Внедрение

Глава 1

— Ты неправильно нож схватил, пастух, — с явной досадой в голосе проворчал Хромой. — Если будешь так держать его в бою, то когда-нибудь он вылетит у тебя из руки. Кроме того, с таким хватом ты не сможешь нанести мощный, проникающий удар.

Тим мысленно чертыхнулся. Занудный старик уже основательно надоел ему своими нравоучениями, однако в данный момент это был единственный человек, кому можно было доверять и на кого он мог положиться. Он так же нуждался в Хромом, как и старик в нём. Поэтому юноша лишь стиснул зубы и крепче сжал пальцами рукоять ножа с длинным, массивным лезвием.

— Да! Ты должен жёстко держать его в руке! — довольно ухмыльнулся Хромой. Он взобрался на толстый ствол, оставшийся, видимо, от давным-давно поваленного какой-то неведомой силой дерева, и, удобно расположившись на нём, наблюдал оттуда за парнем. — Нож должен стать продолжением твоей руки, тогда он будет с тобой одним целым. Никаких расхлябанных движений! Никаких перехватов и баловства! Только чёткие, быстрые и резкие удары. Представь, что перед тобой трое противников. Стремительно бей первого, затем сразу же разрывай с ним дистанцию и, не задерживаясь, атакуй второго, но при этом не теряй из вида третьего!

Тим стоял боком к старику, но краем глаза видел, как тот яростно жестикулирует, как будто сам участвует в этом воображаемом бою, и в очередной раз задался вопросом, сколько правды было в его частых рассказах о доблестной молодости и бесчисленных сражениях в лесах. Иногда ему казалось, что Хромой уже выжил из ума и просто придумал все свои подвиги, чтобы придать себе значимости в глазах своего юного спутника. Скорее всего, он всю свою жизнь был рабом. По крайней мере, упрямый старикан жил на ферме уже тогда, когда родился Тим, и никто из деревенских ни разу не упоминал о его героическом прошлом. Но в то же время он знал много хитростей и способов найти пропитание в этом дремучем лесу, в чаще которого оба они бродили уже много дней. Во всяком случае, утверждал, что знал, так как последние дни рацион их стал очень скудным, и без своего провожатого юноша остался бы совсем беспомощным — всю свою короткую жизнь он провёл на ферме и никогда не заботился о том, где и как нужно добывать еду.

— Ну что застыл, как мертвец? Тренируйся, малец, когда-нибудь это поможет тебе выжить! — прикрикнул на него Хромой.

Тим кивнул и принялся наносить резкие удары ножом по воздуху, имитируя бой с несколькими противниками. Передвигаясь по кругу, он старался расфокусировать свой взгляд, как учил старик, но это удавалось ему с трудом — всё-таки нелегко за несколько недель стать воином, если до этого ты всю свою жизнь был свинопасом.

— Почему ты скачешь, как кролбаран в период гона? — гаркнул старик, брызжа слюной. — Разве этому я тебя учил? Любой слабак из Клыкастых выпустит из тебя кишки!

— А что не так? — раздражённо спросил парень, после того как немного восстановил дыхание. — Ты вечно чем-то недоволен! Иди сюда и покажи сам!

— Я бы показал, если бы мог, щенок! — завопил Хромой. — Когда я был молод и здоров, я убивал таких, как ты, пачками!

— Да не кричи ты так! Весь лес уже знает, где мы! — шикнул на него Тим и, убрав нож за пояс, подошёл к стволу, на котором сидел его наставник, и сел на землю рядом с ним.

— Эх… Недолго нам с тобой жить осталось! Плохой из тебя будет воин. Прирежут нас Клыкастые, как свиней. Когда обнаружат…

— Конечно, обнаружат! Если ты и дальше будешь так орать!

— Балбес! Сопляк! Не забывай, я родился и вырос в лесу, поэтому знаю, когда можно кричать, а когда нет!

— Что-то мне слабо в это верится.

— Что ты сказал?! — Морщинистое лицо старика побагровело от возмущения.

— Ладно, успокойся, — примирительно обронил юноша. — Ты же сам говорил, что Клыкастые в лес не сунутся, так что можешь и дальше шуметь, если тебе это так нравится. Давай-ка лучше чем-нибудь подкрепимся.

