Ветер с севера

Глава 33

Подходил к концу средний месяц весны — веселый срнегогон, а Эристор все не возвращался. Всю зиму Эльвирель тяжело болел, и лишь недавно пошел на поправку. Питер возился с ним, словно заправская сиделка, не жалея ни сил, ни денег на то, чтобы поднять на ноги товарища по недавнему рабству. И теперь золото, оставленное им Эристором, было на исходе. К Питеру подошел хозяин постоялого двора и напомнил, что если они хотят жить в его доме и дальше, за последний месяц весны — за цветодар — им уже следует заплатить… Питер так и поступил, тем более что остававшихся денег все равно не хватило бы на то, чтобы добраться до Лесного королевства. Сам он вполне мог отработать эту дорогу, но вот Эльвирель… Все еще очень слабый, он был годен лишь на то, чтобы, сидя дома, поддерживать огонь в очаге и готовить нехитрые блюда из продуктов, которые приносил товарищ-человек.

Еще через неделю Питер понял, что дело — дрянь.

Следующее утро он встретил, весьма деловито толкаясь среди торгового люда на пристани, что-то по-хозяйски покрикивая, раздавая указания, а то и подставляя спину под какой-нибудь мешок. Вечером, усталый, но довольный он разложил перед собой добычу — три кошелька, которые он срезал с поясов толстопузых купцов, браслет, богато украшенный кинжал, почти новую шапку из черно-бурой лисицы, теплые рукавицы и еще кое-какую мелочь.

— Где ты это взял? — изумленно спросил Эльвирель.

— Где, где, — огрызнулся Питер. — Дух лесной послал.

С тех пор посылать он им стал регулярно, и благородный эльф уже ни о чем не спрашивал, прекрасно понимая, что без этих «подарков», они давно умерли бы с голоду.

Однако, как известно, не все коту масленица. Одним несчастным утром удача отвернулась от Питера. Его самым постыдным образом поймали с поличным. Собралась толпа, кое-кто уже начал подбирать камни, купец, при попытке ограбить которого он и попался, орал громче всех, призывая всех Духов и Богов в свидетели невиданной наглости, с которой его пытались обворовать. Тать приготовился к худшему. И оно произошло. Чья-то здоровенная рука ухватила его за шиворот и, подняв, как котенка, поволокла прочь. Обладатель мощной длани имел столь же внушительный голос, оповещая всех, что лично удавит негодяя, как только вытрясет из него, куда гад дел золотую пряжку, подарок старика отца, украденную у него на прошлой неделе…

Питер бросил взгляд на гиганта, в чьих руках он беспомощно болтался — его вид был ужасен. Он затих и прикрыл глаза… Ругаясь все так же яростно, громадный северный эльф свернул за угол и мгновенно замолчал, ускорив, однако, шаги. Питер осмелился приоткрыть один глаз, чтобы взглянуть, куда его тащат, и в тот же момент налетел на кого-то, кто подхватил его за локти и с бешенством затряс:

— Опять за старое? — проревел он, и Питер вытаращился, охнув.

Перед ним стоял Эристор.

— Ах ты, сукин сын! — закричал Питер в ответ. — Все за своей юбкой бегал, уж цветодар закончился! Думаешь, твои денежки резиновые? Думаешь, твой Эльвирель святым духом должен питаться, не говоря уж обо мне?

Эристор отстранил от себя не на шутку разозленного парня и внимательно всмотрелся ему в лицо. Потом молча хлопнул по плечу и произнес, обращаясь к светловолосому здоровяку-снежному, который и притащил Питера к нему:

— Спасибо, Сигурдиль.

— Только попросите, эль-до, — пробасил тот, подмигивая спасенному воришке.

— Пошли, Питер. Пора отправляться домой.

Облегченно вздыхая, тот поплелся следом за Эристором.

— Эй, куда это ты? — воскликнул он, когда они свернули не к постоялому двору, а в сторону гавани.

— Ладья ждет. Эльвирель уже там, — пояснил Эристор, не сбавляя шага.

