Византийское наследство

Глава 7

Крым

Капитан 1-го ранга и кавалер

Карл Розен

после полудня 5 июля 1774 года

— Господа офицеры! Понимаю интерес — здесь больше месяца, но до сих пор вам не объяснили суть дела, для которого здесь всех собрали. На данный вопрос я могу ответить прямо и откровенно — вы были кандидатами, и в ходе подготовки из отобранной для испытаний группы две трети офицеров возвратились обратно — или на корабли, либо в морскую пехоту.

Карл Розен вздохнул — из сорока боевых офицеров физические нагрузки выдержало ровно четырнадцать кандидатов. Еще бы — никто не предполагал, что придется бегать знаменитую дистанцию в 42 версты, которую преодолел посланный в Афины гонец с известием о победе у Марафона. А еще суметь дважды переплыть туда и обратно Ахтиарскую бухту в самом широком месте, нырять на двухсаженную глубину, участвовать в кулачных боях и стрелять из разнообразного оружия.

Такой строгий отбор проходил и он сам два года тому назад в числе самых первых, и отбирал их лично государь-император. Было очень тяжело — дважды он хотел уйти обратно командовать батальоном. Но, сцепив зубы, на одной лишь воле, моряк дошел, не желая опозориться перед лицом Иоанна Антоновича. И тот заметил его усердие, и лично похвалил, обняв, как десять лет тому назад под Шлиссельбургом.

Да и полученные награды тому сильно способствовали — офицерский Георгий, два владимирских креста, белый мальтийский рыцарский крест, такой же степени сербско-черногорский орден святого Саввы с мечами и греческий крест «Освобождения», то же с мечами. И к ним еще четыре боевых медали, полученных за Архипелагскую экспедицию. Золотая дана за Чесму, причем выдали эту редчайшую награду по личному указу императора только ему и капитан-лейтенанту Ильину. Все остальные русские моряки, от адмирала до матроса, принимавшие участие в ночном бою, награждены точно такой же медалью, но из серебра. Изображен на ней пылающий турецкий флот с одним лишь словом — «БЫЛ».

Да у турок был флот!

И еще три других серебряных медали, и все на георгиевских ленточках, за личное участие в победном сражении — за виктории в Морее и Хиосе над турецкими эскадрами, и освобождение от османов Константинополя. На последнем кругляше отчеканен Собор Святой Софии с православным крестом на куполе и падающие минареты с полумесяцами, пораженные молниями — символ блестящей победы русского оружия.

Сейчас, стоя перед четырнадцатью офицерами, трое из которых еще будучи матросами, были на минном баркасе лейтенанта Ильина — знал он их хорошо, как и они его, Карл Розен, позвякивая крестами и медалями на черном флотском мундире, произнес:

— Остались только вы — и сейчас собственными глазами увидите то, ради чего целый месяц проходили жесткое испытание. Вон старая фелука — смотрите на нее внимательно, если заметите что-либо необычное или подозрительное, скажите мне сразу.

Каперанг (а так на русском флоте стали именовать вне строя и в обиходе его чин) указал на дряхлую фелуку, что стояла посредине бухты, в ста саженях — на нее падала тень от высокого скалистого берега. И, подавая пример, уселся на горячий камень, внимательно глядя на обреченное судно, об участи которого никто из новобранцев отряда пока не догадывался. Моряки тоже уселись, смотрели так же внимательно. Изредка тихо переговаривались между собою, но никто Розену не сказал громко, что заметил на волнах что-то необычное.

Фелука, теплое море, волны почти нет, плавающие на поверхности водоросли и какие-то деревянные обломки. Что тут может удивительного — привычная для взгляда моряка картина!

Однако опытным взглядом Розен заметил, что две кучки водорослей отошли от большого камня, от которого до фелуки была полоса тени, и неспешно направились к судну, будто дрейфуя. Через четверть часа «водоросли» так же осторожно поплыли обратно, и вскоре зашли за прибрежный камень, за которым рассмотреть что-либо с их места было невозможно. Розен внимательно смотрел на фелуку и мысленно повел отсчет.

Швах!!!

Взрыв подкинул суденышка из воды, разломав фелуку на множество обломков. Моряки вскочили с камней, один ловко увернулся от куска доски — волна набежала на берег и отхлынула.

— Вы удивлены, господа?!

Розен усмехнулся, глядя на недоуменные лица.

