Вик Разрушитель 8

Глава 4

1

— Заходи, Александр Петрович, — крупный мужчина в солидном костюме-тройке нетерпеливо махнул рукой при виде заместителя главного инженера «Техноброни», заглянувшего в кабинет. — Не топчись у двери.

— Доброе утро, Герман Викторович, господа, — Малыхин отчего-то испытал робость при виде директората, собравшегося в этом огромном помещении за не менее огромным столом в виде буквы «т». Сейчас за ним сидело с десяток человек, довольно известных в промышленных кругах, и было отчего задрожать. Ему не стали предлагать сесть, поэтому он замер посреди кабинета, не зная, куда деть папку. Проглотив сухой противный комок, застрявший в горле, Малыхин стал ждать, когда его начнут бить. Образно, конечно, да разве от этого уточнения легче?

Почему он так был уверен в неминуемом избиении? А как иначе, если переговоры с молодым княжичем о покупке синто-волоконных движков закончились, так и не начавшись? Как объяснить, что упрямец не хочет расставаться с перспективной технологией ни за какие деньги?

Серьёзность проблемы усугублялась присутствием самого Шульгина — прямого владельца концерна «Техноброня». Офицер-дворянин, военный инженер, получивший тяжёлое ранение в одном из приграничных конфликтов, был вынужден уйти из армии. Памятью о ней остался белесый старый шрам, тянувшийся от левого виска наискось к уху с оторванной мочкой — своеобразная визитная карточка, по которой каждый работник концерна узнавал владельца. Шульгин быстро нашёл себя в перспективном деле. Вложился в разработку бронекостюмов, благо средства богатейшего рода позволяли, и уже через десять лет его ППД и ТПД пошли в серию. Армия охотно закупала экзоскелеты компании «Броня Шульгина», позже переименованной в «Техноброню». Герман Викторович знал практически всё о боевых костюмах, но никогда не гнушался получать новые знания. Он уже дважды побывал на стажировке в САСШ, и именно оттуда привёз идею двигателей из синто-волокон. Плохо лишь то, что инженеры концерна до сих пор не могут создать нечто подобное.

Появление Шульгина в директорате — очень тревожный звонок для всех. Значит, что-то идёт не так.

— Александр Петрович, я вижу в твоей руке папочку, — улыбнулся владелец. — Неужели вашему отделу удалось добиться результата?

У Малыхина внезапно отнялись ноги. Если бы было можно, он сел бы на пол, невзирая на десятки глаз, скрестившихся на его фигуре.

— К сожалению, Герман Викторович, это не так, — прокашлявшись, просипел он. — Прототип синто-волокон нам получить удалось, конечно же, но по всем техническим и физическим свойствам они не дотягивают до изделия «Мехтроникса».

— В чём они не дотягивают? Рвутся, что ли? — Шульгин сознательно отпустил примитивную шутку, но Малыхин не расслаблялся. Владелец был человеком умным, и про «рвущиеся» синто-волокна знал очень много. Теоретически, конечно.

— Слабые электрические импульсы, из-за которых мы не можем увеличить физические возможности двигателей. Да и количество пучков на квадратный метр гораздо меньше получается.

— Причину выяснили? — свёл брови Шульгин.

— Вероятная причина кроется на стадии созревания волокон, — голос заместителя инженера окреп. Малыхин сейчас смотрел на своего непосредственного начальника — главного инженера «Техноброни» господина Классена, который должен был стоять рядом с ним и бледнеть от предчувствия наказания. — Именно в «бульоне» создаётся нужная плотность, но нам не хватает понимания химических и физических процессов.

— Плюньте туда, что ли! — нотки раздражения появились в голосе Германа Викторовича. — Авось, нужная реакция пойдёт! Эталонный прирост мощности от наших двигателей должен быть в десять раз больше мощности обычных. Сколько вытягивает прототип?

— Прирост в шесть-семь раз от эталона, что уже сейчас позволяет обеспечить бронекостюму автономность в тридцать часов непрерывного использования, тогда как «Арморекс» даёт пятьдесят часов.

— Ну, уже неплохо, — Шульгин простучал пальцами по столу. — Вам, господа, должно быть известно такое понятие, как технологический шпионаж. Если мы уже второй год не можем создать прототип двигателей наподобие тех, что есть у Арабеллы Стингрей, то нужно действовать как-то по-другому. Понятно, что украсть техническую документацию у американцев мы не сможем — кишка у нас тонка, да, Поликарп Егорович? — то обратить внимание на образец, идеально копирующий «Арморекс», уже должны были!

Мужчина с роскошными гусарскими усами побагровел и стал судорожно перелистывать блокнот, что-то там выискивая. Это и был Поликарп Егорович Васюков — начальник службы безопасности «Техноброни», а по совместительству куратор отдела шпионажа. Конечно, назывался он куда благозвучнее, но по факту под его началом была целая агентурная сеть, следившая за конкурентами и вредившая по возможности на основных направлениях.

— Позвольте, Герман Викторович, — деликатно кашлянув в кулак, гусар-усач встал, опираясь ладонями о стол, после чего вытянулся в струнку, преданно глядя на своего начальника. — Вы поставили чёткую задачу: получить хотя бы один экземпляр линейного двигателя. Как известно, Стингрей запретила продажи в России и в Европе, но единичные бронекостюмы известных спортсменов всё-таки оборудованы именно такими движками. Увы, но подобраться к ним не удаётся. Мы узнали, что здесь, в Москве, живёт княжич Андрей Мамонов, одиночка-энтузиаст, собирающий экзоскелеты на коленке, образно говоря. Каким-то образом ему удалось сделать чуть ли не настоящий «Арморекс», а это сразу намекало на то, что он использует линейные двигатели. Непонятно только, каким образом мальчишка их достал.

— Разобрались? — Шульгин слушал внимательно.

— Да, есть одна версия. Его отец — князь Мамонов, «золотой тойон» — сотрудничает с кланом Меллонов. У них на Аляске совместные производства… Так вот, есть предположение, что линейные двигатели попали в Россию через посредничество Меллонов. Мы инициировали встречу с княжичем, на неё пошли господин Малыхин и один из инженеров конструкторского бюро… Козлов, кажется. Мамонов пришёл с княжной Ариной Голицыной, которая сразу же поставила условие, что любые переговоры пойдут с её участием.

