре километров был расположен штаб этой армады. И откуда шла немалая часть приказов войскам… Что ж, после моего визита по меньшей мере человеческая часть армии Цинь лишилась головы. А возможно и все войско — не знаю… Всё, что мог для облегчения задачи основным войскам я сделал, пора бы заняться действительно важными делами.

Демоны так и остались там, оберегая Императора Мертвых. Что ж, прежде я опасался идти к ним, начиная схватку… Однако больше я медлить не намерен. Мой шаг легко и уверенно раздвигает Пространство, магия моя врезается в запрещающие телепортацию чары врага — подобными чарами были прикрыты оба убитых мной врага восьмого ранга, но та магия была не в силах мне помешать. Защита вокруг Императора Мертвых на порядок сложнее и могущественнее… Но теперь меня подобное даже не задержит.

Моя магия легко, мгновенно выискивает слабые места в заставляющих само Пространство застыть монолитной стеной чар — я не раз имел дело с тварями Инферно. Да что уж там — я сталкивался с ними в разы чаще, чем мне хотелось бы… А потому типовые ограничительные чары, установленные троицей моих врагов, помехой мне не стали. Будучи уверенными, что под этими небесами никто ещё не сходился с ними в бою, они не стали тратить лишних сил и ресурсов, дабы прикрыть известные мне слабости, и за свою самоуверенность этой троице сейчас предстоит весьма дорого заплатить.

Балрог и двое мирассу. Полные сил, напитанные кровью жертв, могущественные, опасные… И крайне неопытные. Ни одного старше двух тысяч лет — видимо, потеряв несколько воистину древних и опытных генералов, их Лорд решил больше не рисковать истинной элитой своего войска, оставив на передовой лишь тех, чью возможную потерю он считал допустимой. Тем лучше.

Поток Пламени Инферно охватил меня кольцом, заковывая в, как они считали, надежную ловушку.

— Самоуверенный человечишка… — начал было один из мирассу, но я не собирался слушать демоническую тварь. Я пришел сюда не ради слов.

— Темная Вода, Круговое Цунами, — бросил я.

От моих ног во все стороны ударила нарастающая волна агатово-черной, непрозрачной воды. Заклинание девятого ранга, из разделов моей Личной Магии, оно столкнулось с Пламенем Инферно, окружающим меня — и во все стороны ударили отзвуки двух столкнувшихся великих сил. Нельзя на равных противостоять Пламени, что сравнимо со Светом Эдема в своем могуществе, используя обычную стихию — и потому в разгар войны с Темной Звездой был найден и изучен способ призывать эту магическую жидкость из глубин мироздания. Требовательное к мастерству, жрущее много маны, но весьма эффективное средство, являющееся противоположностью столь любимой тварями Инферно силы, что породило их и питало силами… Да, неспособное в глобальном плане противостоять Пламени Инферно — но отлично работающее в локальных стычках вроде этой.

Зародившись не выше полуметра в первый миг, уже через пять секунд Круговое Цунами более чем оправдывало свое громкое название. Гребни невероятной, невозможной в естественной природе слитной волны, идущей на триста шестьдесят градусов, достигали полутора десятков метров. Пламя Инферно, боевые заклятия, уже приготовленные врагом, многочисленные ловушки и прочее, что приготовили хитрые твари, ожидая меня, просто сметало — ничто не способно было остановить всеразрушающий порыв моего заклятия.

Моя левая рука с вытянутым указательным пальцев оказалась поднята вверх раньше, чем враг успели сделать столь очевидный для меня ответный ход. К моменту, когда в полусотне метров надо мной оказался один из мирассу, начинающий сплетать атакующее заклятие, на кончике моего пальца уже сформировалась крохотная сфера воздуха. Заклятие, выменянное мной у юного Ильи Муромского, доработанное до приличной формы, сейчас прошло ещё одну модификацию — магу с моим опытом довести толковую заготовку для чар до приемлемого уровня дело нескольких секунд. То, что я успел сделать как Аристарх, было всесторонне изучено, осмыслено и доведено до ума — и уже сейчас шло вход. Всё же Молнии — это подшкола Стихии Воздуха, так что я в этом направлении особенно силен.

