Верь мне!

26

Телефон надрывался довольно долго, пока повар осмелился все-таки поднять трубку.

— Да, пожалуйста, кто спрашивает? — произнес он, затаив дыхание. Молодой повар говорил по телефону всего лишь второй раз в жизни.

Озабоченный суматохой в отеле, он сначала не расслышал, что ответил ему женский голос в трубке. Его комнату как раз сейчас обыскивал профессор Райдер, а он сам был отправлен на кухню ожидать результатов.

— Кто говорит? — переспросил он Элисон, которая настойчиво просила позвать к телефону Зекери Кросса. — Кто вы?

— Зекери Кросс, — повторяла она, — один из туристов в группе Тома Райдера.

Капитан Томасон просунул голову на кухню и совершенно сбил с толку повара, показывая, что ему надо срочно позвонить.

— Да. Том Райдер. Да, — бормотал встревоженный повар.

— Мне надо поговорить с Зекери Кроссом.

— Простите, мисс. Полиция делает у нас обыск. Я должен повесить трубку.

— Подождите! — взволнованно закричала Элисон. — Вы знаете мистера Кросса?

— Да, мисс.

— Передайте ему: я уезжаю, как запланировано. Вы поняли? Я уезжаю, как запланировано. Это очень важно, передайте ему.

Томасон выказывал признаки нетерпения.

— Я вешаю трубку, — испуганный повар дал отбой, и в трубке зазвучали частые гудки.

Стоя в помещении чартерной службы, Элисон бешено вертела диск, набирая номер отеля, но номер был занят. Пилот, человек средних лет, привыкший перевозить этим рейсом туристов, не желающих трястись четыре часа до Белиз-Сити на автомобиле по плохой дороге, стоял, с нетерпением ожидая сигнала к отправлению. Остальные пассажиры — две супружеские пары — были уже готовы к полету.

— Мы должны отправляться. Если вы хотите, вы можете вылететь другим рейсом, — сказал он, наконец, Элисон, — во всяком случае, я должен знать, летите вы с нами или нет.

Ей надо было срочно принимать решение. Она закрыла глаза и проговорила твердо:

— Я лечу с вами.

Держа в руках закрытую корзину со спящим ребенком, она проследовала за пилотом к старому потрепанному пикапу, который обслуживал пассажиров чартерных рейсов на этом маленьком аэродроме. Элисон осторожно села впереди, рядом с водителем, а обе молодые пары забрались на заднее сиденье. Пикап медленно двинулся по грязной дороге к взлетной полосе.

В это время в отеле Томасон с телефонной трубкой в руке сказал дрожащему повару:

— Вы можете вернуться в свою комнату. Спасибо. Простите за причиненное вам беспокойство.

Повар быстро вышел. У лестницы он увидел Зекери Кросса.

— Мистер Кросс, — произнес он важно и пересек песчаный двор, подходя поближе к рослому американцу. — Вам только что звонили.

— Кто? — сердце его упало, это могла быть только она.

Он отвел повара в сторону, где их никто не мог слышать.

— Она уже повесила трубку, но она сказала: «Передайте Зекери Кроссу, я уезжаю, как запланировано», — индеец старательно повторил слово в слово. — Она произнесла это дважды. «Я уезжаю, как запланировано». Вы поняли?

Он понял. Она воспользовалась чартерным рейсом. Его часы показывали десять минут восьмого. Самолет отправлялся в семь тридцать. Может быть, он еще успеет, если не будет тратить время на объяснения с Томасоном.

— Вы знаете, откуда отправляются чартерные рейсы? Где находится аэродром?

— Да, — в глазах повара зажглось любопытство.

— Сколько времени мне понадобится, чтобы добраться туда?

— Если на машине по главному шоссе, то… минут десять.

— А далеко это главное шоссе? — он сунул руку в карман, нащупывая деньги.

— Если пешком, то минут десять ходьбы, может быть, чуть больше.

— Проводите меня, — он протянул повару десятидолларовую купюру.

Глаза индейца заискрились от удовольствия — сделка была столь же выгодна, сколь и таинственна. Мягким движением он снял фартук.

— Срежем путь здесь, — сказал парень, отодвигая покосившийся забор недалеко от отеля.

Несколько минут они пробирались по усыпанным песком задним дворам с разбегающимися из-под ног цыплятами и потревоженными дворняжками, бешено лающими на них со сна.

