Ветер с севера

Глава 8

— Куиниэ, ты великолепна! Однако мой ответ: «Нет!»

— Но… Я не хочу расставаться так быстро. И потом выкуп…

Тир пренебрежительно махнула рукой. Глаза ее сияли. Она что-то быстро приказала, и дружинники спрыгнули в воду. Куиниэ поняла, что они хотят подтащить ладью ближе к берегу.

Когда песок заскрипел уже под килем, Тир спрыгнула в неглубокую теперь воду, а задумавшаяся Куиниэ не сразу услышала, что ее тоже зовут. Она подошла к борту — Кэлибор протягивал к ней руки. Он принял ее, как самый хрупкий и дорогой груз, и перенес на берег, где поставил на ноги, но не нашел в себе сил выпустить из объятий. Так они и замерли, вцепившись друг в друга.

— Кэл, — голос Тир заставил влюбленных вздрогнуть, но не разжать объятия. — Я думаю, нашу гостью следует проводить.

Кэлибор поднял глаза — он не ожидал, что Тир станет подобным образом затягивать эту пытку расставанием. Однако не прошло и пятнадцати минут, как небольшой отряд, в центре которого шли Куиниэ и Кэлибор, отправился в сторону серой громады замка. Двигались молча, и только это позволило им остаться незамеченными. Внезапно Тир, которая шла впереди, замерла, вскинув в предупреждающем жесте руку. Потом обернулась и поманила к себе Куиниэ, за которой, естественно, увязался и Кэлибор.

— Что это?

С этой точки открывался прекрасный вид на стены уже совсем близкого замка и его главные ворота. Они были закрыты, а тяжелый подъездной мост поднят. На некотором расстоянии от замкового рва раскинулся лагерь — белели палатки, вокруг костров стояли или сидели воины.

— Если я вообще что-то понимаю в этом, то твой дом, лесной цветочек, осажден. Причем давно.

— Но кем? — глаза Куиниэ изумленно округлились.

— Что будем делать? — тревожно спросил Кэлибор.

Тир задумчиво подергала себя за полную нижнюю губу.

— Подземный ход? — с надежной спросила Куиниэ, и, уловив в глазах сопровождавших ее воинов одобрение, решительно двинулась в сторону берега.

Неприметная тропка привела их к обрыву. Скалы уступами спускались к морю. Это скопление камней, казавшееся совершенно диким постороннему глазу, тем не менее было искусно устроенным прикрытием небольшой дверце, спрятанной за разросшимся колючим кустом несколькими метрами ниже края обрыва.

Добравшись до нее, Куиниэ пошарила среди камней, сработала невидимая пружина, и хорошо смазанная дверь отворилась. Из провала пахло сыростью и плесенью, но Куиниэ решительно шагнула в темноту и вскоре вернулась с просмоленной палкой. Бьорндил высек огонь, факел, затрещав, вспыхнул, и леди Куиниэ победно оглядела своих спутников.

— Пошли! — скомандовала Тир.

Кэлибор уставился на нее, изумленно изогнув бровь. Отвечая на его немой вопрос, Тир раздраженно пожала плечами.

— Добрые дела прилипчивей орочьей чумы. Сделаешь одно, а потом никак не можешь остановиться, — проворчала она и, выхватив из рук Куиниэ факел, шагнула в подземный ход.

Задушено хрюкнув в кулак, Кэлибор полез следом, потом один за другим во тьме скрылись пятеро громадных снежных эльфов. Последней туда же нырнула Куиниэ, после чего дверца захлопнулась, практически слившись с утесом.

Этот ход — один из трех, которые в разные стороны убегали из-под хорошо укрепленного замка, — вел в огромный главный зал.

Прямо позади помоста, на котором стоял хозяйский стол, располагалась хитрая поворачивающаяся плита. Был вечер, и в это время зал гудел голосами — обитатели замка ужинали. Когда потайная дверь отворилась, и в нее вступили восемь северных варваров в полном боевом вооружении, реакция была такой, словно лесным эльфам явился сам Дух смерти.

Сначала повисло гробовое молчание, в котором стало слышно, как кто-то уронил кубок, и он, звеня, покатился по полу. Потом истошно завизжал ребенок. И это словно послужило сигналом остальным — с грохотом полетели в стороны тяжелые скамьи и табуреты — эльфы вскакивали из-за столов, выхватывая из ножен мечи, хвтались за поставленные рядом луки, мгновенно накладывая на них быстрые стрелы. Нежданные гости тоже потянулись к своему оружию, как вдруг один из них радостно вскрикнул и бросился на шею молодому хозяину замка…

— Тэргон! Ох, Тэргон! — всхлипывая, приговаривал он, и юноша, отстранившись, потрясенно уставился в лицо «варвару».