Первый удар — снять защиту. Фиолетовые разряды, принимая форму тонких, гибких сияющих нитей десятками устремились вверх из-под моих ног, опутывая со всех сторон врага. И ожидаемо наткнулись на защитную сферу — магия Крови, Тьмы и Хаоса… Тонкие фиолетовые нити проникли внутрь, беспорядочно разрушая все те тонкие нити, что превращали беспорядочную массу сырой маны и энергии различных Стихий и Школ магии в единую, стройную систему — в заклинание. Сфера Уддгасса, в самом стандартном её исполнении — нижняя планка высокой магии Инферно. В руках более искусного демона это заклинание ни за что не поддалось бы так просто — но враги были неопытны, слишком неопытны… И потому черно-багровая сфера заколебалась, грозя рассыпаться и вынуждая своего создателя отвлекаться и направлять дополнительные ментальные и магические ресурсы на свою стабилизацию и укрепление. Самоуверенный демон оказался даже глупее, чем я надеялся, не став прерывать плетение своих атакующих чар, решив, что сотканные из Фиолетовых молний нити и есть основная моя атака и уверившись, что застал меня врасплох — маленькую точку тугих, свивающихся в сверкающие белизной нити воздушных потоков на кончике указательного пальца он высокомерно проигнорировал.

И прежде, чем он успел толком управиться хоть с одним из своих заклятий, я отправил в него свое новое заклятие. Сфера Голодных Ветров, так я назвал эти чары… Новое заклинание в моем арсенале Личной Магии.

Так и не подняв голову к небу и не удостоив демона ни единым взглядом, я неспешно зашагал вперед. В небе надо мной раздался рёв, полный боли — шестирукий генерал Инферно не удержал защиту, и сейчас сотни и тысячи тончайших нитей воздуха, в каждой из которых было больше мощи, чем в сильнейшем из ураганов, впивались в плоть шивассу, оставляя глубокие, сочащиеся темной кровью раны. А Красные Молнии били крохотными разрядами из каждой раны, каждой царапины, оставленной мной — вот так нужно использовать Магию Крови. Усиление себя и союзников, ослабление врага, возможность обменять жизненную силу на ману в случае нужды — как же я был глуп, бездумно вкладывая Красные молнии в свои удары… Сила Молний не в том, что бы нафаршировать ими по максимуму любую атаку, а в правильном их использовании и сочетании. Да, есть чары, где их нужно комбинировать практически все — но то лишь сильнейшие и сложнейшие из чар. И судорожно призывающий всю доступную силу в напрасных попытках самоисцеления истинный демон на своей шкуре испытывал сейчас эту истину.

Ах, как легко и приятно сражаться, когда эфир вновь полноценно покорен моей воле! Как легко и непринужденно сплетаются сложнейшие чары, кои без него невозможно использовать в скоротечных битвах наподобие этой! А уж о том, что в каждый удар можно и нужно вкладывать Мощь Души я бы и не вспомнил, если бы не Маргатон… Сражайся я сейчас с этим мирассу один на один, и бой был бы кончен. Но я сражался не один на один…

Копьё Простолюдина в правой руке легко, стремительно прокрутилось в моей правой руке. Пятка оружия ударила в пустое пространство справа от меня, из которого, подобно выпущенному из пушки снаряду кувыркаясь вылетел второй мирассу и одновременно с этим с лезвия, направленного сейчас через мое левое плечо за спину сорвался разряд Синей, Желтой и Золотой Молнии. Грохот взрыва и волна раскалённого воздуха, ударившие мне в спину, были лучшим доказательством того, что удар нашел цель.

Я всё так же неторопливо шагал прямиком к возвышающемся над пустынной равниной каменному плато. Там, на идеально плоской, невозможной для естественной природы каменной поверхности стоял богато изукрашенный черный шатер с вышитыми золотыми драконами — символом Калана Цинь, династии, давшей название целому государству.

Ни один из демонов не погиб, и даже сколь-либо серьезные раны получил лишь один из них — но я не демонстративно не обращал на них внимания. Ни разу за весь бой мой взор не отрывался от стоящего вдалеке шатра, ни единого раза я даже не повернул головы к трем могущественным врагам… Лишь молча, спокойно и высокомерно шагал вперед — и неспешные, прогулочные, казалось бы, шаги стремительно пожирали разделяющее нас пространство. Я издевался над своими противниками, не просто переместившись в закрытое для телепортации место, нет — в каждом моем шаге была магия Пространства, позволявшая разом преодолевать не полметра, а полтора-два десятка. Я показывал троице демонов, что абсолютно не вижу в них ни угрозы, ни достойных упоминания врагов — ведь чары, блокирующие Пространство, до сих пор были активированы, а я все равно использовал эту школу магии в столь издевательской манере…

Я буквально физически ощущал их ненависть и злобу. Какого-нибудь более слабого волшебника, обычного Мастера, к примеру, просто ощущение душащих эту троицу эмоций попросту убило бы, заставив сердце остановиться. Но я же, неспешно сняв шлем и уложив его на сгиб локтя левой руки, лишь снисходительно улыбался…

— Ничтожества, — с легкой презрительной улыбкой бросил я, всё так же ни на кого не глядя.