На главном шоссе повар поймал грузовик, и еще одна десятидолларовая купюра убедила шофера развернуться и помчаться в противоположном направлении.

Подгоняемый поваром, злосчастный шофер не вписался в поворот на скользкой от грязи дороге и у самого аэродрома врезался в живую изгородь. Несколько минут были потеряны.

Когда же гордый водитель грузовика, преодолевший все препятствия, подкатил к усыпанной гравием площадке, которая служила стоянкой автотранспорта у взлетно-посадочной полосы, все трое мужчин увидели, что одномоторный самолетик взмыл в воздух и начал набирать высоту. Скоро он превратился в точку в ясном небе и скрылся в северном направлении. Глядя вдаль, Зекери отклонил предложение вернуться на машине в отель. Это даст ей лишний час времени.

Джэкоб Томасон был сильно раздражен.

— Куда вы пропали, мистер Кросс! Я уже заявил о вашем исчезновении.

Отговорки были бесполезны, поэтому Зекери не стал врать.

— Я ездил на аэродром, служащие сообщили мне, что Элисон вылетела чартерным рейсом. Вчера я сам забронировал места. Дело в том, что она хотела показать ребенка доктору. Мы говорили об этом прошлым вечером, но потом у меня все вылетело из головы. Мы решили пробыть здесь еще пару дней, пока прояснятся обстоятельства.

— Похоже, она передумала, — бросил капитан довольно резко. — Я свяжусь со службой безопасности аэропорта, и ее задержат.

— Капитан…

— Не мешайте мне больше, детектив Кросс! Мне бы следовало немедленно арестовать вас, — капитан повернулся на каблуках и вышел, направляясь к телефону.

Зекери последовал за ним на кухню и ждал, пока тот дозванивался до своего начальства. Держа трубку в руке, Томасон указал Зекери на стул.

— Я думаю, настало время рассказать, что вы знаете об этой женщине и почему она так стремится оставить себе ребенка?

Сидя у окна одномоторного самолета с крупной надписью на фюзеляже «Сезар Чартерс», Элисон не хотела думать о зеленом сплошном ковре джунглей, расстилающемся на земле под крылом самолета. Она разжала, наконец, пальцы, вцепившиеся в подлокотник кресла, с побелевшими от напряжения суставами, и тайком заглянула в корзину, стоящую у ее ног. Адам спал уже два с половиной часа, и Элисон постучала тихонько по дереву, чтобы так продолжалось и дальше. У нее была бутылочка с молоком наготове, на всякий случай.

Глядя на пышный ковер тропической зелени, простирающийся далеко на юг, Элисон слушала свой внутренний голос, взволнованно говоривший ей: «Ты нарушила закон! Если тебя арестуют, то наверняка отберут ребенка. У тебя нет шанса, пока ты не найдешь адвоката, способного воздействовать на местные власти».

Она покопалась в своем кошельке и насчитала двести долларов. Плата за найм самолета — пятьдесят. Ей нужны деньги.

С ней рядом не было Зекери. Ей надо действовать самостоятельно, пока они не смогут снова быть вместе. Но когда? Она упала духом и тут вспомнила о Джейке. Джейк может выслать деньги телеграфным переводом. Первое, что ей следует сделать — это позвонить Джейку.

На душе стало немного спокойнее, она опять взглянула в окно. Густой зеленый ковер обрывался на горизонте, там виднелась кромка бирюзово-кобальтового океана, волны которого пенным кружевом набегали на узкую полоску песчаного берега. Океан скрылся из виду, когда самолет с мерным гулом вошел в белое облако, а потом стал снижаться над верхушками деревьев. Вскоре в поле зрения начали появляться признаки цивилизации — коричневые крыши из жести, здания заводов и контор, нерегулярная путаная сеть улиц и улочек вперемежку с частными палисадниками, зелеными двориками и пестрыми разноцветными домиками.

Прежде всего надо вернуться в США, на родину, домой, думала Элисон. В Чикаго. Даже в Майями. Да, она будет ждать Зекери в Майями. Это решение помогло ей избавиться от чувства вины перед ним — она ведь покинула отель, не сказав ему ни слова. Но она сможет позвонить Зекери из аэропорта и дать знать о своем решении.

