Весенние ветры

Глава 31

Противный снег падал за шиворот, забивался за поднятый воротник полушубка. Стемнело, небо тёмное и тяжёлое. Прошлогодняя листва шуршит под ногами; перемешанная со снежной крошкой, она прилипает к ботинкам.

Подув на замёрзшие руки, Зара засунула их обратно в муфту и ещё раз прошлась по аллее общественного сада у Дворца заседаний. Семь часов вечера. Городские огни, пробивающиеся сюда сквозь ограду из стволов деревьев. Влюблённые парочки, под руку прогуливающиеся по дорожкам, раскрасневшиеся, смеющиеся…

Девушка специально выбрала самый дальний уголок сада, чтобы им ненароком не помешали. Скамья у стены, поникшие плети какого-то вьющегося растения — подходящий антураж.

А ведь когда-то она с нетерпением ждала его в этом саду, бросалась навстречу, едва завидев в конце аллее, заключала в объятия. Как быстро всё меняется!

Нужно продумать, что ему сказать. Вернее, как ему сказать. Зара так и не продумала свою речь, да и времени не было. С этими коронационными хлопотами лишней свободной минутки днём нет, хорошо, хоть вступительные экзамены в Аспирантуру остались позади. Сдала она их или нет, пока неизвестно, результаты только через неделю.

— Бедняжка, ты совсем продрогла! Давно меня ждёшь?

Улыбающийся Меллон обнял её и поцеловал, попутно согревая замёрзшие пальчики. Девушка не смогла его оттолкнуть, стояла и смотрела, как он сначала магией, а потом собственным дыханием разгоняет кровь по венам. Ей было его жалко, хотелось промолчать, солгать, но она понимала, что долго притворяться не сможет.

— Ну, куда пойдём? Я так по тебе соскучился, целых восемнадцать дней тебя не видел.

— Ты считал? — удивилась сеньорита Рандрин.

Маг кивнул и снова потянулся к её губам. Зара остановила его, упершись рукой в его грудь:

— Подожди, нам нужно поговорить. Меллон, я ведь не просто так тебя позвала.

— Я тебя внимательно слушаю.

Сколько радости и надежды в голосе! Он ведь уверен, что дело в помолвке, что она сейчас скажет, что согласна стать его женой.

— Сядь, пожалуйста. И успокойся.

— Зара? — Меллон встревожено заглянул в её серьёзное лицо, но просьбу выполнил. Сама девушка осталась стоять, скрестив руки на груди.

Ещё раз взвесила все 'за' и 'против', убедилась, что приняла верное решение, и, вздохнув, начала:

— Меллон, помнишь, мы поругались, когда ты собирался идти просить моей руки у отца?

— Конечно, помню. Мне не следовало говорить тебе все эти гадости, прости. Ты волновалась, брак ведь такая большая ответственность… Знаешь, я подумал, что помолвку можно отложить до осени, пока не улягутся коронационные торжества. Кстати, примите мои поздравления, Ваше высочество. И, вообще, если хочешь, мы можем пожениться года через четыре. Спокойно учись в Аспирантуре, я буду тебе помогать.

Он продолжал воодушевлённо строить планы на будущее, а сеньорита Рандрин не слушала, напряжённо заглядывая его лицо, будто видела впервые. Такой счастливый, такой спокойный, симпатичный… Ничего, обязательно найдётся хорошая девушка, которая его утешит.

Не выдержав, Зара поправила падавшую ему на глаза чёлку, ласково с грустной улыбкой провела рукой по щеке. Меллон замолчал, почувствовав, что что-то не так: сеньорита Рандрин никогда не была склона к меланхолии. А сейчас она стояла и молча смотрела на него, сжимая губы.

— Зара, что случилось? Тебя кто-то расстроил? — он потянулся к ней, но девушка отшатнулась, повернулась к нему спиной и, парой глубоких вздохов выровняв дыхание, снова вернула себе решимость.

— Зара, дорогая, что с тобой? Ты практически плачешь! Зара, не молчи, скажи, что произошло? — взволнованный баронет встал, шагнул к возлюбленной, но натолкнулся на холодный взгляд кристальной синевы. Она никогда на него так не смотрела — как на чужого.

Беспокойство переросло в тревогу. Сердце болезненно сжалось, предчувствуя беду.

Он пытался догадаться, понять, прокручивая в сознании все свои поступки и слова, и пришёл к выводу, что, наверное, она обиделась на то, как он охарактеризовал её во время последнего разговора.

— Прости меня, я не думал, что тогда говорил. Ты для меня самая лучшая, единственная и неповторимая. Да, кое-что в твоём характере мне не нравится, но я люблю тебя такой, какая ты есть.

Сеньорита Рандрин покачала головой, подошла и, привстав на носочки, поцеловала его в лоб.