— Какая ладья, прости господи? В какую еще историю ты вляпался? — восклицал Питер, уже поднимаясь по сходням и опасливо всматриваясь в хищные обводы украшенного медвежьими мордами корабля. — И чья это посудина, наконец?

— Моя, — широко расставленные серебристо-серые глаза стройного светловолосого юноши с веселым вызовом осмотрели вновь прибывшего. — Это и есть твой Питер, Эристор?

— Он самый, — посмеиваясь, ответил тот.

— Отваливаем, госпожа Тир? — крикнул с кормы какой-то бородач, опиравшийся на огромное рулевое весло.

«Юноша» обернулся.

— Да, Эрик. Нечего тут больше делать.

Мгновенно были убраны сходни, и ладья не спеша двинулась прочь из гавани.

— Госпожа Тир? — задирая бровь и глядя на Эристора, переспросил Питер.

Тот нежно обнял «юнца» и запечатлел на его полных губах хозяйский поцелуй:

— Да, дружище. Ты только что имел честь познакомиться с моей будущей женой, госпожой Тир, по прозванию Серебряная.

— Теперь-то я понимаю… — ошарашено начал Питер, но вовремя прикусил язык и замолчал, продолжив уже про себя: «Теперь-то я понимаю, почему ты так понравился Ссаиду и его мальчишке. Ваши пристрастия почти не отличаются».

— Добро пожаловать на мою ладью, — Тир уверенно протянула руку для приветствия, и Питер, смущенно обтерев свою ладонь о штаны, неловко ответил на рукопожатие.

«Впервые таким образом поздоровался с бабой…» — подумал он, как вдруг…

Последовал мгновенный рывок вперед, и негромкий веселый голос произнес у самого его уха:

— Примешься воровать на моем корабле — будешь учиться плавать в открытом море с грузилом на шее, — Тир отстранилась и выразительно глянула на смущенного Питера. — А теперь марш на правый борт. Мне как раз нужен гребец. Не везти ж мне тебя как ценный груз, в самом деле?

Закатив глаза и мысленно простонав, Питер поплелся на указанное место. Но вскоре корабль вышел из бухты, удивительно юный шаман северных начал свой танец, закатывая глаза и ритмично ударяя в бубен, был поднят громадный квадратный парус, который тут же наполнился сильным попутным ветром, и гребцы по команде ловко сложили весла. Питер скептически усмехнулся, памятуя о том, сколь мало помогал парус галере шейха, однако стремительная ладья викингов наоборот лишь набирала скорость, с плеском разрезая волны.

Внезапно Питеру показалось, что он ослышался — где-то заплакал ребенок. Он удивленно вскинул брови и завертел головой. Из шатра, устроенного на носу ладьи, вышла уже немолодая эльфийка с крохотным свертком на руках. Тир поспешила к ней, на ходу расстегивая сложную перевязь с мечами. Забросив их в шатер она бережно взяла ребенка и, что-то нежно воркуя, шагнула за полог, закрывавший вход.

— Да еще и с дитем, — потрясенно прокомментировал Питер, обращаясь к подошедшему Эльвирелю.

— У меня родилась дочь, друзья, — произнес довольный Эристор у них за спиной. — Именно поэтому мы задержались.

— Что-то ты путаешь, — Питер сощурил свои хитроватые глазки. — Еще в последний месяц осени ты был с нами в Хандерине. Я конечно, университетов не кончал, но знаю, сколько требуется времени, чтобы ребенок появился на свет.

Эристор расхохотался:

— Мы зачали ее еще в летом, когда Тир гостила у меня в Доме Красного дуба, дурачина. Малышке сейчас уже два месяца, мы назвали ее Морин.

— Ну, если ты так уверен, тогда… Крошка Морин, добро пожаловать в наш дружный коллектив бастардов, — пробурчал Питер и охнул, получив неожиданный тычок между ребер.

— Молчу, молчу, — выставляя ладони перед собой, вскричал он, пряча улыбку.

Эристор, тоже посмеиваясь вполне счастливо, пошел к шатру. Питер вытянул шею, и в тот момент, когда полотнище, закрывавшее вход, откинулось, чтобы пропустить счастливого папашу, успел увидеть Тир. Она кормила грудью дочь и была в этот момент меньше всего похожа на воинственного юношу, представшего перед Питером в самом начале их знакомства.