— Молодёжь… Только жрать и способны! — Хромой смачно сплюнул на землю, однако быстро слез с мёртвого дерева и первым потянулся к сумкам с провизией.

Они достали бурдюки с водой и дикие фрукты, которые им удалось насобирать сегодня утром, и молча принялись за еду. Каждый из них был занят своими мыслями, в то время как дневной свет начал уже постепенно угасать, а лес и его обитатели стали готовиться ко сну. Будто по команде птицы, скрывавшиеся в пышных кронах деревьев, перестали щебетать, все таинственные шорохи и звуки смолкли, и казалось, что даже воздух застыл, не в силах вырваться из плена густых ветвей. Тим никак не мог отделаться от ощущения враждебности лесной чащи по отношению к нему. Особенно ярко он чувствовал это ночью. Парень, выросший на ферме среди широких лугов и пастбищ, тяжело переносил тесноту дремучих ветвей, а также непроглядный мрак, царивший по ночам между стволов деревьев и в зарослях кустарника. Хромой не позволял разжигать огонь ночью, чтобы не привлекать к ним внимания, и это обстоятельство ещё более усугубляло и без того тревожное состояние Тима.

Путники успели покончить с трапезой до наступления темноты и лежали сейчас на земле рядом друг с другом, взирая на яркие звёзды на далёком небосклоне. Они ложились всегда неподалёку — так можно было переговариваться, не повышая при этом голоса, ведь в ночной тишине слова раздавались особенно громко. Днём заросли были полны других звуков, поэтому они могли вполне нормально общаться, не боясь быть услышанными, правда, ворчливый дед иногда громко покрикивал на своего молодого подопечного, нарушая таким образом собственные правила, но удача пока ещё сопутствовала им: они уже достаточно долго блуждали в чаще и ещё ни разу не были обнаружены другими людьми или какими-либо иными тварями. Да, всё это время они именно «блуждали». Хромой по-прежнему утверждал, что ведёт их к какой-то мифической цели — якобы в глубине леса существует крупное поселение его родного племени, но с недавних пор юноша начал сильно сомневаться в этом, предполагая, что пожилой проводник или позабыл дорогу домой, или же «дома», как такового, никогда и не существовало. Однако он всё-таки не высказывал свои предположения открыто, ведь сумасбродный старик был его единственным товарищем и спутником в этом гиблом месте.

Тим сложил руки под голову, пытаясь заснуть под непрерывное бормотание Хромого. Тот, как обычно, похвалялся своими похождениями в буйной молодости, описывая кровавые схватки с мутантами и любовные приключения с женщинами из соседних племён. Юный пастух уже давно перестал обращать внимание на эти небылицы и сразу переключался на собственные мысли и грёзы, как только старик начинал по вечерам вещать свои бесконечные истории. Вот и сейчас он смотрел сквозь полузакрытые веки на сияющие звёзды и ждал прихода сна.

— Зря ты так пялишься на эти огоньки, красавчик, — внезапно прервал занудный старик свою дотоле плавную речь. — Там, сверху, сплошной обман! Только такие дикари, как ты, ничего не знают об этом!

Парень с досадой поморщился. Мало того, что Хромой считал его неумёхой, время от времени он ещё заявлял, будто все деревенские (естественно, кроме него самого) и даже все Клыкастые — безнадёжные тупицы.

— Ты можешь когда-нибудь заткнуться? — не выдержал Тим.

— Не груби, щенок! Мне просто жаль тебя, желторотика. Иначе я бы уже давно проткнул твою шкуру и оставил здесь помирать. А сам бы ушёл к своим.

— Ага. Слышал я уже эти сказки… — Сон как рукой сняло. Проклятый ворчун мешал уснуть своим бормотанием и нелепыми угрозами. Юноша знал, что Хромой всегда засыпает с ножом в руке, чтобы быть готовым к любым неожиданностям, а также, по его утверждению, чтобы обезопасить себя от предательского нападения со стороны попутчика. Ко всем своим недостаткам он был ещё и параноиком. — Может, попробуем уснуть? Я устал. Мы сегодня прошли большое расстояние, да ещё и эти тренировки… Знаешь, мне кажется, что мы так и не приблизились к цели.

