Влад III Дракула. Жизнь и эпоха настоящего графа Дракулы - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Курт Трептов (9 Война с Османской империей 1461

9 Война с Османской империей 1461–1462 годов

В ту ночь солдаты императора поймали одного из солдат Влада и привели его к Махмуду, который спросил, кто он такой и откуда шел. Когда он рассказал, его спросили, знает ли он, где прячется Влад, князь Дакии. Человек ответил, что он это хорошо знает, но из страха перед ним [Владом] ничего не скажет. Когда они повторили, что убьют его, если не получат ответа, он сказал, что готов на смерть всегда и ничего не скажет. Махмуд восхитился этим и приказал казнить его, но сказал, что если у такого человека, как Влад, такая армия, то его ждет великое могущество[46].

Лаоник Халкокондил{252}

Конфликт между Дракулой и турками-османами начался в конце 1461 года и завершился летом 1462 года походом против мятежного князя, которым руководил лично султан Мехмед II, завоеватель Константинополя. Несмотря на обилие источников об этом походе, детали конфликта неясны, а в историографии сохраняются определенные мифы о войне между знаменитым румынским господарем и Османской империей. Некоторые из них получили настолько широкое признание, что в последних исследованиях они практически не подвергались сомнению.

Конфронтация между Владом III Дракулой и турками началась зимой 1461/62 года, когда румынский князь захватил Джурджу и другие османские крепости вдоль Дуная и разграбил Северную Болгарию. Это произошло после того, как Дракула захватил и убил эмиссаров, посланных султаном Мехмедом II, чтобы потребовать уплаты дани, которую валашский князь удерживал с тех пор, как султан отправился в поход против Трапезунда и туркоманского султана Узун Хасана{253}.

Мехмед опасался, что улучшение отношений Дракулы с королем Венгрии Матьяшем I Корвином, которое включало соглашение о женитьбе на кровной родственнице короля, приведет к тому, что Валахия перейдет в венгерскую сферу влияния. Влад описал ситуацию в письме Матьяшу Корвину:

Я уже сообщал Вашему Величеству о том, как турки, злейшие враги Креста Господня, отправили к нам посланцев высокого звания, чтобы убедить отказаться от мира и союза с Вашим Величеством и не праздновать свадьбу{254}, а вместо этого отправиться с ними в Порту к султану. (…) Они также послали к нам важного советника султана по имени Хамза-бег Никопольский для обсуждения дел на дунайской границе, а на самом деле для того, чтобы этот Хамза-бег завлек нас обманом или обещаниями в Порту, а если бы это не вышло, доставил бы нас туда силой. Но милостью Божьей на пути к границе мы прознали об этом вероломном намерении и сами захватили Хамза-бега[47]{255}.

Византийский летописец Халкокондил, писавший с точки зрения Османской Порты, записал эти события следующим образом:

Когда император [султан] узнал о его недобрых намерениях и о том, что он обратился за помощью к венграм, он счел это дело весьма серьезным. Тогда он послал к нему секретаря Порты Катаволиноса, чтобы пригласить его [Влада] в Константинополь и передать, что с ним не случится ничего плохого, если он исполнит волю императора. С таким приказом к нему был отправлен Катаволинос вместе с Хамзой, который имел тайный приказ в случае проявления этим человеком [Владом] непокорства пленить его хитростью или силой и увезти с собой. Получив такой приказ, двое посланцев обсудили между собой, как его исполнить, и решили, что когда Влад встретится с ним, Хамза приготовит для него ловушку, а грек в условленное время подаст ему сигнал. Так и было сделано, и они ждали подходящего момента, чтобы схватить его. Но Влад со своими людьми на пути в Порту узнал о грозящей ему опасности и приказал пленить их [Катаволиноса и Хамза-бега] вместе со всеми их людьми. Когда Хамза попытался начать атаку, Влад храбро сразился с ним, разбил и пленил его, а многих бежавших убил. Пленных же он увел в свою страну и посадил на кол, сперва изуродовав. Для Хамзы он приготовил самый высокий кол и со слугами поступил так же, как с господами[48]{256}.

Столкнувшись с требованиями султана выплатить дань и разорвать отношения с Венгрией, в том числе отказаться от предложенного брака, Влад объявил войну, напав на османские позиции вдоль Дуная и в Северной Болгарии. В письме Матьяшу Корвину от 11 февраля 1462 года румынский князь описал разрушения, вызванные его атакой на Дунае. Он назвал точное число убитых: «23 884 турка и болгарина, не считая тех, кого сожгли в их домах или у кого наши солдаты не отрезали голов»[49]{257}. Далее он обратился за помощью к венгерскому королю против неизбежного османского контрнаступления:

Ваше Величество также должен знать, что мы нарушили мир с ними не только для нашей пользы, но и для славы Вашего Величества и Вашей святой короны, для защиты христианства и блага католической веры.

(…) Как только позволит погода, а именно весной, они вернутся с враждебными намерениями и всеми силами нападут на нас. Однако у них нет переправ, потому что мы разрушили и сожгли их все, кроме Видина. С Видинской переправы они не смогут причинить нам большого вреда, поэтому они должны привести корабли из Константинополя и Галлиполи через море на Дунай. Поэтому, если Ваше Величество собирается воевать с ними, соберите всю Вашу страну и все Ваши военные силы, конные и пешие, и приведите их к нам в Валахию, чтобы сразиться с турками здесь[50]{258}.