«Интересно, какова она в постели, если такой эльф, как Эристор Дориат пошел на все, чтобы вернуть ее себе?» — быстро промелькнуло в его голове, но он прогнал эти мысли и, тряхнув головой, заговорил о другом:

— Ну, и что ты обо всем этом думаешь, Эльвирель? — спросил Питер, оглядываясь по сторонам.

— Я думаю, что сколь это ни невероятно, но я еду домой и через неделю, может даже меньше, если мы и дальше будем лететь с такой скоростью, обниму жену и дочь.

— Ой ли?

— Эристор эль-до добрый и честный эльф, если ты еще не успел это заметить.

— Но она-то? Какова, а? У нее такой вид, что она и вправду способна выпустить кишки не только Бошшаэтдину, но заодно и всей его хвостатой страже.

— Может, это было бы не так уж и плохо, как считаешь? — и товарищи, успевшие очень сблизиться за эту зиму, мечтательно усмехнулись.

— У этого твоего Питера такой вид, будто он способен украсть крест с шеи вашего короля прямо во время королевского приема, — говорила тем временем Тир, перекладывая девочку к другой груди.

Молока было не очень много — тяжелая беременность сильно измотала ее, но Морин тянула изо всех сил, причмокивая и жмурясь.

— Дома подберем ей хорошую кормилицу, — отвечая своим мыслям, проговорил Эристор.

Тир порозовела. Жаркие взгляды Эристора, прикованные к ее пополневшей груди, доставляли ей большое удовольствие. Едва молодая мать садилась кормить ребенка, тот появлялся и, явно смущаясь, садился рядом, чем-то напоминая Тир одну из тех дворовых собак, что неизменно собирались вокруг Сигурдиля, когда тот принимался свежевать только что забитую свинью или оленя после удачной охоты. Разве что слюна не капала.

«Обет! Вечные снега!» — в который раз раздраженно думала Тир, а потом начинала смеяться сама над собой — ведь еще меньше года назад она была глубоко убеждена, что и близко не подпустит к себе ни одного мужчину, считая себя равнодушной, даже холодной, а теперь ужасно злится лишь оттого, что Эристора из-за какой-то ерунды не может быть с ней. Неудовлетворенная страсть томила ее, заставляя Тир втайне мечтать о таких вещах, которые вряд ли когда-нибудь решилась бы осуществить на самом деле. Хотя… Чем судьба не шутит?

Она вдруг представила себе, как доведенная до безумия собственными желаниями, бросается на Эристора, нетерпеливо срывая с него одежду, а он испуганно сопротивляется, пытаясь удержать на себе хотя бы штаны… Тир смущенно рассмеялась, бросая на предмет своих мечтаний быстрый жаркий взгляд.

— Еще несколько дней, всего несколько дней, — прошептал Эристор, на которого состояние любимой действовало, словно лихорадка.

Лесной дух! Тир желала его так горячо, что даже не имела сил скрыть это. Его страстная воинственная любимая, нежная красавица, чье еще недавно почти мальчишеское тело теперь манило беднягу, сгоравшего на медленном огне, округлыми изгибами и мягкими линиями состоявшейся женственности.

— Мне следовало бы тебя соблазнить, — сказала Тир и повела плечами, позволяя рубашке соскользнуть с них.

— Великий лес! — взмолился Эристор, вскакивая на ноги и бросаясь из шатра.

Вдогонку ему летел мстительный смех Тир.

— Что это творится между вами? — ворчливо спрашивала Ана, забирая сытую девочку и поднимая ее к плечу, чтобы дать срыгнуть воздух. — Ты что, не позволяешь ему спать с тобой?

— Нет, Ана, все совсем не так.

— Парень выглядит еще более голодным, чем когда явился к нам в дом. А тогда он съедал столько, что я уже начинала беспокоиться за его живот — не лопнул бы. Не искушай судьбу, девочка. Мужчина не может так долго терпеть…

— Как оказалось, может, черт бы его побрал!