И, разумеется, был прекрасно услышан. Рев, полный ярости и оскорбленной гордыни, полный обещания самых чудовищных кар и мучений, раздался из трёх глоток позади меня. Пространство пошло лёгкой рябью, мощная воздушная волна ударила мне в спину, неся в себе жар Инферно и зловоние демонов, окружающий магический фон скакнул от напряжения и ещё сильнее наполнился эманациями грязных, отвратительных для меня энергий Инферно — окончательно взбешенные балрог и парочка мирассу отбросили всякую осторожность, отдавшись первобытной, сидящей в глубине души каждой твари Инферно ярости.

Два мирассу, демоны, чья нижняя половина тела была змеиной, а верхняя представляла собой вытянутое гуманоидное туловище с шестью руками, возвышались более чем на две сотни метров. Хвосты, из которого состояли их тела на добрых три две трети, частично волочились по земле — метров шестьдесят демонической плоти обеспечивали опору и мягко пружинили гигантские тела. Пожалуй, целиком каждое из этих существ было под три сотни метров…

Шесть рук, в каждой из которых демоны сжимали различные артефакты — не только оружие, но и чисто магические предметы. Два кривых скимитара, один щит, кинжал из костей дракона, чаша из темного обсидиана и явно не человеческий череп — пара прямых рогов, вытянутая вперед челюсть с полной хищных, острых клыков пастью и четыре глазницы. У второго в верхней паре рук были огромный костяной лук со стрелами из лиловой энергии, в средней — пара жезлов из неизвестного мне материала, а в нижней — длинный кинжал из такого же темного обсидиана, как и чаша его сородича, и свиток из чьей-то кожи. Зная привычки обитателей Инферно — её владелец был наверняка разумен и процесс создания свитка наверняка выполнялся пока бедолага был жив и в полном сознании…

А перед этой парочкой, ближе всех ко мне, находился их предводитель — балрог. Гигантские крылья закрывали небо, башка представителя сильнейшего вида истинных демонов Инферно возвышалась на добрые три с половиной сотни метров над землей, могучее тело, местами состоящее даже не из плоти, а из густого Инфернального Пламени, излучало ауру ужаса и мощи, а правой руке излучал жар Пламенный Меч в добрые две с половиной сотни метров длиной, в левой извивалась, ниспадая вниз, длинная Плеть Боли — оба оружия, созданных из чистейшего Пламени Инферно и служащих визитной карточкой этого вида истинных демонов, сияли чудовищной, недоступной почти любым артефактам этого измерения мощью.

Полоса раскалённой плазмы из древнейшего и опаснейшего Плана Бытия взметнулась от небес до земли. Даже в небесах, переполненных огнем столкновений множества различных сил и заклятий сошедшихся в смертельной схватке армий, что превратили поздний летний вечер в едва ли не утро от количества разнородного и разноцветного света, Плеть Боли выделялась, как выделяется на чистом белом холсте единственная черная вертикальная линия. Рука огромного балрога двигалась со скоростью, физически, казалось бы, невозможной для подобных габаритов — но как и всегда, в спорах обладателей истинного колдовского могущества законы физики отступали в сторону.

Плеть, извиваясь и злобно шипя, начала движение вниз, стремясь обрушиться на крохотную, хрупкую и беззащитную человеческую фигурку, что посмела вызвать гнев могущественного демона-инфернала. Ничто в целом мире, казалось бы, не могло остановить грозное оружие, выкованное в глубоких кузнях Инферно, сама ткань смертного мира спешила убраться с пути грозного оружия… И когда мастерски нанесенный удар достиг земли, ударив самым своим кончиком, на котором было сконцентрировано более всего мощи, земля содрогнулась от могучего взрыва. Валуны размером с крестьянскую избу, пылая от жара, разлетались подобно песчинкам, озеро темного, густого пламени рвануло во все стороны, жадно поглощая всю попавшуюся на пути материю, не различая камень, дерево, траву и землю…

Могуч и страшен был этот удар. И никто из тех, что рискнули бы принять его на себя, не посмели бы отнестись к нему легкомысленно — вот только я его и не принимал. Крохотной, окутанной Желтыми разрядами искрой я на немыслимой скорости взлетел прямо в небеса, мимо ещё не успевшего опуститься хлыста, между ещё не успевших сомкнуться заклятий одного из мирассу, призванных сковать и обездвижить меня — и, замерев на высоте километра над землей, обрушил свой удар на троицу врагов.

