Вик Разрушитель 8

Глава 8

1

— Если уважаемой Службе Безопасности нужно слово дворянина, то я его даю прямо здесь, под запись, — спокойно произнёс князь Кирилл Куракин. — Слово дворянина, что никто из моего Рода не связан с зарубежной ЧВК и не таит зла на некоторых верноподданных Империи, в частности, на Гусаровых или Мамоновых.

— Я вас услышал, Кирилл Владимирович, — вежливо произнёс Корнилов, но не стал выключать диктофон, отчего Куракин картинно вздёрнул бровь. — Тем не менее, наёмники, пойманные на месте преступления, в один голос твердят, что заказчиком является русский аристократ. Да, не он сам встречался с представителем «Корсаров», а действовал через подставных лиц. Нам удалось выйти на этого человека.

— Кто это? Устройте мне с ним встречу. Пусть повторит то, что сказал. Я уверен: это ложь, за которую нужно вырывать язык.

— Позвольте этот вопрос оставить в компетенции ГСБ, — сухо бросил штаб-офицер. — Пока идёт следствие, открыто имя не назовут. Мы бы хотели услышать его от вас.

— То есть вы его не арестовали? — усмехнулся Куракин. — А мне предлагаете фактически признаться в преступлении?

— Добровольное признание снимет часть вины, вы же это понимаете, — Корнилов внимательно поглядел на князя. — Его Величество хорошо относится к вашему Роду, воспользуйтесь этим моментом. А насчёт свидетеля… Зачем его арестовывать? За ним приглядывают, выявляют контакты. Рано или поздно он сдаст все связи. Поэтому хорошенько подумайте, а стоит ли скрывать делишки своего сына.

— Что вы себе позволяете, штаб-офицер? — мгновенно пришёл в бешенство Глава Рода, распаляя в себе магическую мощь, но вдруг обмяк, словно из него выпустили воздух. Он почувствовал, что не может оперировать Даром. — Это блокираторы? Почему не предупредили заранее?

— Во избежание бесполезных претензий, — пояснил майор. — Мы можем включать подавители магии на время важной беседы, каковой я считаю нашу. Только что вы могли наделать бед со своей Силой, а я не хочу, чтобы этот кабинет разнесло на клочки. Где мне потом работать?

— Не ерничайте, господин следователь, — поморщился князь. — Вы нанесли мне оскорбление, которое смывают кровью. Понимаете, чем для закончится необдуманное обвинение?

— Я не обвинял, а констатировал некоторые факты, — Корнилов с бесстрастным выражением на лице раскрыл папку, достал оттуда несколько листков с отпечатанным текстом. — Вот показания Берёзкина Егора. Кличка — Хмель. Он утверждает, что в мае этого года вместе с Александром Исаевым и Сергеем Козулиным получили задание убить княжича Мамонова, обставив дело так, что он погиб в обычной уличной драке, коих в столице хватает с избытком. Задание дал Тимофей Диков, глава вассального вам рода, Кирилл Владимирович. Он тоже признался, что действовал по приказу Алексея Куракина, вашего сына.

— Чушь, клевета! — сквозь зубы произнёс князь Кирилл, внимательно читая признательные показания Хмеля. — Я вообще этих людей не знаю. Кто такой Хмель? Кто такой Исаев?

— Люди Дикова. Он и подбирал их с учётом поставленной задачи.

— Я вижу только признание одного человека.

— Двух других убили, — глядя на Куракина, произнёс майор. — Нашли в загородном лесу. Но Хмеля удалось спасти. Кстати, добавлю, что его тоже пытались вывезти куда-то и ликвидировать свитские вашего сына. Как видите, почему-то постоянно наш разговор сводится к личности княжича Алексея. Я бы вспомнил случай в Крыму, когда он едва не убил Андрея Мамонова.

— Мы выплатили виру, — с ледяным спокойствием ответил Куракин.

— Видимо, игра с законом на кончике ножа очень привлекает княжича Алексея. Скажите, князь, а каким он был в детстве?

— Даже не стану обсуждать это, — отрезал Кирилл Владимирович. — Он мой сын, и я в нём уверен.

— Это хорошо, что уверены, — Корнилов умел проявлять такое же ледяное спокойствие. Его совсем не волновали угрозы людей, стоящих выше по статусу. Он являлся воином Империи, защищал её тем способом, на которое имел все полномочия, и не давал свалиться в череду аристократических войн. — Но к вашему сожалению, князь, вырисовывается неприглядная картина. Нападение на усадьбу Гусаровых без мотива — это нонсенс. Мотив был.

— Мы к Гусаровым вообще никакого отношения не имеем, — скривился Куракин. — Обычный боевой род, коих в России хватает. Да тех же Булгаковых возьмите. Кстати, почему бы не побеседовать с Олегом Семёновичем?

— Мы уже разговаривали с Главой. Да и не было никакого мотива у Булгаковых влезать на поле мелкого боевого рода.

— А у Куракиных был?

— Его Императорское Величество очень уважает ваш Род за лояльность и служение Отчизне. И мы не имеем право без фактов обвинять кого-либо в измене. Но допрос пойманных наёмников дал нам ниточку, ведущую к заказчику. И он принадлежит к очень именитому Роду. Вы же понимаете, что приглашение наёмников из-за рубежа подрывает безопасность государства. Ещё раз хочу напомнить: есть основания считать кого-то из вашей Семьи этим самым заказчиком. Николай Юрьевич просил меня быть очень деликатным в этом вопросе, поэтому я прошу вас отнестись серьёзно к нашему желанию узнать всю правду. Мы даём слово, что ни капли информации не покинет пределы здания ГСБ. Даже если ваш сын, или ваши братья решили чужими руками осложнить жизнь Мамоновым и Гусаровым, являющимися родственными семьями, то мы можем прийти к согласию и закрыть неприятную тему. Но вира должна быть выплачена и Гусаровым, и княжичу Мамонову.

— Не треснет ли харя у мальчишки? — Куракин побагровел от прилива крови. — А мне вот кажется, что ему понравилось запускать руку в наш карман. Любая неприятность, происходящая с ним, оборачивается обвинением. Может быть, князю Георгию уделить пристальное внимание сынку, которого он искал пятнадцать лет? Ни воспитания, ни уважения к старшим! Зато под защитой Мстиславских он стал себя чувствовать чуть ли не бессмертным!

— Поаккуратнее, Кирилл Владимирович, со словами, — покосился на диктофон Корнилов.

— А чего мне бояться? Мы все из одного гнезда Гедиминовичей! И все равны друг перед другом по праву крови. Просто Мстиславские стоят чуть выше всех нас, потому что другие признали их главенство исходя из исторической необходимости, — Куракин сам понимал, что его несёт, поэтому чуть сбавил обороты.

Майор Корнилов покачал головой.

— То есть вы не хотите по доброй воле рассказать, зачем затеяли тайные игры с данами?

— Ни я, ни мой сын, ни мои младшие братья не замешаны в интригах с наёмниками, — твёрдо заявил Куракин. — Возможно, кто-то прикрывается нашим именем и хочет столкнуть наш Род с императором. Это единственное объяснение, почему всплыла фамилия Куракиных.

