Вирус для богов

Глава 4 Принцесса Зардаста

Полог снова колыхнулся. Там, где раньше сидела Харвинг, теперь лежал угловой композитный лук с колчаном и стрелами, наконечники которых были голубыми.

Я взял оружие в руки и вновь активировал «флешку» с опытом и знаниями Ксандра. Он, судя по всему, был превосходным стрелком. Я понял это, как только рукоять лука словно слилась с моей ладонью. Я знал, как натянуть тетиву и прицелиться, и всё это давалось мне легко, словно я родился с этим оружием.

Примерно через двадцать пять минут голос Вики сообщил мне, что колесница уже в воздухе. Дом Хароба находился недалеко от моего, и его окна выходили на площадь, в центре которой располагался небольшой каменный круг, вымощенный плитами. На крыше городской префектуры барабанщик выбивал ритм, а вокруг круга уже собралась толпа.

Я поднялся на крышу дома Хароба. Поскольку все жители должны были встречать посланников Богов, путь был свободен. Я легко спрятался за большой амфорой. Расстояние до круга составляло около тридцати метров, и с такого расстояния я бы не промахнулся, даже если бы закрыл глаза.

В толпе на площади началось какое-то движение. В небе появилась быстро увеличивающаяся точка. Небольшой воздушный корабль в виде шара, окружённый едва заметным защитным полем, мягко приземлился на круг. В сфере медленно открылся проём, и круг покрылся прозрачной полусферой из того же защитного поля. Из проёма вышли пятеро: жрец, его служка-писец, два воина в блестящих золотых доспехах и пленница.

В руках охранников были странные копья, переливающиеся цветными огоньками. Они вели девушку. У меня ёкнуло сердце. Это была та самая милая продавщица книг. Про себя я отметил, что она выглядит почему-то чуть моложе. Боже, как она была хороша. Без всяких условий я бы за нее ринулся в бой, хоть с целой ордой этих самых нечеру.

Толкнув копьём в спину, один из воинов заставил девушку опуститься на колени. Другой поднял вверх свободную руку с зажатой в ней цепочкой, на которой болтался медальон «Око Осириса». Он держал руку над головой девушки.

Писец, развернув свёрток пергамента, стал громко читать:

— Жители достойнейшего и единственного во вселенной города Священного Касания, созданного Птахом — сотворившим всё сущее. И произошло это так. В самом начале не было ничего, был лишь один безбрежный и бездонный океан, в котором не было никакой жизни. И в этом бездонном океане появилась мысль бога Птаха о том, чтобы возникнуть, и как только появилась эта мысль, из океана появился сам бог Птах. — Что-то эта притча показалась мне знакомой, да, вспомнил, я читал её в той самой книге «Цари и боги Египта», вечером накануне моего появления в глинянной лачуге Ксандра. Тем временем писец продолжил: — Сегодня в этом священном городе произошло ужасное преступление. Из храма Священного Касания было украдено «Око Осириса» вот этой недостойной рабыней. В назидание всем будущим поколениям, кто удостоится высокой чести Касания, из Саха этой рабы будет удалена её Ка и заточена в сосуд, который опустится на дно Великой реки. А её Ба войдет в тело презренной болотной жабы. И да будет так! — Писец взял паузу, чтобы оценить: достаточно ли страху нагнали его слова? — Слушайте, славные сыны Осириса, кто первым найдет и принесет «Око» Верховному жрецу верхней ступени, тот получит первым почетное право удостоиться Касания в ближайшее единение трех миров! — Чтец распластался перед ногами жреца. — А сейчас я спрошу старшего жреца нижней ступени, — он отполз на четвереньках в сторону, пропуская вперёд жреца. — Огласи, о светлейший, волю Великого Осириса. Посчитает ли он вину этого заблудшего дитя не столь значительной? — Театрально продекламировал писец. — Дарует ли сущий виновной, зовущейся Мата, право в конце её пути войти в зал двух истин, чтобы Великая Маат опустила её Эб на чашу своих весов? Слышишь ли ты, жрец, голос сущего?

— Я слышу голос Осириса и стоящих рядом сыновей его! — раздался скрипучий голос жреца. — Они доверяют мне, ничтожному, право огласить волю Великого. Посягнувшей на божественное око никогда не быть допущенной к весам богини Маат! Пусть воин делает свое дело!