— К какой цели? К тому долгожданному моменту, когда ты наконец-то станешь воином? — насмешливо проговорил старик.

— К твоей сказочной деревне или дворцу! — разозлился Тим.

— Это не сказка! Уже совсем скоро мы окажемся среди настоящих мужественных воинов и прекрасных женщин…

— Если до этого нас не поймают Клыкастые или зверолюди! И, судя по твоей физиономии, не стоит особо рассчитывать на то, что у твоих соплеменников нас будут ждать «прекрасные женщины», — съязвил парень, открыто намекая на безобразную внешность Хромого, которая не раз являлась причиной насмешек со стороны жителей их родной фермы.

— Смейся, смейся, тупица! Посмотрим, как ты будешь пускать слюни при виде их соблазнительных тел!

— Уж точно не буду.

— Уверен? Будущее покажет! Хотя постой… Я знаю, что у тебя на уме! Ты до сих пор не можешь выбросить из головы ту воинственную шлюху?

— Заткнись! Видит Мет, я перережу тебе горло, если ты снова так будешь говорить о ней! — вскипел Тим.

— Ладно, ладно… Утихомирься. Мечтать не вредно, но не забывай, что ты для неё всего лишь беглый раб, никчёмный пастух грязных, вонючих свиней! — Старик засмеялся дребезжащим смехом.

— Всё! Не хочу тебя слушать! Дай поспать!

Хромой неожиданно умолк, а уже через миг уснул и засопел. Тим же, напротив, всё никак не мог успокоиться — упоминание о Деве прогнало последние мысли о сне. Днём он старался не думать о ней, но после ехидных слов старого мужчины на него с новой силой нахлынули воспоминания…

Она ворвалась в его жизнь на второй день похищения. Ближе к полудню кочевники решили устроить привал и, после того как они вдоволь набили свои желудки сушёным мясом, один из них, прихватив увесистый бурдюк с водой, направился к уставшим пленникам, чтобы предоставить каждому рабу возможность глотнуть живительной влаги. Несмотря на острое чувство жажды, Тим пропустил Хромого вперёд себя, терпеливо выжидая, когда очередь дойдёт и до него. Ему стало жаль старика — он видел косые взгляды, которые кочевники время от времени бросали на Хромого и понимал, что участь его уже предрешена. Юноше вообще было непонятно, зачем они увели того в числе прочих пленников. Остальные фермеры, как и Тим, были молоды и крепки физически, и, несомненно, являлись хорошей добычей, чего нельзя было сказать о Хромом. Ему сильно не повезло, что он оказался не в том месте и не в тот момент. Если бы старика не было тогда рядом с пастухами на пастбище, то он смог бы избежать такой незавидной судьбы.

Накануне Хромой, запыхавшись, приковылял к ним с приказом от Наместника и уже буквально пару минут спустя стал жертвой набега охотников за рабами. Их было шестеро на лугу: пять молодых свинопасов и один старик. Кочевники совершенно внезапно и абсолютно бесшумно появились со своими псами из леса, граничащего с пастбищем, и перебили свиней — столько, сколько могли забрать с собой, — а затем прихватили также и фермеров, следивших за скотиной. Хромой тоже стал частью добычи, хотя проку от него для новых хозяев было мало. Он, как и остальные пленные мужчины, всю дорогу нёс краденное мясо на своей хилой спине, выполняя роль вьючного животного, но со временем ноги его стали заплетаться, воздух со свистом вылетать из старческих лёгких, а лицо раскраснелось от натуги. Тиму было ясно, что когда последние силы оставят несчастного старика, кочевники прирежут его так же быстро, как они это сделали со свиньями, ведь на невольничьем рынке пожилые рабы не пользуются спросом.

— О чём замечтался, придурок? — злобно спросил бородатый кочевник и сунул парню бурдюк под нос. — Давай, пей пока я не передумал!

Его широкое, бородавчатое лицо расплылось в презрительной ухмылке, демонстрируя редкие, желтые зубы. Тим взглянул на большой нож, висевший в чехле на бедре у кочевника, и подумал о том, с каким бы удовольствием он проткнул этим ножом его толстое брюхо, но вместо этого покорно взял бурдюк и сделал несколько больших глотков. Вода была тёплой и имела вонючий привкус плохо выделанной кожи.