— Это ты меня прости. Я не сержусь, это совсем другое… Даже не знаю, как тебе сказать. Наверное, лучше сразу. Меллон, помолвки не будет. Свадьбы тоже. Ни сейчас, ни через год, ни через десять. Никогда. Всё кончено. Если хочешь, я верну все твои подарки, а за цветы и рестораны отдам деньгами.

Эффект её слов был сродни сильнейшему боевому заклинанию. Будто кто-то взял и нанёс смертельный удар в живот, оставив свою жертву истекать кровью.

Всё внутри у него похолодело, а сердце сжалось в болезненный комок.

Аидара молчал; Заре даже показалось, что он не дышит. Через пару минут он в том же молчании вернулся к скамье и сел, глядя куда-то вбок. Бессознательно провёл рукой по броши-бессмертнику, потом вздохнул, расстегнул куртку и вытащил хранившую тепло его тела розу. Повертел её в руках, бережно проведя пальцами по лепесткам, и протянул девушке.

— Меллон, ты не понял…

— Почему же, Ваша светлость, я всё понял. Поиграли — и надоело, можно найти себе кого-нибудь получше, знатнее и богаче. Разумеется, принцессе не пристало нисходить до какого-то баронета! Вас ведь иностранные принцы сватают, бьются за право сделать своей королевой.

— Да плевать мне на них, Меллон, и на деньги, и на трон плевать! Я вовсе не поэтому… — она всё же забрала розу. Маг даже не повернул головы.

— Я тебе надоел, да? Что ж, бывает. Нужно было сразу догадаться, когда ты тогда, осенью, не ответила 'да'. А я, дурак, надеялся… Получила то, что хотела, и интерес пропал. Только нельзя так с живыми людьми, Зара, в отличие от тебя, у меня всё было искренне. И я тебя действительно люблю. Что ж, иди, я держать не буду — какой смысл? Я ведь тебя знаю, вижу, что ты всё хорошо обдумала. Целых восемнадцать дней. Никакие подарки и деньги мне возвращать не надо, для меня это оскорбление. Только перед тем, как уйдёшь, — он вздохнул и посмотрел ей в глаза, — скажи, почему именно сейчас? Зачем было начинать всё сначала, если ничего не было?

— Было, — покачала головой девушка и потупилась, чтобы не видеть боли и обвинений в его взгляде. Она думала, что он станет упрашивать её остаться, попробовать ещё раз, обещать исполнить любое её желание — не стал. Ну да, Меллон тоже гордый, он не будет унижаться. — Я тебя любила. Когда ты остался там, в олосерском трактире, думала, что не переживу, если тебя убьют. Ты же помнишь! Но оно как-то само ушло, куда, я не знаю. Я, конечно, могу выйти за тебя замуж, ты мне по-прежнему не чужой, но ничего хорошего из этого не получится.

— Я и не прошу. Не желаю принуждать тебя изображать то, чего нет. Что ж, счастливо оставаться, сеньорита Зара Рэнальд Рандрин! Да продлят боги годы Вашей жизни и наполнят их радостными переживаниями.

Аидара встал и, не глядя на девушку, быстрым шагом пошёл прочь. Потом неожиданно остановился, обернулся и спросить:

— Проводить Вас до дома? Обещаю, что буду молчать.

Зара кивнула, подошла к нему и ещё раз поцеловала, на этот раз в губы, стараясь смягчить горечь расставания. На поцелуй маг не ответил, стоял, как каменный.

— Меллон, я хочу, чтобы мы остались друзьями. Не называй меня сеньоритой Рандрин, пожалуйста, я для тебя всегда просто Зара.

— Вы для меня Ваша светлость. Затем станете Ваше высочество. Моей Зары больше не существует. Остаться друзьями… Может быть, через пару месяцев, но не сейчас. Но я Вам ничего не обещаю.

Зара осторожно погладила его по руке и обхватила под локоть.

Да, он воспринял всё гораздо спокойнее, чем она думала, но болезненнее. Всё осталось внутри, снаружи — вежливый холод.

Разжав её пальцы, Меллон поднёс её руку к губам и поцеловал. Едва коснулся губами перчатки.

В полном молчании они дошли до особняка Рандринов. Баронет коротко распрощался, вежливо отказавшись от предложения спутницы зайти и выпить чашечку чая. Стоя на ступеньках и провожая глазами его удаляющуюся фигуру, девушка предполагала, что ночевать дома он сегодня не будет, напьётся в каком-нибудь кабачке.

Жалко его, но как иначе она могла поступить? Жить с нелюбимым мужем, давить в себе раздражение, постоянно срываться на него, ссориться по пустякам, лгать и притворяться? Меллон не дурак, рано или поздно он бы почувствовал фальшь, и они бы развелись. Стоило ли портить ему и себе жизнь?

Лишь бы с ним ничего не случилось, лишь бы его не убили и не ограбили! Пьяные — лёгкая добыча, пусть даже и боевые маги.