Кульминацией этого конфликта стало наступление Османской империи на Валахию под предводительством самого султана летом 1462 года. Как указано в письме Матьяшу Корвину, Влад явно предвидел это и предсказал военную стратегию Османской империи, заключающуюся в отправке флота на Дунай и в то же время попытке пересечь реку с армией. К апрелю 1462 года он хорошо знал масштаб намерений султана, поскольку в османской столице уже шла подготовка к походу против Валахии.

Современная историография утверждает, что Мехмед II намеревался превратить Валахию в турецкий пашалык, как Сербию в 1459 году и Боснию в 1463-м, через год после этой кампании. Утверждается, что только решительное сопротивление под предводительством Дракулы помешало султану осуществить свой план{259}. Например, в «Военной истории румынского народа» (Istoria militară a poporului român) Мирча Иогару утверждает:

Османское вторжение 1462 года закончилось полной военной катастрофой. Мехмеду II не удалось – из-за героического сопротивления румынского народа во главе с князем Владом Цепешем – превратить Валахию в пашалык и включить румынскую территорию ниже Карпат в границы Османской империи{260}.

Есть много причин подвергнуть эту интерпретацию сомнению. Прежде всего, османские источники ясно утверждают, что намерением султана было сменить правящего князя, а не превратить страну в пашалык. Турсун-бег, секретарь императорского совета (дивана) во время экспедиции, перед отъездом в Валахию писал:

Султан вручил трон брату этого злодея [имеется в виду Влад] по имени Раду, который давно уже был подготовлен для этой роли Портой и много лет жил при султанском дворе[51]{261}.

Будучи высокопоставленным чиновником Порты во время этой кампании, Турсун-бег является надежным источником информации о намерениях Мехмеда II. Примечательно, что он никак не упоминает желание Османской империи превратить Валахию в пашалык; напротив, назначение Раду князем перед тем, как отправиться в поход против Влада, ясно показало намерения султана всему миру.

Другие источники подтверждают версию Турсун-бега. По словам византийского летописца Критовула из Имвроса:

Султан назначил Радоса, брата Дракулиса, командующим и правителем гетов [валахов]. Этот Радос был с ним [в экспедиции]{262}.

Точно так же сербский янычар Константин Михайлович, сам участвовавший в кампании, рассказал о церемонии, на которой султан назначил Раду князем Валахии перед тем, как отправиться в поход:

И тогда султан послал за его [Дракулы] братом, чтобы он приезжал ко двору, и два высших вельможи из султанского дивана, один по имени или по прозвищу Махмуд-Кеша, а другой – Исак-Кеша, отправились к нему и, держа его с двух сторон, повели к султану туда, где султан сидел на своем престоле. А когда он пришел, султан поднялся, взял его за руку и посадил подле себя на другом, немного более низком престоле по правой стороне от себя и приказал принести синее одеяние из парчи и надеть на него, потом он приказал принести красную хоругвь и отдал ее ему, а к тому же золото, коней, шатры, какие подобают господарю, и тут же отправил с ним четыре тысячи коней вперед к Никополю, чтобы он его там ожидал, и сам, не мешкая, двинулся вслед за ним. (…) А оттуда мы пошли к Валашской земле вслед за Дракулой, а его брат – перед нами{263}.

Судя по описанию, Михайлович, вероятно, участвовал в церемонии назначения Раду Красивого князем Валахии; по крайней мере, он знал подробности из первых уст. В результате сербский янычар является одним из наших наиболее информированных источников об этих событиях. Очевидно, что Раду не повел бы османские войска в Валахию на стороне султана, если бы не был уже назначен преемником брата. Это подтверждает византийский летописец Лаоник Халкокондил, который сообщает, что Влад отправил гонцов к Матьяшу Корвину с просьбой о помощи и добавил, что султан «имеет с собой младшего брата нашего князя [Раду Красивого], чтобы передать ему трон Валахии»{264}. Таким образом, наиболее информированные источники о намерениях Мехмеда приводят нас к выводу, что летом 1462 года султан хотел сместить Влада III Дракулу с валашского престола и заменить его братом Раду III Красивым. Он не собирался превращать Валахию в турецкий пашалык.

Помимо документальных свидетельств, этот тезис подтверждают и другие соображения. В IV томе своей «Истории румын» (Istoria românilor) великий румынский историк Николае Йорга утверждал, что султан не собирался превращать Валахию в пашалык, потому что «здесь не было, как в Боснии и Сербии или в Византии, каменных крепостей, где скрывался трусливый лидер страны», и которые, завоевав, турки могли легко удержать. Таким образом, единственное решение конфликта с Дракулой, заключил Йорга, – это посадить на трон верного князя{265}. Необходимо также помнить, что Валахия и Молдавия были для султана ценнее в качестве буферных государств. Их завоевание неизбежно привело бы Османскую империю к конфликту с Польшей, разрушив основу зародившегося в этот период сотрудничества между двумя державами против Венгрии{266}.