Итак, она доберется до Майями, а Джейк вышлет телеграфным переводом деньги туда в отель. В Майями она найдет не просто доктора, а практикующего педиатра. И адвокатская контора в Нью-Йорке, которая консультировала ее во время судебного процесса, наверняка, поможет ей и на этот раз — усыновить Адама, отстоять свои права на него. Нет никакого смысла оставаться в этой стране и дожидаться, пока у нее отберут ребенка. Если ей удастся пронести ребенка на борт самолета, она улетит в Майями.

Сезар быстро и мягко посадил легкий самолет, который остановился после небольшой пробежки по посадочной полосе напротив входа в аэровокзал. Скоро был подан трап. Адама укачало, и он тревожно заворочался, когда выключили шумный двигатель, и воцарилась оглушительная тишина.

В знакомой обстановке аэровокзала Элисон почувствовала себя намного уверенней. Касса продажи билетов на рейсы восточного направления была еще закрыта, но несколько пассажиров уже стояли в очереди к ней. Когда Элисон взяла Адама на руки, он сразу же уставился на нее и затих. Она держала его на одной руке, а другой рылась в рюкзаке, ища подгузник, и улыбалась ему лучистой улыбкой, с которой младенец не спускал глаз.

— Доброе утро, Адам, как дела?

И она чуть не засмеялась в голос. Никогда в жизни ни с кем не разговаривала она таким высоким мягким голосом, каким сейчас произнесла неожиданно для самой себя эти слова. Она всегда считала своего рода притворством подобный тон разговора взрослых с маленькими детьми. И вот теперь до нее дошло, что это просто звуковая коммуникация с существом, с которым можно общаться только на этом уровне, на уровне тона; младенцу только так и можно сообщить, что она рядом, заботится о нем, и он в безопасности. Малыш отвечал ей внимательным взглядом безмятежных глаз, выражавших полное доверие. И Элисон, распахнув свое сердце, взглянула на него с ответной абсолютной любовью и испытала такую чистую, щедрую радость, какую никогда в жизни не испытывала. Этот союз любви и доверия никто не в силах разрушить.

Адам задремал.

Она увидела, как кассир открыл окошечко кассы и приготовилась действовать. Ополчась в душе на весь этот бессердечный мир билетов, паспортов, виз и полицейских, требующих опеки, она снова уложила в корзину спящего младенца и стала в очередь, опасаясь, что простоит в ней не менее получаса.

— Простите, но у меня нет заказа на сегодняшний рейс, я не успела позвонить… Скажите, а на грудного ребенка нужен билет?

Если ей повезет, она улетит сегодня.

В соседнем помещении аэровокзала Леон Алесандро, дежурный сотрудник службы безопасности аэропорта, разговаривал по телефону с капитаном Томасоном. Он записал имя «Элисон Шрив», а внизу сделал пометку: «Блондинка, индейский младенец, украденный шедевр из раскопок».

— Да, сэр. Воспрепятствовать выезду из страны. Я немедленно уведомлю все службы, мы заблокируем рейсы на США. Мы найдем ее, капитан.

Кассир покачал головой в ответ на ее вопрос о детском билете.

— Детям до трех лет билет не нужен. Но дело в том, мадам, что рейс на Майями отменен. Проблемы с экипажем. В данный момент я не могу даже дать вам билет на самолет компании Аэро-Мексико до Хьюстона.

Его пальцы бегали по клавиатуре компьютера. Зазвонил телефон.

— Могу предложить вам место на рейс до Хьюстона сегодня во второй половине дня.

Телефон зазвонил опять. На этот раз служащий снял трубку.

— Восточное направление. У телефон Хикс. — он помолчал, слушая, потом ответил. — Рейс на десять тридцать отменен, Леон. Пассажиры перерегистрированы на самолет Аэро-Мексико до Хьюстона, он улетел полчаса назад.

Кассир повесил трубку.

— Во второй половине дня? — Элисон была разочарована, хотя, с другой стороны, она чувствовала облегчение от того, что можно тихо и незаметно пронести Адама на борт. — Но я уверена, что у вас найдется для меня еще что-нибудь, мне необходимо срочно доставить ребенка в Чикаго.

Недовольный Адам заморгал глазками, скоро он захочет есть.

Пальцы кассира снова забегали по кнопкам компьютера, он вгляделся в экран и попробовал опять навести справки.

— До Чикаго… — он сбросил информацию с экрана и задумчиво сказал. — Давайте попытаемся еще раз.

Его пальцы работали, набирая коды рейсов, а нетерпеливая очередь за спиной Элисон в это время росла.