— О чем это ты?

— Ах, Ана! Этот дурачок дал обет, что не коснется женщины, пока я не стану его законной женой.

— Эк его завернуло! — озадаченно проговорила эльфийка, а потом начала смеяться.

Девочка на ее руках загукала и зашевелила ручками.

— Ана! Смотри! Она улыбается!

— У нее ямочка на щеке, госпожа. Малышка будет настоящей красавицей.

— Надеюсь, это принесет ей счастье, а не горе…

— Не говори глупостей над ее светлой головкой.

— Хью считает, что ей нужно будет найти кормилицу.

— Он прав. Тебе самой нужно окрепнуть, чтобы следующий малыш тоже родился здоровым.

— Следующий?

— А как же? Эристору у нужны сыновья.

— Я не породистая кобыла, которую купили ради здорового потомства! — вскинулась Тир, и Ана успокаивающе положила ей руку на плечо.

— Разве кто-нибудь, а главное сам Эристор, так считает?

— Нет. Мне кажется, нет.

— Тогда чего ты бьешь задом, словно ты и, правда, норовистая лошадь? Неужели ж сама не захочешь еще и маленького сыночка? Уж поверь мне, с детьми хоть и много забот, но больше счастья.

На этот раз Тир решила не идти вдоль берегов, а плыть напрямую. Поэтому, как только ладья вынырнула из Балтики в Северное море, обогнув острый зуб полуострова Всех ветров, Тир сразу взяла курс на земли лесных. Сверяясь со звездами и движением солнца, ладья, направляемая опытной рукой и магией ветра, стремительно приближалась к своей цели. Питер, несколько лет проплававший на галере шейха Бошшаэтдина, впервые чувствовал настоящее удовольствие от путешествия. Корабль просто покорил его своей быстроходностью, маневренностью, хищной летящей красотой.

— Эх, хороша посудина! — заключил он, наблюдая за действиями рулевого.

— Ее строил настоящий мастер, — внезапно откликнулся тот, любовно погладив отполированную почти до блеска рукоять огромного рулевого весла. — Госпожа Тир исходила на ней много морей.

— Значит, можно рассчитывать на то, что эта воинственная девица не утопит нас?

Эрик только хмыкнул.

— Откуда она взялась на голову бедолаги? — Питер кивнул в сторону задумчивого Эристора.

— Поверишь ли, во всем виноват я.

— Как это?

— Во время одного из набегов я притащил на ладью пленницу. Это была младшая сестра господина Эристора. Тир привязалась к ней и, решив подарить свободу, отвезла назад в Дом Красного дуба…

— Говорят, ты и свою жену тоже в набеге умыкнул? — прищурясь поинтересовался Питер.

— Умыкнул, — с достоинством подтвердил Эрик.

— А еще говорят, у вас, у северных, можно иметь и не одну жену…

— Только не с моей Аной.

— Да что ж, ты не сладишь с бабой?

— Она как-то побила даже Эристора, — понизив голос, сообщил Эрик и громогласно захохотал, увидев совершеннейшее изумление на лице хитроватого парня, которого привел с собой будущий муж его госпожи.

— Похоже, ты гордишься ею…

— А каких бы сыновей воспитала мне какая-нибудь мямля?

— Никогда не задумывался об этом…

— А ты подумай. Пока ветер послушен нашему шаману, время у тебя будет.

— Слушай, а что будет, когда твоя госпожа выйдет замуж? Эристор вряд ли позволит ей как прежде плавать, куда в голову взбредет.

— Ей не сможет запретить никто и ничего, парень. Не тот случай. Только… она сама не захочет расстаться с ним и дочерью. А ладья… Она уже назначила капитана. А что?

— Да, хороша посудина! Хотел бы я сходить на ней куда-нибудь далеко. Мир посмотреть. А то только и видел, что карманы да цепи… Слушай! А поговорю-ка я с Эристором, может он за меня похлопочет перед твоей этой Тир?

Вопрос решился удивительно быстро. Питеру было поставлено единственное условие — у своих не воровать, хуже будет, после чего он был принят в вольную дружину, впервые за всю свою шебутную жизнь почувствовав, что путь его свернул с извилистого ухабистого проселка на ровную дорогу, ведущую в нужном направлении.