— И не зря — это была диверсия. А теперь посмотрите на офицеров, кто ее выполнил, а вы ничего необычного на волнах не заметили. Вот они, встали из-за камня, посмотрите на моряков, что сражались в Морее и у Хиоса, они оба участвовали в ночном бою у Шлиссельбурга десять лет назад и лично отмечены государем Иоанном Антоновичем.

На вышедших на берег диверсантах была надета облегающая тело черная кожаная одежда, а на ногах большие ласты, отдаленно похожие на те, что у лягушек или ладожских тюленей.

— Три пуда пороха рвануло, не меньше, — оценил силу взрыва один из новобранцев. — Однако какой взрыватель использовали?! Обычный ударный или «качающийся» шестовых мин совершенно не подходят, на якорных минах первые образцы — только «сосков» шесть вместо трех.

— Непонятно, — отозвался еще один из моряков, а другие кивнули почти дружно — половина офицеров имела представление о новых образцах морского оружия, а некоторые не только разбирались в нем, но даже участвовали в потоплении османского линкора шестовой миной.

— Все просто, господа, — усмехнулся Розен и пояснил. — Обычные взрыватели представляют трубку, заполненную серной кислотой. Если ее разбить — а это делает штырь, который называют «соском». При ударе о борт вражеского корабля «соском», или судна об него — медный гвоздь бьет капсулу, кислота воспламеняет пропитанную раствором ткань, а от нее взрывается порох. Так действует ударный взрыватель.

Офицеры внимательно слушали Розена — и он видел, что они впитывают каждое слово. А потому капитан 1-го ранга взял камень. И стал корябать им известняк, рисуя примитивную схему.

— «Качающийся» взрыватель «соска» не имеет — он вставляется перед атакой. Такая же трубка с кислотой, только уже более длинная, посередине накрепко вделан снаружи медный груз кольцом. Как только бочка ударяет о борт, трубка качнется вперед — грузик ломает ее, и кислота проливается с последующей вспышкой и взрывом.

— Понятно, господин капитан первого ранга! Но эти способы не работают — моряки отплыли от заминированной фелуки, и вышли на берег, хотя и спрятались от наших глаз. А, значит, они имели время, примерно четверть часа, иначе бы погибли при взрыве.

— Верно рассуждаете, лейтенант, — усмехнулся Розен и достал из потайного кармана мундира трубку. Посередине была залита пробка, один конец капсулы с водой для наглядности, другой с тканью.

— Вот взрыватель — скажите, как действует?

Дотошный лейтенант повертел его в пальцах, подумал минуту, а потом с просиявшим лицом сказал:

— Если капсулу положить набок, но лучше поставить кислотой вверх, то жидкость проест пробку за какое-то время — думаю, четверть часа. А если поставить трубку вертикально в футляре кислотой вниз, и переносить осторожно, то хранить можно долго.

— Вы правы, лейтенант! Воевали? Награды?

— Так точно, господин капитан первого ранга. Лейтенант Изылметьев, чин получил за каперство на галере мальтийского ордена, с их рыцарским орденом. Золотой греческий знак «Освобождения» с мечами и серебряная медаль за Константинополь.

Розен с интересом посмотрел на молодого офицера, чуть порозовевшего от похвалы. И громким голосом сказал:

— Зачисляю вас в группу минеров техником! Будете изготавливать все эти взрывающиеся приспособления. Господ офицеров зачисляю в отряд боевых пловцов — будете учиться подплывать к вражеским кораблям, крепить под их днище мину и взрывать ее. А также вести разведку, и в случае необходимости нападать на противника на берегу, чтобы пленить или убить вражеского адмирала или взорвать арсенал.

Розен посмотрел на ошеломленные лица моряков, и добавил то, что ему рекомендовал император:

— С этой минуты и до конца службы в нашем отряде каждого из вас будет лично знать государь Иоанн Антонович. Мы его Морская лейб-кампания, о которой никому на свете ведать нельзя! Этот секрет храните от всех — от адмиралов и сослуживцев, друзей и родных! Никто не должен узнать, как мы будем уничтожать вражеские корабли!

Офицеры смотрели предельно серьезно, лица их стали строгими. Розен добавил негромким голосом:

— Государь назвал отряд боевыми пловцами — у нас служат только офицеры! А еще пошутил, что мы люди-лягушки, и это из-за ласт, в которых вам придется долго нырять и плавать…