Ветер странствий (СИ)

Глава 3

Глава третья.

Эвитан, Тенмар. — Квирина, Сантэя.

1

…Если бы они знали, что всё это время герцог следил за ними — с башни!

— Ты никогда так не сможешь, Мишель, — презрительно бросил Ральф Тенмар. — Как бы ни старался.

— Он сможет! — Анри с ненавистью взглянул на отца. — Я научу его!

— Ты — истинный Тенмар. — Как легко в голосе отца презрение сменяется гордостью. Стремительней молнии.

И как же коробит такая гордость! Лучше бы тоже презирал и оскорблял! Еще сильнее, чем брата.

— Мишель — такой же! — Анри упрямо вскидывает голову, пытаясь взглянуть отцу в глаза с зеркальной твердостью.

Это трудно — снизу вверх.

— Волчонок! — жесткая рука покровительственно треплет по холке… то есть по затылку.

2

Темно-бордовый балдахин. Лениво колышется шелк, колеблются свечи. В их лунном свете две тени сплетаются змеями. Клубком ядовитых гадюк. А змеиный смех женщины — еще мелодичнее в сочетании с удовлетворенным хохотом мужчины. Отца Анри.

Только женщина — не его мать.

Карлотта Гарвиак. Как же он ненавидит ее — впервые за свои девять лет! Гораздо сильнее, чем прежде — отца.

Ральф Тенмар не слишком-то скрывает связь с ней. Или для него «скрывать» — это просто не тащить любовницу в их с матерью спальню? Лучше здесь — среди свечных бликов, пляшущих лунный танец? Посреди бела дня.

— Дорогой, скажи, когда ты наконец, отправишь в монастырь свою старую скучную жену? — Смех гадюки — тоже ядовит. — Ты ведь знаешь — я жду ребенка. Нашего ребенка…

Дальше Анри слушать не стал. Просто побрел прочь. В глубь древних полутемных коридоров.

Потом побежал. Только свет факелов бил по глазам.

Еще бы хоть кому-то удалось сбежать от правды!

Опомнился, лишь оставив позади три анфилады и два лестничных пролета. Замер возле коридорного окна — бойницы. Лбом прислонился к оконному стеклу, бездумно глядя во двор. Там еще вчера отец учил его владеть клинком.

Ральф Тенмар ценит старшего сына. А Мишеля? Презирает. А мать, чьи глаза каждое утро красны от слез? Она надоела отцу? Настолько, что он действительно готов отправить ее в монастырь? Вряд ли даже у хищницы Карлотты хватит наглости самой предложить такое!

У мамы нет влиятельной родни. Никто не вступится.

— Анри… Сын мой.

Отец. Уже одетый. Безупречно. С головы до ног. И даже со шпагой у пояса.

Само совершенство.

На затылок сына ложится жесткая ладонь. Ее Анри сбросил немедленно. И заработал хмурый взгляд:

— Знаю — ты видел. И слышал. Я накажу Жана.

— Ты меня не звал?

— Звал. — Сталь тоже бывает ядовита. — Но если б Жан нарушил мой приказ — был бы наказан сильнее.

— У него не было выбора, — горькая усмешка сама лезет на лицо.

— Был. Не жить в моем замке. Не становиться моим слугой.

— Это — всё, что ты хотел мне сказать? У меня был выбор не рождаться твоим сыном?

Тяжелая оплеуха сбивает с ног. Каменная стена врезается в затылок.

Подняться, намертво сцепив зубы. Яростно взглянуть в глаза врагу. Чтобы получить второй удар — от него темнеет в глазах.

Встать. Почти не держась за стену. Проглотить во рту соль. Упрямо поднять глаза.

— Не дури… волчонок. Я пришел, чтобы спросить: что ты выбираешь?

Анри промолчал. Не отвечать же: «Никогда больше тебя не видеть». Разве можно выбрать за мать и брата?

Одно точно: если матери здесь не будет — не останется в этих стенах и он. И Мишель с Сезаром. Пусть Карлотта рожает отцу новых детей!

— Что ты выбираешь?

— О чём ты?

Голова нещадно кружится, ноги будто не свои.

— Кого я должен отправить в монастырь — твою мать или Карлотту?

— Ты сошел с ума? — Анри вытер кровь с разбитых губ. Во рту вновь словно вся соль далекого моря. Привычная. За девять-то лет. — Ты предлагаешь мне выбрать — за тебя?

— Тебе до гвардии — всего семь лет. И ты всё еще не научился выбирать?

— Карлотту.

— Ты уверен? — прищурился герцог. — Подумай хорошо.

— Да!

— Хорошо, будь по-твоему. Она отправится в монастырь навеки. Сгниет в церковных стенах. Утонет в собственных слезах. Ты выбираешь именно это?