— Я нашел место на самолет до Мехико. Вы можете воспользоваться там каким-нибудь транзитным рейсом. На международных транзитных авиалиниях вам понадобится ваш паспорт.

Очередь выросла еще на три человека.

— И все же я вам советую вылететь сегодня после обеда до Хьюстона, а оттуда легко добраться до Чикаго. Я могу дать вам билеты сейчас же или забронировать их на несколько часов и вам не понадобится это утомительное путешествие через Мексику.

— Огромное спасибо. Во сколько вылет?

— Посадка на самолет в час тридцать. Вы уже внесены в список. Придите за полчаса, чтобы пройти таможенный досмотр.

Она глубоко вздохнула, чувствуя облегчение, и, держа билет, осмотрелась, куда бы укрыться, чтобы не мозолить глаза окружающим. Войдя в старую телефонную будку рядом с баром аэропорта, она дала проголодавшемуся Адаму бутылочку с питанием.

Не желая думать ни о чем на свете — ни о капитане Томасоне, ни о Майями, ни о Зекери Кроссе — Элисон сконцентрировала все свое внимание на крохотном создании у нее на руках, таком доверчивом, слабом и трогательном. Она улыбалась Адаму, глядя в его глазки с безграничной любовью и участием, пока он не закрыл их, с довольным видом опустошая бутылочку. Уложив сытого ребенка в корзину, Элисон взглянула на часы. Пять минут одиннадцатого. Сначала надо позвонить Джейку, отложив звонок в отель Зекери, который должен знать, что они не встретятся в Майями. Элисон испытывала чувство огромной вины перед Зекери, но заставила себя не думать об этом, хотя ей страстно хотелось увидеть его. Однако сейчас надо было сосредоточиться на звонке Джейку.

Марио, бармен, заступающий в этот час на дежурство, проходил мимо телефонной будки и, узнав Элисон, приветливо улыбнулся ей.

— Здравствуйте, мисс, рад снова видеть вас.

— Я тоже счастлива видеть тебя, Марио, — отозвалась она искренне: для пользования телефоном ей нужны были местные монеты. — Мне нужна мелочь, я хочу позвонить в Чикаго.

— С удовольствием помогу вам, мисс, — галантно предложил Марио свои услуги.

Через несколько минут ему удалось связаться с названным Элисон абонентом, хотя линия была перегружена. Марио протянул трубку Элисон. Она с замиранием сердца слушала долгие гудки. Наконец, раздался резкий, грубоватый голос Джейка.

— С тобой все в порядке? Что случилось? Где ты?

При звуках его родного милого голоса Элисон не могла больше сдерживаться. Она совсем забыла, какое это счастье быть рядом с Джейком, сильным, опекающим ее, надежным, как скала, и постоянным, как ежедневный восход солнца. О Боже, как она сможет объяснить ему все случившееся?

— Со мной все прекрасно, — всхлипывая, заговорила она, сознавая, как трудно ей будет убедить его в своей правоте, и не в силах остановить потока слез от радости, что снова слышит его голос. — Я знаю, по моему тону этого не скажешь, но я в отличной форме. Я так рада слышать тебя. Подожди минутку.

Она отсутствовала довольно долго, бегая в бар за салфеткой, чтобы высморкаться и утереть слезы.

Когда она снова взяла трубку, в ней звучал громкий, раздраженный голос Джейка.

— Говори, говори же, черт подери! Как я могу…

Взяв себя в руки, она прервала его.

— Я клянусь, со мной все хорошо. Я все еще в Белизе, но сегодня после обеда я вылетаю домой.

— Что случилось? Почему ты возвращаешься так рано?

Элисон с волнением сознавала, что несмотря на его заботу, расслабляюще действующую на ее дух, ее вновь обретенная сила оставалась все же непоколебимой. Она чувствовала себя так хорошо, как давно уже не чувствовала. Но каким образом убедить его? У Элисон не было времени рассказать ему всю историю.

— Я клянусь мамой, ничего плохого не случилось. Верь мне!

Голос Джейка стал несколько спокойнее, но Элисон знала: этого Фому Неверующего не так-то легко убедить до конца. Она расскажет ему об Адаме, но только не о Зекери Кроссе. Не сейчас, во всяком случае. И Элисон захихикала. В первый раз в своей жизни она имела возможность поразить Джейка Олстона, нанести сокрушительный удар по его невозмутимости.

— У меня есть ребенок.