— Хорошо, Кирилл Владимирович, — Корнилов выключил диктофон, поднялся и подошёл к сейфу, чтобы положить туда прибор записи. — Я не смею настаивать на более скрупулёзной беседе, поэтому покидаю вас. Задержитесь ещё на несколько минут. С вами хотят поговорить.

— Какого чёрта? — князь недоумённо проводил взглядом штаб-офицера, который вышел за дверь, не прикрывая её. И почти сразу в кабинете появился человек, при виде которого Куракин непроизвольно встал.

— Садись, Кирилл, не в армии, — махнул рукой император, занимая место Корнилова. Он не стал снимать пальто, только расстегнул его. — Скажу тебе одну неприятную вещь. Заигрался твой сынок. Или ты намеренно дал ему столько воли, что ему башку снесло. Ничего сейчас не говори! Мне надоело выслушивать постоянные жалобы на его невыдержанный характер, на бесконечную грызню с молодыми дворянами, которые ему почему-то поперёк горла встали. Мне непонятны дурные выходки Алексея по отношению к княжичу Мамонову. Это уже не первый конфликт, который он раздувает. В папке собраны все показания, — Мстиславский кивнул на раскрытую папку, которую майор Корнилов оставил на столе. — Что мне делать? Отправить парня в армию? Так он даже военную подготовку не проходил. Или на Кавказ, к егерям? Пусть контрабандистов гоняет. А то и на южные рубежи в помощь казакам? Ты ведь прекрасно знаешь характер своего сына. Но последние события заставляют меня задуматься в разумности всех Куракиных…

— Государь, я не потерплю… — набрал в себя воздух взбешенный князь Кирилл.

— Говорю я, а не ты, — ледяным голосом сказал император. — Наёмники-даны приехали в Россию по нескольким маршрутам, чтобы их нельзя было отследить. И первым делом решили напасть на Гусаровых, что не укладывается ни в какие логические рамки. Несколько дней назад произошло нападение на княжича Мамонова. Мать Андрея — урождённая Гусарова. Думаю, параллель понятна? Куракины всегда были лояльны нашему Роду. Что тебе не понравилось? Решил вбить клин между нами и Мамоновыми?

— Иван Андреевич, ты это чего? — краска схлынула с лица Куракина и сменилась бледностью. — Ты меня в измене подозреваешь?

Кулак императора с грохотом опустился на крышку стола.

— Я не в измене тебя подозреваю, а в дурости, которую ты творишь! — рявкнул Мстиславский. — Как-то интересно получается, Кирилл, что мелкие дворянчики, подравшиеся с Мамоновым, вдруг оказываются убитыми и закопанными в лесу, как безродные ублюдки. А третьего, по которому тюрьма плачет, свитские твоего сынка искали по всей Москве. Зачем? Мне снова государеву волю применять?

— За что?

— Угомони сына. Посади на цепь, или отошли его к чёртовой бабушке, чтобы перестал баламутить светскую молодёжь. Почему до сих пор не сыграна свадьба с Натальей Турчиновой?

— Девка дурит, оттягивает бракосочетание, — как-то жалко оправдался князь Куракин.

— Всё самому делать приходится, — проворчал император. — Значит, так. Следствие вышло на человека из вашего Рода. Именно он занимался контактами с ЧВК «Корсары». Я уверен, ты его знаешь, даже если сам не давал прямой приказ. Он должен исчезнуть. Навсегда. Далее: женишь в скором порядке Алексея и отсылаешь его с молодой женой в Витебск. Там же ваше поместье? Пусть наводит порядок, а заодно прощупает ситуацию с местной аристократией. Чем она дышит, какие настроения… Поживёт там годика три-четыре, а потом можно и обратно в Москву. Надеюсь, к тому времени дурь из башки выйдет. Гусаровым возместишь разгром, который учинили наёмники. Я подумал, что виру нужно провести через финансовые структуры, как помощь от властей Москвы. И тебя не засветим, и людям приятно.

— А мальчишке снова приз? — горько усмехнулся князь Куракин, осознав, что император ловко использовал его незавидное положение, и ещё больше повысит свой авторитет, помогая Гусаровым. Ещё и в газетах осветит этот момент. Везде в выигрыше.

— Ты про Мамонова? — усмехнулся Мстиславский. — Даже не знаю, что делать. Он же на Алексея зуб точит. Представь, в одиночку пятерых наёмников раскидал. Двоих насмерть, а троим руки-ноги переломал. Это уже не тот мальчик, которого можно было пинать и оскорблять. Теперь Андрейка сам кого хочешь в бараний рог согнёт. У вас же «Фармия» выпускает огромную номенклатуру лекарственных препаратов? Вот и сделай доброе дело, преподнеси в дар пару фур с лекарствами и медицинским оборудованием для клиники, в которой сейчас лежит раненый телохранитель Мамонова.

— Я бы мог Целителя послать, — буркнул Куракин, лихорадочно обдумывая, что ещё потребует государь. Ведь правы были его братья, когда пытались дать укорот Алёшке. Парень и в самом деле почувствовал себя вершителем судеб, перестал смотреть по сторонам. Как только появлялась возможность, кусал этого Мамонова. И дела с иностранной ЧВК вёл он через одного боярина, связанного вассальной клятвой с Куракиными. Живёт он в Амстердаме, представляя «Фармию» в Европе. Поэтому ГСБ не может предъявить свидетеля сговора. Не достали его ещё, а значит, надо торопиться и зачищать концы. Намёк императора был недвусмысленным. Ему даётся время. Выполнив волю Мстиславского, Куракины остаются чистыми и дальше продолжают вести свои дела и богатеть. Алексея и в самом деле нужно отправить подальше. Здесь сейчас будет опасно. Люди князя Георгия уже прибывают в Москву. Альянс начинает свою деятельность, и против него идти гибельно.

— Не нужно Целителя, — покачал головой император. — Для тебя это не вира, а всего лишь меценатство. Ещё будешь купаться в лучах обожания.

— А сливки снимешь ты, государь.

— Конечно, — кивнул Иван Андреевич, расслабленно поведя плечами. — На то я и император, заботящийся о своих подданных. Зато пытаюсь закрыть неприятную историю, в которую вы почти двумя ногами влипли. Согласись, размен справедливый.

— Справедливый, — нехотя произнёс Куракин. — Скажи, государь, а почему бы сразу не вызвать меня на аудиенцию и сказать всё это в Зарядье? К чему спектакль?

— Чтобы ты проникся, Кирилл, — улыбнулся Мстиславский, пытаясь скрыть хищный блеск в глазах. — В России никто не застрахован от сумы и от тюрьмы. Нагадил — будь добр убрать за собой дерьмо. Ты умный человек, князь. Надеюсь, в будущем у нас не возникнет противоречий, а встречаться мы будем только по хорошему поводу.

— Так я свободен?

— Конечно, — император встал и протянул руку Кириллу Владимировичу, которую тот пожал с чувством облегчения. — Не забудь пригласить на свадьбу сына.

Он стремительным шагом покинул кабинет, а вместо него вошли двое сотрудников ГСБ и дежурный офицер, объявивший, что проводит князя Куракина до КПП, где его ожидает личная охрана.