Всерьёз беспокоясь за безопасность находившегося в расстроенных чувствах баронета, Зара сбежала вниз по ступенькам, быстро оглядевшись, обернулась э-эрри и поспешила на поиски Эйдана: пусть присмотрит за брошенным возлюбленным.

Под утро бесцеремонно залезший в спальню вампир (девушка уже начала подумывать о том, чтобы вернуть изначальные характеристики охранных заклинаний) заявил, что с её магом всё в порядке:

— И вовсе не напился он до поросячьего визга. Так, бутылка вина, потом граппа в ход пошла… По городу полночи шатался. Двух грабителей я от него отвадил. А потом, на набережной, он меня засёк. Хорошо, что пьяный был, а то бы от меня мокрое место осталось. Глазомер мага подвёл, а силищи в заклинание много вбухал. Или злости, а, Зара? Жалко мне его, дурака, крепко ты его к себе привязала! Стал бы нормальный мужик, напившись, смотреть на замёрзшую реку, вертеть в руках кольцо и думать: выбросить — не выбросить. Да не бойся, не выбросил! Где он перед рассветом шлялся, не знаю: извини, но мне моя шкура дороже.

Зара поблагодарила его и отпустила. Она всё равно не смогла бы заснуть, поэтому встала, оделась и прошла в библиотеку.

Кольцо. У Меллона с собой было кольцо. Обручальное. Неужели он уже успел заказать обручальные кольца? За них же теперь не вернут деньги: второй раз ведь не продашь. Или это просто кольцо, которое маг намеревался подарить ей?

Разгадка нашлась за завтраком, когда Симуус вместе с запиской передал сеньорите Рандрин обитую чёрным бархатом коробочку. В ней было тоненькое изящное золотое колечко с топазами. Записка гласила: 'Возьми. Пожалуйста! Я всё равно не смогу подарить го кому-то другому. Не понравится, выброси'. Симуус сказал, что подарок оставили на крыльце, перед парадной входной дверью, прикрыв от воров маскировочным заклинанием.

Герцог весь завтрак не сводил глаз с грустной дочери. Он застал её в библиотеке в половине седьмого утра, хотя Зара всегда вставала в восемь. Сидела и читала о ядах. Бледная, сосредоточенная. От разговора сеньорита Рандрин отказалась, списав всё на бессонницу, но Советник чувствовал, что что-то не так. Впрочем, если она не желает это обсуждать, он не станет настаивать. Единственное, что Рэнальд себе позволил, — встав из-за стола, подойти к дочери, обнять и поцеловать её, попутно слегка скорректировав её эмоциональный фон.

В департамент Зара сегодня пришла раньше обычного. Не удержалась и через Аглаю, секретаря Департамента магической обороны, попыталась узнать, не пришёл ли уже первый помощник. Вдруг Меллона потянуло на работу, тогда бы она вернула кольцо… Оказалось, что баронет Аидара взял выходной. Секретарь только что пришла и готовилась к совещанию, которое сеньор Тардес должен был начать через полчаса.

В родном департаменте было пустынно, даже Аделины пока нет. Зато в холле девушка столкнулась с начальником, которому потребовалась что-то из бумаг секретаря.

— Ранняя Вы пташка! — Эрш нашёл то, что искал, и, сняв охранные заклинания с кабинета, отворил тяжёлую дверь. — Как дела со списком приглашённых, никого не забыли?

— Уже готов, сеньор Эрш, Несс сегодня принесёт Вам. А протокол? — она жалобно посмотрела на него. Чтобы не терзаться муками совести, нужно чем-то себя занять, с головой погрузиться в рутину. И всё быстро забудется. Просто виной всему реакция Меллона. Это он сделал её виноватой.

— Зара, что случилось?

Девушка невольно вздрогнула от его неожиданно серьёзного тона и удивлённо вскинула брови. Стоит на пороге и пристально смотрит на неё. Коробочку в руках, несомненно, заметил. Обругав себя за невнимательность, Зара поспешила убрать её в сумочку.

— Проходите, — начальник посторонился, пропуская её в кабинет.

Девушка зашла и замерла перед столом. Сесть ей не предлагали, стоит ли? Сейчас он отдаст ей копию протокола мероприятия, и можно будет идти.

— Садитесь и рассказывайте. Можете на диван, куда угодно.

— Всё в порядке, сеньор Эрш, со мной всё хорошо.

— Настолько хорошо, что Вы пожертвовали сном ради работы? — съязвил граф, практически насильно усадив свою подчинённую на стул. — Руки холодные, под глазами синяки, внутри — полным-полно беспокойства. Его видно невооружённым взглядом. Ну?

— Это личное, — резко ответила девушка, сверкнув глазами.