— Куиниэ, разрази меня гром! Неужели это ты, сестричка? Но как…

— Я должна познакомить тебя, — заговорила та, указывая на своих спутников, и к озадаченным дружинникам Тир синхронно повернулись два лица, похожих до мельчайших подробностей.

Брата и сестру отличали только длина волос и крохотная родинка, которая украшала щеку Куиниэ возле уголка рта. В их малые сто сорок лет они были одного роста, одинаково стройны, а щеки юноши, еще не огрубевшие, отличались той же нежной округлостью, что и у его сестры.

Кэлибор, обозревая любимые черты на лице постороннего эльфа, почувствовал что-то близкое к ревности. Тэргон смотрел на него с тем же чувством, инстинктивно видя в высоком незнакомце угрозу его монопольной близости с сестрой. Куиниэ оторвалась от груди брата и, шагнув к своим спутникам, как ни странно, взяла за руку самого мелкого из них.

— Тэргон, позволь представить тебе…

— Тир, — коротко представился снежный эльф и склонил серебристую голову в приветствии.

Тэргон быстро скользнул взглядом по слишком хрупкой для северного варвара фигуре, задержался на необычной перевязи с двумя мечами, чьи рукояти торчали за плечами воина и, наконец, взглянул в его красивое лицо с прямым носом и светло-серыми широко расставленными глазами. Что-то в облике молодого снежного эльфа беспокоило Тэргона, но, не сумев разобраться, откуда взялось это ощущение, он лишь подивился, почему сестра начала представление с него, после чего шагнул вперед и назвал себя:

— Тэргон из Дома Красного дуба.

— Тир Серебрис…тый из клана Снежного медведя, — с легкой запинкой произнес варвар.

Его довольно высокий голос был полон затаенного веселья. Похоже, снежного совершенно не беспокоило то, что все обитатели замка обнажили против него свое оружие.

Куиниэ начала по очереди представлять остальных бородатых воинов: Сигурдиль, Гаррик, Арнульф, Бьорндил, Сноррдон. Их имена мгновенно стерлись из памяти Тэргона, оставив после себя лишь рокочущее «р». Но тут Куиниэ шагнула к стоявшему несколько в стороне последнему оставшемуся не представленным эльфу. Его лицо, лишенное традиционной для снежных бороды, отличалось внутренней силой и решительностью, темные с рыжиной волосы говорили о том, что он, скорее всего, принадлежит к народу лесных эльфов. Но главное, он был красив и смотрел на Куиниэ так, что руки Тэргона невольно сжались в кулаки.

«Если этот наглец позволил себе…» — додумать он не успел.

— Кэлибор из Дома Рыжего клена, — с гордостью произнесла Куиниэ и повернула к брату сияющее лицо.

— Что делает лесной эльф среди снежных? — Тэргон, сощурившись, смерил взглядом широкоплечую фигуру Кэлибора.

Тот сжал челюсти, собираясь ответить честно, хотя и знал, что за этим может последовать. Раб! Он поднял глаза, чтобы открыто встретить насмешки, но тут прозвучал голос Тир:

— Кэлибор был моим пленником. Как и ваша сестра, Тэргон эль-до.

— Вашим… пленником? — в голосе брата Куиниэ прозвучало удивление.

Судя по всему, он и предположить не мог, что именно мелкий по размерам Тир окажется предводителем ватаги северных варваров. Да еще и будет в курсе того, как следует вежливо обращаться к малознакомым лесным из знатных домов.

— Был? — одновременно спросили, вторя Тэргону, Куиниэ и Кэлибор.

Кэлибор спрашивал, не зная верить ему или нет, а Куиниэ — вспыхнув от радости. Что-то подсказывало ей, что Тир поступит именно так.

— Да, отныне он свободен и волен поступать, как ему заблагорассудится, — и, словно подчеркивая значение сказанного, Тир посмотрела своему теперь уже бывшему пленнику в лицо, а потом, жестом руки прерывая одновременно загомонивших Кэлибора и Куиниэ, продолжила: — А теперь, когда с этим все ясно, давайте, наконец, выясним то, ради чего и пришли сюда. Кто осадил замок, Тэргон эль-до?

— Наш сосед, нынешний глава Дома Зеленого остролиста.

— Что потребовалось старику от нас? — удивлению Куиниэ не было предела.

— Не ему, — Тэргон раздраженно дернул ушами. — Ходят слухи, что Лэндир совсем плох: заболел серьезно или вовсе умер. И теперь в замке заправляет его племянник. Честолюбец, который решил воспользоваться слишком долгим отсутствием Эристора, чтобы завладеть замком и лесами клана Красного дуба.

— Но это безумие. Замок неприступен.

— Это они уже поняли и теперь хотят взять нас измором. В чем почти преуспели… — Тэргон невесело склонил голову.

— Сколько их? — опять вступил в разговор молодой и странно безбородый предводитель дружины снежных эльфов.

