Византийское наследство

Глава 15

Санкт-Петербург

Иоанн Антонович

утро 16 марта 1768 года

— Занять нужно «маменьку» заботами тяжкими, на хрупкие женские плечи сваленные, — несмотря на ернический тон в голосе Иоанна Антоновича слышалась еле сдерживаемая злость. Он поправил на золотой цепи стилизованное изображение барашка — самый знаменитый орден христианского мира, учрежденный еще герцогом Бургундским Карлом Смелым, достался ему в день бракосочетания с инфантой.

— Я им устрою веселую аннексию Валахии, век меня будут помнить! Им забот надолго хватит!

Австрия буквально лезла на Балканы, как шакал к окровавленному куску мяса — напористо и целеустремленно. Причем еще ничего толком не сделала, отделавшись чисто символической помощью Черногории — поставила через венецианцев несколько сотен ружей, десяток пушек, партией не самого лучшего сукна и сбыв немного продовольствия.

И широкий символический жест совершила — наградив царя Стефана и двух младших братьев Иоанна Антоновича орденом Золотого Руна. Для чего в статуте по примеру испанцев заменили одно слово — награждению оным знаком подлежат монархи «христианские», а не одни лишь «католические», как указывалось ранее. Понятно, что такое награждение сделано сквозь зубы — в Вене прекрасно осознавали, кто управляет Черногорией на самом деле. Но самозванец уже был официально признанным союзником России, так что пришлось соблюдать «политический политес».

Война с Османской империей расползалась в стороны, превратившись из русско-турецкой, как было в той истории, в коалиционную, с воскрешением времен «Священной лиги». Компания подобралась куда большая, чем была раньше. К России и Черногории сразу же присоединилась Австрия, соблазненная чужими руками разбить турок и занять Боснию с Герцеговиной, а потом еще и Валахию. И при этом буквально выбив на переговорах всю северную и центральную часть Албании, населенную католиками и магометанами соответственно.

Последние территории пошли на замену Далмации — Венеция дала обязательство в марте вступить в очередную войну с османами, а грабить союзника не комильфо, нужно дождаться более подходящего момента. А пока постараться переварить «нажитое непосильным трудом» — чем Вена и собиралась заняться после заключения мира.

Венецианский дож реагировал крайне нервно на притязания цезарцев, и нашел покровительство у России, подписав тайное соглашение в Петербурге, отправив своего доверенного посла.

— Куда он теперь денется, уже «прикормленный», — пробормотал Иван Антонович, вспоминая мессира с трудно произносимой фамилией, и постоянно бегающими глазами.

Условия были озвучены такие — после открытия проливов Босфор и Дарданеллы, венецианские купцы получат доступ для торговли с Россией через Черное море. А русские товары, в свою очередь, пойдут через Венецию по европейским странам, во Францию, в первую очередь — тут нужно определенное посредничество.

Только бизнес, ничего личного, как любили говорить представители страны, которая появиться через восемь лет. Заповедь здесь предельно простая — деньги правят миром!

Потому можно пообещать открыть возможность для быстрого обогащения, ни он один в истории так поступал!

Дож признает всю Грецию с островами зоной жизненно важных интересов России, и потихоньку передаст ей большую часть венецианских владений в Элладе, если русский царь обуздает аппетит Вены и сохранит Далмацию для «Светлейшей Республики».

Прекрасно понимал пройдоха, что османы рано или поздно оторвут от Венеции Эпир и Ионические острова, а потому предпочел поделиться с Россией частью «неправедно нажитого», чем потерять все. Но торговался отчаянно за каждый пункт, чем довел вице-канцлера графа Остермана чуть ли не до белого каления.

На заключительной личной встрече, искренне глядя венецианцу в глаза правдивым и откровенным взором, Иоанн Антонович клятвенно пообещал сие сделать. Однако памятуя, что до вторжения армии генерала Бонапарта еще остается ровно тридцать лет. А потом пройдет еще почти двадцать, пока Австрия окончательно не пригребет к себе эти земли после крушения империи Наполеона.

Рассудил тогда как здраво, так и цинично, воспользовавшись опытом Ходжи Насреддина — за такой долгий срок умрет либо он, либо эмир, либо ишак, и, поди тогда разберись, кто лучше знал богословие!

Позиции России в италийских землях после заключения договора с Венецией заметно упрочились — великий герцог Тосканский тоже начал искать покровительства, крепя, как писали раньше в советских газетах, «планы взаимовыгодного сотрудничества».

Еще два участника были «вписаны» для общего «веса» — новоявленная «Червонная Русь», чья территория резко увеличилась за счет австрийской доли «польского наследства», обменянной на Валахию. Так что «Галицийское королевство» становилось в будущем отнюдь не фикцией, продолжало, так сказать, преемственность спустя пять столетий.

И последним стал Мальтийский орден рыцарей-госпитальеров, вот уже более шести веков продолжавший свое существование. Прошли времена, когда рыцари сражались с неверными в песках Палестины и полегли в битве под Хатином. Забыли все, что воины в черных плащах с белыми крестами отважно обороняли Родос, или бороздили на галерах море в поисках магрибских пиратов и работорговцев.

И вот, к величайшему удивлению Иоанна Антоновича, рыцари изъявили желание войти в «Священную лигу», хотя в военном отношении они были откровенно немощными.

Российская империя на Балканах не получала ничего — Иван Антонович не хотел настораживать раньше времени цезарцев, решив поставить их перед фактом позднее. Она лишь брала под свое покровительство все православные народы — славянского корня черногорцев, сербов, македонцев и болгар, а также жителей восточных частей Боснии и Герцеговины. Внушительным и значимым довеском шли албанцы и греки. Единственным исключением стали румыны, о которых «отческую заботу» должны были проявить венгры с австрийцами.

Вот только слово «покровительство» имеет множество оттенков, и может быть созвучно такому жесткому термину, как «протекторат». О никакой «независимости» речи быть не должно, нельзя допускать ошибок и стянуть эти народы жестким обручем, приняв тем самым на себя наследство ушедшей в небытие Византийской империи…

— Какие у вас новости, Иван Андреевич?

— Государь, в Варшаву отправилась вдовствующая герцогиня голштинская Софья-Фредерика, — вице-канцлер говорил осторожно, все же свергнутая с престола императрица оказывала ему покровительство.

— Пока неясно, с какой целью она пожаловала в Польшу, но проживает в королевском дворце. Король Станислав Август всячески оказывает ей внимание, но думаю тут не любовная интрига, а явно политического характера. Вот только не могу понять, ваше императорское величество, какая она и против кого направлена.

— Интересно как, все веселее и веселее! В сообщение ваше верю — вы перепроверяете информацию такого рода всегда. Но все же — почему именно сейчас она пожаловала в Польшу?

С мрачным выражением на лице задумчиво пробормотал Иван Антонович — новость оказалась из разряда ошеломляющих, причем весьма неприятной, и даже опасной, если прикинуть варианты.

На что способна умная и коварная женщина — примерам несть числа, а Като умница и очень расчетлива, и ничего просто так делать не станет. А потому необходимо напрячь все спецслужбы — как Шувалов с Суворовым проморгали такой вопиющий случай, о котором заблаговременно доложили не они, а министр Коллегии по иностранным делам.

— Мы ведем войну с сильнейшим государством мира, и появление в Польше оной персоны меня тревожит. Постарайтесь уточнить все детали, нам надо понять — не стоит ли за этим визитом прусский король?! Не хватало еще получить удар отравленным кинжалом в спину…