А Дом Красного дуба тем временем опять принимал гостей.

Началось все одним ясным, уже почти по-весеннему теплым днем месяца ветреня, когда на совершенно измученной лошади во двор замка влетел гонец, одетый в цвета королевского Дома и, коротко протрубив в рог, воскликнул:

— Король вернулся! Истинный король Великого леса Ангрод Завоеватель снова на престоле!

Ту же весть, подтверждая слова гонца, подтвердили и леса — шаман Дома Красного дуба, камлавший в святилище, сообщил это Кэлибору. Однако потом вновь наступило затишье, которое продолжалось до двадцатых чисел не по-весеннему жаркого цветодара. Нарушено оно было внезапно и совершенно оглушающе. Потом Ана охарактеризовала все это коротко и по-житейски мудро: «Всегда так — то густо, то пусто».

Куиниэ сидела у зеркала, расчесывая волосы перед сном, когда в супружескую спальню влетел Кэлибор и, слегка заикаясь от волнения, сообщил, что в замок прибыл король Ангрод с внушительной свитой. Округлив глаза, Куиниэ кликнула служанку и велела ей срочно вновь одевать и причесывать ее, а после поспешила вниз.

Куиниэ в те времена, когда Эристор регулярно участвовал в турнирах, неоднократно видела короля, который тоже был большим любителем подобных чисто мужских забав. И теперь ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять — Кэлибор не соврал. Она присела в глубоком реверансе, так что одно колено почти коснулось пола, и почтительно произнесла:

— Ваше величество!

— Дух лесной! Неужели это вихрастая малышка Куиниэ?

— Время многое меняет, ваше величество.

— И не только время. Мне рассказывали какую-то потрясающе путанную и бесконечно веселую историю твоего замужества, в которой приняли участие все, начиная от северных варваров и кончая моим милым братцем… Ну, и где же твой супруг?

Кэлибор, явно волнуясь, вышел вперед и преклонил колено перед королем, целуя кольцо на его руке.

— Встань. Мне интереснее твое лицо, чем макушка.

Кэлибор поднялся и встретился с испытующим взглядом веселых глаз сюзерена. Через мгновение, ничего не сказав, но энергично хлопнув молодого эльфа по плечу, Ангрод осмотрелся вокруг.

— Давненько я здесь не был…

— Мы очень рады вашему приезду, ваше величество, — учтиво ответил Кэлибор.

— А где же глава Дома? — чуть хмурясь, поинтересовался Ангрод. — Я прибыл узнать, почему мой боевой товарищ не приехал, чтобы приветствовать своего короля.

— Он в отъезде. Еще с конца лета прошлого года. Но мы ждем его со дня на день, — твердо проговорила Куиниэ и исподлобья взглянула на мужа.

— Эристор эль-до обещал вернуться весной, а уж лето на подходе…

— Куда опять понесло этого бродягу?

— На Белый архипелаг, ваше величество.

— Ого! И что он там забыл?

Кэлибор и Куиниэ опять переглянулись и промолчали. Ангрод кривовато усмехнулся.

— Как бы то ни было, я собираюсь погостить у вас неделю — другую. Может, если повезет, и дождусь Эристора домой.

Кэлибор оживился:

— Только сегодня егеря сообщили, что выследили логово кабанов. Можно, если ваше величество пожелает, устроить охоту.

Ангрод, который был заядлым охотником, удовлетворенно потер руки. Куиниэ, увидев знак, который ей подал один из слуг, вновь склонилась в вежливом поклоне:

— Прошу к столу, ваше величество. Вы, наверно, голодны с дороги. А я, с вашего позволения, позабочусь, чтобы подготовили покои для вас и ваших спутников.

Когда Куиниэ поднялась наверх, из комнаты Тэргона высунулась лохматая голова, и сонный голос произнес:

— С чего это такая беготня?

— Король Ангрод в замке!

— Что-о?

— Одевайся и иди в зал. Сам все увидишь.