Джейк не разочаровал ее своей реакцией. На том конце провода воцарилась мертвая тишина.

— Есть — кто?

— Ребенок! — крикнула она в телефонную трубку. — Не заставляй меня рассказывать всю историю. Могу сказать только, что это миленький трехнедельный младенец, и он — мой. На все остальные «как» и «почему» я отвечу при встрече. Проблема состоит в том, что я не могу доказать свои права на него, а полиция пытается его отобрать.

— Полиция?! И ты утверждаешь, что у тебя все в порядке?!

— Джейк, послушай. Мне нужна твоя помощь. Женщина, которая вручила мне судьбу этого ребенка, мертва. И я не могу доказать свои права на него.

На другом конце провода последовало непродолжительное молчание, а затем прозвучал твердый голос Джейка:

— Что я могу сделать для тебя?

— Если я доберусь до Чикаго, ты сможешь встретить меня у иммиграционной службы?

— Конечно. Что еще? Каким рейсом ты летишь?

— Рейсом восточного направления. Сегодня после полудня. Я не знаю номера, но…

— Сегодня после полудня? Тебе это ни за что не удастся сделать. Если полиция свяжется со службой безопасности аэропорта, тебя арестуют. Почему ты не…

— Нет! Если я отдам им ребенка, я никогда его больше не увижу!

— Какой следующий рейс по расписанию?

— Рейс на Мехико, посадка через десять минут.

— Вылетай этим рейсом! Если они уже получили информацию, что ты летишь сегодня после полудня, ты имеешь шанс беспрепятственно сесть именно на этот самолет. Я встречу тебя в Чикаго первым транзитным рейсом.

Она уступила его напору, счастливая тем, что он взял на свои плечи бремя решений.

— Если полиция уже связалась со службой безопасности аэропорта, тебя могут арестовать при посадке, — продолжал он. — Если это случится, свяжись со мной всеми правдами и неправдами. Я помогу тебе выпутаться, — голос Джейка был еле слышен теперь. — Любимая? Ты меня слышишь?

— Я здесь, я слышу! — ее тошнило от страха.

— Слышишь? Я люблю тебя! Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, ты прекрасно знаешь об этом, правда?

— Да, — Элисон слышала объявления по аэропорту: пассажиров, следующих рейсом до Мехико, приглашали на посадку. Все еще улавливая еле слышный голос Джейка, она была уже далеко.

— Я позвоню тебе, как только приземлюсь. Я тоже люблю тебя!

Она быстро дала отбой, чувствуя облегчение и в то же время страх. Через пять минут, заплатив девяносто два доллара и выбросив свой недавно приобретенный билет, она получила место в самолете до Мехико и далее — на транзитный рейс до Чикаго, зарегистрировавшись как «Элисон Шрив с младенцем». Ее имя стояло последним в списке пассажиров на этот рейс.

Оглянувшись на стеклянную дверь бара, она помахала Марио. Элисон подавила в себе отчаянное желание ворваться в одну из телефонных будок и набрать номер отеля Кита, чтобы снова услышать его голос и объяснить, наконец, свои планы и намерения. Но она, глубоко страдая, была уже готова к этой потере, все еще тоскуя по нем, чувствуя потребность в его поддержке и участии. Разговор с Джейком решил массу проблем, но только не эту. Не проблему, связанную с Зекери Кроссом.

Она расправила плечи и постаралась взять себя в руки. Она известила о себе Джейка. Сигнал «сос» был послан во внешний мир. И теперь Элисон, осторожно маневрируя между пассажирами, чтобы не задеть корзину с ребенком, продвигалась по направлению к иммиграционной службе и выходу на посадку. Если ей суждено быть арестованной, то это случится именно сейчас. Она отогнала от себя тревожные мысли и решительно зашагала вперед.

Капитан Томасон повесил трубку и обернулся к ершистому Зекери Кроссу.

— Сожалею, мистер Кросс. Даже принимая во внимание все ваши объяснения, я не нашел подтверждения вашим показаниям в материалах дела. Вы прекрасно знаете, что следствие продолжается, и это неизбежно. Если дело обстоит так, как вы сказали, мисс позволят уехать, как только будут твердые доказательства ее непричастности к преступлению. И как офицер полиции вы прекрасно знаете, что мой звонок в службу безопасности аэропорта был необходимой мерой предосторожности.