— Голицына? — Шульгин завозился в кресле. — Я про неё наслышан. Денежный Дар, если так можно сказать, у девушки развит великолепно. Не Мидас, конечно, но эти изящные ручки умеют извлекать прибыль из любого дела. Надеюсь, господа, вы слышали о создании альянса Мстиславских-Мамоновых? А про выделение огромного участка земли на востоке столицы для строительства производственных помещений?

Собравшиеся в кабинете мужчины загудели, кто-то лихорадочно схватил телефон и стал искать информацию, только что озвученную Шульгиным.

— Не трудитесь, господа, — хлопнул ладонью по столу владелец «Техноброни». — Никто сейчас не станет трезвонить о сделке. Мамоновы всерьёз решили заняться изготовлением экзоскелетов всей номенклатуры, от УПД до ТПД. А значит, линейные двигатели у них появятся гораздо раньше.

— Даже если допустить, что образцы будут пущены на исследования, им понадобится два-три года, если не больше, — самоуверенно заметил Келлер. — Технология выращивания синто-волокон очень сложная и трудоёмкая.

— Вряд ли это проблема, если сама Арабелла Стингрей поспособствует рывку конкурентов, — усмехнулся Шульгин, разглядывая вытянувшиеся лица директоров.

— Как? Каким образом?

— Мамоновы заключили с американкой договор на поставку двигателей?

— Не может такого быть!

Восклицания и вопросы сыпались со всех сторон, и в большей мере — напряжённые и взбудораженные.

— Ни разу не угадали, — развалился в кресле Шульгин, и по его лицу невозможно было понять, доволен ли он реакцией, или же испытывает разочарование нерасторопностью коллег. — Стингрей находится в Москве, а наша доблестная служба безопасности об этом не знает!

Васюков побагровел.

— Это точно?

— Скажите, Поликарп Егорович, а по каким критериям вы оцениваете своих сотрудников? Только по физическим? Я, помнится, поставил перед вами чёткую задачу, чем именно будет заниматься отдел. За последнее время это уже третий прокол. Не смогли договориться с Мамоновым, не смогли выкрасть линейные двигатели, не знаете, что по столице разгуливает сама Арабелла Стингрей! Которая, на минуточку, слывёт упёртой бабой, и очень внимательно следит за недопущением своей продукции на рынки Европы и России. Как так вышло?

— Недоработка, — опять кашлянул в кулак Васюков, гусарские усы уныло повисли.

— Ладно, не вините себя, Поликарп Егорович, за то, что проворонили Стингрей. Её случайно заметила моя жена в одном из модных магазинов столицы. Как вы знаете, супруге поневоле приходится заниматься служебными документами, и американку она хорошо изучила по фотографиям. Парочка журналов из САСШ лежат на моём столе, а в них напечатаны статьи о знаменитых синто-волокнах вместе со снимками Арабеллы. Вот и задала моя дражайшая половинка вопрос, а что делает американская изобретательница в Москве.

— Случайно заметила в магазине? — несколько растерянно переспросил Васюков.

— Да. Но два прокола — это тоже, знаете ли, непрофессионализм.

— Исправлюсь…

— Каким образом? — поморщился Шульгин. — Снова устроите стрельбу в посёлке? Думаете, мальчишка совсем без головы, и не будет вас ждать? Я почти уверен, что Мстиславские выставят в усадьбе княжича охрану. Они выгоду всегда находят, и не удивлюсь, если через год новое предприятие начнёт выпускать броню, очень похожую на «Арморекс». Вы понимаете, чем это грозит всем нам?

Директора закивали, прекрасно представляя нарисованную Шульгиным картину.

— Александр Фёдорович, — владелец «Техноброни» обратился к мужчине с пышными седыми усами и такого же цвета бровями, стремящимся срастись на переносице, — прошу вас плотно заняться переговорами с княжной Голицыной. Пока альянс императорской семьи и якутского князя Мамонова обдумывает стратегию выхода на рынок, постарайтесь убедить девушку, что выгода от передачи линейных двигателей нашему концерну во стократ перевесит их затраты на прототипы.

— На какую сумму рассчитывать? — деловито спросил директор коммерческого отдела господин Пастухов, к которому обратился Шульгин.

— Сколько мы затратили на эксперименты с синто-волокном?

— В этом году выделяли триста тысяч, а за всё время потратили два миллиона семьсот тысяч, — отчитался Пастухов.

— Тогда предложите пять миллионов, — спокойно бросил Шульгин, снова приведя в трепет собравшихся.

— Не слишком ли много? — Пастухов не показал своего удивления, даже чересчур нейтрально воспринял озвученную сумму. — Не лучше ли начать со скромных двух миллионов?

— Когда вы услышите от Арины Голицыной, что такие деньги для неё пыль, сразу захотите поднять цену, — усмехнулся Герман Викторович, покручивая золотую запонку на манжете белоснежной рубашки. — У нас два пути: или мы выкупаем двигатели, или крадём их, чего я стараюсь избежать. Не хочу воевать с императорским кланом и якутским князем. Но… вхождение на рынок «Арморексов» русского происхождения сулит нам очень серьёзные проблемы. Поэтому нужно разработать несколько сценариев поведения, вплоть до физического устранения конкурентов.

Все замерли, боясь ослышаться, но Шульгин обвёл всех насмешливым взглядом и добавил:

— Я не говорю об устранении высоких бенефициаров, а всего лишь о людях, которые заняты в производстве экзо-брони. Инженеры, операторы станков и прочий персонал, который будет задействован в разработке. Понятно, что это не поможет решить все проблемы. Пока в руках конкурентов есть технологические карты, мы так и будем плестись в хвосте, безнадёжно отставая.

— А зачем тогда здесь госпожа Стингрей? — осмелился задать вопрос Малыхин, так и продолжавший стоять столбом посреди огромного кабинета.

— Хороший вопрос, Александр Петрович, — холодно улыбнулся Шульгин. — Если альянс каким-то образом договорился с неуступчивой бабой, тогда только одна версия: Стингрей без оригинальной технологии по производству синто-волокон Мстиславским и Мамоновым просто не нужна. Значит, нам нужно завладеть всей документацией. Да, риск огромный. Да, императорский гнев куда страшнее батальона боевых магов, но ведь и государь-батюшка не всесилен. Есть Дума, есть думские фракции. Они могут связать по рукам и ногам самодурство Главной Семьи. Да того же Александра Степановича Долгорукова — председателя Думского Совета — подключим. Наша сердечная благодарность не заставит себя ждать. Князя Патрикея Голицына не забудьте. Он тоже выступает за ограничение власти императора. В общем, думайте, господа, думайте. Но недолго. Если до конца года у нас не будет технологии изготовления линейных двигателей нужной мощности, мы рискуем потерять рынок.

