Византийское наследство

Глава 9

Константинополь

Министр Военной Коллегии

Главнокомандующий

фельдмаршал Миних

полдень 3 июня 1768 года

— Господа служители воинские, великой державы нашей! Константинополь наш — на Святой Софии снова будет водружен сияющий крест! И более никогда и никем он снят не будет во веки веков! Не думал, что доживу до такого счастья на старости лет!

Фельдмаршал Миних прослезился, промокнул глаза платком. Затем выпрямился во весь свой отнюдь немаленький рост, и войска сразу ощутили, что Христофор Антонович отнюдь не старая развалина, а настоящий главнокомандующий самой могущественной армии христианского мира.

Офицеры и солдаты машинально подтянулись, понимая, что наступил исторический момент. Миних обвел генералов пронзительным взглядом, и неожиданно крикнул на всю мощь своих легких таким голосом, что перекрывал порой звуки пушечной стрельбы на поле боя:

— Императору и самодержцу Всероссийскому и Византийскому Иоанну Антоновичу грянем «УРА»!

Всколыхнулся строй солдат Апшеронского полка в своих знаменитых красных сапогах, в которых они проделали долгий победный путь от Морее к берегам Босфора. И грянуло раскатистое воинское приветствие, воодушевляющий на славные подвиги клич:

—У-Р-А!!!

Салютуя победителям, выстрелили пушки, расставленные у стен — белые пороховые клубы поплыли в знойном воздухе. С огромных кораблей, что стояли в Золотом Роге, тоже послышалось громкое «ура» — моряки самозабвенно кричали, и так громко, что этот клич, казалось, услышал весь огромный город, раскинувшийся на обе стороны бухты.

А затем грянул ЗАЛП!

От рева корабельных орудий кое-где разлетелись стеклянные витражи, птицы поднялись со всех деревьев и устремились прочь от нахлынувшего на них ужаса. Когда дает полный бортовой залп один линкор — это страшно и громко, но когда палит одновременно вся эскадра, то чудовищный грохот прижимает людей к земле.

— Кирие элейсон!

Многие тысячи греков и армян, испытывавших безмерную радость, что так вовремя прибывшая русская эскадра спасла их от неминуемой безжалостной резни, разразились молитвенными криками. Яркое солнце отражалось бликами от золотых торжественных одеяний многочисленного духовенства — сам патриарх благословлял победителей…

— Господа генералы и адмиралы! Компания еще не закончена, а потому следует ее достойно завершить, дабы ни у кого в европейских странах не осталось сомнений, что возрождение Византийской империи под скипетром российского императора Иоанна Антоновича есть свершившееся дело, которое никогда и никем не будет отвергнуто! Мы победители, и этим все сказано, нужно только закрепить плоды нашей славной виктории!

Фельдмаршал остановился и перевел дыхание, затем продолжил говорить таким же властным и негромким голосом:

— Я, как министр Военной Коллегии и главнокомандующий, получаю от государя-императора списки именных указов о даровании чинов и наград. А посему озвучу оные, пока грамоты с орденскими знаками и патенты идут до награжденных. За победы в Морее и уничтожение османского флота в заливе Наполи ди Романья, в полные адмиралы произведен командующий эскадрой Григорий Андреевич Спиридов с дарованием графского титула. И с назначением командовать всем русским флотом на южных морях.

Миних с усмешкой посмотрел на побагровевшего от оказанной чести адмирала. И добавил главное:

— И награжден Григорий Андреевич за столь славную победу орденом святого Георгия, победоносца и великомученика, третьего класса. За успешные действия флота и умелое командование оным во время экспедиции, еще и императорской короной с бриллиантами и мечами, к имеющемуся у него кресту Владимира второй степени.

— Положу живот свой на алтарь Отечества!

Только и смог сказать моряк, у него перехватило горло. А фельдмаршал медленным и невыразительным тоном поведал о других наградах присутствующим морякам.

— Командоры Грейг и Барш производятся в контр-адмиралы и награждаются командорскими владимирскими крестами с мечами на оных, чин вице-адмирала нашего флота даруется Джону Эльфинстону с таким же орденом. Списки награжденных по эскадре огласить нынче на всех кораблях флота нашего и вручить награды, которые получить в моем штабе. У меня имеются офицерские и кавалерские георгиевские кресты, и также владимирские от оных степеней и рыцарские, коими от имени нашего императора имею полное право награждать.

Миних остановился, перевел дыхание — все видели, что старый фельдмаршал сильно устал.

— Отличившихся в сражении у Хиоса и Чесмы награжу сам, в командорские али адмиральские чины и более высокими степенями орденских знаков наградит его императорское величество по моему представлению. Особенно проявившиеся себя в сражении офицеры есть?

— Да, господин фельдмаршал, — немедленно отозвался Спиридов. — Прошу ваше сиятельство наградить капитан-лейтенанта Розена, что запалил османский флот в Чесменской бухте своим брандером. А также лейтенанта Ильина, подорвавшего миной линейный корабль неприятеля.

— Розен? Опять решил брандером баловаться?! Он ведь в морской пехоте служит, как мне помнится.