Могущественная Магия Звука породила сильнейшую, разрушительную ударную волну, круша и корежа вражеские защитные чары, которые держал над товарищами второй мирассу. Троица демонов невольно отступила на несколько шагов, восстанавливая равновесие и готовя новые чары, и я воспользовался. Из свирепого грохота грома и толстых, могущественных разрядов молний, родилось моё заклинание — одно из сильнейших в арсенале Личной Магии любого Великого Мага…

Воплощение Души — финальная, завершенная версия Доспеха Стихии, многократно превосходящая его по всем свойствам. Созданная специально для битв с подобными врагами-переростками, позволяющее частично нивелировать разницу в способностях, возникающую при использовании демонами их увеличенной формы. Увеличиваясь в размерах, эти твари становятся значительно опаснее — повышенные прочность и устойчивость к магии, кратно возрастающая живучесть, чудовищная физическая сила, заставляющая утраивать затраты на защиту… На эту форму способны лишь сильнейшие твари, и возможность её использовать у этой тройки появилась из-за того, что я вернул свои силы.

Доспех Стихии неспособен ничего противопоставить этой силе, в отличии от Воплощения Души. Мой родной, изначальный мир куда более суров на опасных врагов, нежели этот. И именно поэтому, думаю, наша боевая магия настолько превосходит здешнюю…

Полупрозрачный воин двухсот восьмидесяти метров ростом, словно нарисованный в виде предварительного эскиза резкими, решительными карандашными линиями из Синих, Желтых и Золотых Молний, облаченный в плащ из густых, черных туч, что волочился по земле, с огромным копьем, один в один повторяющим Копье Простолюдина и облаченный в точную копию моего доспеха — таким я предстал перед троицей врагов.

— Идиоты, — презрительно бросил я. — Так бездумно прибегнуть к козырю на самый крайний случай и лишить себя шанса выжить… Вы не воины — вы просто буйный скот, обреченный на заклание.

Копье метнулось в стремительном выпаде, целя в горло балрога. Демон взмахнул Пламенным Мечом, пытаясь отвести моё оружие — но вместо того, что бы столкнуться с моим оружием впустую рассек воздух. Воплощение Души, смазавшись от скорости в поток разноцветного сияния, оказался сбоку от балрога — моё Копьё обрушилось на правого мирассу. Вооруженный луком и не имеющий при себе щита демон попробовал заблокировать мой удар магией, но его щит не выдержал соприкосновения с сияющим Золотом острием копья, на кончике которого танцевала огромная шаровая молния. Четвертая по счету Молния могла усиливать любую мою магию… Удар могучего копья, и без того способный с одного удара пробить большинство защитных чар восьмого ранга, разорвал тонкую пелену защиты и ударил по одной из нижних конечностей. Я метил туда, где в туловище мирассу располагался один из основных узлов энергетики данной твари, но реакция у демона оказалась достаточно хороша…

Рука со свитком из кожи полетела вниз, отсеченная мои ударом. Подранок отпрянул назад, разрывая дистанцию меж нами до нескольких километров разом, а на меня сбоку обрушилось разом пять атак. Удар Пламенного Меча и атакующее заклинание балрога в виде цепей из чистейшей тьмы, что попытались меня сковать, дополнили два Высших Проклятия от уцелевшего мирассу и выплеснутым из обсидианового кубка облаком магического яда, разъедавшего саму ману…

И всё это было встречено Стеной Темной Воды, что после использования в виде Кругового Цунами никуда не делась. Демоны посчитали разлитую всюду жидкость выработавшими ресурс остаточными проявлениями моей магии — и очень зря! Ибо контроль над этими чарами я не утратил и лишь ждал подходящего момента. Который уже настал…

Мне не пришлось дополнительно отвлекаться на защитные чары, попытки отступить или обмен ударами — Стена выдержала чужие атаки и ударила обоих демонов десятками горизонтальных водяных столбов. А потому натягивающий тетиву лука мирассу оказался неприятно удивлен — в потоках Сине-Желто-Золотых Молний, атакующих его в лоб, я вновь набросился на раненную тварь. Счет шел на секунды — на четыре секунды, выигранных мною с помощью заранее подготовленного маневра.