— Понятно, — улыбнулся глава департамента. — Да, меня это не касается, тут Вы абсолютно правы. Впрочем, догадаться не сложно. Не выспались, пришли с кольцом…

— Откуда…? — удивлённо выдохнула Зара и тут же прикусила язык. Сама себя выдала!

— Просто у ювелиров я тоже бываю и прекрасно знаю, что в каких футлярах хранится. Были бы серьги, коробочка была бы другой формы, более вытянутая. Так что там кольцо. И Вы его прячете. На помолвку мало похоже, не так ли? Простой подарок? Тогда бы Вы не грустили и не сердились.

Сеньорита Рандрин кивнула, а потом, набравшись храбрости, попросила:

— Не могли бы Вы завтра узнать, всё ли в порядке в Департаменте магической обороны?

— С кем конкретно?

Девушка промолчала. Она и так позволила себе быть слишком откровенной.

— Хорошо, посмотрю. И бутылку отберу, если увижу. Жаль, если такой талантливый молодой человек сопьётся, пусть даже ради Ваших прекрасных синих глаз. Да, я позволил себе прочитать Ваши мысли, но, по-моему, своей недосказанной просьбой Вы меня к этому и подталкивали. Успокойтесь, ничего с ним не случится. Скажу Огюсту, чтобы занял чем-то парня, не давал сидеть вечерами одному. Да и Вам, судя по всему, не стоит. Вот, держите свой долгожданный протокол, — в руках Эрша возникла стопка прошитой бумаги. — Впервые вижу, чтобы эта тягомотина вызывала столько радости! Ознакомьтесь. Кстати, как у Вас обстоят дела с танеитом?

— Спасибо, уже лучше. Разучила основные шаги. Только вот партнёра нет. С кем мне предстоит изображать из себя принцессу?

— Почему изображать? Ваша светлость будет ослепительна и неподражаема, как настоящая принцесса.

— Особенно в этом платье! — усмехнулась девушка. — Я в нём вздохнуть не смогу, а в шлейфе запутаюсь.

— Шлейф, Зара, наматывают на руку и закрепляют в специальной петле заколкой. А у платья идеальный для Вас фасон, поверьте на слово. Он далеко не всем идёт, но Вас сделает первой красавицей торжества.

Сеньорита Рандрин рассеянно улыбнулась, просматривая страницу за страницей, пока не наткнулась на нужную, с танцем. Если только это можно назвать танцем! Так, король с королевой, принцы и принцессы…

— Сеньор Эрш, а с кем будет открывать это…м-м-м… мероприятие Советник? Отец ведь не женат.

— С Вашей кузиной. Раздел седьмой, пункт второй, — изучая список текущих дел, ответил начальник. — К сожалению, не с Вами. Был бы у сеньориты Апполины брат, он достался бы Вам в пару.

Зара ещё раз ознакомилась с разделом семь и усмехнулась:

— Сеньор Первый министр, похоже, Вы отлыниваете от своих обязанностей! Я мучаюсь, разучиваю танеит, а Вы…

— …а я его с детства знаю. И ненавижу. Хорошо, — вздохнул он, — Вы правы, без партнёра репетировать сложно. Скажите, когда домучаете все фигуры, выкрою для Вас время. Да и в парадном платье нужно будет попробовать, а то, чувствую, проблем мы не оберёмся.

Репетиция танеита превратились в потешное зрелище, доводившее до истеричного смеха обоих. Кончалось всё обычно тем, что Нубар Эрш предлагал послать танец и его создателей в лучшие миры (какие, он, разумеется, вежливо умалчивал) и по просьбе Зары коротко рассказывал о приглашённых на церемонию. Потом девушка терпеливо проходила 'тест на вшивость для принцесс': отвечала на каверзные вопросы начальника, заданные якобы от лица гостей, училась с вежливой улыбкой учтиво благодарить, когда хотелось познакомить собеседника со всеми родственниками гномьей матери.

Память у неё была хорошая, две своих коротких речи она тоже выучила назубок.

В качестве компенсации за кошмарную предкоронационную жизнь начальник иногда помогал ей с учёбой: сеньорита Рандрин поступила-таки в Аспирантуру.

— Нечего Вам сидеть по ночам с книгой, проведите время с большей пользой, — говорил Нубар и пытался скорректировать её ментальные заклинания.

Зара привыкла, что в такие минуты они общались мысленно: она произносила заклинание, он тут же говорил, где она ошиблась. Спокойно, терпеливо, не забывая похвалить за малейшие достижения.

Со всем остальным девушка справлялась сама, а ментальная магия, пусть на этой специализации её преподавание сводилось к минимуму, давалась плохо. Для Эрша же она была родной стихией. Полчаса два раза в неделю — немного, зато можно задать любой вопрос и получить на него ответ.