Кирилл Владимирович вернулся домой в странном раздрае. С одной стороны, он кипел злостью на весь мир, а с другой — испытывал радость, что остался на свободе, и удастся выйти сухим из воды. Можно сказать, весь Род Куракиных едва к ногтю не прижали. А виновным себя он не считал. Грешок с наёмниками тяжёлым грузом висел на душе, это правда. Но ради сына Кирилл Владимирович пошёл на сделку с совестью, и уже хотел брать вину на себя, но всё вышло куда лучше, чем он предполагал.

— Алексей дома? — спросил он дворецкого Харитона, встретившего его в парадной.

— Так точно, Ваша Светлость, — склонил седую голову пожилой мужчина. — Он в бильярдной с друзьями.

— Позови его в мой кабинет, немедленно, — пока в нём клокотала злость, приказал князь, сбрасывая пальто на руки Харитона.

Хорошо, что не встретился с женой. Иначе бы запал пропал, а ему хотелось вставить Алексею такой фитиль, чтобы надолго забыл про глупости.

— Звал, отец? — молодой человек с некоторой настороженностью вошёл в кабинет.

— Заходи, не мнись, как девка на выданье, — грубовато бросил Куракин-старший, и заложив руки за спину, стал расхаживать перед застывшим и ничего не понимающим сыном. — Значит, так. В ближайшее время тебя ждут большие перемены. Сначала ты, наконец-то, сыграешь свадьбу с Наташей. Срок — месяц. Хватит тянуть. О дне венчания объявим сразу, как только я поговорю с родителями невесты. Сразу же после торжества положен медовый месяц. Езжайте в Венецию, это будет мой подарок.

— Спасибо, отец, — потрясённый столь мощным напором ответил Алексей.

— После Венеции в Москву не возвращаетесь…

— А как же…

— Молчать! — взорвался князь Куракин гневом. — Достаточно пререканий! После Венеции едете в родовое поместье в Витебске. Это условие императора, который дал нам шанс не стать клятвопреступниками и врагами России! Будешь жить там до тех пор, пока не получишь разрешение вернуться в столицу. Займись там делом.

— Каким? — уныло спросил Алексей, поняв, что отец настроен серьёзно.

— Прощупывай почву среди местного дворянства. Кто чем дышит, кто что говорит, кто имеет деловые и политические сношения с заграницей. Просто будь внимателен к мелочам. Авось твои выводы станут основанием для прощения. Наворотил ты дел, сын, умей исправлять. Всё, ступай. И с этой минуты даже не вздумай подходить к Мамонову на километр! Забудь о нём. Теперь с ним пусть Мстиславские мучаются. Вот увидишь, этот самоуверенный засранец не раз вызовет изжогу у императора! А вдруг повезёт, и они сами удавят его по-тихому.

2

— Они были не только у меня, но и добрались до дяди Патрикея, — сказала Арина, наливая мне в фарфоровую тонкую чашку кофе, который сварила на кофеварке. По её кабинету расплылся восхитительный запах, который я вдыхал полной грудью. Сейчас была большая перемена, и девушка перехватила меня на полпути в столовую. Она очень хотела поговорить насчёт визита представителей «Техноброни», подобно волкам, скрадывающим дичь, которой считался я со своими бронекостюмами и линейными движками.

Помимо кофе Арина решила угостить меня булочками, посыпанными сахарной пудрой, и рассыпным печеньем.

— Сама пекла, — щёки Голицыной почему-то слегка порозовели. Наверное, никогда не баловала мужчин своей кулинарией. — Если невкусно…

— Всё вкусно, — перебил я её. Не хватало, чтобы будущая жена занималась самоедством и заработала психологическую травму. В конце концов, варить борщ и жарить котлеты самостоятельно всегда можно научиться, если есть желание сделать приятное своему мужчине. Всё равно вкуснее профессионала приготовить вряд ли получится. Я-то понимаю, что Арину контролировала домашняя кухарка, или Мария Алексеевна сама обучала дочь. От этого печенье не стало хуже. — Ты молодец. Вот ещё бы котлеток нажарила, я бы тебя расцеловал.

— Ой, — Арина наивно захлопала ресницами, — вот дура, действительно… Забыла же… — она пригнулась, что-то доставая из ящика стола, и передо мной появилась пластиковая коробка с аккуратно выложенными в ряд блинчиками, в котором была какая-то начинка. — Вот, правда, не котлет, а блинчиков поджарила, с мясом.

— Ну, раз не котлет — тогда с поцелуями повременим, — пошутил я.

На какое-то время мы неловко замолчали, словно каждый из нас обдумывал дальнейшие действия, потом я первым махнул рукой:

— Ладно, забей… Что там делегация «Техноброни» твоему дяде напела?

— Я всегда подозревала, что Патрикей Ефимович жаден до власти. А когда услышал про возможность мне получить место в Совете директоров на правах акционера, примчался вечером к нам, и начал уговаривать, чтобы я надавила на тебя любыми способами, но заставила продать эксклюзивную броню.

Арина почему-то опять покраснела.

— Прямо-таки любыми способами? — я усмехнулся.

— Да. Не ожидала такого от родного дядюшки. Даже папа возмутился и хотел выкинуть его на улицу.

— На постель намекал? — догадался я.

— Сволочь он, — шмыгнула носом княжна. — Я не понимаю, ему-то какая выгода от моего вхождения в Совет?

— Да прямая, Арин! Он потихоньку начнёт скупать акции через биржу, пока ты осваиваешься в новой роли, а потом заставит и тебя продать свои… сколько там тебе обещали? Пять процентов?

— Семь. Я ради шутки подняла с трёх до семи, а они и согласились. Даже не возмущались.

— Ну вот, продашь дядюшке не только акции, но и место в директорате. Так и будет.

— Да я сразу просчитала его комбинацию, — поморщилась девушка. — От этого мне ещё хуже стало. Может, моя дурацкая затея и не такая уж плохая?

— Какая дурацкая затея? — удивился я.

— Ну… нахально заявить свои права на тебя. Дескать, будь моим мужем.

— Мы же прекрасно знаем, что наши отношения сугубо деловые, романтике здесь не место, — говорил я, а про себя морщился от подобной чуши. Кого я обманываю? — Такие браки гораздо прочнее.

— Откуда тебе известно? — рассмеялась Арина чуточку смущённо. — Можно подумать, ты убелённый сединами дедушка, учащий внучку, как ей строить личную жизнь.

— Ну, иногда я себя таким и ощущаю, — признался я и поднялся на ноги. Под удивленным взглядом княжны обошёл стол, обхватил её за плечи, наклонился, как будто хотел просто приободрить дружеским прикосновением.

Я не ожидал, что Арина повернёт ко мне голову, и наши губы встретятся, опаляя друг друга жаром настоящего поцелуя. В голове зашумело, кровь едва не вскипела, разгоняясь по венам и артериям, а мы не могли оторваться, переживая новое для нас чувство. Энергия ядра ощутила чужую ауру и попыталась внедриться в неё, но я с большим усилием загасил не вовремя расшалившуюся антимагию. Да, проблема Разрушителя всё-таки существовала, но лишь в плане слияния энергий, и решать её нужно как можно быстрее.

— А я гадала, куда он мог запропаститься! — раздался голос Великой княжны Лидии, нахально вторгшейся в кабинет заместителя директора по хозяйственной и финансовой части без стука. — Ой!