— В таком случае я готов встретиться с Главой Рода Голицыных как можно быстрее, — кивнул Пастухов. — Он надавит на свою племянницу, чтобы та, в свою очередь, уговорила княжича Мамонова на сотрудничество.

— Прекрасно, Александр Фёдорович, — Шульгин бросил взгляд на часы. — Только одна поправка. Сначала поговорите с Ариной Голицыной. Никаких угроз, понимаете? Она же девушка, существо с тонкой душевной натурой. Попытайтесь раскрыть все преимущества сделки.

— Постараюсь, — наклонил голову Пастухов.

— В таком случае, коллеги, разрешите откланяться, — владелец концерна легко поднялся, несмотря на свою грузность, и быстрым шагом направился к двери, но возле замершего Малыхина остановился, упёр палец в его грудь:

— Меня очень печалит тот факт, что русские инженеры не могут найти нужную формулу для создания синто-волокон повышенной мощности. Чем мы хуже американцев? Не умеем трудиться двадцать четыре часа в сутки, когда поставлена чёткая задача? Или вам недостаёт мотивации?

— Герман Викторович… — Малыхин потерял голос, а губы внезапно пересохли от страха. — Я…

— Ни слова больше, господин заместитель главного инженера. Я понимаю, вы человек подневольный, выполняете те задачи, которые вам поставил господин Классен. Но постарайтесь прыгнуть выше головы. Докажите обратное, что дело не в лености или саботаже. Кстати, Артур Иванович, это и к вам относится в полной мере, — Шульгин даже не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, как вытянулся и побледнел Классен. — Если продукт не получается, днюйте и ночуйте в конструкторском бюро вместе со своими подчинёнными. Я вам плачу приличное жалование и хочу такой же отдачи. Но моё терпение не безгранично. Всего доброго, коллеги. Если появится что-то интересное по нашим разработкам, звоните моему секретарю, он всегда на связи. До свидания!

И в полной тишине Шульгин вышел наружу, за ним сразу же пристроились охранники. А оставшиеся в кабинете директора опустились на стулья, переваривая сказанное.

— Надеюсь, Герман Викторович не сошёл с ума, чтобы воевать за рынок сбыта с императорским кланом, — негромко проговорил один из них, трясущейся рукой наливая в стакан минералку. — Нас просто сотрут в порошок.

— Чтобы такого не случилось, нужно как следует мозгами пошевелить, — хмуро ответил Пастухов. — Я возьму на себя переговоры с Голицыными. Поликарп Егорович, те люди, с которыми вы договаривались по поводу акции, не проболтаются?

— Нет, Александр Фёдорович, — уверенно произнёс начальник службы безопасности и технологического шпионажа. — Я сразу оборвал все ниточки, ведущие к нам. Мальчишка, конечно, может косвенно догадаться, что нападение на усадьбу исходит от «Техноброни», но доказательств никаких нет. Да и что он сделает? У него нет связей в высших кругах, он обычный лицеист, выступает в нелегальных боях…

— А здесь поподробнее можно? — оживился Пастухов. — Почему вы не сказали об этом факте Шульгину?

— Не вижу пока смысла обсуждать подобный вопрос. В нелегальных боях принимают участие очень много бывших военных экзо-пилотов, и вряд ли кому понравится, если мы полезем туда со своими расспросами. Пусть мальчишка балуется.

— Но ведь его можно прижать на этом, — сказал кто-то из присутствующих. — Нелегальные бои запрещены…

— Я вас умоляю, Матвей Афанасьевич, — поморщился коммерческий директор. — О каком запрете вы говорите, если даже не представляете, какие люди заправляют этим бизнесом? Вам до полиции добежать не дадут, «случайно» машина наедет… со смертельным исходом. Нет, это не выход. Будем давить на княжну Голицыну. Поликарп Сергеевич, установите наблюдение за Арабеллой Стингрей. Чем чёрт не шутит, вдруг придётся все проблемы через неё решать.

2

Лось и в самом деле оказался настоящим лосем. Для высокого, под два метра ростом, пилота бронекостюм делали по особым лекалам, но результат оказался впечатляющим. Эта гора железа даже в десяти метрах от меня казалась внушительной и страшной. Постукивая кулаками друг о друга, противник медленно продвигался по арене, обходя меня кругом, но пока не пытался напасть. Я решил провести разведку боем, чтобы понять, как Лось двигается в турборежиме, сможет ли защититься от ударов сбоку или сзади.

Пришлось чуточку ускориться, ожидая, когда энергия полностью заполнит каналы и начнёт циркулировать без всяких сбоев, и только тогда разбежался, спрессовывая под ногами воздух. Трибуны загудели. Со стороны казалось, что я прыжками поднялся по невидимой лестнице, и, достигнув края, прыгнул сверху на Лося. Мой кулак, напитанный силой, устремился к шлему противника. Он неуловимым движением ушёл с траектории и влепил в меня магоформу в виде льдистых шипов, больше похожих на сюрикены. Целый десяток этих метательных дисков полетел в меня. Хрустальный перезвон в ушах не смог заглушить звук лопнувшего конструкта. «Сюрикены» взорвались снежными брызгами и разлетелись по сторонам царапающими осколками, благополучно растаяв на песке.

Резкий разворот в воздухе в попытке достать уходящего Лося — и чёртов парень опять увернулся. Мой «скелет» был гораздо легче брони от «Экзо-Стали», поэтому манёвры для меня не представляли никакой трудности. Грубо говоря, я по ристалищу бегал быстрее противника, но натыкался на хорошо построенную оборону. За несколько минут мы обменялись дальними, не принёсшими никому из нас преимущества, ударами, отчего зрители возмущённо завопили, требуя крови.

Арина перед боем предупредила, что честно и откровенно сказала князю Прозоровскому о моём отказе «лечь» под Лося. Поэтому я был готов к любой подлянке со стороны судей и самого бойца, хотя последний не давал повода.