Чем ближе было тридцатое марта, тем больше Зара боялась, что всё испортит. Апполина регулярно поила её успокоительным, а начальник подкалывал, говоря, что создаётся впечатление, будто короновать будут её, а не Рэнальда Рандрина. Сам Советник же был спокоен и собран.

Разумеется, занятия в Аспирантуре во второй половине марта пришлось забросить: девушка и так ничего не успевала. Постоянные примерки, репетиции, проверка оформления Дворца заседаний, разговоры со жрецами — и ещё куча других мелочей. К вечеру ноги и голова болели так, что абсолютно ничего не хотелось, а тут ещё этот проклятый танеит! В четвёртой фигуре она неизменно сбивалась на правую ногу. Разумеется, издали незаметно, особенно с таким платьем, но Заре хотелось совершенства.

Нубар Эрш её тягу не приветствовал, всё чаще оставляя герцогиню на попечение учителя. Его тоже можно было понять: будни главы Департамента иностранных дел вполне можно было прировнять к наказанию за особо тяжкое преступление, и ему банально хотелось выкроить лишний час для сна. Аделина мрачно шутила, что он скоро ночевать будет во Дворце заседаний.

А ещё должна была приехать Эгюль. Сеньорите Рандрин удалось перебороть её страх перед словами герцога и заманить в Айши на коронацию. Девушка намеревалась преподнести матери небольшой сюрприз — постоялый двор в одной из деревень. Зара надеялась, что Эгюль не откажется от подарка, переедет из своей глуши поближе к столице. Что ж, тогда её дочерний долг можно будет считать исполненным. Девушка сможет изредка навещать мать — женщине будет приятно. Разумеется, и речи быть не может, чтобы взять её в дом или поселить в городе. Во-первых, отцу это очень не понравится, а расположением Рандрина Зара дорожила, а, во-вторых, матери будет там неуютно, не приспособлена она к такой жизни. Что поделаешь, деревенский человек!

Большего сеньорита Рандрин для неё сделать не сможет. Да, мать, да, вырастила, не убила, любила, заботилась, но они такие разные! Будто из разных миров. Нет у них ничего общего, кроме крови, и той в Заре от Эгюль очень мало: и внешностью, и харктером, и способностями пошла в отца. А так обустроит её старость, будет заезжать раз в два-три месяца — и довольно.

До церемонии оставалось ещё пять дней, а Айши уже блистал огнями. Деревья увивали ленты гербовых цветов, дома оплетали магические фонарики: настоящие грозили бы обернуться грандиозным пожаром.

В храме Эвнои на территории комплекса Дворца заседаний, где по соображениям безопасности должна была произойти первая, главная, часть коронации, был проверен каждый камушек, каждая плита пола. От количества охранных и блокирующих заклинаний кружилась голова. То же самое было и в святилищах Шеар-хэ и Менакела. Было сделано всё, чтобы магические плетения под сводами храмов разрушались, так что нельзя было наколдовать даже простой светлячок. Маги высшей категории, разумеется, могли устроить хоть целое представление. Нет, по официальной версии, переступив порог, они тоже лишались своей силы, но Рэнальд Рандрин был не настолько глуп, чтобы оставить себя без подстраховки. Убить можно не только магией, обыкновенный нож вполне подойдёт. А если нельзя колдовать, то и отразить его не успеешь.

В столицу были стянуты дополнительные воинские подразделения. Приезжих проверяли особенно тщательно, ночью улицы патрулировали дополнительные патрули. Старый город превратился в непреступную крепость.

Кузины Рандрин пешком возвращались от модистки, когда Апполину неожиданно окликнул какой-то человек. Видимо, он показался ей знакомым, потому что девушка направилась к нему. Кажется, эльф: Зара отчётливо разглядела острые уши под тёплой фетровой шляпой. Ей ещё тогда показалось странным, что обитатель Заповедного леса делает в Айши. Разумеется, делегация эльфов будет присутствовать на торжествах, но они прибудут через два дня после полудня, девушке было это известно из самых достоверных источников. А в самой столице отродясь эльфы не жили, не считая Апполины, но и она полукровка. Им нравятся западные земли, в герцогстве, к примеру, их великое множество…

Сдавленный крик кузины вывел девушку из задумчивости. Ещё оборачиваясь, она сформировала в руках две 'молнии' — так маги назвали кратковременные болевые импульсы, идеально подходившие для нанесения быстрого удара с разворота.

Взгляд выхватил две фигуры: Апполина и эльф. Кузина необыкновенно бледная, с синеватым оттенком кожи. И без того большие глаза стали огромными.

А эльф что-то прячет под курткой…

Обе 'молнии' с интервалом во взмах ресниц вонзились в тело пытавшегося убежать злоумышленника. Не стесняясь, Зара выругалась, когда он отразил их магическим щитом. Да орка лысого это эльф!