Гравитационное Клещи, Цепи Арудана, опутавшие толстыми звеньями призванного магией металла, Ледяной Капкан, сковавший хвост мирассу, удары молний и с новой силой активировавшиеся в теле подранка Красные Молнии (это был тот самый демон, что попал под удар Сферы Голодных Ветров) — на выходца из Инферно обрушилось слишком много Высшей Магии разом. В отличии от своих врагов я бился обдуманно, следуя четкому плану в голове, мгновенно корректируя его согласно обстановке, подготавливая хотя бы несколько слоев чар для каждого своего действия — и потому к моменту, когда товарищи демона сумели прийти ему на помощь… Помогать, по сути, уже было некому — дымящееся, подергивающееся в предсмертной агонии опаленное, местами промороженное, раздавленное и разорванное тело змееподобного инфернала, лежащее за моей спиной, исцелению не подлежало.

Втроем у них были пусть небольшие, но шансы победить меня своими силами. Ну а если не выйдет победить, то по крайней мере выиграть достаточно времени, что бы их могучий союзник успел прийти на помощь. Когда стало очевидно, что своими силами они меня не задержат, самое умное, что они могли сделать — отступить и затаится. И хладнокровно наблюдать, как я крошу барьеры на пути к Императору Мертвых, что бы вмешаться в нужный момент — сил бы у меня прорыв такой защиты отняло огромное количество. Циньские маги не очень позаботились об укреплениях для своих войск… Но вот в защиту этого места они вложились капитально.

И я не дал им этого сделать, спровоцировал на гигантофикацию. А у подобного шага, помимо многочисленных преимуществ, есть и значительные минусы. В мире смертных в этой форме им была недоступна магия Пространства, да и скорость передвижения в целом значительно падала… А ещё эта форма жрала много сил и отменить её вот так, в бою, по мановению руки было невозможно — тварям требовалось на это хотя бы десяток минут спокойствия.

Спасибо тебе, Маргатон. Я воистину вспомнил всё до конца… В том числе и опыт войны с армиями Инферно. Эта троица проиграла в первую очередь именно ему, опыту — в чистой магической силе они меня даже превосходили…

И потому в аурах оставшейся парочки я ощутил то чувство, которое инферналы совсем не привыкли испытывать перед нами, людьми — страх. Страх за собственную шкуру…

— Вы правильно боитесь, твари, — пророкотал я. — Уж вам я точно не дам спастись!

— Восемьдесят третий полк инфантерии отведен в тыл. Точное число потерь уточняется, но приблизительная оценка — от семидесяти пяти до девяноста процентов, — мрачно докладывал офицер-связист, Младший Магистр, специализирующийся на магии Разума. — Тринадцатый пехотный и гвардейцы Малининых, Сидоровых и ещё семи Родов прорвали боевые порядки нежити в семнадцатом квадрате. Командовавший нежитью Архимаг врага, как и семеро Старших Магистров его свиты, убиты в схватке, выжившие личи и живые чернокнижники бежали. Среди тварей не осталось никого выше четвертого ранга, в течении пяти минут остатки мертвецов будут уничтожены. Их командир просит дальнейших указаний!

— Кто там командует, каковы потери и состав уцелевших бойцов, — отрывисто уточнил пожилой Мастер в полковничьих погонах.

Связист умолк, посылая по цепочке коллег сообщение и дожидаясь ответа. Тот пришел на удивление быстро:

— Цифры приблизительные, но близкие к точным значениям. Около тысячи человек обычной пехоты, почти пятьсот гвардейцев, сто сорок три боевых магов от первого до третьего ранга. Шестнадцать Мастеров, семь Младших, четверо Старших Магистров и двое Архимагов. Говорят, рыцари смерти Аристарха Николаевича, пришли на подмогу несколько минут назад.

— Бойцы и младшие чародеи — в тыл, на перегруппировку и отдых, — распорядился полковник. — Все маги четвертого и выше рангов — сразу по завершению зачистки в пятнадцатый квадрат, пусть ударят демонам во фланг. Архимаги пусть выдвигаются немедленно — предупреди их, что у противника там четверо демонов седьмого ранга против одного нашего. Пусть поторопятся!

Парящие под высоким потолком желтые сферы с трудом освещали немалых размеров зал, в котором в данный момент работало несколько сотен человек. Десятки столов-артефактов, отображающих каждый свой участок великого сражения, что гремело в эту минуту далеко наверху, на поверхности. За каждым столом — несколько офицеров, среди которых обязательно хотя бы один — армейский маг Разума и связист по совместительству. Очередная разработка Академии Оккультных Наук, создавших артефакты-ретрансляторы, позволяющие магам Разума с соответствующей подготовкой кратно увеличить дальность и точность передачи сообщений, на порядок упростила командование непосредственно в бою, чем тактики и стратеги штаба сейчас и пользовались.