— Ты почему двери не закрыл? — прерывисто дыша, спросила Арина, пунцовая, как вечерний закат.

— Забыл, — что мне ещё оставалось, как не принять на себя вину?

— Мамонов! Голицына! Ну вы совсем страх потеряли! — возопила Лидия, остервенело щёлкая запорной ручкой на двери. — Целуются тут без стыда и совести!

— Мстиславская, чего ты орёшь? — не пряча торжества победительницы во взгляде, спросила Арина, делая вид, что поправляет причёску. — Хочешь кофе с печеньками?

Я почувствовал, как наливается гневом княжна Лидия, готовя его обрушить на наши головы. От неё сейчас неслабо фонило магией. Делаю вид, что не понимаю причин её злости, и потихоньку раздвигаю радиус действия «антимага». Про себя улыбнулся, услышав знакомый хрустальный перезвон. Внучка императора увидела, как я сдвинул брови и покачал головой, словно осуждал её за этот порыв, и тут же обмякла, поняв, что перегнула палку. Она опустилась на стул, где недавно сидел я, и машинально взяла чашку с кофе, которую ей любезно подала Голицына с таким видом, словно ничего не случилось.

— Успокоилась? — спросила Арина, играя роль мудрой женщины. — Не надо так реагировать. Мы обе знаем, что я на девяносто девять процентов стану женой Андрея, почему бы нам не целоваться? А у тебя шансы равномерно распределены в обе стороны.

— С чего ты мне всего пятьдесят процентов отдаешь? — неожиданно без эмоций спросила Лидия, механически размешивая ложечкой в чашке кофе давно растаявший сахар. — Мне Андрюша очень нравится…

Она подняла голову и внимательно посмотрела мне в глаза, как будто задала важный вопрос, и терпеливо ждала ответа. Её щеки заалели так же, как недавно Аринины, губы дрогнули и приоткрылись. Мне почему-то показалось, что Лида «примеряет» на себя ситуацию, которой стала свидетельницей несколько минут назад.

Слова Великой княжны могли показаться по-детски наивными, но именно сейчас я вдруг понял, что она ещё неосознанно, на одних эмоциях, впервые показала свои чувства ко мне. Буду дураком, если переведу всё сказанное ею в шутку. Лучше замять этот момент побыстрее, чтобы убрать неловкость, повисшую в кабинете. Надо бы дослушать Голицыну и решить, что делать с наглыми представителями «Техноброни». Желание проучить Шульгина с его компанией становилось нестерпимым.

— «Нравится» и серьёзно отнестись к своему будущему — разные вещи, — пояснила Арина, первой сообразив, что нужно менять тему. — Вообще-то мы обсуждали одну проблему, которая мешает развитию семейного бизнеса.

— Вы о чём? О производстве бронекостюмов? — Лида была в курсе планов альянса, поэтому сразу сообразила. Оттопырив мизинец, она взяла чашку и отпила из неё. — А в чём проблема?

На лице девушки было написано огромное облегчение. Своё признание она делала в пику старшей подруге, и испытывая неловкость из-за ситуации, в которую невольно попала, мгновенно заинтересовалась прерванным разговором.

— Андрею предлагают продать синто-волокна, — ответила Арина. — Если «Техноброня» заимеет эту технологию, она на долгие годы опередит конкурентов. И это, не считая баснословной прибыли.

— Так зачем продавать? — пожала плечами Мстиславская и подставила ладошку под печенье, чтобы не крошить на стол. — Андрей сам хочет продвигать проекты. Зря, что ли, наши родители договаривались? Уже землю выделили под строительство, технику нагнали. Я слышала от папы, что «земные» маги будут помогать в закладке фундамента.

Я кивнул. С помощью магов «огненной» и «земной» стихий можно и зимой работать. В идеале нужно запускать производство как можно быстрее, но всё зависит от Арабеллы, как она сможет быстро переправить в Россию опытный персонал, оборудование и технологии.

— Ты даже не представляешь, как они крутятся вокруг Андрея! — воскликнула Арина. — А если снова нападут на мастерскую?

— Они же не идиоты! — удивилась Лида, взяв очередную печеньку. — А вкусно! Сделай комплимент своим кухаркам.

— Это я делала, — усмехнулась Арина, увидев округлившиеся глаза Великой княжны.

— Да ладно? Сама? Научишь?

— Нет, милочка. У тебя должны быть свои секретные блюда. Но, если хочешь, мы можем придумать наше общее, фирменное…

Я кашлянул, напоминая этим сорокам, что ещё нахожусь здесь. Обсуждать девичьи секреты они могут и без меня. А сам просчитывал варианты, каким образом отбить охоту у Шульгина. Вырисовывался лишь один план, схожий с тем, что я применил к Измайлову.

— Ладно, пойду я, — решительно направляюсь к двери. — Вас не переслушаешь.

— А блинчики? — вдруг всполошилась Арина. — Андрей, ты даже не попробовал ни одного!

Пришлось пристроиться у края стола и съесть даже два блинчика, запивая их кофе. Обижать девушку не стоит. Всё-таки старалась, хлопотала на кухне, продумывая коварный план, как проложить путь к моему сердцу. Шутка!

Опустошив чашку, поднялся, провёл ладонью по своему животу.

— Спасибо, Арина, у тебя получились очень вкусные печеньки и блинчики. Вы тут секретничайте, а я побежал.

— Андрей! А что мне делать с дядей? — воскликнула Голицына.

— Да пошли его подальше! — я отмахнулся. — Или пусть сам ко мне приезжает, поговорим. Всё, девочки, чао!

Быстро поцеловав барышень в щёчки, пока не опомнились, улизнул из кабинета, не слушая возмущённых писков своих потенциальных невест. В моей голове уже созревал коварный план, направленный против «Техноброни». Ну, как план… Гадость, посыл, которой должен дойти до самых тупоголовых. Зря, что ли, пулемёты пристреливал?

Приехав домой, сразу пошёл искать Петровича. Он находился во флигеле и читал какую-то газету, сидя за столом.

— Мне нужна вся информация по Совету директоров «Техноброни», — дал я ему задание. — Кто где проживает, есть ли семьи, где любят собираться для совместных праздников.

— Княжич, я вроде бы не глава родовой СБ, — усмехнулся Сыч, внимательно выслушав меня. — И шпионов у нас нет.

— Ой, Петрович, не прикидывайся простачком, — отмахнулся я. — У тебя уже в первый день пребывания в Москве куча осведомителей появилась. Не знаю, как так получилось, но я уверен, что нужная информация будет лежать у меня на столе через два дня.

— Неделя, — твёрдо ответил Сыч. — Поверь, княжич, это самый быстрый срок, за который я соберу нужные сведения.

— Хорошо, пусть будет неделя, — я не стал спорить. Опытному человеку виднее, как лучше и эффективнее сделать свою работу. Главное, не мешать.

Закрывшись в кабинете, засел за свой вычислительный центр и самостоятельно приступил к поиску информации. Главная страница «Техноброни» была ориентирована, в большей степени, на заказчиков. Линейка бронекостюмов, их характеристики, возможность оплаты разными способами, где находятся филиалы, телефоны коммерческого отдела… Состав Совета директоров тоже присутствовал, но без всяких дополнений. Просто имя, фамилия и должность. Начал поиск по фамилиям. Особенно интересовался Пастуховым А. Ф. и Классеном А. И., которые соизволили заявиться к Голицыным и «окучивать» Арину. Интересно, почему скрывают человека, отвечающего за безопасность? Это неспроста. Не хотят светить, чтобы избежать давления извне? Чтобы не подкупили?