Другие соображения также заставили бы Мехмеда II отвергнуть идею установления прямого османского правления в Валахии. Естественный путь османской экспансии в Европе лежал на северо-запад, о чем свидетельствуют в том числе нападения на Белград в 1456 и 1526, кампания Отранто[52] в 1480–1481 годах, битва при Мохаче в 1526 году и осада Вены в 1529 и 1532 годах. Причины очевидны: это была не только самая богатая часть Европы, но и место расположения сильнейших противников османской экспансии, в первую очередь папства, Венгерского королевства, а позднее и Габсбургской империи. Таким образом, османскую экспансию в этом направлении в Европе стимулировали стремление к материальной выгоде и необходимость обеспечения безопасности собственных границ. Конечно, нельзя забывать и о жизненно важных интересах Османской империи на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые также были ресурсозатратны.

Логической целью Османской империи было обеспечить безопасность границы по Дунаю в качестве линии обороны. Хотя река, протекающая через Вену и Белград, была важным торговым и военным маршрутом, за Белградом ее уже нельзя было использовать для тяжелых судов из-за Железных ворот[53]{267}.

«Поэтому турки не нуждались в румынских княжествах как плацдарме для своего наступления на Европу», – справедливо заметил Петре Панайтеску. – Они могли довольствоваться несколькими гарнизонами в укрепленных пунктах [вдоль Дуная], в Килии, Четатя-Альбэ, Тигине, Брэиле, Турну-Мэгуреле{268}.

Необходимость обеспечить безопасность Дуная как линии обороны также объясняет, почему в 1462 году османы одновременно с вторжением под руководством султана напали на Килию, а затем в 1484 году захватили эту дунайскую крепость. В конце концов, основная причина, по которой Римская империя покинула Дакию в 271 году, заключалась в стремлении сократить требующую защиты границу и использовать Дунай в качестве естественной линии обороны от вторжений варваров. Если бы османы установили прямое правление в румынских княжествах, это значительно расширило бы приграничную территорию, которую необходимо было защищать, что потребовало бы гораздо большего количества людей и ресурсов, чем размещение гарнизонов в ряде крепостей вдоль реки Дунай. И это если не считать уже упомянутых политических последствий. Кроме того, система непрямого правления оказалась гораздо более выгодной с экономической точки зрения, особенно в XVI веке{269}.

Таким образом, мы должны заключить, что, когда султан повел свою армию в Валахию летом 1462 года, он имел явное намерение посадить на трон Раду Красивого.

В начале июня Мехмед II приготовился переправиться через Дунай в Никополе с армией численностью около 60 000 человек{270}. Сербский янычар Константин Михайлович, участвовавший в этом походе, писал:

(…) С другой стороны [Дуная] стоял воевода Дракула с войском и оборонял перевоз. (…) А когда наступила ночь, мы сели в лодки и быстро поплыли по воде вниз так, что звуков от весел и людей не было слышно. И мы приехали на ту сторону на один гон ниже того места, где расположилось их войско, и тут мы окопались, поставив орудия и прикрыв их вокруг большими щитами; около себя мы поставили дреколья для того, чтобы с нами ничего не могли сделать всадники. Потом лодки поехали на ту сторону, и все янычары переправились к нам.

Затем мы, будучи наизготове, двинулись постепенно к войску с пиками, щитами и орудиями, а когда мы к нему приблизились, то остановились и укрепили орудия, а враги [армия Дракулы] тем временем перебили у нас без пушек двести пятьдесят янычар. (…) Потом, видя, что наши ряды так быстро редеют, мы стремительно вмешались в это дело, и, имея двадцать малых пушек, внезапно стали палить, так что все войско их отогнали с поля, а сами потом устроили смотр и пополнили недостающее снаряжение. (…) Дракула же, видя, что он не может оборонить перевоз, отошел от нас прочь{271}.

Влад, собравший армию численностью около 22 000 человек{272}, понял, что не сможет вступить в бой с более опытными и многочисленными османами в открытом бою. В этих обстоятельствах он отступил, применив тактику «выжженной земли» и партизанской войны. Переправившись через Дунай 4 июня{273}, султан двинулся на север в направлении Тырговиште, тогдашней столицы Валахии. По пути Дракула предпринял свою знаменитую ночную атаку на османский лагерь. Румынский историк Николае Йорга назвал это нападение «одним из самых интересных военных эпизодов в истории османов», добавив, что «ранее турецкая история не видела столь дерзкого предприятия, как покушение на самого султана»{274}. Это была смелая и отчаянная попытка валашского князя отбросить захватчиков. Халкокондил рассказал о замешательстве, вызванном отчаянной атакой:

[Влад] дождался конца первой ночной стражи и ворвался в лагерь императора. Сначала это вызвало панику, поскольку многие подумали, что на них напала целая армия, пришедшая из-за границы. Обезумев от страха, они решили, что все потеряно, и бежали прочь от места атаки, обозначаемого огнем факелов и звуками рога. Но весь лагерь оставался недвижим: эти люди предпочитают не трогаться с места ночью, даже если поднимется шум и смятение. К тому же турки, хоть и объятые страхом, не смели двинуться или даже проронить слова без приказа, боясь быть казненными по приказу императора. (…) Освещая путь факелами, он [Влад] во главе сомкнутого строя своих людей устремился прямо к императорскому шатру. Однако они ошиблись и достигли шатров везиров Махмуда и Исака, где перебили множество верблюдов, ослов и других вьючных животных. Сражаясь в строю, они не несли ощутимых потерь, но как только кто-то из них отступал в сторону, его немедленно убивали турки… Наконец они отыскали шатер императора, но перед ним уже выстроилось в боевой строй множество воинов. Некоторое время воины Влада сражались с ними, но потом повернули и бросились вон из лагеря, убивая и калеча всех на своем пути. Уже почти рассвело, когда они покинули лагерь, понеся незначительные потери. Незначительными, как говорят, были и потери войск императора[54]{275}.