— Я все понимаю, но теперь-то, когда вы приняли эти меры предосторожности, вы можете связаться по телефону с полицией Гватемалы, чтобы идентифицировать найденный труп? Перес говорил, что это местный торговец наркотиками. Достаточно и пяти минут, чтобы опознать этого субъекта.

Если ее арестовали, он должен быть рядом, чтобы позаботиться о ней. Поэтому через час он отправится от гостиницы миссис Рейз на самолете Сезара Котура в Белиз-Сити и наведет о ней справки.

Зазвонил телефон. Томасон снял трубку, он долго слушал и молча что-то записывал в свой блокнот. Зекери, не находя себе места, ходил взад и вперед по комнате, пока Томасон не повесил трубку.

— Власти Гватемалы провели опознание трупа. Вы были правы, его имя — Паоло Метан, вор и торговец наркотиками в Сан-Руисе. Смерть наступила от удара головой о камни — все совпадает с вашим рассказом об ягуаре. Но его мать предпочитает думать, что он просто утонул, и настаивает на прекращении расследования. Таким образом, все, что касается Гватемалы, улажено.

Прежде чем Зекери мог что-то сказать, опять зазвонил телефон. Томасон выслушал, дал односложный ответ и повесил трубку.

— Звонили из службы безопасности аэропорта. Рейс на Майями отменили, и она зарегистрировалась на рейс до Хьюстона в час тридцать.

Но единственное, что Зекери хотел знать в этот момент: Элисон и ребенок живы и здоровы. Он горячился, не имея возможности опереться на авторитетное подтверждение своей правоты.

— А что известно о Жорже Каюме? Он мог уйти на несколько недель. Где этот Йашчилан? Может быть, вам стоит слетать туда и поговорить со старейшиной?

— Это не город, а всего лишь комплекс руин. Я не знаю, сколько времени займет его путешествие туда. Даже если бы я и отправился на эти руины, нет никаких оснований полагать, что я застал бы его там. Я боюсь, вам следует все же подождать, пока он вернется домой. Даже если бы ситуация с ребенком была улажена — а это далеко не так! — остается еще дело об исчезновении археологического памятника.

Зекери остановился посреди комнаты и взглянул в лицо капитану.

— Вы обыскали все номера и всех живущих в отеле и ничего не нашли. А что произойдет, если Райдер не найдет пропажу и в общежитии обслуживающего персонала?

— Тогда я сделаю вывод, что, возможно, мисс Шрив взяла окарину с собой.

— Я тоже под подозрением?

— Думаю, что нет.

— Так как полиция Гватемалы больше не расследует дело о смерти Паоло Метана, я не нужен вам как свидетель.

— Это так, — Томасон видел, куда клонит Зекери, — но вы выступаете в качестве свидетеля по делу о смерти Луизиты Чан.

— Она умерла в Гватемале, не входит ли это расследование в круг обязанностей Гватемальских властей?

Зекери старался побыстрее закончить разговор с капитаном, чтобы успеть на самолет, а там хоть трава не расти!

— Но она была все же и гражданкой Белиза!

— У вас есть мои показания о том, что Жорже Каюм в моем присутствии передал Элисон права на ребенка.

— Правильно.

— Итак, пока у вас не возникнет особых причин для моего задержания, могу я вернуться в США?

Капитан вздохнул.

— Вы знаете, где она?

— Я бы хотел это знать, но, к сожалению, не знаю, — горячо ответил Зекери. — Вы не возражаете…

Он встал и протянул Томасону руку, которую тот пожал на прощание.

— Очевидно, она вам очень дорога. Я надеюсь, что это расследование не нанесет ущерба вашим отношениям. Я должен арестовать ее, потому что она не подчинилась требованию отдать ребенка, а если она к тому же украла древнюю окарину, мы будем преследовать ее в судебном порядке.

В кухню тихо вошла Ив. Том Райдер, сдерживая бешенство, стоял рядом с ней.

— Она не брала окарину. Это я взяла ее, — произнесла Ив с трудом.

Капитан Томасон пристально взглянул на девушку. Ив была бледна и напряжена до предела.

— Присядьте, пожалуйста, мисс. Вам предстоит объясниться.

— Она говорит, что у нее нет окарины, — бросил Райдер сердито. — Она передала ее мисс Элисон Шрив как раз в тот момент, когда та убегала из отеля!

Профессор был вне себя.

Томасон жестом успокоил негодующего Райдера и обратился к злосчастной ассистентке.

— Расскажите мне все по порядку, мисс.