Собранные за многие годы под своим крылом, очищенные от лишней шелухи ограненные алмазы — именно такие мысли сейчас были у наблюдающего за работой подчиненных Мага Заклятий. С отеческой любовью и нежностью он сейчас смотрел на чудо из чудес, созданное его собственными руками — штаб армии, в котором все значимые решения принимались не как левая пятка у самого родовитого из аристократов пожелает, а исходя из строгой военной логики. Беспристрастно, без оглядки на пожелания более знатных и сильных магов, исходя не из опасения нарваться на конфликт с кем-нибудь слишком могущественным, а строго по военной науке и логике…

Делом всей своей жизни Василий Олегович Добрынин полагал службу отечеству. Некогда Глава Великого Рода, он отдал должность сыну, затем её занял его внук, и вот сейчас Родом правит и вовсе его правнук — слишком давно отдал пост. К счастью, нынешний глава, сорокасемилетний Архимаг, обладал достаточным талантом для взятия планки восьмого ранга. И всеми необходимыми ресурсами и знаниями, что позволило старому чародею вздохнуть с облегчением и окончательно отдаться военному искусству.

Апогеем, венцом, своей службы старый боевой маг и фортификатор намеревался сделать последний, но самый значимый подарок для Родины. Победа в этом чудовищном сражении, если они её одержат, действительно внесет их в анналы истории — Аристарх, произнося свою речь, даже не представлял, насколько его слова сходятся с мыслями генерал-аншефа. Ему нужна была, необходима как воздух именно такая победа.

Ибо имея такую викторию в послужном списке, он мог уже не переживать о том, что разработанную им военную реформу примут и начнут реализовывать. Наверняка криво и косо, с изъянами и огрехами, но главное — каждого офицера обяжут обучатся тактике и стратегии современной войны, оставив в прошлом устаревшие догматы и правила. Создадут в каждом соединении от дивизии и выше отделение, отвечающее за тактику и стратегию — подарят командирам, сидящим на своих должностях лишь за счет силы, мозги, которые смогут направлять их действия в нужное русло…

А дальше, со временем, когда полезность его реформы станет очевидна всем, они пойдут дальше. И возможно однажды в Имперской Армии начнут командовать не по праву силы, отдав тактику и стратегию на откуп тем, кто в этом понимает больше. И такие штабы, как при нем, появятся при каждой армии Империи… Эх, мечты, мечты.

В самом центре помещения висела огромная, от пола до потолка, иллюзорная карта. В отличии от тех, которыми пользовались офицеры, эта изображала не конкретный, выделенный определенному офицеру участок, а всю линию фронта разом. Дабы каждый, кто командует сейчас на своем крохотном поле боя, мог видеть общую картину и ориентироваться по ней. С тоской взглянув на карту, старый чародей поднялся и созданного его же магией каменного кресла и отряхнул мундир.

Там, наверху, творился сущий ад. Они, конечно, знали, что у врага перевес по количеству чародеев вообще и особенно старших. Семьдесят два Архимага в русской армии против как минимум двух с половиной, а то и трёх сотен вражеских, против трёхсот двадцати Старших Магистров Империи — несколько тысяч циньских… В какой-то момент всё едва не пошло кувырком — но затем случилось небольшое чудо. Николаев-Шуйский, неведомым образом дотянувшись до всех и каждого, произнес пусть плохонькую, но речь… И на удивление Василия Олеговича сумел зажечь огонь даже в его сердце.

Штаб, мозги, командующие русской армией, находились в созданном магией самого Добрынина бункере в перебравшемся на вражескую территорию тылу армии. Не став утруждать себя подъемом по ведущему наверх тоннелю, волшебник просто шагнул в ближайшую стену. Покорная воле могучего мага Земли почва была подобно воде, легко расступаясь перед ним, и уже через несколько секунд Добрынин стоял наверху, глядя в небеса.