В какой-то момент не только трибуны, но и я были усыплены размеренным боем. А Лось внезапно взорвался каскадом движений и ударов. Сервоприводы его костюма загудели от напряжения, броня неожиданно пришла в движение — и я с ошеломлением увидел, как она стала покрываться шипами, при соприкосновении с которыми мои перчатки могут получить повреждения, а если мы войдём в клинч — так и вовсе попортят мой «скелет». А где гарантия, что они не пробьют броню? Тогда моим движкам хана. Это что за хрень такая? Кажется, ловкий ход со стороны Лося оказался полной неожиданностью не только для меня. Зрители заулюлюкали, засвистели и стали аплодировать в ожидании горячей развязки.

Верзила, став похожим на огромного и жуткого бородавочника из-за этих шипов, воспользовался моим замешательством, рванул с места, как носорог, стремясь сбить меня с ног, и впервые сблизившись на короткую дистанцию, замолотил руками, стремясь нанести как можно больше повреждений. Не прикройся я к этому времени энергетическим доспехом, Лось искромсал бы «скелет» своими металлическими наростами, к тому же оказавшимися весьма острыми. Но его атака мне особых проблем не принесла. Зато я, дождавшись подходящего момента, с большим удовольствием провёл серию боковых ударов, два из которых достигли цели. Бронепластины с правой стороны экзоскелета соперника мгновенно прогнулись, а боец из группы «бета», наконец, сообразил, что я не собираюсь сливаться.

И тут Лось совершил ошибку. До этого он действовал правильно, переведя интегратор в пассивный режим, а вот сейчас испугался, что его бронекостюм развалится под мощными ударами кулаков, щедро напитанных энергией, и врубил магическую плату на полную мощность. Ошибка привела к закономерному результату. Интегратор вырубило напрочь, и на несколько секунд противник замер. Сервоприводы, завязанные на магическую плату, тоже отказали. Не теряя времени, с особенным удовольствием провожу двоечку в правый и левый бока (там шипов не было), потом коленом по бедру, беспощадно калеча сервопривод, и ещё одну двоечку в то место, куда уже прилетали мои кулаки. Броня самым банальным образом разлетелась по швам, заклёпки брызнули серебристыми каплями по ристалищу. Последовал ещё один удар, и Лось, как подрубленное дерево, грохнулся на спину. Я даже через звуковой фильтр услышал невероятный вой трибун.

Дождавшись, когда главный арбитр с растерянным лицом подойдёт ко мне и объявит победителем, я взмахом руки подозвал Ворона, чтобы он помог мне снять перчатки и шлем.

— Господин судья, как понимать наличие запрещённого вспомогательного оружия? — я показал на Лося, которого сейчас пытались освободить от брони, иначе такую махину не поднять. — Это что за цирк? Ворон, фотографируй его.

— Княжна уже сняла на телефон весь бой, — успокоил меня товарищ.

— Успокойтесь, юноша, — судья пришёл в себя, видимо, выслушав рекомендации по гарнитуре связи, которая виднелась у него в ухе. — Дополнительные средства защиты и нападения разрешены для боёв со вчерашнего дня. Если вам не сообщили о нововведениях, обратитесь в арбитраж, или к кураторам по установленной форме.

Что это за установленная форма, я понятия не имел. Можно было и промолчать, всё равно победил, но как представил, что шипы повреждают движки — едва в ярость не пришёл.

— Вы должны были проинформировать меня!

— Господин Волхв, обращайтесь к кураторам, — судья нервничал, и хотел как можно скорее покинуть арену. Всё же перед ним стоял не простой юнец, а представитель княжеского рода. Впрочем, для «Железной Лиги» это был не аргумент. Она старалась держать за причинное место всех, кто хоть раз связался с ней. Поэтому мои потуги давить статусом вряд ли всерьёз запугали судью.

— Обращусь, не переживайте, — я резко развернулся и направился к выходу. Ворон поспешил за мной.

Бой мы проводили в Прокшино, в том же ангаре. Обычная практика для устроителей боёв. Если точку не засветили, её использовали как можно чаще, но я уверен, что где-то ещё уже подготовили запасное ристалище. Что-что, а маневрировать с помещениями «Лига» умела.

Когда я ополоснулся и оделся, в бокс ворвался профессор Колыванов. Он выглядел раздражённым и одновременно растерянным. Откинув полы пальто, мужчина присел на ящик, в котором мы перевозили броню, и воскликнул:

— Ну как же так, Андрей Георгиевич! Вы меня разочаровали своим упрямством и нежеланием пойти навстречу весьма серьёзным людям!

— Вы о сделке? — я приложился к бутылке с минералкой, сделал несколько глотков, чтобы удалить неприятную сушь в горле. — Что вы так нервничаете? Просто мне не понравилось ваше предложение. И я решил поступить по совести: не пошёл на сделку. О чём и сообщил задолго до самого боя.

— Да какая совесть, юноша? — поморщился Колыванов, постукивая тростью по носку ботинка. — Здесь другая планета, понимаете? Со своими правилами, отношениями, договорённостями. Если вас дружески просят пойти на уступки, надо соглашаться. Потому что в следующий раз, когда вам понадобится помощь, или за вас будут просить важные люди, никто не согласится, памятуя о сегодняшнем безобразии.

— Безобразии? — я вздёрнул бровь. — Ни хрена себе, прошу прощения за мой великолепный французский! О каком безобразии вы говорите? Что против меня выставили человека в броне с дополнительными атакующими атрибутами в виде металлических шипов, едва не погубивших мой дорогостоящий бронекостюм? Или о том, что нагло предлагали представителю княжеского рода взятку за слив? «Железная Лига» — не общество любителей мягких игрушек, я понимаю. Но для меня личная репутация дороже всякого желания любой ценой остаться здесь, — я притопнул ногой по бетонному полу. — Думаете, я не знаю, ради чего этот цирк был устроен? Лось представлял интересы «Экзо-Стали», и проиграй я бой, в армию пошли бы бронекостюмы, один из которых я играючи сломал. Вы хотите, чтобы русские воины погибали на поле боя из-за недоработок инженеров этого концерна?

Колыванов побледнел.

— Но каким образом…

— Узнал? — нахально перебил его я. — А сами как думаете? Неужели я после такого предложения поленился бы собрать всю возможную информацию?

— Княжна Голицына?

— Девушка здесь не при чём. И не впутывайте её в свои грязные делишки. Она лишь подсказала мне, с кем нужно разговаривать, но не обещала, что результат будет, — я вдохновенно врал, тщательно выгораживая Арину, хотя, не сильно надеясь на благополучный исход. Кураторы идиотами не были, сразу сведут концы с концами. — В общем, Василий Егорович, вы не на ту лошадь поставили. Надо было спокойно грузить на меня и советовать рекламодателям заключать со мной контракты. Дескать, покупайте самые надёжные бронекостюмы от мастерской «Доспехи Волховского»! Привлекаем капитал и выпускаем акции!

