В ДОМЕ НА ПОЛСТОВАЛОВСКОЙ УЛИЦЕ

Отец наш, Мирон Иванович Костриков, происходил из крестьян Глазовского уезда. Мать, Екатерина Кузьминична, — дочь крестьянина Уржумского уезда, еще в детстве переехала с родителями на жительство в Уржум. Отец матери, наш дедушка, Кузьма Николаевич Казанцев, занимался земледелием, но в поисках «счастья» выстроил в Уржуме на Полстоваловской улице дом и пускал за небольшую плату на ночлег приезжающих на базар крестьян. После смерти дедушки земля была сдана, так как обрабатывать ее стало некому.

Наш отец, Мирон Иванович, служил в то время в Уржумском лесничестве переписчиком, а потом лесником, Мать при жизни дедушки выполняла все сельскохозяйственные работы, а в свободное время шила одежду для семьи.

Долго и упорно наш отец пытался побороть нужду, но псе безуспешно. В поисках заработка, оставив семью, ушел Мирон Иванович на Урал, да так и не вернулся, пропал там без вести.

Когда ушел отец из дому, мама, оставшись без всяких средств к существованию, пошла искать заработок у богатых людей города, шила на дому у них белье, стирала, мыла полы. Нас, ребят, 4-летнего Сережу, старшую сестру Анну и младшую сестру Лизу, мать на целый день оставляла одних.

Навсегда запомнилась такая картина. Во второй половине дома, по соседству с нами, жила семья Самарцевых. У них было четверо детей: два мальчика — Ваня и Саня и две девочки — Нюра и Катя. Мать Самарцевых тоже уходила на работу, запирая в квартире своих ребят. Нам было скучно. Для сообщения с соседскими ребятами мы решили в стене над печкой проделать дыру. Началась работа. Сначала отбили штукатурку, а затем продолбили отверстие. Работа удалась на славу. Через отверстие не только можно было вести переговоры, но даже просунуть руку. К вечеру, к приходу матерей, «сооружение» закладывалось тряпьем, валенками, — словом, всем, что попадалось под руку. Соседки, придя после работы замерзшие, усталые, ложились на печи и вели через стенку разговоры. Однажды, начав беседу, они очень удивились, почему голоса так хорошо слышны. Наше «сооружение» было обнаружено.

От непосильной работы и простуды мама заболела туберкулезом и умерла в 1893 году. Ей было только 38 лет.

Сереже было тогда 7 лет.

Ярко запомнились нам, ребятам, последние слова матери. 11 декабря, рано утром, маме стало плохо. Ухаживавшая за ней соседка Матрена крикнула нам:

— Ребята, мать умирает!

Мы все трое прыгнули с полатей, прибежали в кухню, к постели матери. Поднялся плач, Мать собрала последние силы, сказала нам:

— Живите хорошо, честно, работайте, авось найдутся добрые люди, помогут вам встать на ноги.

К вечеру она умерла.

Последний год перед смертью матери, когда она уже не могла вставать с постели, к нам пришла бабушка, мать отца, Меланья Авдеевна Кострикова.

Безрадостна была жизнь бабушки. Рано она осталась круглой сиротой и была отдана на воспитание в бездетную семью. 16 лет ее выдали замуж в большую крестьянскую семью, в село Залазно бывшей Вятской губернии. Муж ее Иван Пантелеевич Костриков служил конторщиком у купца. С мужем Меланья Авдеевна прожила всего 6 лет. Его взяли на 25 лет в солдаты и отправили на Кавказ. Прослужив 6 лет, Иван Пантелеевич не выдержал жестокого николаевского режима и умер.

Бабушка Меланья Авдеевна пошла работать няней и всю жизнь нянчила барских детей.

Теперь, после смерти матери, мы, сироты, оказались на попечении 80-летней бабушки.

Бабушка была в отчаянии: что делать, как устроить жизнь, чтобы не послать нас по миру.

Бабушка получала за умершего мужа-солдата пенсию — тридцать шесть рублей в год да один рубль семьдесят пять копеек квартирных. В доме сдали внаем две квартиры. Но средств к жизни не хватало.

Белый хлеб для нас в детстве был лакомством. Много хорошего для нас делали наши соседки — Устинья Степановна Самарцева и Евдокия Ивановна Домнина. То припасут дров, то что-либо из пищи.

Была у нас коза Шимка. В летнее время она приносила нам много неприятностей: забегала на соседние крестьянские поля и огороды. Сергею приходилось ее разыскивать, а бабушке расплачиваться за потраву.

Нередко в нашем доме проливались слезы из-за медного бака, в котором держали воду, и самовара. В дом приходил полицейский и за недоимки уносил и медный бак и самовар. Соседки помогали бабушке выкупать забранные вещи, но через некоторое время эта история снова повторялась.

А. М. и Е. М. КОСТРИКОВЫ

Загрузка...