И действительно, оказался не эльф, а… Метаморф??? Здесь, среди бела дня, на улицах Айши? Да нет, не умеют эти твари создавать щиты, значит, перед сеньоритой Рандрин маг-оборотник. Час от часу не легче!

Оставшись без опоры, Апполина безвольно сползла на мостовую, зажимая рукой рану на боку. Ей удалось остановить кровь, но слабость и головокружение никуда не делись.

Наплевав на правила, Зара сменила ипостась. Похоже, мнимый эльф не ожидал, что ему придётся иметь дело с крылатой э-эрри, иначе чем ещё объяснить его заминку? Но маг быстро оправился и попытался избавиться от ненужной агрессивной свидетельницы. Ураганный поток воздуха буквально впечатал её в стену ближайшего дома. Как девушка не потеряла сознания, она сама не понимала, зато твёрдо уяснила, что самой ей с псевдо-обычным убийцей не справиться.

Повезло, что пространственное зеркало не разбилось, повезло, что ей дали им воспользоваться: собравшаяся вокруг девушек толпа заставила мага ретироваться. Впрочем, своё дело он уже сделал: навлёк общественное недовольство на расу, облик представителя которой принял.

Узнав, в чём дело, отец тут же прервал какое-то совещание. Через минуту он уже был здесь. Бросив взгляд на племянницу и убедившись, что её жизни ничего не угрожает, герцог выловил из хаотичных мыслей дочери нужную информацию и снова исчез.

Следующий телепорт выпустил на улицу Элену. Приобняв за плечи Апполину, она помогла ей встать и первой провела через незакрытую дыру в пространстве. Затем пришёл черёд Зары.

Телепорт выбросил их в Департаменте лекарских дел, где девушек поджидал помощник леди Совейны.

Элена увела Апполину куда-то вглубь коридора, а местный дипломированный маг занялся её кузиной. Ничего серьёзного, кроме сотрясения мозга и нескольких ушибов он не обнаружил, но на всякий случай посоветовал внимательно отнестись к своему здоровью в ближайшие дни.

Зара кисло улыбнулась: как он это себе представляет посреди коронационной кутерьмы? Хотя, конечно, если она упадёт в обморок в одном из трёх храмов, церемонию это не украсит.

Но обошлось. Пролежав остаток дня в постели, завтра утром младшая из кузин чувствовала себя сносно. Апполине, разумеется, было хуже, но поразительными стараниями Элены (воистину, у неё уникальный дар к целительству!) через три дня девушка могла танцевать танеит. Разумеется, при отсутствии других физических нагрузок, то есть во время остальных танцев ей надлежало сидеть в сторонке.

Единственное, чего не могла понять Зара, — это почему покушение было совершено на кузину. Не на отца, не на неё, наследницу, а именно на Апполину. К сожалению, мага, принявшего облик эльфа, расспросить было уже невозможно: до этого допрос по всем правилам провёл Рэнальд Рандрин. Казнить его не стали, просто убили, хотя для несчастного это было благом: с раскроенным э-эрри сознанием долго не живут, да и не живут вообще. Сам герцог сделал всё собственноручно, тихо, без крови, находясь всё в том же демоническом обличии. Короткий приказ — и человека больше нет. Его кончину списали на пьяную драку, и сбросили тело в общую могилу.

На генеральной репетиции танеита сеньорита Рандрин не удержалась и попыталась выяснить всё у начальника. Отец отмалчивался, да и виделись они урывками, иногда только за завтраком. Нубар Эрш отделался парой общих фраз. Почему именно Апполина? Возможно, из-за её дара. На церемонии может быть кто-то, кого она не должна была почувствовать. Почему ножом и в облике эльфа? Чтобы рассорить Анторию с эльфийским князем. 'Сдаётся мне, что это фрегойи, Ваша светлость. Не верю я, чтобы они так быстро успокоились. Да и подстроить подобную пакость — в духе леди Атамальды', - качая головой, заключил он.

— Но они же подписали с нами мирный договор! — возмутилась Зара.

— Одно другому не мешает. Убитый маг, слабенький, к счастью, просто накачанный каким-то зельем, не был фрегойем. Не беспокойтесь, на коронации ничего не случиться. Им не выгодно быть инициаторами агрессии, потому что Фрегойр останется в одиночестве против коалиции наших соседей. Надеюсь, здравый смысл возобладает над желанием мести.

— Мести? Апполине?

— Семейству Рандрин. Ваша светлость отказались выйти за одного из наследных принцев, а это при желании можно расценить, как оскорбление. Ничего, мы найдём, что бросить в пасть голодных псов. А теперь ещё раз восьмую фигуру. Мне кажется, или Вы опять семените и подпрыгиваете?

— Если бы кто-то меня нормально держал… — вполголоса пробурчала девушка и взвизгнула, лишившись твёрдой опоры под ногами. — Я совсем не это имела в виду!