Колыванов вытаращился на меня, не замечая, как с трудом сдерживаются от смеха мои инженеры.

— Вы серьёзно, Андрей Георгиевич?

— Я никогда ещё не был столь серьёзен! — снова делаю пару глотков холодненькой минералки. — Говорю же, вы ошиблись с выбором победителя. «Экзо-Сталь» мухлюет. Если об этом узнает Военная Приёмка, не поздоровится многим, в том числе и «Железной Лиге». Вам же не хочется терять золотую курочку, приносящую дополнительно сотни тысяч рублей за пару-тройку боёв в месяц, я уже не говорю про вашу основной заработок?

— Вы играете с огнём, молодой человек! — Колыванов вскочил. — И не имеете представление, какие персоны заинтересованы в подобных мероприятиях!

— Да плевать! — жёстко ответил я. — Пусть лучше я один отвечу за произошедшее, чем потом хитрожопые руководители «Экзо-Стали» угробят наших воинов своими дешёвыми ППД! И не забывайтесь, с кем разговариваете, да ещё в таком тоне!

— Прошу меня извинить, — гроссмейстер магических наук чуть-чуть наклонил голову, только в глазах я не заметил никакого раскаяния. Впрочем, и не ожидал. — Только ваше положение в обществе слишком слабо, вы ещё прячетесь за спиной своего отца. Предложение, которое вам давалось, исходило от очень влиятельных людей, и теперь мы попали в очень неприятную ситуацию. Деньги, которые предлагала «Экзо-Сталь» уже поступили на банковские счета кураторов, а тут такой казус. Получается, вы в долгах…

— Выйдите вон, господин Колыванов! — раздался звонкий голос Арины, влетевшей в помещение. Её волосы, всегда аккуратно собранные, сейчас выбились из-под беретки и волной рассыпались по плечам. Щеки девушки горели румянцем, в глазах плескалась злость, а в боксе стало трудно дышать.

«Антимаг» пискнул, слегка ослабив нажим магии, не представлявшей для меня угрозы.

— Простите, княжна? — удивился профессор.

— Попрошу вас покинуть помещение, — заклокотала Голицына. Такой я ещё девушку не видел. — Все переговоры, требования и прочие разногласия — только через меня. Если у вас, Василий Егорович, есть ко мне претензии, предлагаю встретиться завтра в более спокойной обстановке.

— Не стоит себя утруждать, Арина Васильевна, — Колыванов сохранял истинно джентльменское спокойствие. — Я понимаю, что после разговора с князем Прозоровским и остальными кураторами трудно сдержать эмоции. Поэтому удаляюсь. Всего хорошего, господа.

Он вышел из бокса, а княжна устало плюхнулась на ящик, где только что сидел магистр. Я свернул пробку с новой бутылочки минералки и протянул ей.

— Попей, остынь. А то прикоснуться страшно, вся полыхаешь.

— Заметно? — Арина сделала пару глотков, отдала бутылку мне, и стала заправлять волосы под беретку. — Что он тебе наговорил?

— Из всего разговора я понял одно: «Экзо-Сталь» зарядила очень большие деньги на этот бой, но не на ставку, а кураторам, чтобы они надавили на меня и заставили слиться. Короче, я понял, что эти денежки концерн потребовал обратно, а издержки хотят повесить на нас обоих. Мы им торчим.

— Фу, что за вульгарность, Андрей Георгиевич, — Арина смешно сморщила носик. — Торчим… Ну да, крутясь в этом вонючем котле, поневоле заговоришь, как быдло. Представляешь, меня взяли под ручки, провели в какую-то комнату, где вместе с князем Прозоровским находились ещё пятеро человек. Двое из них представляли «Экзо-Сталь». Мягко говоря, они были очень недовольны произошедшим. Но я ткнула им в нос запись боя, где Лось пытался повредить твой доспех запрещённым оружием. Оказывается, «Железная Лига» пошла на поводу концерна, чтобы испытать новую модификацию «Стража». Так называется бронекостюм Лося.

— А мне судья сказал, что «Лига» приняла решение использовать в доспехах дополнительные атрибуты нападения и защиты, — я так и думал, что дело нечистое.

— Вот же гады! — возмущённо воскликнула Арина и посмотрела на Берга. — Геннадий, «скелет» не повреждён?

— Нет, всё в порядке, Арина Васильевна, — Берг поправил очки. — Андрей Георгиевич успел поставить защиту, а мелкие царапины зашлифуем, вмятины выправим. Они не влияют на безопасность пилота.

— Так что сказали кураторы насчёт записи? — поторопил я Арину.

— Я предупредила, что запись боя попадёт куда нужно, если не получу внятного объяснения, почему никто нас не предупредил. Не умею я шантажировать, как-то всё слабо получилось. «Лига» сама по себе организация мутная, но нужная многим влиятельным людям.

— Ты можешь назвать их фамилии? Пора бы вывести этих людей из тени.

— Не здесь, — твёрдо проговорила Арина. — У нас другая проблема. Деньги «Лиги», которые она вынуждена отдать обратно заказчикам. То, что ты надавал по морде Лосю, только увеличило интерес к твоей технике боя. Здесь кураторы будут держаться за Волхва всеми руками и ногами. Не ожидала, что они намекнули о своём желании принять тебя в «Лигу», и готовы подписать контракт сразу после показательных выступлений.

— Хрен им по роже, а не показательные выступления, — грубо ответил я. — Будут они ещё с меня деньги требовать за свои хитрости. Считаю, что «Страж» совершенно не подходит для армии. Это дерьмо, а не броня.

— Я тоже так считаю, но игнорировать требование кураторов нельзя. Нужно как-то эту ситуацию привести к положительному результату, — Арина вздохнула.

— Сколько им заплатили?

— Пятьсот тысяч.

— Жмоты, — хмыкнул я. — Слушай меня, Арина Васильевна. Посылаешь всех далеко. Если будут настаивать — дай им мой номер телефона. Никаких денег. «Лига» участвовала в махинациях государственного масштаба, и за это можно на каторгу пойти. Да-да. Вот кураторы-то и могут загреметь на рудники, учитывая, что на нелегальные бои смотрят сквозь пальцы, до поры до времени. Ты записала разговор?