Влад надеялся убить султана, что почти наверняка заставило бы турок бежать. Действительно, одним из характерных элементов военной стратегии Дракулы была «психологическая война», что компенсировало недостаток солдат. Хотя дерзкая ночная атака нанесла туркам некоторый урон, османские войска не удалось остановить. Достигнув Тырговиште, они столкнулись с ужасным зрелищем, ярко описанным Халкокондилом:

Султан же, проходя мимо и не увидя никого на стенах, кроме канониров, обстреливавших его армию, не стал там раскидывать лагерь и осаждать город, а пошел дальше, прошел около 27 стадий [5 километров]… Тут он увидел на колах своих воинов. Армия султана наткнулась на поле пронзенных людей величиной 17 стадий [3 километра] на 7 [немногим больше 1 километра]. Люди были на огромных колах, женщины, дети – говорят, около 20 000 человек всего. Это ли не зрелище для армии и самого султана! Даже он похолодел от страха и не знал, что сказать, ведь он не мог никак завладеть страной человека, который творит такие вещи, управляя своими подданными. Он говорил еще, что человек, способный на такое сейчас, дальше пойдет на большее. Другие же турки, увидев множество пронзенных, сильно испугались: там были даже маленькие дети, приникшие к матерям и посаженные на кол вместе с ними, а птицы вили гнезда в грудных клетках мертвецов[55]{276}.

Оттуда султан двинулся на восток, где снова встретил и разгромил силы Дракулы{277}. По сути, неудачная ночная атака ознаменовала падение Влада. Константин Михайлович вспоминал:

Валашцы же, видя, что дела идут плохо, отступили от Дракулы и присоединились к его брату. А он [Дракула] поехал в Венгрию, к королю Матьяшу{278}.

И византийский летописец Критовул, и императорский секретарь Турсун-бег подтверждают, что после этого нападения Влад потерпел поражение{279}. Тот факт, что Дракула прибег к таким отчаянным мерам, указывает на то, что его силы не могли сравниться с мощью армии султана.

Тем временем османский флот совместно с молдавской армией под предводительством Стефана Великого предпринял атаку на крепость Килия в устье Дуная, которая была валашским владением и, вероятно, располагала гарнизоном венгерских войск[56]. Участие Стефана Великого в этом нападении – еще один проблемный вопрос.

Килия издавна была источником споров между князьями Молдавии и Валахии. Как мы видели, крепость стала молдавским владением в 1421 году, когда Александр Добрый, дед Стефана Великого, вторгся в Валахию в разгар династической борьбы после смерти Мирчи Старого и захватил дунайскую крепость, которая была важна и с экономической точки зрения, как таможенный пункт. Несмотря на усилия князя Дана II (1422–1431), крепость оставалась владением Молдавии до 1448 года, когда Янош Хуньяди вмешался в династический конфликт в Молдавии и вернул Килию валахам, хотя и разместил в крепости гарнизон с венгерскими войсками, чтобы гарантировать, что она останется антиосманским оплотом, несмотря на политические перипетии в княжестве. Влад, вероятно, восстановил контроль над Килией, когда вступил на престол во время хаоса в Венгрии после смерти Хуньяди. Таким образом, вполне закономерно, что Килия породила конфликт между Стефаном Великим и Владом III Дракулой, несмотря на то, что последний всего пятью годами ранее помог первому закрепить за собой молдавский престол.

Много споров было сосредоточено на вопросе, почему в 1462 году Стефан Великий сотрудничал с османами против своего двоюродного брата. Отрывок из Халкокондила гласит:

Влад разделил свою армию надвое, половину оставив с собой, а вторую половину послав против князя Черной Богдании [Молдавии], чтобы удержать его от нападения. Из-за того, что князь Черной Богдании был в ссоре с Владом, он начал с ним войну и послал к императору послов, говоря, что готов присоединиться к нему против Влада. Император был рад услышать это и предложил этому князю соединиться с турецким флотом, чтобы вместе осадить крепость на реке, называемую Килия, которая принадлежала Владу[57]{280}.

Большинство историков опровергали такое активное взаимодействие между Стефаном Великим и османами{281}. Николае Стоическу, например, заявил, что «большинство историков в целом отвергают идею такого сотрудничества, причем некоторые из них не без оснований полагают, что молдавский князь пытался захватить Килию раньше, чем это сделают турки»{282}. Поскольку Халкокондил является одним из немногих источников информации об этом аспекте кампании 1462 года, большинству историков легко заявить, как это сделал Йоан Богдан:

Ни один автор, кроме Халкокондила, не сообщает о войне между Стефаном Великим и Владом Цепешем в 1462 году. Совместное нападение Стефана и Мехмеда II [против Влада] остается, пока не доказано обратное, просто ошибкой греческого историка, который, зная о нападении на Килию и поражении Цепеша в том же году, соединил оба события[58]{283}.