При этих словах жреца воин, державший медальон над головой беззащитной девушки, направил свое копье в ее спину. По древку побежали огоньки, но ему не суждено было лишить жизни юную красавицу. Стрела, выпущенная из моего лука, в мгновение пересекла площадь и, не заметив защитный экран, впилась в область сердца палача. Секунда, и вторая стрела голубым лучом отправилась в шею второго воина. В это время по толпе прошелся ропот и стих. Только что напыщенный ощущением своей важности жрец стоял с бледным лицом, не смея даже сделать вдох, и как-то медленно упал бездыханный на пол. Его служка, очнувшись от оцепенения, закрыл его от толпы своим телом. Толпа стала разбегаться, причём бежали люди кто куда. В таком хаосе можно было увести не только хрупкую девушку, но и угон звездолёта никто бы не заметил.

Мата, секунду назад прощавшаяся с жизнью, не растерялась и вырвала медальон из мертвых рук несостоявшегося палача. У меня ушло меньше минуты, чтобы добраться до девушки, расталкивая толпу локтями. Она стояла испуганная, сжав медальон в своей побелевшей от напряжения ручке. И только взглянув в мои глаза, расслабила напряжение мышц.

Мы бежали на юг. В суматохе, накрывшей город, никто ничего не понял. Озадаченные люди, увидев голубые лучи, пронзившие воинов, посчитали, что жрец неверно истолковал волю Осириса, и потому был наказан, и его Ка покинула его Сах. Теперь, если его Эб окажется чистым и легче пера богини Маат, тогда Осирис дозволит ему получить вечную жизнь.

Улицы были пустынны, поэтому город мы пролетели на одном дыхании. Дальше путь шёл в гору. Подъем был довольно крут. Тропа петляла между скальных участков, иногда выходя на открытые песчаные, правда, я надеялся, что там нас скроют колючие кусты, обильно разросшиеся на склоне.

Мата держалась молодцом и почти не отставала. Мы благополучно взобрались на гребень, дальше идти стало заметно легче. Нам теперь легко было бежать по горизонтали, набор высоты был небольшой.

Прошло уже довольно много времени, и показалось, что стражи отказались от погони за нами. Как только я об этом подумал, тут же в голове возник голос Вики: «Резко влево, три шага, давай… Сейчас!» Я обнял Мату за талию, приподняв её, резко взял влево.

Мгновение, и мощный импульс лазерной энергии ударил в песок где-то совсем рядом. Там, где секундой ранее находилась нога девушки, образовалась довольно большая яма.

«Теперь быстро пять шагов прямо и прыгайте вправо за камень», — снова подсказала Харвинг. За большим камнем показался узкий песчаный спуск между скал. Забавно было в пустыне скатиться с горки. Катясь в «лавине» из песка, мы юркнули в дыру. Очаровательная, только что спасенная мною девушка смотрела на меня с нежной благодарностью. Я смахнул с её щеки песок и дружелюбно подмигнул.

Я осмотрелся. Это было помещение, на треть занятое песком. В метрах десяти над нами в потолке зияла дыра, в которую мы провалились. Вероятно, это была одна из развалин этого странного мира. Над потолком толща песка надежно скрывала наше убежище, сверху заметить проём было сложно. В дальнем углу лучи света, пробившиеся через пролом в стене, обозначили, что в той стороне есть выход. Пролом был очень узкий, в него мы с девушкой могли бы пролезть, если только лёжа. Другого пути выбраться я не видел. Через эту крысиную нору нам придётся протиснуться, когда закончится погоня.

«Пойдём ночью. Хозяин леса сообщает, что в небе рыщет колесница. Сейчас отдыхайте, я рядом, и, чтобы не пугать твою подружку, спрячу свой Сах», — услышал я в голове голос Вики.

Вновь этот нежный и заботливый взгляд, который сводил с ума влюблённого парня. Признаюсь, я влюбился в эти глаза, лицо, голос и соблазнительную фигуру ещё на Земле, с первой же минуты, как увидел её. И я чувствовал, что это чувство взаимно.

Мата, так звали девушку, наклонилась ко мне, почти касаясь губами моей кожи, и сдула песок с левого плеча. Только теперь я заметил длинную ссадину, вероятно, полученную во время наших безумных покатушек. Лёгкое касание её нежных пальцев стряхнуло остатки песка, и моё сердце забилось так сильно, что я мог слышать его биение!