В общем, ничего такого, что могло мне пригодиться. Но я не унывал. Есть корпоративные закрытые сети, в который можно проникнуть с помощью взломщиков. В открытом доступе были только статьи о концерне, и его основателе Шульгине Германе Викторовиче. В какой-то момент мой взгляд зацепился за маленький абзац одного репортажа, в котором рассказывалось о каком-то загородном сборе всей верхушки «Техноброни». Якобы Совет директоров ежегодно устраивает выезд в законспирированное место, и там обсуждает все насущные проблемы, часть которых носит строго конфиденциальную информацию.

— Хе-хе! — я откинулся на спинку кресла и прокрутился несколько раз, злорадно улыбаясь. — Попались, голубчики!

Скопировав эту статью на телефон, я тут же отправил её на номер Петровича. Через минуту пришло сообщение.

«Нужно найти этого журналюгу, или место тайного сборища»?

«И то, и другое», — послал в ответ. Я же говорю, Сыч только притворяется таёжником, впервые появившимся в огромном мегаполисе. Вот возьму и сделаю его начальником СБ. Хм, а может, папаня на такой ход и рассчитывал?

На моём столе зашипела рация, которую Эд заставил держать в кабинете для общения с охраной.

— Слушаю.

— Подъехал князь Голицын, — шикнула рация голосом Юры Болдина, стоявшего сегодня на охране ворот.

— Который из них?

— Глава Рода. Настаивает пропустить его к вам для важного разговора.

— Хм, настаивает? Но он не записывался сегодня на приём, — решил пошутить я.

— Значит, не пропускаем? — со всей серьёзностью воспринял мой ответ Болдин.

— Пропусти-пропусти, — я рассмеялся. Такие шуточки лучше придержать при себе. А то Глава ещё на дуэль вызовет. — Не хочу, чтобы он разрушил усадьбу. Скажи парням, пусть проведут его в мой кабинет.

— Понял, — рация ещё раз шикнула и затихла.

— Вот же неугомонный, — я покачал головой и стал готовиться к непростой встрече. Патрикей Ефимович всегда славился напористостью и агрессивностью носорога, не останавливаясь ни перед какой преградой. Вот его бескомпромиссность и отпугивала многих.

В дверь постучали. Сам Эд решил проводить Голицына ко мне. Я показал жестом, чтобы он пропустил гостя. Топот носорожьих копыт слышался даже отсюда.

— Княжич Андрей! — Патрикей Ефимович вплыл подобно авианосцу, и в кабинете сразу стало тесно. Он стянул перчатки и протянул мне руку, как бы давая понять, что принимает мальчишку за равного. Хм, надо быть настороже. Мягко стелить начал.

— Добрый вечер, Патрикей Ефимович, — я пожал её, твёрдую и прохладную. — Раздевайтесь, присаживайтесь.

Голицын расстегнул пальто, но снимать его не стал. Сев на стул, он закинул ногу на ногу, на мгновение замер, прощупывая меня своим взглядом из-под тяжёлых бровей.

— Я не буду долго рассусоливать словеса, — прогудел он. — Пару дней назад ко мне соизволили заявиться визитёры от господина Шульгина с просьбой повлиять на племянницу, а через неё — на тебя, Андрей. Не могу понять, почему ты сопротивляешься, и не хочешь пойти навстречу уважаемому человеку. «Техноброня» не жалкая мануфактура, а мощный концерн с миллионными доходами. Давай честно: я хочу видеть Арину в составе акционеров. Для девушки с Даром Калиты — это великолепное место для своего развития, отличная репутация для нашего Рода. Да и тебя не обидят. Такое предложение нельзя игнорировать.

— Патрикей Ефимович, а вы не в курсе, что в узком кругу между Мамоновым и Мстиславскими принято решение о развитии собственного предприятия по выпуску бронекостюмов? — я улыбнулся. — Зачем мне отдавать курочку, которая скоро начнёт нести золотые яйца? Господин Шульгин это понимает и торопится. Я уже не решаю в одиночку такие вопросы.

— Я был у цесаревича вчера, — стул под Голицыным угрожающе заскрипел. — Он сказал, что княжич Андрей Мамонов самолично распоряжается делами будущего предприятия. То есть его хозяином будешь ты. Скажи, сынок, а зачем тебе эта головная боль? Это ведь не в мастерской экзоскелеты собирать. Баловство одно.

— Ну, мне нравится. В личном костюме я выступаю на соревнованиях и побеждаю. Значит, броня, выпускаемая моим заводом, будет приносить огромные дивиденды в виде побед, призов, финансов.

— Ты тщеславен?

— Есть немножко, — признался я. — Вы бы сами согласились на такое предложение, зная, что технология, используемая в бронекостюме, является перспективной на долгие годы, и отдавать её в чужие руки — глупость совершеннейшая?

— Пожалуй, нет, — ухмыльнулся князь. — Но речь идёт о моей племяннице, которой я желаю только добра. Она молодец, признаю. Из всех претендентов на руку выбрала тебя, потому что почувствовала перспективу. А её чутью я доверяю. Так не лишай Арину отличной возможности максимально проявить свой Дар. Женитесь, у вас будет приличный пакет акций на руках. Глядишь, через десяток лет ты возглавишь «Техноброню». И не надо таких физических и моральных напряжений для создания предприятия с нуля.

Да, князь Голицын рассуждал здраво. Я бы так и поступил, если бы за моей спиной не стояли два мощных клана. А ещё мне не нравилось, что кто-то решает за меня мою судьбу. Папаня обжёгся на своих попытках приручить, а теперь и эта скалистая глыба давит.

— Так у меня будет куча специалистов, — сделав вид, что удивлён, ответил я. — И место руководителя уже в моих руках. Зато через несколько лет мой «Бастион» будут знать во всём мире.

— Молодец, наглости в тебе с избытком, — похвалил князь Голицын. — Но ты не замечаешь перспективы в Арине. Девочка сделает тебя богатейшим человеком, к тебе на поклон будут приходить люди не самого маленького достатка.

Я отметил нелогичность слов гостя, но отнёс их к желанию контролировать через племянницу мощный концерн. Правильно говорят про него: видит цель, не видит препятствий. Но Патрикей Ефимович должен понимать, что я тоже, как бы, не голь перекатная. А года через два-три мы вообще не будем нуждаться ни в чьей помощи. Финансовая «подушка» и сейчас неплохая, просто об этом Голицын не знает.

— Репутация измеряется не только деньгами, но и умением держать в руках своё. И я точно знаю, что Шульгин никогда не отдаст место какому-то акционеру, продавшему ему высококлассную технологию.

— Откуда тебе это знать? — фыркнул князь Патрикей. — Ты ещё мальчишка, не знающий жизни.