Сейчас был его черед держать удары врага. Усталый Смолов где-то неподалеку, окруженный свитой личной охраны и с чародеями, что подпитывали его силой через круг магов, наконец-то сможет перевести дух. Благодаря усилиям Аристарха давление на них значительно ослабло, и теперь они могли бы сражаться четверо против пятерых… Но нолдийцу, сильнейшему среди них, пришлось отправиться держать удар там, высоко в небе. Ибо против их воздушного флота враг бросил не просто орды демонов и нежити — их вели тридцать девять костяных драконов. Такая орда могущественных чудовищ седьмого ранга была даже сильнее и опасней одиночного Мага Заклятий — ни Добрынин, ни Рысев со Смеловым не сумели бы дать отпор такому количеству этих существ. Однако нолдиец с чудовищной аурой, устроившийся на линкоре Рысевых, вполне успешно прикрывал флотилию — битва за небо шла с переменным успехом, без явного победителя.

На земле же… Добрынин никогда не видел, что бы люди так сражались. Стоя в центре круга чародеев, что через начерченную многолучевую звезду были готовы в любой миг поддержать своими силами генерал-аншефа, чародей закрыл глаза и прибег к несложным чарам — Дальнему Взгляду. Всё равно стоящий неподалеку глава связистов, маг Разума в ранге Архимага Арсений Конев сообщит, когда и где враги в очередной раз попробуют ударить Высшей Магией, так что старый Маг Заклятий имел возможность отвлечься.

Солдаты, простые, неодаренные в недавнем прошлом обычные мужики-крестьяне наравне с опытными ветеранами бились отчаянно и зло, не помышляя об отступлении. Вот какой-то безногий бедолага, на которого никто не обращал внимание, ползет вперед, сжав зубы и терпя боль. На него частенько наступают идущие вперед, в схватку мертвяки — раненный ползет под ногами не обращающих на него внимания врагов. Добрынин видит сержантские нашивки, скорее догадывается, чем чувствует — это один из бесчисленных Подмастерий.

Раненный, истоптанный, со сломанной в процессе левой рукой и явно перебитыми рёбрами, он на голой злости и стальной воле добрался до цели — рыцарь смерти третьего ранга, что стоит позади строя из нескольких сотен скелетов, зомби и прочей низшей нежити. Командир, чья воля направляет тварей и чья магия периодически убивает троих-четверых, а иногда и пятерых солдат, стоит им оказаться без магического прикрытия.

Правая рука уже почти мертвого сержанта вцепляется в стальные поножи на ногах рыцаря. Тот в данный момент занят, плетет заклятие, и почти мёртвого имперца он за угрозу не считает. Видно, решил добить после того, как закончит с заклинанием… Вот только отчаянно захрипевший сержант внезапно начинает хохотать сквозь слезы боли — и его тело вспыхивает, начиная осыпаться пеплом. Рыцарь, осознавший свою ошибку, пытается отпрыгнуть, выдернуть ногу из пальцев человека — но приносящий себя в жертву воин вцепился в неё неожиданно твердой хваткой. А затем, всё так же безумно хохоча, обращается пламенным вихрем, что начинает плавить доспехи нежити. Языки пламени проникают в щели доспеха, рыцарь вспыхивает изнутри, как сухая солома — а затем под полный нечеловеческой боли пополам со злой радостью хохот доспехи осыпаются грудой металла прямо на ту горстку пепла, что ещё минуту назад была сержантом Имперской Армии… Противники, непримиримые ещё миг назад, лежат в одной куче останков, найдя наконец покой…

А лишенную командира толпу более чем трехсот живых мертвецов, мигом позабывших о всяких глупостях вроде строя, тактики и хитростях за несколько минут перебили остатки роты, в которой служил бравый сержант Российской Империи. Чуть более полусотни солдат, трое Подмастерий и единственный Ученик. Перебили, собрали в одну кучу своих погибших, сняли с них алхимию, гранаты и прочее, что ещё пригодится их живым товарищам, а затем двинулись дальше. На долгие проводы и похороны времени не было…

Сражение распалось на сотни, а может и тысячи отдельных схваток. Слишком велика была линия боестолкновения, слишком часто целым батальонам, а то и полкам приходилось искать обходной путь или другую цель из-за того, что у них на пути схватились старшие чародеи, началась полоса ловушек и так далее. Умелое командование генерал-аншефа, а точнее — его штаба, работающего в связке с магами Разума, позволило по большей части сохранить контроль над войсками, а вот враги явно лишились командования. Спасибо Аристарху — видимо, сумел добраться до вражеского штаба…

Наблюдая сквозь свои чары за полем боя, он всё отчетливее чувствовал — скоро грядет. Что именно грядет генерал-аншефа понять не мог, но интуиции доверял и внутренне собрался, готовый в любой миг разразиться заклятиями. А рука невольно легла на рукоять неприметного, весьма потрепанного клинка — чего-то среднего между коротким мечом и длинным кинжалом. Выкованное из бронзы лезвие не отличалось тонкой работой — примитивное и дешевое на вид оружие, которое можно было увидеть во многих музеях, посвященных древнему востоку.