— Да, у меня в кармане был диктофон, который я сразу же включила, как только Прозоровский пригласил меня к кураторам.

— Они даже не проверяли наличие аппаратуры записи с помощью сканера? — поразился я, едва не расхохотавшись.

— Благородные мужчины никогда не позволят себе усомниться в честности девушки из княжеского рода, — Голицына потупилась и мило захлопала ресницами. — Тем более, я держала в руках телефон, и сразу начала показывать безобразие, происходившее на ристалище. Наверное, это их и расслабило.

— Ты молодец, — похвалил я Арину. — Теперь эта шайка у нас в руках. Какой срок они дали?

— Дали понять, что до конца года ждут компенсации. Значит, полтора месяца. Андрей, ни при каких условиях не подписывай договор на вступление в «Железную Лигу», — предупредила девушка. — Иначе все деньги, которые ты будешь зарабатывать на боях, пойдут в счёт оплаты долга.

— И не собирался, — фыркнул я. — Тот контракт, который подписал, отработаю до конца, а дальше пусть обломятся. Мне не нравится, когда чужие проблемы решаются за счёт моего кармана.

— Правильно, Андрюха, — неожиданно поддержал меня Ворон, всё это время слушавший наш разговор. — Нельзя идти у них на поводу.

— У меня найдётся такая сумма… — попробовал заикнуться Арина, но я приложил палец к её губам.

— Ни слова об этом. Даже не вздумай возвращать эти деньги. Начнут быковать, я поступлю так, как Арабелла Стингрей поступила со своими шантажистами.

— А что она сделала? — в глазах княжны зажглось любопытство.

— Да ничего особенного… Разнесла в клочья штаб-квартиру одного магната, — пожал я плечами.

Отправив фургон с бронекостюмом и Гену с помощниками домой, я решил сопроводить «Сенатор» Арины до самого родительского особняка. Пусть с ней и были Терентий с Вальтером, но сердце у меня тревожно ёкало. Я же видел испуг в глазах княжны, когда она рассказала мне о встрече с кураторами. Можно сколько угодно бодриться и демонстрировать бесстрашие, но против людей, завязанных на огромных деньгах, идти в лоб — смертельная ошибка. И запросто отдавать огромную сумму за якобы за сорванные договорённости, к которым ни я, ни Арина не имели никакого отношения, означало лишь одно: нам обоим поставили «вилку», говоря шахматным языком. Откажемся — есть опасность, что кураторы придадут общественной огласке вовлечённость Арины Голицыной в азартные игры, грозящую исключением из лицея; об университете можно будет забыть. А ещё могут применить физическое воздействие.

Если же заплатим — покажем свою податливость. Значит, нас можно нагибать при каждом удобном случае. Поэтому брачный союз с Ариной становился невозможным. Над такой семейкой будут похохатывать и тыкать пальцем.

Куда бы ситуация не повернула, девушке нужно заканчивать с азартными играми. Это моё мнение.

Да, нам противостояли очень неприятные и мощные фигуры из княжеского рода Оболенских, владевших концерном «Экзо-Сталь», хотя на виду всегда был управляющий директор: некто Клыков Константин Павлович — тверской промышленник, ушлый, как весь цыганский табор разом. Он подгрёб под себя менее удачливых коллег-предпринимателей, и развернулся во всю ширь, став крупным строительным подрядчиком и поставщиком металлопроката. Через несколько лет Клыков запустил предприятие по изготовлению УПД, и, начав с малого, раскрутил производство до пяти тысяч бронекостюмов в год. Это был серьёзный успех для никому неизвестной «Экзо-Стали». Вот тогда его успехами заинтересовались Оболенские и предложили Клыкову очень хорошие условия по расширению завода. Но с одной оговоркой: истинными владельцами становятся они, а сам Константин Павлович переходит на должность главного управляющего. Смекнув, что подобными предложениями не разбрасываются (а попробуй сделать иначе — сожрут даже его, не подавятся), он согласился. И не пожалел. Последние пятнадцать лет концерн демонстрирует устойчивую динамику роста, пусть и небольшую, но зато стабильную. Линейка бронекостюмов у «Экзо-Стали» была обширной и пользовалась успехом: учебные разных модификаций, броня для полиции, тюремного департамента, силовых структур.

Почему Оболенские решили пойти на такой рискованный шаг, как поставка ППД для армии, я не понимал. У разработчиков концерна не было опыта в изготовлении полевых доспехов, предназначенных для активных боевых действий, и любая критическая ошибка могла стоить владельцам серьёзного финансового краха, если не прокурорской проверки.

Поэтому я очень и очень беспокоился за Арину. Прозоровский не станет прикрывать дальнюю родственницу, а Оболенские могут пойти на радикальные меры. Похитить, к примеру. Действенный и очень стимулирующий метод для упирающихся. Я, можно сказать, стал спецом в области. Сначала — как заложник, а потом — как освободитель.

Наш внедорожник старался не приближаться к мелькающему габаритами «Сенатору», Влад уверенно держал дистанцию, и где надо, прибавлял или снижал скорость. Когда наш фургон свернул в сторону Сокольников, я приказал ехать за княжной. Через несколько минут раздался звонок на моём телефоне.

— Я не поняла, Мамонов, а почему ты едешь за нами? — удивлённо спросила княжна.

— Да решил по вечерней Москве покататься, — отшутился я. — Как ты умудрилась обнаружить мой внедорожник?

— А это не я, а Вальтер. У него нюх на такие вещи.

— Смеётся сейчас, наверное, — предположил я. — Щенком неопытным обзывает.

— Ну, не так радикально, — рассмеялась Арина, а потом её голос посерьёзнел. — Ты за меня беспокоишься?

— Да. Мне не нравится настрой кураторов. Возможно, ещё и «Техноброня» попытается снова на тебя выйти с переговорами по поводу продажи моего бронекостюма. Со всех сторон обложили.

— Я думаю, ты преувеличиваешь степень опасности. Ну что они со мной сделают? Начнут шантажировать — отдам эти чёртовы деньги.

— Ничего не делай первой, — предупредил я, поморщившись. — Дождёмся их хода, а потом сами ударим. Ей-богу, если хоть одна сволочь начнёт угрожать тебе, я разнесу в клочья их вонючие офисы. И «Железной Лиге» достанется.

— Спасибо, Андрюша, я тронута твоей заботой, — голос девушки дрогнул. — Право слово, не стоит так радикально реагировать. Есть ГСБ, есть спецслужбы, полиция. Да и папа не даст в обиду.