— Ух ты! — дверь хлопнула, и Куиниэ, усмехаясь, услышала за ней бурную возню.

Охоту решили организовать через пару дней, когда высокий гость отдохнет и решит все вопросы с ближайшими соседями Дома Красного дуба, к которым уже были посланы гонцы.

— Я так понимаю, что в Дом Зеленого остролиста посылать никого не стоит, — весело блестя глазами, спросил Ангрод, поглядывая на Кэлибора.

— Дед все еще слаб и чувствует себя скверно, но наша семья неизменно предана вам, ваше величество.

— Приятно слышать.

Первыми из приглашенных опять приехали ближайшие соседи — Мэртилинд с дочерью Патринэль, которая втайне надеялась подыскать себе супруга среди эльфов, сопровождавших короля. Потом стали прибывать другие главы знатных Домов, спешившие уверить короля в своей лояльности. Охоту пришлось отложить. Но в один из дней, Ангрод, никогда не любивший уж очень загружать себя государственными делами, стукнул кулаком и объявил, что завтра утром он едет, и его не сможет остановить даже пожар в Великом лесу.

И ошибся…

Пожара не случилось, но зато в тот самый момент, когда пышная кавалькада нарядных гостей уже собиралась покинуть громадный внутренний двор замка Дома Красного дуба, в него ворвался всадник, истошно вопя:

— Снежные! Снежные идут!

Ангрод, стискивая рукоять меча, невольно подал коня вперед:

— Негодяи получат достойную встречу!

— Стойте, стойте же! — Куиниэ метнулась почти под копыта лошади короля, уже готового встретить врага лицом к лицу. — Подождите! Кэлибор! Энтондил эль-до! Быть может, это они?

— Я посмотрю, — Кэлибор пришпорил жеребца, и тот легко вынес его за ворота.

— Что ты такое говоришь, Куиниэ? — хмуря брови, спросил Ангрод. — Кто — они?

— Я только хотела сказать… Может, это Эристор вернулся? — Куиниэ подняла к сюзерену исполненное робкой надежды лицо.

Ангрод сузил глаза.

— На корабле северных варваров?

— Если это ладья Тир…

— Кто такой Тир?

Копыта загрохотали по деревянному настилу подъездного моста. Куиниэ резко обернулась. Это возвращался Кэлибор. Даже в такой волнующий момент юная эльфийка невольно залюбовалась ловкой посадкой и непринужденностью, с которой ее муж управлял крупным норовистым животным. Он подъехал ближе, и Куиниэ увидела широченную улыбку на его лице.

— ▵о-хо! — вскричал он. — Накрывайте столы! Несите вина! Снежные идут!

— Но это точно они?

Кэлибор быстро спешился и порывисто обнял жену.

— Я отплавал на этой посудине немало лет. Уж мне ли не узнать ее?

— Да что все-таки происходит? — вмешался король, у стремени которого велся этот сумбурный разговор.

— Ваше величество! Это ладья Тир. Кэлибор узнал ее, а значит, там может быть мой брат, — Куиниэ даже захлопала в ладоши, так велика была ее радость. — Позвольте нам встретить их!

Ангрод задумался, покусывая губу.

— Ну что ж… Пусть твой муж отправляется. Я и мои люди едем с ним. А пока закройте ворота замка и активируйте магию подъездного моста. Здесь слишком много женщин и детей.

— Стоит ли так рисковать, ваше величество? — подобострастно улыбаясь, спросил Мэртилинд.

Ангрод лишь высокомерно вскинул брови и тронул коня. Около тридцати всадников немедленно последовали за ним. Куиниэ с гордостью проводила их взглядом — ее любимый муж, ее Кэлибор скакал рядом с самим королем, и ехали они с тем, чтобы встретить ее брата! Еще большее удовольствие ей доставил исполненный зависти взгляд Патринэль, который она успела заметить, обернувшись к Энтондилу:

— Эль-до, распорядитесь закрыть ворота и поднять мост, как хотел король. Не думаю, что в этом есть необходимость, но слова сюзерена — закон для его подданных.

А Куиниэ поспешила на кухню, потому что уж что-что, а праздничный обед потребуется точно.