Некоторые историки, руководствуясь неуместными националистическими настроениями, зашли так далеко, что попытались полностью переписать историю. Например, в своем исследовании Стефана Великого Николае Григораш утверждал, что «отряды молдавской армии, расположенные недалеко от Килии, отразили турецкую пехоту, высадившуюся возле крепости. Турецкая атака продолжалась восемь дней, но с помощью молдавских солдат гарнизон крепости отбил ее»{284}. Общепринятой является интерпретация Николае Йорги, который утверждал, что Стефан не координировал совместное наступление с османами, но «когда султанский флот находился перед Килией, молдавский князь во что бы то ни стало был обязан находиться там и использовать любые средства, чтобы воспрепятствовать утверждению турок в нижнем течении Дуная, что было бы катастрофой для него самого»{285}. Присоединившись к нападению на Килию, Стефан Великий надеялся завладеть крепостью, так как был в то время союзником султана и имел законные претензии на эту территорию.

Очевидное противоречие между рассказом Халкокондила и интерпретацией этих событий современными историками, безусловно, дает повод пересмотреть этот вопрос. Прежде всего, есть и другие свидетельства конфликта между Стефаном Великим и Владом III Дракулой в 1462 году. 2 апреля 1462 года генуэзский консул Кафы написал польскому королю Казимиру письмо с просьбой вмешаться в конфликт между двумя румынскими князьями:

Я узнал, что Стефан, князь Молдавии или Малой Валахии, воюет с воеводой Владом, который ведет успешную войну с турками. Их раздор не только помогает султану, но и, что еще опаснее, позволяет ему в случае занятия этих двух Валахий угрожать нам и другим соседним странам[59]{286}.

Если рассматривать эти данные вкупе с рассказом Халкокондила, мы получаем убедительные свидетельства конфликта между Стефаном и Владом перед нападением на Килию в июне. Причины также очевидны. Хотя Стефан занял престол с помощью Влада и в начале своего правления был союзником валашского князя, вскоре он начал проводить независимую политику, в 1459 году вступив в союз с Польшей. Отношения между двумя румынскими княжествами, которые были традиционными соперниками за контроль над регионом дельты Дуная, вскоре стали прохладными, поскольку Влад теперь был союзником Матьяша Корвина и Венгрии, а Стефан – союзником Польши и османов. Более того, Матьяш предоставил убежище предшественнику Стефана Петру Арону и поддержал его попытки вернуть себе молдавский престол{287}. В другом акте, изданном Стефаном 2 марта 1462 года в Сучаве и возобновившем его вассальные отношения с Польшей, молдавский князь заявил:

Мы никоим образом не дадим иноземцам земли, области, города или поместья без одобрения вышеупомянутого государя, нашего короля и Короны; аналогично, если некоторые из наших владений были захвачены иноземцами, мы вернем их{288}.

Это явная отсылка к Килии, важнейшему молдавскому владению, находившемуся в то время в чужих руках. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что в 1462 году между Стефаном и Владом развивался конфликт. «Антагонизм между князьями, – пояснил Николае Йорга, – отражается на политической ориентации княжеств»{289}. К этому можно добавить упомянутый ранее экономический аспект борьбы за контроль над Килией.

Если мы признаем, что два румынских князя находились в состоянии войны или, по крайней мере, во враждебных отношениях до османской кампании против Валахии и что Стефан стремился вернуть себе Килию, как указано в акте от 2 марта 1462 года, то логично принять утверждение Халкокондила о том, что Стефан заигрывал с султаном. Разумеется, он делал это с намерением получить от турок помощь в захвате Килии, а не предоставить помощь им. В конце концов, Стефан знал о планах Османской империи напасть на Валахию. Он был союзником султана, а также вассалом польского короля; почему бы ему не воспользоваться ситуацией и не попросить султана помочь ему вернуть территорию, которая, по его мнению, по праву принадлежала Молдавии? Другие косвенные доказательства подтверждают эту теорию. Летом 1462 года Влад определенно ожидал нападения Молдавии вдовесок к наступлению Османской империи. Помимо Халкокондила, другие источники сообщают нам, что Владу пришлось разделить свою армию на две части, чтобы защититься от возможного нападения Стефана Великого. Императорский секретарь Турсун-бег писал:

Правда в том, что воевода Валахии [Дракула] приказал одному из своих командиров находиться рядом [на северо-востоке] с семью тысячами воинов, выбранными для защиты страны от его молдавских врагов{290}.

Существование плана совместного османско-молдавского нападения на Килию подразумевается и в письме Доменико Бальби, венецианского представителя в Константинополе, который 28 июля 1462 года информировал Сенат:

Морской флот султана вместе с молдавским князем пошел на штурм крепости Килия; они пробыли там восемь дней, но ничего не смогли сделать…{291}.

Даже молдавские летописи вспоминают, как Стефан лично участвовал в неудачном нападении на Килию. Например, Молдавско-немецкая летопись гласит:

6970 [1462]. В месяце июне XXII дня воевода Стефан предстал перед Килией, но не смог ее взять и был ранен в левую щиколотку. Затем он покинул Килию{292}.

Все эти доказательства в совокупности указывают на то, что молдаване сотрудничали с османами при нападении на Килию в 1462 году.