— Конечно, — согласился я, рассеянно поглядывая на залитую электрическим светом столицу, летящую мимо меня. — Главное, ничего не бойся. Я всегда рядом, только позвони. Надеюсь, мой телефон ты поставила в приоритет?

— После того, как ты лихо разобрался с бандитами, напавшими на твоих родственников, я сразу же так и сделала, — вроде как пошутила Арина. — Да, твой номер в приоритете.

Мы поболтали на отвлечённые темы, пока не доехали до особняка Голицыных, где Арине уже ничего не могло грозить. Влад мигнул фарами, лихо развернулся и помчался в обратную сторону. Вернулись домой в десятом часу вечера. Убедившись, что фургон с инженерами, аппаратурой и «скелетом» уже в усадьбе, я устало поднялся по лестнице, где меня поприветствовали охранники из группы Петровича. У меня даже сил не было рукой махнуть, кивнул в ответ.

Куан стабильно находился в столовой и о чём-то разговаривал с Оксаной и Маринкой. Увидев меня, кухарка с помощницей вскочили.

— Ой, Андрей Георгиевич! Что же так поздно? — Оксана всплеснула руками. — Ужин давно остыл! Давайте подогрею…

— Чуть позже, — отмахнулся я. — Приму душ, потом поем. Где-то через полчасика. Куан, как обстановка?

— Всё тихо, — наставник показал взглядом, что хочет поговорить со мной.

Зайдя в гостиную, я рухнул в кресло, Куан остался стоять.

— Наши ночные гости периодически заглядывают в бордель, — сказал он. — Но двое из них имеют постоянных подружек и живут у них, когда уходят с базы. Хочешь, наведаемся к ним?

— Не стоит рисковать из-за шавок, — я задумался. — Зося сбросила мне на почту интересную информацию. Удалось спецам кое-что разузнать. Оказывается, наёмники контактировали с неким Пастуховым. Он в системе «Техноброни» отвечает за безопасность, а заодно курирует агентов по технологическому шпионажу. Это он вышел на «Стальной Коготь» и предложил им «непыльную» работёнку. Генеральным директором концерна является промышленник Шульгин Герман Викторович. Если кого щемить, так его.

— Тогда можно навестить этого человека, — Куана, кажется, всерьёз задело нападение на усадьбу. И разобраться с обидчиками для него стало приоритетом. — Я прослежу за его перемещениями, где бывает, с кем встречается, когда дома ночует.

— А смысл? — я пожал плечами. — Мне и так понятен мотив этой акции. Шульгину нужны линейные двигатели. Он послал переговорщиков, но я им отказал. Тогда ребята решили просто украсть чужую вещь. Опять не вышло. Меня больше напрягает, кто напал на Гусаровых. До сих пор тихо, как на кладбище. Дядька Матвей ничего сказать не может, волнуется. Ведь нападение может повториться, а полиция не чешется.

— Тогда что ты будешь делать?

— Сейчас меня больше всего волнует безопасность княжны Арины, — я махнул рукой на конспирацию; наставник был частью моей семьи, опытным и много чего повидавшим на свете человеком, и скрывать от него надвигающуюся неприятность не считал нужным, поэтому и рассказал Куану о случившемся во время боя с Лосем, и о разговоре с господином Колывановым.

Куан, как всегда, слушал с бесстрастным лицом. Но, как раз сегодня, я хотел видеть на нём хоть какие-то эмоции. Непонятно, то ли осуждает меня за произошедшее, то ли одобряет неуступчивость молодого балбеса.

— Я правильно понял, на тебя хотят повесить пятьсот тысяч рублей за срыв криминальной договорённости?

— Так и есть. Я должен был проиграть бой, который снимался на камеру. Потом фильм планировали порезать на куски и смонтировать нужные рекламные ролики для армейских чинов, — киваю в ответ. — Но беда в том, что ППД от «Экзо-Стали» чудовищно проблемный. Стоит хоть кому-то прознать, что броня у него усилена только спереди и сзади, а боковые сочленения очень тонкие, у наших воюющих пилотов начнутся проблемы. Представляешь, скольких воинов мы потеряем?

— Тогда ты всё сделал правильно, — услышал я к своему облегчению вердикт наставника. — Горжусь тобой, мой господин.

— Ой, только без пафоса давай, — я поморщился. — Делать-то что будем? Арина упёрлась, и не хочет называть мне фамилии людей, с которыми она разговаривала. Я бы уже давно посетил их и поговорил по душам.

— Так узнай, — хмыкнул Куан и посмотрел на огромные напольные часы в дорогом корпусе из орехового дерева, оставшиеся в наследство от Ушатых. Они так и стояли в углу справа от камина, исправно показывая бездушное к людской суете и страстям время. — Ещё не поздно поговорить со своей будущей супругой.

— Я буквально час назад проводил её, зачем снова тормошить?

— Затем, что мы навестим этих людей и вежливо попросим отказаться от своих требований.

Порой Хитрый Лис меня поражал нестандартностью решения проблем. Вот так просто прийти в гости к одному из доверенных лиц князей Оболенских и сказать ему, что тот был неправ, надо бы пересмотреть вопрос с возвратом денег. Впрочем, я бы тоже так поступил, только более радикально. На новом экзоскелете есть крепления для разных приблуд. Гене ничего не стоит нацепить направляющие, на которые потом лягут пулемётные или гранатомётные стволы. Осталось только их достать, ну и боеприпасы тоже не помешают. И я знаю, кто мне даст всё это добро. Дядя Матвей. Гусаровых я спас? А «спасибо» в карман не нальёшь, как говориться. Должны помочь. У них же в отряде есть пилоты, а значит, присутствует вся номенклатура боевого вооружения для ППД.

— Ну и чего задумался? Звони, — поторопил меня Куан.

Я вздохнул и набрал номер Арины. Та откликнулась мгновенно, как будто и в самом деле ждала моего звонка.

— Да, Андрюша? Ты уже дома или что-то случилось? — в её голосе слышалось волнение и тревога.

— Всё в норме, не переживай. Хотел пожелать спокойной ночи…

— Да-да, ты же просто так никогда не звонишь, всё по делу.

Я стукнул себя по лбу, вдруг осознав, что отношения с деловыми девушками строятся не только на бизнесе. Иногда слабому полу хочется романтики, далёкой от жестокого мира финансов и коммерции.