Старый фельдмаршал обладал прекрасной памятью, несмотря на очень почтенный для любого военного возраст.

— Чин капитана второго ранга и офицерский крест святого Георгия — достойные героя награды, так как владимирские кресты с мечами он уже имеет. Капитан-лейтенанту Ильину, кроме чина этого, владимирский рыцарский крест с мечами жалую. Без награждения оным знаком, дать георгиевский офицерский орден не имею права, а токмо может сам император достойного отметить столь высокой боевой наградой.

Миних остановился, нарочито показывая усталость и постоянно искоса подсматривая за Орловым — на лице Алехана все время проявлялась целая гамма чувств от непонимания до яростной надежды. Будто вопрос немой проявлялся, написанный большими буквами — «а меня почто забыли — я ведь всеми командовал»?!

— За заслуги перед державой Российской, уже произведенному в чин генерал-аншефа князю Орлову, даруется к титулу наименование Морейского. В честь греческих земель к России присоединенных с боем! А также Большой крест Владимирский с мечами — первая такая награда среди кавалерства отечественного на моей памяти!

От слов Миниха лицо Алехана побагровело от непомерного честолюбия еще молодого человека, едва перешагнувшего через тридцатилетний рубеж прожитых лет.

— Князь Орлов-Морейский назначается наместником всех обширных земель греческих, о коих обязан заботу неустанную держать, а неприятеля из них всячески вываживать.

— Выполню все в точности, господин фельдмаршал, — Орлов наклонил голову перед волей императора. За последний год прежний Алехан куда-то исчез, а молодой задира, на взгляд Христофора Антоновича, превратился в зрелого государственного мужа, которому нужно доверять любое дело. И можно быть твердо уверенным, что оно будет выполнено с тщательностью и неусыпным на то вниманием.

— Дивизии князя Долгорукого оставаться в окрестностях Константинополя до заключения мира с османами гарнизоном крепким. Берега проливов взять под твердое попечение, а с восточной стороны укрепить редутами и шанцами, сняв для них все османские пушки. И турок близко не подпускать, дабы свободу плавания наших судов по Босфору и Дарданеллам полностью обеспечить. Флоту нашему в той защите активно участвовать и сикурс всяческий постоянно оказывать.

Князь Василий Михайлович и адмирал наклонили головы, а Миних задумался. Сил недоставало. Несмотря на дьявольскую предусмотрительность Алехана, собравшего и отправившего свыше полусотни транспортов для перевозки русских войск к берегам Крыма и Дуная, пока линейные корабли высаживали десант в турецкой столице.

Для плавания хватило восьми дней — на суда сажали крымские батальоны и полки князя Долгорукого, так как организованного неприятеля на полуострове не осталось — был полностью истреблен. На Дунае на транспорты спешно погрузились части дивизии генерал-поручика Александра Суворова, взявшего турецкую крепость Измаил с хода.

Всех, понятное дело, не смогли забрать, но к концу месяца обе дивизии в полном составе уже прибудут на берега Босфора. А там и иные подкрепления придут — от Очакова и Азова. К тому же сераскир в Бендерах, потрясенный разгромом армии визиря, капитулировал, и Панин все же взял крепость — теперь можно смело рассчитывать в планах на третью дивизию. А осадный парк направить на дунайские крепости рекою, если гарнизоны вздумают сопротивляться — такое не исключалось.

Взятие русскими войсками Константинополя в корне изменило ход войны — теперь турки во Фракии и Валахии иметь поддержку не могли, ибо через проливы собранные воинства переправиться никогда не смогут. И как бы не сопротивлялись гарнизоны, они обречены — весь огромный православный край восстал против трех векового османского владычества. Остановить ярость местного населения, пережившего не одну резню, или хотя бы сделать ее менее страшной, не удавалось.

Так что османы предпочтут сдаться русским на милость, спасая свои жизни. И не удалось найти сбежавшего на запад султана Мустафу — он мог скрыться в одной из крепостей. Флоту уже был отдан приказ задерживать абсолютно все фелуки и лодки — бегство султана в Малую Азию недопустимо и нужно схватить Мустафу как можно скорее.

— Александр Васильевич, вашей дивизии надлежит немедленно вступить в восточную Фракию на Адрианополь. Вражеские войска везде громить, местное население под державную длань императора Иоанна Антоновича подвести. Но главное — султана Мустафу изловить живым, нельзя терять времени, стервец сбежать может, али убьют некстати…

Договорить фельдмаршал не успел — сорокалетний, щуплого сложения, генерал уже стремительно выскочил из кабинета визиря, где шло заседание военной консилии, приняв взмах руки Миниха за разрешение немедленно покинуть совещание.

Христофор Антонович внимательно посмотрел на посла Обрескова, счастливо вызволенного из тюрьмы — усталый и посеревший, он выглядел счастливым — видимо прощался с жизнью, когда в камеру вошли янычары. Но его не зарезали, наоборот, подхватив под руки, спешно доставили на двор голландского посольства, ухитрившись миновать идущие схватки между восставшим православным населением и турками.

Для Алексея Михайловича было особое назначение, которое должно повлиять на возрождение Византийской империи, но под российским скипетром — и щекотливое дело требовалось исполнять немедленно…