После тщательного изучения имеющихся свидетельств о роли Стефана Великого в конфликте между Владом III Дракулой и турками рассказ Халкокондила нельзя отбросить, как это делали многие историки в прошлом. Стефан, зная о предстоящей кампании султана против Валахии и сам находясь в конфликте с Владом, стремился воспользоваться ситуацией и заручиться поддержкой Османской империи в возвращении Килии, имеющей политическое, военное и экономическое значение для Молдавии. Разумеется, он не собирался способствовать османской оккупации этой стратегической крепости. Хотя обычно утверждается, что в 1462 году османы надеялись завоевать Килию для себя{293}, мы должны признать, что для султана помощь молдаванам в овладении Килией была приемлемым вариантом. Ведь там, вероятно, располагался венгерский гарнизон, а совместная атака с юга и северо-востока заставила Влада разделить и без того ограниченное количество войск. Также следует помнить, что ранее Стефан был верным вассалом султана.

Менее чем через три года после этого похода, в январе 1465 года, молдавский князь добился своей цели и завоевал Килию{294}. Без сомнения, Стефан Великий был одним из самых дальновидных политических деятелей Европы XV века. Кому-то, возможно, трудно признать, что летом 1462 года он сотрудничал с султаном в нападении на Влада III Дракулу, но следует помнить, что интересами Стефана было сохранение территориальной целостности и автономии Молдавии. У него не было чувства национального самосознания, поскольку в его время такого понятия не существовало. Сотрудничество Стефана с османами в 1462 году с целью овладения Килией, хотя и не достигнутой, характерно для его политического поведения на протяжении всего правления и было направлено на поддержку молдавских интересов. Закрепившись на престоле, Стефан начал действовать самостоятельно, в соответствии с политическими, военными и экономическими интересами своей страны. По мере того как его власть росла, он пытался оказывать влияние на соседнее румынское княжество, чтобы превратить его в буферное государство. Его политика привела к неоднократным конфликтам с князьями Валахии; так, в 1481 году Басараб IV Цепелюш писал в Сибиу, жалуясь:

С тех пор как воевода Стефан правит Молдавией, он не жил в мире ни с одним валашским князем. Он не желал мириться ни с воеводой Раду, ни с Басарабом Старым, ни со мной. Не знаю, кто вообще способен с ним жить[60]{295}.

Конфликт между Молдавией и Валахией и сотрудничество Стефана Великого с османами при нападении на Килию и Влада следует рассматривать в этом контексте. В конце концов, именно дипломатическое мастерство и политическая ловкость в лавировании между тремя крупными державами – Польшей, Венгрией и Османской империей, – окружавшими Молдавию, сделали Стефана величайшим князем в истории этого румынского княжества.

Поход султана в Валахию длился в общей сложности три с половиной недели. Двигаясь на север, в Тырговиште, султан сместился на восток, в сторону Брэилы. Не дойдя до Дуная, войска Влада еще раз атаковали османскую армию. По словам Халкокондила:

[Влад] выступил против князя Черной Богдании [Стефана Великого], который, как говорилось ранее, осаждал Килию. Влад оставил за собой армию из шести тысяч человек и приказал им укрыться в лесах недалеко от сил императора и нападать на те отряды, которые приблизятся к ним. Но когда император двинулся в обратный путь, оставленная Владом армия напала на него, думая снискать победу и славу. (…) В короткий срок они [войска султана] разбили даков и погнали прочь, безжалостно убивая. И так было убито около двух тысяч врагов, и воины вернулись в лагерь, насадив их головы на пики[61]{296}.

После отражения второй атаки османы достигли Брэилы, где около 29 июня пересекли Дунай. Итогом похода стало смещение Влада III Дракулы с валашского престола и замена его братом, фаворитом султана Раду III Красивым.

Вопрос, как Дракула был свергнут, вызывает серьезные споры. Новейшая историография утверждает, что Влад фактически победил султана и заставил его уйти из Валахии и что именно предательство со стороны бояр, перешедших на сторону Раду Красивого, привело к его падению. Первоначально эту идею высказал Гибанеску в конце XIX века{297}, а развил ее Барбу Кымпина, который, как заметил Штефан Андрееску, «в новейшей румынской историографии представил ее как непоколебимую истину»{298}. Многие историки анализировали события 1462 года и заявляли, как и Николае Стоическу, что «Влад Цепеш одержал победу, и султан был вынужден покинуть Валахию, не достигнув поставленной им цели подчинить страну и заменить Цепеша»{299}. Такая интерпретация итогов кампании 1462 года и соответствующее ей объяснение смещения Дракулы с валашского престола также должны быть поставлены под сомнение.

Теория, что Влад изгнал султана из своей страны, а затем был свергнут собственными боярами, рушится при тщательном изучении фактов. Как уже говорилось ранее, Дракула с самого начала проводил сознательную политику, направленную на то, чтобы сломить власть непокорного боярства. Кажется невероятным, что князь, который так тщательно искоренял внутреннюю оппозицию и заполнял пробелы людьми, обязанными ему богатством и статусом, и которому только что удалось унизить могущественного завоевателя Константинополя, затем так быстро и легко мог быть свергнут собственным народом. Константин Джуреску правильно заметил: «Если бы Дракула разбил турецкую армию… его авторитет и престиж были бы настолько велики, что восстание бояр было бы невозможно»{300}. Хотя некоторые источники провозглашают Влада победителем в противостоянии с султаном{301}, многие другие поддерживают вывод, что он потерпел поражение и был изгнан османской армией при помощи Стефана Великого[62]. Османские хроники единодушно заявляют о победе султана над Владом посредством возведения на престол Раду III Красивого. Например, Ходжа Хусейн заявляет, что турки:

Сделали валашцев рабами (…) и султан отдал [их страну] брату Цепеша{302}.