— Я исправлюсь, честно. Извини, но сейчас не тот момент. Всё-таки я настаиваю, чтобы ты назвала мне хотя бы одного человека, плотно связанного с Оболенскими. Постараюсь решить проблему мирным путём.

— Мамонов, ты чего задумал-то? — нерешительно рассмеялась Арина. — Ты войну собрался развязывать?

— Нет, пока переговоры. Арина, лапочка моя, доверься мне. Слей мне этого посредника. Иначе нам жизни не дадут.

— Лапочка? — девушка услышала то, что хотела услышать, и мгновенно растаяла. — Ну что ж, ты дал слово. Не представляю, как будешь выкручиваться. Представитель Оболенских в Москве — Измайлов Михаил Тимофеевич. Он владеет землями в Тверской губернии, во Владимире у него есть оптико-механический завод «Луч», поставляющий продукцию «Экзо-Стали» на оборонные предприятия и в армию. Как я понимаю, это бинокли, приборы ночного видения, тепловизоры, оптические системы для артиллерии. Я не особо разбираюсь в мужских игрушках, но то, что он делает, имеет большое значение для безопасности Империи. Измайловы — довольно крепкий Род. Сам Глава с семьёй живёт в столице, один из его братьев тоже здесь находится, а младший и две сестры присматривают за всем хозяйством в Твери и Владимире. Теперь ты понимаешь, насколько крупная акула вцепилась в нас? Лучше пойти на уступки.

— Да дешёвки они, — сердито бросил я. — Могли бы простить эти полмиллиона красивой и умной девушке.

— Ой, льстец! — рассмеялась Голицына. — Для таких хищников нет разницы, кого рвать.

— Я так понял, Измайловы проживают в своей усадьбе, как и прежде? — я решил уточнить, так ли это на самом деле. Порой с этими землями происходили невероятные вещи. Будучи истинными хозяевами, они вдруг продавали усадьбу и переезжали в другое место, а потом, через сто-двести лет возвращались обратно. Измайловых дважды «просили» покинуть родовое гнездо, обустроенное на острове, как настоящая крепость, но те всё равно получали обратно то, что теряли. Правда, последнее возвращение ознаменовалось повелением императора — деда нынешнего государя — уничтожить все крепостные стены и впредь не возводить их. Есть современные магические системы защиты, вот их использовать можно. Понятно, ради чего срывались укрепления. Предки Михаила Тимофеевича были те ещё бунтари, выступали как против Рюриковичей, так и против Мстиславских. Недавно остепенились, во что я слабо верю. Кровь — не водица, она рано или поздно начинает проявлять свой норов. Да, Арина права. Измайловы — акулы, не связанные никакими условностями и договорами с московскими князьями. Противостоять им может только Род Мамоновых, такой же нахальный и цепляющийся за каждый бесхозный кусок крепкими челюстями. Для отца столкнуться с Измайловыми ничего не стоит. Если Мстиславские могли начать искать противовесы и компромиссы, то князь Мамонов никогда на это не пойдёт. Хотя… теперь здесь живу я, и возникает интересный вопрос: а беспокоится ли папаня за меня так, как за своих старших детей?

— Конечно, куда они денутся? — удивилась Арина. — Там же, на своём острове. Только не говори, что будешь штурмовать его. Ты, конечно, бесподобен на арене, но у Измайловых есть достаточно огневых средств, против которых твой экзоскелет всего лишь игрушка.

— Я понял тебя. Спасибо, лапонька.

— Вот так лучше. Можешь и впредь называть лапонькой, — снова рассмеялась Голицына.

— Спокойно ночи, целую! — и не захочешь, да улыбнёшься.

— И тебе тоже. Хм… ну и поцелуй от меня.

В динамике послышалось чмоканье, а потом смех княжны, прерванный гудками.

— Куан, это Измайловы представляют интересы Оболенских, — посмотрел я на корейца. — Кстати, наши соседи. Всего пять километров по прямой. Сходим?

Куда-то враз делась усталость и растерянность от сложившейся ситуации с кураторами. Отступать и давать слабину я не собирался, как бы не повернулось дело. Запись Арины будет последним аргументом, который я предъявлю Мстиславским, если на меня начнут давить.

— Сейчас пойдём? — Куан оживился. Вот же прохвост. Подозреваю, он по ночам в облике серебристого Лиса прогуливается по округе, заодно и разведку ведёт. Спроси его сейчас о моих соседях, выложит полную информацию.

— А чего откладывать? — я почувствовал возбуждение от предстоящего мероприятия. После аляскинских приключений у меня что-то щёлкнуло внутри, и теперь я готов влезть в любую заварушку, связанную с моими интересами. — Сейчас переоденусь в камуфляж — и пойдём.

— Буду ждать тебя на улице, — кивнул наставник.

Через несколько минут я уже стоял на веранде и с удивлением глядел на Петровича, кривоногого Рахимбека и моего тёзку Нечаева. Куан, находившийся тут же, пояснил:

— Рахимбек и Нечай пойдут с нами. Будут приглядывать за флангами и тылом, чтобы со спины никто не подобрался.

В чёрных толстовках, с накинутыми на голову капюшонами, они походили на молодых людей, толпами гуляющих в таких одеждах по улицам Москвы. Если не приглядываться, то и не поймёшь, кто там шныряет по кустам.

— Оружие взяли? — я не стал возражать. Давно перестал. Если у меня служит русский ниндзя Петрович, зачем ему противоречить? Старики-разбойники — люди опытные, отвечающие за свои слова и поступки. Добровольно согласились — значит, вся ответственность за собственную жизнь лежит на них.

— С нами, — похлопал по бёдрам Нечай. — Силовая акция или разведка?

— Сначала разведка, — подумав, ответил я. — Если удастся проникнуть на территорию усадьбы, то хочу навестить одного человека.

— Нормально, — кивнул тёзка. — Я бинокль взял.

— Тогда чего стоим? Пошли.

— Пойдём через парк, — сказал Куан. — Улица просматривается людьми Мстиславских. Они арендовали дом купца Барашкина и теперь круглосуточно караулят нашу усадьбу.

— Давайте через заброшенный участок, — я не стал возражать. Мне уже хотелось надрать задницу и Измайловым, и Оболенским, но приходилось сдерживаться. Без грамотной и глубокой разведки можно так накосячить, что Мстиславские точно запрут меня в подвалах Особой Канцелярии. А у меня большие планы на ближайшие годы.