— Около сотни.

— Всего-то?

Тэргон разозлился:

— Достаточно, если можешь выставить в ответ не больше тридцати воинов. Тем более что Эристор, уходя в поход с королем Ангродом, увел с собой сильнейших и самых опытных.

— Что скажешь? — Тир, уперев руки в бока, обернулась к Кэрибору.

Тот усмехнулся.

— Добрые дела, а, Тир?

— Считай, что так.

— Тогда я с вами.

— Отлично! — Тир уже шагнула обратно к подземному ходу, но задержалась.

— Тэргон эль-до, мне понадобится проводник, надежный эльф, хорошо знающий здешние места.

— Что вы задумали?

— Хочу разогнать этот сброд.

— Всемером?

— В моем распоряжении сорок дружинников, причем каждый из них стоит двоих, а то и троих засидевшихся в своих пенатах лесных, уж простите. К тому же нас не ждут. Так что… Решайте, пока у меня не прошел этот приступ необъяснимой любви к ближнему.

Тэргон было собрался возмутиться по поводу «засидевшихся лесных», быстро передумал и лишь в отчаянии оглянулся на своих эльфов.

— Позвольте мне вести их, — из толпы выступил пожилой воин, удивительно полный для гибких и подвижных в массе своей лесных эльфов, и вежливо поклонился в сторону незваных гостей.

— Если вы хотите, уважаемый Энтондил, — неуверенность ясно ощущалась в голосе Тэргона.

«Слишком молод, — мелькнуло в голове у Тир, и она покачала головой. — Во что я ввязываюсь?»

Потом посмотрела на Куиниэ, робко прильнувшую к плечу Кэлибора, и нашла в ней объяснение — девочка стала ей почти родной. Как оставить ее теперь? Тем более что так приятно будет размяться после долгой зимней спячки!

Куиниэ, страшно волнуясь, напутствовала идущих в бой воинов, как отметил про себя Тэргон, с особым теплом отнесясь к предводителю снежных и этому лесному из Дома Рыжего клена, и потайная дверь тихо закрылась, поглотив их.

— А теперь, Куиниэ, — обнимая сестру, проговорил Тэргон, — я хотел бы знать, где тебя носило. Ты знаешь, что известный тебе Ангудил из Дома Высокой сосны помер от удара, узнав, что ты исчезла на пути в его «радушный» дом?

— Хвала лесному Духу, — воскликнула Куиниэ. — Тэргон, а от Эристора нет никаких известий?

— Нет, сестричка.

— Неужели…

— Не думай о плохом.

— Да, ты прав. Мне кажется, если бы он погиб, я почувствовала бы это.

Тэргон оглянулся. Обитатели замка, успокаиваясь, вновь принимались за свою скудную трапезу — длительная осада уже совершенно истощила их запасы.

— Аландин эль-до, — Тэргон обратился к одному из эльфов. — Прошу вас предупредить сторожевых на стенах. Если что-то начнет происходить в лагере за рвом, пусть дадут мне знать. Лучникам быть наготове. Чем лесной дух не шутит, вдруг этот северный дикарь действительно поможет нам? Пойдем, Куиниэ. Ты мне должна все рассказать.

— Что ты хочешь узнать? — спросила та, когда дверь за их спинами затворилась.

— Ты сохранила свою девственность, сестра?

— Ну и вопрос, любезный брат! Я могла лишиться жизни, а ты печешься лишь об этом!

— Для знатной эльфийки твоего положения…

Куиниэ изумленно покачала головой:

— Да что с тобой, Тэргон!

— Ответь мне!

Куиниэ расправила обтянутые кольчугой плечи и высокомерно взглянула на брата.

— Я сохранила то, что для тебя, похоже, дороже моей жизни, но это не имеет значения, потому что этот товар, — Куиниэ вызывающе провела руками по своей груди, вниз на талию к затянутым кожей штанов бедрам, — уже нашел своего покупателя. Я помолвлена.

— Вот даже как…

— Оставим этот разговор, Тэргон! Я уже не чаяла увидеть тебя, дом, ощутить под пальцами тепло коры родного дуба, а ты изводишь меня какими-то глупыми вопросами!

— Пока не вернулся Эристор, я глава рода и должен позаботиться о твоем будущем…

— Вот и позаботься! Я хочу помыться и переодеться! Я не делала этого с того самого момента, как корабль покинул Белый архипелаг, — Куиниэ, хлопнув дверью, вышла, а Тэргон, насупившись, уставился перед собой.

«Где же Эристор? — тоскливо думал юный эльф, на плечи которого слишком рано лег груз ответственности. — Я не справляюсь и знаю это! Даже Куиниэ, похоже, чувствует себя уверенней! Помолвлена! С кем бы это?»

Перед внутренним взором Тэргона встали два лица — Кэлибор и Тир.