Когда вдалеке, на севере внезапно вспыхнули четыре ауры, ощутимые даже за десятки километров, напряглись все. Стоя в кругу, командующий прекрасно ощущал колебания ауры товарищей, и потому мог с уверенностью сказать — проняло всех. Несколько секунд спустя началось столкновение четырех существ, каждое из которых безоговорочно превосходило любого Мага Заклятий.

— Справится ли? — негромко, с тревогой прошептала стоящая в кругу чародейка.

Ей никто не ответил. Сила демонов, возросшая до такого уровня, была неприятным сюрпризом для всех присутствующих. Нет, он помнил слова о том, что из-за Аристарха усилятся и эти твари, но что бы настолько⁈

Отзвуки могущественной магии ощущались всеми без всяких сканирующих чар. А затем события пошли вскачь — что-то в сражении русского боевого мага с демонами изменилось. Ауры стали ощутимей, налились ещё большей силой… А затем одна из них начала стремительно затухать. Один в один как у сильных магов при гибели — не исчезла мгновенно, а постепенно рассеивалась…

— Да! — радостно сжала кулачок волшебница, что волновалась о победе парня.

Дальше их соратник вместе со своими врагами предстал практически перед всеми. Три громадных фигуры в небесах, километрах в двадцати от центральной линии боестолкновений, где группировка из шестидесяти с лишним тысяч русских солдат вкупе с тяжелой техникой в лице пилотируемых големов упорно шла вперед, перемалывая впятеро превосходящие числом войска демонов — несколько сотен священников и языческих жрецов, как и солдаты зараженных безумием, что распространил Аристарх, обеспечивали солдатам и чародеям превосходство над порождениями Инферно. Не подавляющее, но позволяющее сражаться с могучими тварями на равных…

Когда погасла вторая аура, легкое ликование распространялось среди всех окружающих чародея товарищей. Вот только его тревога возросла многократно… И, как оказалось, не зря.

— Наконец-то! Прости за ожидание, враг мой… Сегодня я одолею и поглощу тебя, и тогда…

— Не будет никакого тогда. За Империю! За Россию!

Когда две пылающие мощью ауры столкнулись, и странная сила, при помощи которой Аристарх в прошлый раз общался со всем войском, разошлась всюду волной, затрагивая каждого, от последнего зомби до Магов Заклятий. На этот раз этих сил было две — и они яростно пытались подавить друг друга. И именно в этот момент произошло то, чего больше всего опасался Василий Олегович.

Прямо в самую гущу на миг стихшего сражения приземлился гигантский, трёхсотметровый демон с огненными мечом и плетью. И хоть на твари и красовалось несколько явно непростых ран, но явно не смертельных. И сил у демона было более чем достаточно… Хрупкое равновесие высших магов было нарушено. Тварь взревела. посылая ментальный зов, и через несколько секунд начали прибывать те, к кому он обратился.

Двое человек и три Повелителя Мертвых со стремительно пребывающими свитами. Десятки демонов седьмого и шестого рангов, окружающих последнего своего генерала, чья сила находилась совершенно в иной весовой категории в сравнении с окружающими. А тот единственный, что мог решить эту проблему, замер высоко в небе, стоя напротив закованной в латы фигуры с откинутым забралом. Император Мертвых и Пепел напоминали двух опытных бойцов, примеривающихся для сокрушительного удара и ждущих подходящего момента…

А у них только он, его приближенные, выдохшийся Смелов и Рысев, так же изрядно растративший резервы.

— Что ж, выхода нет, — вздохнул генерал-аншеф, обнажая бронзовый клинок.

Тот самый бронзовый клинок, которым владел тот, к кому он намерен воззвать.

— Глаза моя зрят сквозь

Уста изрекают правду.

Разум мой чист, а дух преисполнен добродетели.

О Мафусаил, ответь на мой зов!

Приди к своему мечу, дабы руки мои помогли тебе сокрушить зло!

И клинок ответил. Яркий, золотистый свет озарил всё вокруг, и личность старого волшебника отступила, уступая место древнему святому — деду Ноя, внуку Еноха, победителю стоккимов и нефелимов, великому Мафусаилу.

Главная битва завтра — хочу получше её себе представить, что бы лучше написать. Всё же это будет первый действительно равный противник у Аристарха. Ну и про Мафусаила — ваши версии, что ждет Добрынина в результате такого призыва.