— Да, — холодно бросил Анри. — Лучше она, чем моя мать. Ты этого хочешь?

— Ты сможешь жить с этим?

— Да.

Потому что не сможет с противоположным. Если в слезах утонет мать. А Карлотта в роли мачехи избавится от Мишеля и Сезара.

— Почему? — прищурился Ральф Тенмар.

— Я люблю мою мать.

— Ты выбрал. Живи с этим, волчонок. И помни: это — не в последний раз.

Шаги отца стихли. Остался выбор. Его рухнувшая на плечи тяжесть.

Выбор. А еще — каменные стены, каменный пол и закат в узкой бойнице. Везде — древний камень. И он помнит всё.

3

Трое против одного. Тренировка — привычная, как этот замок. И как двор, семья, мир.

Граф Тэн ждет отца уже три часа. Интересно, тот опоздал специально или всё же начал терять хватку?

— Анри! — знакомый повелительный голос. Его совсем необязательно повышать.

Такому и так нельзя не повиноваться… без последствий.

Анри жестом отпустил солдат. Против четверых ему уже не выйти. Прежняя жизнь кончилась.

Обернулся — не спеша, но и не медля. Взгляд — холоден как камень. И так же тверд. Должен быть.

Анри через месяц — шестнадцать. Теперь они с отцом одного роста. И уже давно — легко выдержать его взгляд.

— Твой друг Кевин вряд ли и впредь сможет называться таковым, — изрек Ральф Тенмар. Равнодушно.

Как о чём-то уже решенном. Сыну осталось лишь исполнить.

— Что ты ему сделал? — усмехнулся Анри. Копируя отца.

Осознанно. Долго учился.

— А почему не спрашиваешь, что сделал мне он?

— Может, потому что знаю тебя и его?

С раннего детства. С тех пор, как начал понимать хоть что-то.

— Тем не менее, я отвечу, сын. — Сегодня отец даже не усмехается. И не потерпит неповиновения. Никакого. Ни от кого. — Он пытался меня убить.

— Знаю. И даже знаю, за что!

Лед в голосе выдержать не удалось — ярость захлестнула.

— Ты забыл, Анри? Когда-то ради тебя я отказался от Карлотты. А она была прекрасна и дарила немало наслаждений — ты уже должен понимать в этом толк. Она была лучше любой из твоих банджарон. Исходя из этого, ты не думаешь, что я тоже имею право на выбор?

— Ты — дурак, отец.

— Не дерзи… сопляк!

Рука в замахе перехвачена еще в воздухе. Отцовская.

— Буду… мой герцог. — И даже это обращение вот-вот станет пылью. — Она не была для меня ничем из того, что ты решил. Только сестрой друга. — Лучшего. — И ничем не мешала твоим планам!

— Ты еще помнишь, что наследник древнего рода? И у тебя будет богатый выбор невест. Герцогини — Лиара, Илладэна… Или чем Темный не шутит — даже принцесса. Арабелла Вальданэ — дочь этой куртизанки с титулом, Кармэн? А то и Жанна!

Любопытно узнать планы отца… уже не имеющие смысла. Лиар? Одна из дочерей Карлотты⁈

— Ты оглох, отец? Мне повторить всё еще раз?

— Я не оглох. Ты настолько потерял разум, что даже не тронул ее.

— Я тебе уже сказал: она — сестра моего друга. Это — важнее всего. Прощай…

Герцог не возражал, когда Анри забрал коня, оружие и личные деньги. Немного, но хватило на путь до Вальданэ. Ему и Кевину. Молчаливой тени прежнего весельчака.

Новый разговор с бывшим отцом Анри представлял много раз:

— Где она? Куда ты дел ее и ее брата?

— Туда, где не найдешь ты.

— За сколько ты купил монахинь?

— Дороже, чем им заплатил ты.

Анри так хотелось видеть лицо отца — когда тот узнает об очередном поражении! Когда поймет, как же ошибся! И наконец осознает, что потерял куда больше, чем думал!

Много раз произнесенные слова. Которых не было. Потому что та встреча стала последней. И победу сына отец тоже переживал один. Как и его смерть.

Спи спокойно, герцог Ральф Тенмар. Упрямый волк, последний Дракон Тенмара. Ни один сын не оказался достоин тебя, не так ли?

Ненависть к отцу прошла — с годами. Не враз, а постепенно, незаметно, по капле. Слишком поздно.

А к Карлотте — когда Анри увидел ее в беде. Или даже раньше — когда родилась дружба с Эдвардом? Нельзя ненавидеть возлюбленную друга.

Да и сколько лет было прекрасной и безжалостной графине Гарвиак, когда она едва не отправила «гнить в монастырских стенах» Катрин Тенмар? Меньше, чем ее сыну, когда он угодил в плен, а Серж — совсем мальчишка.