— Допустим, я очень много знаю. В сиротском приюте быстро постигаешь законы улицы и общества, — я подался вперёд, упершись руками в край стола. — Шульгина я хорошо изучил. Волк в овечьей шкуре — вот кто он. И ваши мотивы мне понятны. Не получится уговорить. Кстати, вы зря беспокоитесь о племяннице. Она уже официально получила должность финансового директора, — я усмехнулся, глядя на вытянувшееся лицо Голицына. — Я сам ей предложил. Как только предприятие начнёт функционировать, Арина приступит к своим должностным обязанностям. И не надо было так переживать.

— Акции будут? — деловито спросил Патрикей Ефимович.

— Всё будет, — я опять показал своё дружелюбие. — Если есть желание инвестировать в будущий концерн, милости прошу. Только в Совете акционеров я не хочу вас видеть.

— Почему? — не обиделся Голицын, а наоборот, спросил с интересом.

— Вы же сожрёте там всех, а потом начнёте шатать кресло владельца — то бишь меня. Зачем мне это?

Патрикей Ефимович замер с открытым ртом. А через несколько секунд он откинулся на спинку стула и заржал на весь кабинет, самым настоящим образом, как конь. Стул возмущённо заскрипел и зашатался. Я с интересом наблюдал, развалится ли он под весом Голицына? Вот грохоту будет, если этот дядька рухнет на пол.

Моя мебель оказалась крепче.

— А тебе палец в рот не клади! — он погрозил мне тем самым пальцем. — Хваткий малый. Ладно, раз ты такой козырь выложил, то и я, пожалуй, пошлю на хрен Шульгина. И племяшку мою не вздумай обижать! Узнаю, скручу в бараний рог, и даже Жору не побоюсь. Живите счастливо и дружно. Можешь считать это моим благословением.

— Так-то его родители дают, — встал я, чтобы проводить Голицына.

— На будущее, княжич, — Патрикей Ефимович тщательно застегнул пальто, но перчатки надевать не стал, положив их в карман. — Глава имеет право и благословлять, и проклинать, а то и из Рода выгонять. Может и к лучшему, что у меня рука не поднялась сломать жизнь Арине, что-то почувствовал в её упорстве и нежелании подчиняться моей воле.

Лукавил Голицын, у меня создалось такое впечатление. Он искусно отыграл назад, когда понял, что для племянницы открываются возможности ничуть не хуже тех, о которых твердили представители «Техноброни», а в перспективе даже лучше будут. Понял, что едва не спорол глупость. Зато теперь мне придётся держать в уме фактор носорожьего упрямства князя Патрикея. Рано или поздно он захочет вцепиться в кусок пирога, предназначенный для Арины.

— Да, ещё вопрос.

— Слушаю, Патрикей Ефимович.

— Как мне вложиться в ваше предприятие?

— А для этого есть Арина Васильевна, которая вас и проконсультирует, — я ловко увернулся от необходимости решать такие сложные вопросы.

Мы попрощались, оставшись довольными друг другом. Вот и ещё одну проблему я решил, не прибегая к насилию, а действуя лишь головой и чуточку — наглостью. Теперь осталось разобраться с Куракиным и «Технобронёй».

3

— Ты уверен, что нужно поступить таким жёстким способом? — шёпотом спросил Петрович, не отрывая взгляда от шикарного двухэтажного бревенчатого дома, возле которого на огромной лужайке под разлапистыми кронами высоких сосен веселились люди. — Может, проведём рейд, положим мордой всех в пол, постучим кое-кому по почкам и тихо растворимся в ночной тишине, аки тати таёжные?

— Да ты поэт, Петрович, — хмыкнул я в ответ, разглядывая в бинокль пикник, на котором собралась вся верхушка «Техноброни», начиная от директоров и заканчивая высшим техническим составом. Самое забавное, эти люди отрывались по полной без своих вторых половинок. Женатые мужчины не взяли с собой жён, и более того, пригласили сюда целую компанию весёлых девиц из эскортных служб, приехавших на загородную «виллу» одного из акционеров в большом автобусе. — Мордой в пол тоже хорошо, но у нас не хватит сил контролировать всю эту компашку.

Это так. Нас было всего семеро, не считая Гену Берга со своей командой, сейчас находящихся в замаскированном убежище, откуда с помощью беспилотника собирали полную информацию о происходящем.

«Северная вилла» — будете смеяться, но так шикарный коттедж и назывался — находилась в лесном урочище в восьмидесяти километрах от столицы, если ехать по хорошей дороге на северо-запад от столицы. Сюда на своих машинах добирались сотрудники «Техноброни», сначала по трассе, а потом ещё пять километров по лесной дороге, подготовленной егерями.

Петрович сумел за три дня найти журналиста, который лёгкими мазками в своем очерке намекнул о конспиративном местечке, где обсуждают стратегию развития все шишки концерна, а заодно вскользь прошёлся о том, какие нравы царят на этом мероприятии. Парень оказался не из робкого десятка, и провёл собственное расследование, связанное с акциями, на которых хорошо поживились члены директората. Сыч особо не вникал в проблему, зато уцепился за упоминание о «Северной вилле». Журналист охотно показал на карте, где она находится. И добавил, что в середине ноября ежегодные встречи приурочиваются ко дню основания «Техноброни». Господин Шульгин ввёл эту традицию, и первые несколько лет активно участвовал в двухдневных собраниях. Но потом приезжал только на один день, проводил собрание, дарил ценные подарки особо отличившимся, и после торжественного обеда уезжал. То, что здесь происходило потом, старались не афишировать.

Свою статью журналист, конечно, выпустил, но в урезанном виде, где было больше дифирамбов, чем обличений. Главный редактор напрямую сказал, что терять свою голову из-за таких мелочей не хочет. Так что или убирай компромат, или вали сам из газеты.

Куан предложил съездить на эту лесную дачу и осмотреться, Петрович его поддержал. Не откладывая дело в долгий ящик, они сели во внедорожник, взяли с собой Рахимбека и Нечая, и умотали в урочище. Вернулись следующим днём с кучей фотографий и планом усадьбы, которую охраняли несколько егерей, когда там не было гостей. Но сейчас там находились сотрудники СБ в количестве двадцати человек. Будут следить за порядком и за периметром дачи.

Петрович на вопрос, насколько они профессионально действуют, поморщился и сказал, что на золотых приисках ему удавалось организовать охрану из двух десятков человек настолько эффективно, что даже медведи обходили стороной базы старателей. А эти ребята больше на тепловизоры и ПНВ надеются, да и расслаблены донельзя. Но главное я узнал. Шульгин не догадался привезти экзо-пилотов. Вот они могли бы создать проблему.

Петрович и его «старики-разбойники» были облачены в маскхалаты, а богатый опыт позволял им слиться с осенним лесом настолько хорошо, что даже я не мог понять, где они все находятся. С Куаном понятно. Хитрый Лис уже несколько раз оборачивался в кумихо и бегал в разведку. Наставник словно обрёл молодость и весь светился от возбуждения, что было удивительно видеть на его обычно бесстрастном азиатском лице.