Видимо, все мои чувства отразились на моём лице, и девушка поспешно отпрянула от меня, как будто обидевшись. Я протянул к ней руку, но она ещё дальше отодвинулась. Я был в недоумении. Возможно, я взял слишком быстрый старт.

Вика, моя верная спутница, снова пришла мне на помощь: «На Зардасте инициатива в интимных ласках принадлежит самкам. Показав на лице своё желание, ты оскорбил свою самку. Человек, лучше не пытайся! Она сама найдёт путь к твоему сердцу, и тогда ваши души сольются воедино! И вообще перестань смотреть на девушку. Не смущай её и меня глупыми мыслями!»

Кажется, я уже говорил, что ждать для человека деятельного — настоящая мука! Что делала Мата, я не знал, потому что не смотрел на неё. Здешние наряды слишком откровенны, поэтому я решил избавиться от мук соблазна радикальным способом. По совету моей покровительницы Вики, я просто «отключил телевизор»!

Вика прервала мои размышления:

— Уже совсем темно, и колесница потеряла нас. Расширь дыру, иначе я не смогу пролезть!

— Не понял, — удивился я. — Ты видела толщину стен?

— Ха, слепой кутенок! Используй «Око Осириса»! Человек, это же так просто! — казалось, Вика смеётся надо мной. — Ты видел, чем сверкала небесная колесница? Представь, что твои глаза излучают ту же энергию, и действуй! Ты избранный!

— Хочешь сказать, что я Нео? Тогда ты, наверное, Морфеус! — попытался я пошутить.

— Не понимаю, о ком ты говоришь, — после секундного замешательства ответила Вика. — Но если эмоции от этих воспоминаний помогут тебе сконцентрироваться на своей внутренней силе, то называй меня как хочешь.

Я представил себя голливудским суперменом, как только медальон на моей груди засветился электрически синим цветом. Теперь я попытался представить лучи, исходящие из моих глаз. И всё получилось! Видя всю эту мощь, Мата встала чуть слева за моей спиной, её инстинкты безошибочно подсказали ей, что самое безопасное место на планете — это место рядом со мной…

Вы когда-нибудь смотрели на южное небо? Бесчисленные звёзды переливаются на чёрном фоне разноцветными огнями, словно космос обнимает тебя со всех сторон. Создаётся ощущение, что стоит лишь захотеть, и твоё тело воспарит в бесконечность вселенной.

Интересно, что чувствуют космонавты в открытом космосе? Космонавты — это настоящие герои, о них пишут книги, их именами называют улицы, и дети мечтают быть похожими на них. В детстве каждый из нас мечтал о звёздах и о том, чтобы посвятить свою жизнь служению людям. Мы хотели каждый день совершать подвиги.

Я тоже мечтал о космических полётах, но по-другому. Я неисправимый романтик, меня всегда привлекали приключения. Вот и сейчас, шагая под мерцающим чёрным небом, я думал о том, почему оказался здесь. Что во мне такого особенного, почему из миллиардов живых существ был выбран именно я?

Раньше я представлял себе приключения, такие как спасение девушки из рук негодяя, уничтожение базы космических пиратов или другие подвиги в духе «рыцаря без страха и упрёка». Но то, чего ждали от меня, выходило за рамки моих представлений о приключениях. Ещё вчера я даже не подозревал о существовании этой планеты, а сейчас мне предлагалось стать мессией! От одной мысли о том, что я в ответе за целый мир, мне становилось не по себе. Интересно, как бы космонавты чувствовали себя на моём месте?

Казалось, что мы с Матой — одинокая пара, идущая по гребню под звёздным небом, но на самом деле нас было трое. Верная крылатая подруга, как джин для Аладдина, всегда была рядом, готовая прийти на помощь в любую секунду. Её не было видно, но она была с нами. Откуда-то с неба она наблюдала, как мы с Матой шагаем по бесконечным пескам Зардаста. Ей не нужно было слышать наши разговоры, ведь она читала наши мысли как открытую книгу, но меня почему-то это не напрягало. Когда мы разговариваем или думаем, мы направляем свои мысли во вселенную и не беспокоимся о том, что кто-то их услышит.