«Кто из них? Этот рыжий лесной молод и красив, но кто он такой и что может предложить эльфийке из богатого и знатного Дома? А снежный? Почему он решил вернуть свою пленницу домой? А теперь еще и это обещание освободить осажденный замок… Сорок против сотни!»

Тэргон хлопнул себя по коленям и, поднявшись со стула, решительно отправился на стены. Он хотел сделать все от него зависящее, чтобы помочь Тиру в его авантюре.

Хотя был уже поздний вечер, замок гудел, как улей — известие о внезапном возвращении молодой хозяйки в компании северных варваров подобно пожару распространилось среди его обитателей. В коридоре Тэргона встретила его тетушка Эйтель. Служительница культа Лесного духа, обычно в это время уже спавшая сном праведницы, сейчас целеустремленно направлялась к покоям племянницы.

— Это правда? — строго спросила она Тэргона.

— Что, тетушка?

— Куиниэ вернулась от снежных?

— Да.

— Я должна поговорить с ней! — и, отодвинув со своей дороги зазевавшегося юношу, Эйтель двинулась дальше.

Искренне обрадовавшись, что не он явился конечной целью ее явно воспитательного похода, Тэргон запрыгал по ступенькам вниз и выбежал во двор замка.

Куиниэ сидела в ванной, наполненной горячей водой. По комнате разливался аромат трав. Девушка энергично смывала с себя многодневную грязь, распущенные волосы влажно блестели, завиваясь у лица в крупные спирали. Пожилая служанка из числа немногочисленной людской челяди, прижившейся в Доме Красного дуба, уже вымыла их, отжала большим полотенцем и скрутила в тяжелый узел на затылке, закрепив несколькими длинными деревянными шпильками.

— Куиниэ, девочка моя, я должна поговорить с тобой, — тетя Эйтель со вздохом уселась в кресло, стоявшее у окна.

Куиниэ послушно поднялась из ванны, и служанка немедленно окатила ее чистой водой, которая сверкающим потоком охватила стройное тело эльфийской красавицы, с уже вполне оформившейся грудью и по-девичьи узкими бедрами. Вытершись поданной ей купальной простыней, Куиниэ взяла было приготовленную для нее белоснежную ночную рубашку, но потом передумала и приказала подать платье, явно не собираясь ложиться спать.

— О чем ты хотела говорить со мной, тетя?

— Ты провела больше чем полгода среди снежных эльфов, дитя мое. Не отступила ли ты от истинной веры в Лесного духа?

— Нет, тетя. Тир позволяет всем следовать той вере, в которой они воспитаны.

— Твой брат, вернувшись из похода, будет негодовать, что северные варвары были в его доме.

— Лишь бы он вернулся, тетя Эйтель, а уж там посмотрим.

— Молись, моя девочка, и отец наш Дух лесной услышит тебя.

Следуя недвусмысленному приказанию тетушки, Куиниэ опустила голову, прикрывая глаза и взывая к главному божеству всех лесных эльфов, а ее тетушка, посчитав свою миссию исполненной, потихоньку вышла из комнаты. Сначала Куиниэ усердно молилась, но потом мысли ее неуправляемо и неудержимо понеслись в ином направлении. Сжимая руки и тревожно глядя перед собой, она думала о любимом и о том, что сейчас он, возможно, уже готовится вступить в бой.

«Сорок против сотни! Тир просто сумасшедшая! Каким восторгом и предвкушением сияли ее глаза, когда она решилась на свое безумное предприятие!»

Куиниэ вспомнились слова, подслушанные как-то еще на Белом архипелаге. Ана имела привычку разговаривать сама с собой, занимаясь готовкой. В этот раз ее монолог был посвящен Тир.

— Доброго любящего мужа бы ей, да детишек, глядишь, и вылетела бы вся эта ерунда из ее головы, — ворчала тогда добродушная повариха.

Но Куиниэ ни тогда, ни сейчас, как ни старалась, не могла представить себе эльфа, который бы решился взять в жены Тир Серебряную, равно как и то, что она сама может когда-то согласиться на то, чтобы отдать себя в чьи-то руки.

Зато Куиниэ с удовольствием мечтала о том дне, когда Кэлибор станет ее супругом. Его поцелуи и объятия уже приоткрыли перед ней завесу, окутывавшую то, что обычно происходило между эльфами и эльфийками в спальне, за закрытыми дверями или задернутыми пологами, и то, что она увидела, было волнующе прекрасным. Что же ждет ее в супружеской постели? Тут Куиниэ опомнилась и, напоследок торопливо и смущенно помянув Лесного духа, которому вроде как и молилась, вскочила на ноги. У нее еще было много дел. Следовало осмотреть кладовые и погреба. Чем бы ни кончился ночной бой, после него воинов необходимо будет накормить.