Эд, Никанор и Вася находились в базовом лагере вместе с нашими механиками на тот случай, если придётся их защищать и экстренно эвакуироваться. Игоря и Влада оставили в Москве охранять женщин и усадьбу. А ещё за домом присматривают гвардейцы императорского клана, поэтому я спокоен. Если кому и придёт в голову провести силовую акцию — для них будет большой сюрприз. Единственный вопрос, который всё время всплывал, когда мы ехали к «Северной вилле» — а не отслеживают ли нас те спецы Мстиславских? Наверняка заинтересовались, куда это мы поехали, но и это не факт. Я периодически использую фургон и внедорожник для поездок на бои в «Железной Лиге», и об этом знают те, кому и положено.

— Не спи, боец, замёрзнешь, — толкнул меня в бок Петрович. — Наши возвращаются.

Неслышно колыхнулись кусты, два буро-зелёных бугорка внезапно ожили и превратились в Илью и Рахимбека.

— Веселье в полном разгаре, — доложил Чумакин шёпотом. — Охрана расслабилась, не контролируют друг друга, можно работать.

Я приник к биноклю. До полной темноты ещё было далеко, но на веранде уже вовсю горели светильники, а на улице зажгли гирлянды. Они нарядной паутиной растянулись от крыши дома до большой беседки, создавая уютную атмосферу праздника. Басовито изрыгала музыку мощная акустика; девицы, уже изрядно подогретые, танцевали на полянке в платьях, не чувствуя прохладу наступающего вечера; рядом с ними топтались мужчины среднего возраста, молодых почти не было. Вкусно пахло шашлыком.

— Долго они будут там прыгать? — недовольно спросил Петрович. — Пора бы и в дом перебираться.

— На столах меняют блюда, — пояснил Илья. — Думаю, через полчаса сядут в гостиной водку жрать.

— Княжич, тебе пора, — Сыч посмотрел на часы со светящимися стрелками. — Пока броню натянешь, темно станет. Когда все соберутся в доме, я дам сигнал.

Не говоря ни слова, я отполз подальше за кусты, поднялся и рванул в сторону базы, где меня ждал «Бастион». Парни молодцы, не теряли бдительности, контролировали каждый участок, откуда могли появиться нежданные гости. Да какая-нибудь особо храбрая девица вдруг решит прогуляться в кустики и наткнётся на вооружённых людей, которых здесь не должно быть. А я не хотел случайностей, поэтому герб на внедорожнике был заклеен чёрной плёнкой, номера на машинах заляпали грязью, чтобы внимательный взгляд не разобрал, кому они принадлежат.

Гена с ребятами уже подготовили «скелет». Они вытащили его из ящика, и теперь бронекостюм стоял в фургоне чуть ли не под самую крышу. В наступающих сумерках выкрашенный в серо-чёрный цвет он выглядел, как пришелец из иных миров, молчаливый и грозный. Я быстро сбросил маскировочную сеть и одежду, под которую заранее напялил тонкий комбинезон, и встал в нишу «Бастиона». Ворон защёлкнул все фиксаторы и грудные пластины с едва слышным жужжанием сошлись вместе. Механики нацепили на направляющие оба «Браунинга», жгуты электрокабелей утопили в разъёмах. Я остался стоять на месте, ожидая сигнала.

— Ленты полные, — сказал Эд, заскочив в фургон. — Я сам проверял. Ты только не увлекайся. Лучше пусть обосрутся, чем умрут.

— Дом изгадят, — ухмыльнулся я. — Лишь бы каких сюрпризов не было.

— А какие сюрпризы? — в ответ улыбнулся старший личник, и протянул мне капельку-наушник. — Слушай.

— Юг зачищен, — в ухо заполз тихий шёпот кого-то из команды Петровича.

— Задний двор — чисто.

— Поляна — чисто…

— Отлично, парни. Выпускайте кракена.

— Это меня, что ли? — шутливо возмутился я и отдал Эду гарнитуру.

Личник отошёл в сторону, что-то спросил и махнул рукой.

— Княжич, ваш выход.

Я спрыгнул с фургона на землю, приводы сработали штатно, погасив амортизацию. Ворон надел на меня шлем. На тактическом дисплее тут же заплясали цифры, и вдруг я увидел картинку «Северной виллы» сверху. Гена умудрился вывести сигнал с беспилотника перед моими глазами, да ещё в качестве тепловизора.

— Птичка тебя поведёт, — услышал я голос Берга в динамике шлема. — Ни пуха…

— К чёрту, — пробурчал я и зашагал в сторону коттеджа. Поляна, где недавно танцевали подгулявшие мужики и дамы, уже опустела, а на земле чётко прорисовывались квадраты окон, из которых лился яркий свет.

— Периметр зачищен, — это уже Петрович на общей частоте. — Работай. Лис где-то рядом, прикрывает.

— Принял, — коротко бросил я в микрофон, и, тяжело ступая по мягкой хвоистой земле, миновал беседку, пластиковые столики с остатками дневного пиршества. Пока стараюсь держаться в тени, чтобы исключить любую неожиданность. Так же всегда бывает, кому-то вздумается выйти на улицу покурить или посекретничать. Но сейчас, я вижу, все находятся за длинным столом. Пирушка набирает обороты.

— Видео сняли? — спросил я.

— Так точно, — ответил Гена. — Птичка много интересных картинок схватила. Теперь я её сейчас опущу ниже, она будет за твоей спиной.

— Компромат на меня готовишь? — хохотнул я, вскидывая пулемёты на уровень чуть выше окон. Пять линий запросто прошьют брёвна, потеряют убойную силу, но зато наведут знатный шухер в доме.

— Это для ваших потомков, — отшутился Берг. — Будут потом видео смотреть и восторгаться своим папкой.

Я хмыкнул. Неизвестно, кем будут мои дети. Лишь бы не пацифистами, а людьми, правильно оценивающими окружающий мир. Ладно, прочь все мысли. Нужно сосредоточиться на деле. Мне важно, чтобы никто не пострадал.

Встаю таким образом, чтобы траектория выстрелов приходилась точно посредине, и сжимаю указательный палец. Датчик пискнул, моргнул красным, вжикнули механизмы, запитываясь электричеством…

И понеслась!

«Браунинги» работали как швейные машины, ровно выстрачивая аккуратные дыры над окнами, впиваясь в брёвна и влетая в помещение. Представляю, что там сейчас происходит. Жёлтая щепа вырывается из стен, разлетается по сторонам, пули с осиным гудением впиваются в противоположную стену, разлохмачивают перила лестницы, ведущей на второй этаж. Люди в панике падают на пол, заползают под стол; девки визжат, мужики матюгаются и срутся от страха, потому что нет возможности поднять голову. Сверху летят осколки разбитой люстры — шок и трепет!

Через две минуты сыто клацнули затворы. Пулемёты замолчали, пустые ленты провисли до земли. Оставалось только скрыться в лесу.

— … твою мать! — ворвался в уши тревожный крик Берга. Я настолько увлёкся разрушающим действием «Браунингов», что только сейчас сообразил, что кричат мне. — Княжич, на девять часов пилот в броне!

Пилот? Откуда? Не успеваю толком сообразить, как меня оглушает невероятный по мощности хрустальный звон. Это каким конструктом по мне вдарили? Я разворачиваюсь в указанном направлении. Беспилотник передал мне картинку надвигающейся горы в бронекостюме. Причём, эта гора ускоряется, посчитав, видимо, что я получил какое-то повреждение от магического удара, поэтому и застыл на месте. Ага, интегратор выведен из строя! Ну-ну, так и думай!