Мы шли, мило беседуя, и преодолевали километры пути, ведомые самым надежным навигатором во Вселенной. Голос очаровательной зардастанки придавал романтические нотки всем тем приключениям, которые неожиданно обрушились на меня сегодня утром.

Мата рассказывала о своей жизни, которая, как и у всех людей того мира, была полна трудностей.

Она смутно помнила своё детство. В её воспоминаниях осталось лишь ощущение тепла и любви, которыми её окружали в семье. Родителей она не помнила, так как очень рано была отдана на воспитание в храм, где и прошло её становление как девушки. Ни отца, ни мать она больше никогда не видела, и о их судьбе ей было ничего неизвестно. От родителей девочка унаследовала врождённое чувство собственного достоинства и такта, железный характер и удивительную способность доводить всё начатое до конца.

Лишь одно воспоминание врезалось в её память навсегда. Однажды мать сказала ей, что ей уготована судьба — стать участницей чего-то великого, что повлияет на судьбы всего мира. И маленькая девочка поверила в это всей душой, с нетерпением ожидая дня, когда её предназначение наконец свершится.

Жрецы с детства отмечали её умение с достоинством преподносить себя. Она обладала удивительным чувством дистанции, необходимой для соблюдения вежливости, и никого не подпускала ближе. Её внутренний мир был под запретом для всех. Никто и никогда не мог знать, какие страсти бушуют в её душе. Ни друзей, ни подруг она не заводила. Часто уединялась в тишине храмовых построек, где молча мечтала о простом девичьем счастье.

Как все служители храма, она была воспитана в духе божественного Касания и свято верила во все догмы и учения о бессмертной душе и загробном мире.

Перед её глазами проходили сотни и тысячи людей, признанных достойными таинства Касания. Она видела тела красивых молодых мужчин и женщин, которые она помогала готовить для приёма Богов. Она видела, как менялись люди после Касания, как их менял подсаженный в них высший разум. Она знала, что в тела ещё недавно юношей и девушек вселяются бессмертные Боги, одаривая их своей мудростью. Ей рассказывали служки жрецов высшей ступени, с которыми ей иногда удавалось пересекаться, что после Касания тела с внедрённым высшим разумом уходят через врата эфира на Та-Нечеру — Землю Богов.

Мата и подумать не могла, что когда-нибудь могла отдать своё красивое тело Божественному существу для поддержания его вечной жизни. Было в этой хрупкой девушке что-то бунтарское, хотя она свято верила во все эти предрассудки о бессмертии души.

Однажды всё для неё изменилось. Прошёл в храме слух среди писцов-служек нижней ступени, что скоро прибывает в храм его зодчий — Великий Сенмут, помнивший ещё мир Первого Касания. Среди служек и писцов шептались, будто Великий ищет тело для молодого бога, возможно даже своего сына. А недели две назад на кухне болтали, что в городе за рекой, на рынке видели молодого красавца с телосложением воина, торговцы говорили, что этот парень был не из здешних мест, что и говор его, и манеры выдавали в нем то ли сахтмийца, то ли человека с далеких земель околоморья.

Когда Мата узнала о предстоящем визите величайшего божества, она погрузилась в мечты. В своих грезах юная красавица представляла себя любимой женой сына самого воплощения божественной мудрости. Делить кров и ложе с таким величественным человеком означало бесконечное благо и вечную жизнь. Её имя будут упоминать в храмах и пергаментных свитках о жизни богов. Возможно, ей суждено было посетить мир Первого Касания или планету Та-Нечеру.

Если чудеса и существуют, то это было оно. Однажды её окликнул страж Главного храма и потребовал немедленно следовать за ним. Каково же было её удивление, когда её привели в святилище, где приказали ждать дальнейших распоряжений. Растерянная девушка оказалась в месте, куда доступ имел не каждый жрец. Мата стояла в величественной зале, достойной только Богов и великих царей.

Ошеломлённая роскошью, впечатлительная девушка внезапно вспомнила о давно забытых ощущениях тепла и любви, которые окружали её в большом красивом доме. Забытое чувство чистоты и достатка, порядка и защищённости нахлынуло на неё. Она вспомнила, как в доме пахло цветами, как она играла в саду среди цветущих фруктовых деревьев, как много людей в красивых одеждах окружали её, как они улыбались, замечая её шалости, и почему-то она боялась, что мать расскажет об этом отцу. Где же эти чувства теперь? Может быть, всё это лишь фантазии, которые возникли у неё, оказавшейся среди такого богатства?