— Да не бойтесь Вы так, Зара, не уроню! — рассмеялся начальник и поставил её обратно на паркет. — Надеюсь, на церемонии Вы отреагируете на адаже гораздо спокойнее.

— На церемонии меня по рисунку танца не надо возносить к потолку, а лишь слегка приподнять над полом.

Эрш промолчал и, отпустив её, снова занял первую позицию, с тоской покосившись на огни за окном. Танеит он ненавидел всеми фибрами души, а Зара Рандрин никак не могла правильно выполнить все фигуры. Впрочем, их редко кто чётко выполняет, он сам позволял себе некоторые вольности.

Атавизм, этот танеит, давно пора его отменить. Слава богам, торжественные церемонии государственного масштаба проходят редко, а на приёмах танцуют нормальные танцы, а не этот церемониал на паркете. Эльфы его, что ли, выдумали? Но им-то легко, а вот людям все эти шаги, поклоны, медленные волны и поддержки не запомнить.

Наконец наступил день коронации. Начался он ранним утром с облачения в специальные парадные одежды и укладки сложных причёсок.

Постоянно хлопали двери, слышались крики слуг.

Почётный эскорт маялся в холле, ожидая появления будущего монарха. Наконец он спустился в сопровождении дочери и племянницы. В чёрной рубашке со стоячим воротником, такого же цвета брюках, с герцогской цепью на шее. Камзол на этот раз длинный, серебристый, с узорным гербовым шитьём, а на шее — завязанный особым узлом тёмно-серый платок из тончайшего эльфийского шёлка, прихваченный булавкой с гербом Антории. Жилет — на тон темнее камзола. Неизменная брошь с бессмертником приколота напротив сердца. Всё подогнуто точно по фигуре, линии чёткие, строгие. Такой наряд несколько сковывает движения, исключает порывистость и настраивает на торжественный лад.

Апполина, как законнорожденная племянница, шла на полшага впереди Зары.

В королевском открытом экипаже в сопровождении гвардейцев они проделали недолгий путь до храма Эвнои. У входа их уже ожидали жрецы, члены Совета и городского муниципалитета, служащие департамента и представители дворянства.

Нарядно одетая толпа расступилась, образовав живой коридор вокруг красной ковровой дорожки.

Рэнальд Хеброн Рандрин вышел из экипажа и поклонился собравшимся, затем в сопровождении жреца Эвнои и председателя Верховного суда направился в храм. Выждав немного, высшие чины Антории последовали вслед за ним, соблюдая очередность, предписанную придворным герольдмейстером, строго следившим за тем, чтобы соблюдались все тонкости протокола.

На данном этапе приглашённые иноземные гости в коронации участия не принимали, они ожидали новоиспечённого монарха в храме Шеар-хэ.

Остановившись возле украшенного розами алтаря, герцог С'Эте повернулся лицом к собравшимся и подал знак председателю Верховного суда. Тот прокашлялся и обратился к присутствующим на церемонии с вопросом: согласны ли они принять нового короля? Возражений не последовали, представители всех заинтересованных слоёв единогласно ответили 'да'.

Тогда вперёд выступил герольдмейстер и ознакомил собравшихся с законами, генеалогическими изысками и прочими документами, на основании которых бывший Советник занимал пустующий ныне престол.

Как представителю предыдущей правящей династии дали слово Арилану Сеговею. Он помедлил с минуту, но всё же назвал Рэнальда Рандрина правопреемником своих предков.

Молча слушавший и наблюдавший за происходящим до этого герцог (за это время он даже не шелохнулся, замерев, будто статуя), обернулся к алтарю, сделал пару шагов, отделявших его от изображения богини, и преклонил колени.

Герольдмейстер с поклоном подал ему лампадку. Рандрин зажал её в ладонях, приблизил к лицу, позволив пламени на мгновение коснуться его, и протянул изваянию Эвнои с просьбой ниспослать своё благословение.

Пламя в лампадке дрогнуло и погасло, чтобы вспыхнуть в сосуде, который держала статуя.

Одобрительный гул пронёсся по толпе: богиня приняла нового короля.

Жрец открыл позолоченную баночку с миррой и положил несколько мазков на лоб коленопреклонённого короля. Тот ещё ниже опустил голову, склоняясь перед Эвноей и в глубоком поклоне, и на пару мгновений закрыл глаза. Говорили, что в такие моменты монархи разговаривают с богами.

Но вот Рэнальд уже поднялся, свысока обведя взглядом толпу, волнообразно, по мере того, как скользили по ней синие глаза, замиравшую в поклоне или реверансе.

Заняв место по правую руку от статуи Эвнои на складном мягком кресле, он, уже прошедший первую, самую важную часть коронации, внимал праздничному богослужению, славившему богов, Анторию и род Рандринов.