Раздумывать нет времени. Размахиваюсь правой рукой, в которую вкачал немереное количество энергии из ядра, и вколачиваю в грудь неизвестного противника кулак вместе со стволом пулемёта. Удар получился впечатляющим, но стихийный доспех, судя по серебристо-фиолетовым всполохам — «водный», сумел смягчить последствия. Пилот пошатнулся, его интегратор мгновенно сдох, а я врезал ещё раз, и тут же сформировал «давилку». По сути, для человека, находящегося в броне, это надёжная тюрьма, пока магия вырублена. Невидимые стены будут сжимать его до тех пор, пока не раздавят костюм из композитных материалов, как скорлупу ореха. Я знаю, что интегратор заработает через несколько минут, необходимых для перезагрузки, и пилот сам справится с проблемой. Повредить ему плату означает только одно — обречь человека на смерть. Броня станет его могилой. Жуткая смерть.

— Петрович! — кричу на общей частоте. — Живо ко мне! Нужно обездвижить пилота, чтобы с места не сдвинулся!

— Принял! — голос Петровича спокойный. — Уходи, княжич, мы всё сделаем.

Я со спокойной душой скрываюсь в кустах. Короткий бой произошёл у беседки, где сгустилась темнота, вряд ли противник разглядел, с кем он сцепился. Правильно нанесённая краска размыла силуэт моего «скелета», зацепок не должно быть.

Нужно торопиться. Я ускоряюсь и уже не разбираю дороги, мчусь сквозь кусты, как дикий кабан, с треском и шумом.

— Это я подхожу, — догадался предупредить своих, иначе бы изрешетили меня из всех стволов.

Быстро заскакиваю в фургон, отчего он проседает, и механики бросились ко мне, чтобы помочь выползти наружу. Я вздёрнул руку в жесте, дескать, стоп! В наушниках явственно слышу несколько выстрелов.

— Петрович! Доклад!

— Всё в норме! Сервоприводы перебили, теперь никуда не сдвинется, — бодро доложил он чуть запыхавшимся голосом. — Мы уже на подходе.

— Проверили усадьбу? Вдруг ещё какая холера там обнаружится?

— Чисто. Можешь скидывать броню.

Вот теперь показываю парням знак, что можно приступать к разборке. Дождавшись, когда грудные пластины разойдутся в стороны, выполз на холодный воздух мокрый, как после душа.

— Быстрее, орлы, — Гена, поддавшись всеобщему возбуждению, торопил Ворона, Ваню и Алексея, и без того шустро крепивших фалами корпус «скелета». Механики подсмотрели такой способ транспортировки у Гусаровых и признали его действенным для экстренного срыва.

— Мы на месте! — послышался голос Петровича. — По машинам, живо-живо!

Я падаю на заднее сиденье внедорожника, салон тут же набивается людьми. Ждём сигнала от механиков. Наконец, фургон дважды мигнул фарами, готовый к движению.

— Всё, погнали! — Сыч хлопнул по плечу Юру Болдина, нашего сегодняшнего водителя.

Внедорожник взвыл и с пробуксовкой сорвался с места, оставляя на влажной земле ямы от колёс. Мы пристроились за фургоном, который тоже летел, как сумасшедший.

— Как бы хана «скелету» не пришла от такой езды, — выдохнул я, откинувшись на спинку сиденья. На мне оставался комбинезон, верхняя одежда лежала в фургоне. Не знаю, отчего затрясло: откат, или тонкая ткань пропускала прохладу. Куан, сидевший рядом, дал мне фляжку. Я глотнул, ощущая горьковатый привкус зелья, мгновенно связавшего язык. Зато сразу стало тепло, ядро перестало перекачивать кубометры энергии по каналам. Всё-таки откат.

— Гена не допустит, — уверенно ответил наставник.

— Откуда там взялся экзо-пилот? — спросил я. — Вы же все углы обшарили, никого не нашли.

— Вероятно, привезли на презентацию новую модель, — выдал версию Нечай, сидевший впереди. — Поставили где-нибудь в укромном месте под лестницей, вот и не видели. А перед гульбой пилот уже был в костюме. Вот и профукали момент.

— Я никого не убил? — больше всего меня волновал этот вопрос.

— Нормально вышло, — успокоил Петрович. — Чётко стрелял, ровненько, по строчке. Ну и пилота здорово приложил пулемётом. Представляю, какая у него рожа была…

И все заржали, выплёскивая напряжение. Может показаться, что сотворённое нами — детская шалость молодых и стариков, решивших развлечься от скуки. Но нет. Это была демонстрация для Шульгина, чтобы тот умерил свой пыл и перестал лезть в чужой огород. Я уверен, что он быстро сообразит, кто напугал его людей и испортил красивый дом.

— Погони нет? — спросил я, оборачиваясь.

— Нас никто не преследует, — сказал Куан, отбирая у меня фляжку, к которой я присосался, привыкнув к вяжущей горечи успокаивающего зелья. — Больше ни одного пилота в доме и на улице не было.

Мы выскочили на трассу и прибавили скорость. Свет фар выхватывал едущий впереди фургон, все расслабились. Внезапно у него вспыхнули тормозные габариты, зашипела рация.

— У нас проблема, — раздался голос Эда. — Трасса перекрыта.

— Вот же дерьмо, — медленно проговорил Юра, притормаживая вслед за фургоном.

Дорога впереди была перегорожена парой бронеавтомобилей, обращенными пулемётными турелями в нашу сторону. Ещё две полицейские тачки с проблесковыми маячками стояли за ними, а белый «Сенатор» притулился на обочине. Возле него стояли несколько фигур, облачённых в боевое снаряжение. Фургон тут же был взят на прицел, а ещё трое пошли к нашему внедорожнику.

— Эд, кто это? — спросил я в рацию.

— Непонятно. Ведомственных номеров не видно, но вроде бы не клановые гвардейцы, да и на ГСБ не похоже, — скороговоркой произнёс старший личник. — Мутные типы, рожи спрятали под шапочками. Но к нам не лезут, просто стоят.

— Вижу, — я забеспокоился. А если это Шульгин подстраховался? Или кто-то успел ему позвонить? Да бред, никто бы не успел за такое короткое время организовать засаду. Восемьдесят километров — это не от Зарядья к Кремлю доехать. Кто-то слил нашу акцию? Но я никому не говорил, даже своим девчонкам. Среди своих людей крыс нет. Тогда кто и зачем?

В окошко со стороны водителя вежливо постучали. Двое бойцов в балаклавах стояли чуть поодаль и держали машину на прицеле.

— Спокойно, братцы, — сказал я, лихорадочно прокручивая варианты, при которых мы все остаёмся живыми. Но ничего путного в голову не приходило. — Юра, дверь не открывай, стекло опусти наполовину. Убить хотели бы, давно изрешетили бы.

Болдин выполнил приказ, хотя я знал, что он держит на коленях пистолет и направляет ствол в сторону человека, склонившегося сейчас к окошку.

— Андрей Георгиевич, не соблаговолите ли выйти наружу? — раздался ироничный и такой знакомый голос. — Может, объясните, зачем устроили террор на «Северной вилле» и запугали всю шушеру, что там гуляла?

Конец восьмой книги