Ожидание продлилось долго. Ей казалось, что величие скульптур и золотые капители колонн, рисунки на стенах, рассказывающие о покорении миров, подчёркивают её ничтожество. Кто она такая, чтобы находиться в святилище храма Касания, где дозволено быть только Богам? Она успела передумать о всех вариантах развития событий. От самых радужных до трагических. Что бы ни произошло с ней дальше, но её судьба уже изменилась!

Погруженная в свои мечты-воспоминания, прекрасная дева не заметила, как в залу кто-то вошёл и приблизился к ней. Услышав своё имя, девушка вздрогнула.

— Ответь, дитя, ты ли та самая Мата — дочь Великих царей Гирмии? — обратился к ней вошедший, которого она сразу узнала. О, сколько раз она видела его изображения в свитках и на стенах этого храма! Перед ней стоял Великий зодчий Сенмут. То ли от осознания величия момента, то ли от слов о царях Гирмии, но Мата на мгновение лишилась дара речи. Она стояла, широко раскрыв глаза, и не могла унять дрожь, полностью овладевшую её телом.

— Моего скромного ума едва ли хватит, чтобы понять, о Великий, обо мне ли ты говоришь? — наконец выдавила из себя девушка.

— Не бойся дитя, тебе здесь ничего не грозит. Я знал твоего почтенного отца — владыку Мардака, и твою несравненную матушку — Мию, — попытался успокоить оробевшую Мату Сенмут. — Похоже, что вся её знаменитая красота перешла сегодня к тебе. К сожалению, твой отец уже не сможет увидеть, в какую красавицу выросла его дочь!

— Я, Мата, служу помощницей писца у жреца нижней ступени. Обо мне ли только что говорил «святейший из святых»? — не могла поверить словам зодчего бедная девушка. — Своих родителей я не помню, мой Бог. Не моя в том вина, о, Великий. С малых лет я служу в храме Касания, и информация о моих родственниках была скрыта от меня.

— Мне нравится твоя скромность, — похвалил Сенмут, — и достоинство, с которым ты держишься. Тебе судьбой предначертано быть женой великого человека. Вас ждут великие дела! Ровно двадцать один год назад мы с твоим отцом за углями священных костров поклялись друг другу, что у нас родятся дети, которые будут идти всю свою счастливую жизнь, бок о бок, в любви и согласии. Вижу, что слова мои для тебя неожиданны. Не бойся дитя, ты говоришь не с Богом, а с равным себе, хоть глазам своим ты скорее поверишь. Погоди не много, и ты получишь все почести, достойные дочери царя!

— Божественный, ты искушаешь меня, — боясь подвоха, чуть не плача сказала Мата. — Чтобы потом сделать мою и без того тяжелую жизнь ещё более нестерпимой! За что мой Бог? Я ведь старалась служить верой и правдой в твоем храме, Великий!

— Встань с колен принцесса Зардаста! — коснувшись пальцами правой руки её подбородка попросил Сенмут. — Прости, за то, что пришлось тебе влачить жалкое существование, но в том была необходимость, только сделав тебя ничтожной рабой, можно было спасти тебе жизнь! В мире, полностью контролируемом инопланетным разумом, оснащенным оружием и машинами далёкого будущего, непростым делом является спрятать от их недремлющего ока венценосную особу! Тебе многое предстоит узнать дитя, мы вступили в очень опасную игру с мнимыми богами, и от того как успешно мы сыграем, будут зависеть не только наши с тобой судьбы. От нас зависит, вернём ли мы свободу людям нашей планеты! Держи, в этой шкатулке медальон, обладающий мощной разрушительной и созидательной силой. Береги его. Он заряжен Предтечей энергией эфира. В них сила нашего мира! Слушай голос своего сердца — это голос Зардаста, он поведет тебя через пространство вселенной и таинство времени! Выброси из головы всю эту ересь про Касание — наш мир давно под гнётом поработителей! Только спасение Зардаста для тебя имеет значение! Только, твёрдо знай дитя — это очень опасная игра, на кону жизнь всего живого на планете, поэтому клянись, что слова вошедшие в твои уши, да коснутся они твоего сердца, но не языка! Меня не ищи, и этого разговора не было! Бойся Главного жреца, он что-то подозревает! Прощай!