Сначала следовало обращение к хозяйке храма, покровительнице анторийских монархов, затем здравица в честь почивших королей, с подробным перечислением имён, затем просьбы к богам о благополучии и процветании королевства и лишь потом добавлялось: 'Рэнальду Хеброну Рандрину, герцогу С'Эте, Верховному магу и милостью небес новому нашему монарху, наисветлейшему, великому и несущему мир королю, Его королевскому величеству Рэнальду Первому, — здоровья, жизни и побед'.

В храме пахло благовониями. Запах был таким тяжёлым и концентрированным, что сложно было дышать, и Зара обрадовалась, наконец снова оказавшись на свежем воздухе.

Процессия во главе с экипажем монарха двинулась к следующему храму, Шеар-хе, где в присутствии иноземных гостей была проведена схожая церемония, только с большим размахом.

Там же Рэнальд Рандрин был коронован, облачён в королевскую мантию и принёс традиционную клятву, начинавшуюся словами: 'Я, Рэнальд Хеброн Рандрин, герцог С'Эте, ставший по праву наследства и крови королём Антории…'

Восседая на троне, он провозгласил свою племянницу принцессой, а свою дочь — наследницей и герцогиней королевской крови.

В храме Менакала приносили присягу. Первым в верности новому правителю поклялся Арилан Сеговей — виконтесса Мейлир сдержала своё обещание.

Торжественная храмовая часть была окончена, и пёстрая компания переместилась во Дворец заседаний, где давался грандиозный приём. Начинался он, разумеется, не с банкета, а с зачитывания поздравлений иноземных держав.

— Ваше сиятельство, позвольте принести Вам свои поздравления по поводу вступления на престол Вашего отца. Надеюсь, боги будут благосклонны к нему и нам, его скромным подданным.

Сидевшая на кресле и откровенно скучавшая во время очередной речи, славившей анторийского монарха, Зара живо обернулась к Нубару Эршу. Он сегодня тоже был одет не так, как обычно, так затянут в жилет и камзол, что казалось, будто в этом невозможно дышать. Она никогда ещё не видела его в гербовом лиловом и с интересом рассматривала традиционную вышивку на камзоле, позабыв о том, что это не совсем прилично. Значит, фамильные цвета Эршей — белый и лиловый. С ними хорошо сочетается тёмно-зелёная вышивка департамента иностранных дел на рубашке.

А на шейной булавке — топаз. Судя по огранке и чистоте — безумно дорогой. В его свете глаза начальника кажутся голубыми.

— Ваше сиятельство недовольно видом узла?

Зара покраснела и тут же отвела глаза. Не стоило так пристально смотреть на камень. И на него тоже.

— Я хотел напомнить Вашему сиятельству, что ей следует подняться со своего места по второму взмаху герольдмейстера.

Первую пару танеита составили Его величество и Её высочество. Через минуту (время строго отмерялось герольдмейстером) в танец вступала вторая.

Тщательно отсчитывая ритм, выверяя движения, затянутая в узкое платье с двойными рукавами, с длинным плиссированным шлейфом, Зара старалась не сбиться, напряжённо воскрешая в памяти многочисленные репетиции.

— Зара, всё в порядке, расслабьтесь. Если Вы собьётесь, я исправлю Вашу ошибку, — попытался успокоить её глава департамента. — Вы сегодня очаровательны! И держитесь так естественно. Ну, улыбнитесь, скоро всё закончится. Так, поворот, реверанс. Левую руку мне. Только не бойтесь и следите за шлейфом.

Сеньорита Рандрин кисло улыбнулась, сделала плавную волну свободной рукой, повернулась на носках и слегка подалась корпусом назад, надеясь, что не упадёт на пол. Не упала — и в следующее мгновение на три такта оторвалась ногами от пола.

— Всё, теперь шаги. Это у Вас всегда хорошо получалось. Успокойтесь.

— Как же! — усмехнулась девушка. — Злосчастная восьмая фигура впереди, да ещё 'эльфийская спираль'.

— Ну и трусиха Вы, Ваша светлость! Взгляните лучше на принцессу Герта: вот для кого танеит мучение. А Вы великолепно танцуете, легко и непринуждённо. И восьмую фигуру выполнили безупречно, не пропали даром мои мучения!

— У меня слишком пристрастный и терпеливый партнёр. Сеньор Эрш, Вы сегодня вообще как-то по-особенному выглядите.

— Так, Зара, заканчивайте с комплиментами!

— А почему мне нельзя сказать, что мой начальник сегодня прекрасно выглядит? — удивилась герцогиня.

— Значит, обычно он выглядит отвратительно? — в глазах его играла усмешка.

— Нет, просто… Да ну Вас!

Танеит закончился, и Нубар Эрш отвёл Зару на место. Та, воспользовавшись случаем, взяла с него слово оставить для неё время на два танца на предстоящем балу: девушка опасалась, что при таком избытке дам вечером ей достанутся посредственные кавалеры.