Ив Келси была одновременно настроена вызывающе и угнетена.

— Я знала, что она у профессора. Я знала, что он не оставил ее в сейфе Белиз-Сити. Он всегда так поступает — прячет лучшие находки в своей комнате и работает с ними по ночам. Так он делал весь прошлый год… Я вскрыла коробки, пока он пил кофе.

Зекери взглянул на часы: десять сорок. Самолет вылетает в одиннадцать тридцать. У него времени в обрез.

— Прошу вас, мисс, переходите прямо к делу, — подстегнул ее Томасон.

— Это была шутка, — невнятно пробормотала Ив. — Я не намеревалась подставлять ее, Элисон. Я хотела подложить окарину в его комнату, — Ив сдержанно кивнула в сторону Зекери, который с изумлением смотрел на нее. — Но встретив неожиданно Элисон на лестнице, я решила, что мне все равно, кому из них подложить окарину — оба они одним миром мазаны…

— Подождите, подождите. Вы взяли окарину, чтобы подложить ее мне в комнату, а вместо этого отдали ее Элисон? — Зекери схватил Ив за запястье. — Не может быть! Она бы не взяла ее! Она знает цену этой вещицы. Ваша история дурно пахнет, леди. Придумайте-ка что-нибудь поправдоподобнее.

— Мистер Кросс, я прошу вас!

Он сдержал свое негодование и отпустил ее руку.

— Элисон не знает, что окарина у нее.

— Да? Продолжай, Ив, — проговорил Райдер, — ты же сказала, что отдала ее именно ей. Объясни, что ты имела в виду.

— Я думала, что она идет на пристань. Я помогла поднести ей рюкзак и сунула окарину в один из карманов. Она ничего не заметила. Я не знала, что Элисон собралась бежать. Я думала, что она вместе со всеми нами отправится на риф, и мы обнаружим в ее вещах окарину. Она была упакована в коробку. Я не могла допустить, чтобы такая ценность получила хотя бы малейшее повреждение.

Райдер чуть не залепил ей оплеуху.

— Что ты, черт возьми, плетешь! Какая-то проходимка унесла в своем рюкзаке произведение искусства доколумбовой эпохи ценой, по меньшей мере, в пятьдесят тысяч долларов — и она ничего не знала? Да она, наверняка, разобьет окарину на тысячи…

Профессор остановился, заметив угрожающее движение Зекери.

— Что такое?

— Именно «проходимка», как вы ее назвали, помогла вашей ученой заднице найти эту самую окарину, а вы — шляпа! — не упрятали ее в сейф понадежнее. Если ваша окарина разобьется, то меньше всего в этом будет повинна та самая «проходимка».

Зекери воспользовался моментом, чтобы сорвать на Райдере всю накопившуюся в нем за этот день досаду и злость.

— Вы правы, я прошу прощения. Непозволительно с моей стороны так называть ее. Во всем виноват только я сам и нечего перекладывать свою вину на других. Кроме вас, — Райдер повернулся к Ив. — Вы уволены. У вас в распоряжении ровно полчаса, чтобы собрать вещи и убраться отсюда или я прикажу арестовать вас по подозрению в воровстве.

Ив вышла на негнущихся ногах из комнаты; разрыдавшись, пересекла двор и вошла в отель.

Райдер, все еще в ярости, мерил шагами комнату.

— Может быть, она все же обнаружит окарину. Может быть, нам повезет, и Элисон найдет ее прежде, чем шедевру будет нанесен непоправимый ущерб? О, Господи, я так надеюсь на это!

— Я ухожу, — объявил Зекери.

Но Томасон остановил его на полпути к выходу.

— Я надеюсь, что вы найдете ее, — проговорил он спокойно, протягивая Зекери листок бумаги, — прежде чем она покинет страну, увозя в рюкзаке такую ценность. Представители власти, возможно, и не будут делать слишком тщательный досмотр пассажирки с ребенком, но если они обыщут ее багаж, они наверняка найдут эту ценную вещь и поймут, что она не может быть в частном владении.

— Может быть, вы отзовете своих ищеек, капитан?

— Нет, но вот номер моего телефона. Я убедился, что она не совершала кражи, но нельзя допустить, чтобы она покинула страну, увозя украденное с собой.

— А что насчет ребенка?

— Возможно… возможно, это дело гватемальских властей, — и капитан еще раз пожал руку Зекери.

— Благодарю вас.