Помимо османских источников, есть византийские летописцы, такие как Сфранцес, которые пишут, что:

Весной 6970 (1462) года султан выступил против Великой Валахии и положил конец формировавшимся против него заговорам{303}.

Точно так же Критовул в «Истории Мехмеда Завоевателя» рассказывает следующее:

Султан за несколько дней захватил практически всю страну. (…) Он захватил крепости, разграбил города и унес огромную добычу. (…) [Затем] он назначил Радоса, брата Дракулиса, командующим и правителем гетов. Этот Радос прибыл с ним{304}.

После злополучной ночной атаки и потери Тырговиште, Бухареста, Брэилы и других важных для многих бояр и других лиц населенных пунктов стало очевидно, что валашцам выгоднее будет принять Раду Красивого, которому султан пожаловал валашский престол. Как заявил Константин Джуреску, бояре «покинули проигравшего и встали на сторону человека, который сопровождал победоносную армию Мехмеда Завоевателя»{305}. Точно так же Халкокондил пишет: «Узнав, что этот юноша [Раду] лучше, чем их прежний князь Влад, они мало-помалу переходили к нему»[63]{306}.

Путаница по поводу исхода кампании 1462 года понятна. Прежде всего, Влад Цепеш не был схвачен и убит, только изгнан. Поскольку его местонахождение было неизвестно, многие наблюдатели интерпретировали этот исход как поражение Османской империи. Кампания была тяжелая. Турецкий летописец Турсун-бег вспоминал о трудностях, с которыми столкнулась армия султана:

(…) Воины султана обнаружили, что там нет ни капли воды, чтобы утолить жажду. Повозки и вьючные животные не могли двигаться дальше, и солнечный жар был так велик, что на кольчугах воинов можно было жарить мясо[64]{307}.

Имея это в виду, можно понять сообщение венецианского губернатора в Кандии, который писал, что к нему пришел раб-албанец, бежавший из Адрианополя, с такими известиями:

За два дня до бегства султан прибыл в Адрианополь со своей армией в большом беспорядке и без каких-либо признаков победы (…) [турки] вернулись по суше, страдая от нехватки продовольствия для армии и лошадей{308}.

Тезис Барбу Кымпины, что бояре предали победоносного Влада Цепеша, является классическим примером подгонки фактов под марксистско-ленинские догмы. Историк-марксист утверждал, что основную часть армии Дракулы составляли низшие классы, поскольку он был оставлен боярами, таким образом, «победа армий Цепеша, по самой социальной базе, поставила перед боярами страшную перспективу для всей системы классовых отношений, на которой основывалось их господство»{309}. Мы уже видели, что Влад III не собирался менять социально-экономические отношения в Валахии. Кроме того, не существует реальных доказательств, что социальный состав его вооруженных сил отличался от состава армий других валашских князей в XV веке.

Как мог Дракула потерять престол, совершив такой великий подвиг, как победа над завоевателем Константинополя? В конце XIX века Йоан Богдан указал на абсурдность такого сценария:

Если бы турки потерпели поражение от Цепеша, он остался бы князем в Мунтении [Валахии] и всех их посадил бы на кол, а на самый высокий – своего брата Раду{310}.

Что касается предполагаемого предательства со стороны бояр, то документальные данные не подтверждают этот тезис. Напротив, похоже, что могущественное валашское боярство осталось необычайно лояльным Владу. Ярким свидетельством является то, что из тех, кто присутствует в последнем списке членов Сфатул Домнеск времен правления Дракулы, никого нет в первом, которым мы располагаем, времен правления Раду III Красивого, датированном 12 ноября 1463 года{311}. Это единственный случай за весь XV век, когда ни одного боярина, служившего в совете во время правления бывшего князя, не оказалось на Сфатул Домнеск в начале правления нового, что свидетельствует о высокой степени лояльности со стороны бояр. Это также подтверждает версию о том, что султан летом 1462 года силой посадил Раду III Красивого на валашский престол, вероятно, в сопровождении двора ссыльных бояр. Следует помнить, что даже после победы над Владиславом II в 1456 году Дракула сохранил в числе членов Сфатул Домнеск минимум троих бояр своего предшественника{312}. Нет никаких доказательств, что бояре Влада помогли Раду III Красивому занять престол. Лишь летом 1464 года один из его бояр, Войко Добрица, примиряется с новым князем и вновь присоединяется к Сфатул Домнеск{313}. Верность бояр Дракулы подтверждается также письмами Раду III Красивого в Брашов и Сибиу с жалобами на то, что они укрывают бояр, верных его брату{314}. Среди сторонников Влада можно выделить бояр, верных ему и во время второго правления, и в 1476 году, когда он готовился занять престол в третий раз. Так, Басараб III Старый в письме от 9 мая 1476 года пеняет совету Брашова, что он поддерживает его врагов, особенно логофета Опрю, члена Сфатул Домнеск Влада в 1456–1462 годах{315}. Существует также письмо Кырстиана, пыркэлаба из Тырговиште, от 1476 года, в котором жителям Брашова сообщается о победе Дракулы над Басарабом{316}. Это тот же Кырстиан, о котором говорится в письме Дракулы в Брашов от 4 июня 1460 года, упомянутом ранее. Почему многие люди – бояре, горожане и крестьяне – покинули Дракулу во время кампании султана в Валахии, можно объяснить страхом перед тем, что они воспринимали как растущее влияние католической Венгрии, особенно в свете предполагаемого брака между Владом и сестрой короля[65]. Раду III Красивый, хотя и был возведен на престол османскими войсками, как и некоторые из его предшественников, представлял собой продолжение румынских традиций. Напротив, Влад III после союза с Венгрией мог казаться предателем православия. Хотя мы обычно говорим о конфликте между христианством и исламом, нельзя забывать и о конфликте внутри самого христианства. Свидетельством такой точки зрения могут служить немецкие памфлеты о Дракуле, которые после описания многих зол и проступков, совершенных валашским князем против саксов, заканчиваются следующим отрывком:

А вскоре после этого король Венгрии поймал его и посадил в тюрьму на долгое время. Позже он крестился в Буде и понес великое покаяние. Поэтому король Венгрии снова сделал этого Дракулу великим князем, как и прежде. И говорят, что он совершил множество добрых дел, потому что стал христианином [католиком]{317}.

Конфликт между католицизмом и православием, продемонстрированный бурной реакцией на Флорентийскую унию в православных землях, необходимо принимать во внимание при попытке понять международные отношения Валахии и Молдавии в этот период.

Таким образом, слишком часто выдвигаемой теории о том, что летом 1462 года к свержению Дракулы привело предательство боярства как социальной группы, противоречат те скудные сведения, которые дают нам документы.

В конечном счете надо признать, что именно мощь армии султана привела к свержению Влада и восхождению на валашский престол Раду III Красивого. Николае Йорга метко подвел итог кампании 1462 года:

Страдая от голода в систематически опустошаемой стране, добившись своей цели – посадив на трон своего любимца Раду вместо его бежавшего брата, Мехмед II вновь переправился через Дунай{318}.

Это, конечно, не означает, что в конце июня все боевые действия прекратились. Факты указывают на то, что Дракула продолжал преследовать османскую армию, а затем и силы своего брата{319}, пока ждал в горах, граничащих с Трансильванией, долгожданного прибытия Матьяша Корвина{320}, своего союзника, который, как он надеялся, поможет ему вернуть престол. Надежды не оправдались. Матьяш даже не вышел из Буды, пока султан не покинул Валахию{321}, и только в начале ноября король достиг Брашова{322}. Очевидно, у него не было серьезных намерений воевать с османами. Уже в августе подданные короля в Трансильвании заключали мир с новым князем Валахии Раду III Красивым. 15 августа 1462 года вице-комитет секеев написал советникам Брашова, призывая их уважать мирный договор, заключенный с новым господарем Валахии, добавив, что:

Вам не следует бояться того, что могут сделать король, наместник или знать Королевства, поскольку они заняты другими делами{323}.

Конфликт Матьяша с императором Священной Римской империи Фридрихом III Габсбургом из-за венгерской короны – одна из причин очевидного отсутствия энтузиазма по поводу кампании на юго-востоке{324}. Тем не менее венгерский король, получивший значительную финансовую поддержку в рамках плана папы Пия II начать крестовый поход по освобождению Балкан от турецких неверных, разработанного на Мантуанском соборе в 1459 году, был вынужден сделать хоть что-то, чтобы оправдать получение средств{325}. Таким образом, он начал медленный марш в Трансильванию под предлогом помощи Владу в борьбе с османами. Однако, как заметил польский летописец Ян Длугош, казалось, что Матьяш «был в союзе с турками»{326}. Достигнув Брашова, король приказал арестовать Влада. В конце ноября Дракула был взят в плен чешским королевским генералом Яном Искрой из Брандиса в горах Пьятра-Крайулуй, недалеко от Рукэра{327}. Для оправдания действий Матьяша были созданы поддельные письма, в которых валашский князь якобы обещал султану Мехмеду II следующее:

Во искупление моего греха [я могу] передать вам всю Трансильванию, обладание которой позволит вам подчинить себе всю Венгрию{328}.

Хотя это объяснение в некоторых официальных кругах было принято, его абсурдность очевидна. Даже летописец Матьяша Антонио Бонфини писал:

Придя туда, он [Матьяш], не знаю, по какой причине, ибо никто вполне этого не понял, захватил Дракулу в Трансильвании, другого же Дракулу{329} [Раду III Красивый], назначенного в эту провинцию [Валахию] турками, вопреки всеобщему ожиданию, утвердил[66]{330}.

Это положило конец надеждам Дракулы вернуть себе трон в 1462 году. Как с некоторой иронией прокомментировал османский летописец Турсун-бег:

В отчаянии Влад со своими людьми устремился в землю венгров. Он принес королю Венгрии много несчастий, и воздаянием за это стала его собственная погибель. Думая избежать пасти льва, он тут же попал в когти ворона[67] – король взял его в плен[68]{331}.

Его ненадолго заключили в тюрьму в Алба-Юлии{332}, а затем отправили в Венгрию, где много лет он проведет в заточении в замке Вишеград недалеко от Буды{333}. Пройдет четырнадцать долгих лет, прежде чем у него появится шанс вернуть себе престол.