Вдруг что-то просвистело в воздухе, и изумлённый юноша увидел, как из шеи стоявшего перед ним человека выступил стальной наконечник стрелы, разорвав при этом кадык с противным, глухим треском. Мужчина издал булькающий звук и повалился прямо на него. Одновременно с этим окружающее пространство наполнилось громкими криками и яростным собачьим лаем. Тим с отвращением сбросил с себя мёртвое тело, но при виде смертельного хаоса, в который превратился дотоле спокойный лагерь, тут же ничком распластался на полу и замер рядом с трупом в надежде, что его самого посчитают мёртвым. Стараясь не шевелиться, он с замиранием сердца смотрел на схватку кочевников с нежданно появившимся противником.

Нападавшие с громкими воплями ворвались в лагерь верхом на больших мохнатых псах. Все они были девушками, и каждая из них казалась Тиму беспощадным воплощением смерти. Прикончив стрелами первых, оторопевших от внезапного нападения мужчин, они побросали свои небольшие луки на землю и, соскочив со спин животных и выхватив короткие мечи, бросились на остальных врагов врукопашную. К этому времени кочевники уже успели спустить своих собак с привязи, и они накинулись на псов наездниц, в несколько раз превосходивших их по размерам. К людским крикам прибавились истошные собачьи визги и злобное рычание. Пока звери рвали друг друга клыками и когтями, люди сошлись в смертельном бою. Кочевников было втрое больше, чем девушек-воительниц, но они значительно уступали последним в быстроте и ловкости. Парень словно зачарованный наблюдал за тем, как спешившиеся наездницы бросаются в самую гущу врагов, вращая мечами с невероятной скоростью и нанося противникам ужасные раны. Воины один за другим падали на землю со вспоротыми животами и отрубленными конечностями, не успевая при этом причинить серьёзного вреда бойцам противоположного пола.

Одна из воительниц поразила Тима своей восхитительной красотой. Девушка имела безупречное телосложение и тонкие, идеальные черты лица. Обладая такими особенностями, она заметно выделялась даже среди своих боевых подруг, хотя все они без исключения были значительно привлекательнее тех женщин, которых юноше довелось поведать за свою короткую жизнь. Он невольно залюбовался этой красавицей: её светлые волосы были стянуты на затылке в узел, а одежда состояла лишь из коротких кожаных шорт и небольшого лоскута материи, туго обтягивавшего маленькую грудь, скорее всего, для того, чтобы не стеснять движений в бою. Два узких кожаных ремня обхватывали крест-накрест верхнюю часть тела, а на спине к ним был прикреплён длинный чехол, выполнявший роль ножен для её клинка. Обута она была в необычные, высокие ботинки со шнурками, доходившими до икр. В принципе, все наездницы были одеты подобным образом, но на них Тим почти не смотрел — прекрасная белокурая воительница завлекла всё его внимание. Между тем ей одной удалось уничтожить уже больше кочевников, чем другим девушкам вместе взятым. Она передвигалась с животной грацией, легко меняла своё местоположение на поле боя, а также комбинации и траектории ударов меча, чьё лезвие уже успело стать бордовым от крови её многочисленных жертв.

Воительницы, похоже, не собирались оставлять своих врагов, даже раненых, в живых, и кочевники, осознав этот прискорбный факт, стали защищаться с особым ожесточением. Один из них, широкоплечий горбун с длинными, свисающими почти до самой земли, руками яростно набросился на приглянувшуюся Тиму девушку. Этот человек отличался от своих сородичей угрюмым нравом и за всю дорогу от пастбища до временного лагеря не произнёс ни одного слова и даже ни разу не улыбнулся. Соплеменники во время похода обходили его стороной и относились к нему настороженно. Видимо, в его горбатом теле и чрезмерно длинных руках скрывалась недюжинная сила и сейчас ему предоставилась возможность наглядно это продемонстрировать.

Широкими взмахами своего двуручного меча он стал оттеснять блондинку из круга сражавшихся. Не зная усталости, горбун выписывал клинком замысловатые петли в воздухе перед собой. Девушка попятилась от него назад, пытаясь время от времени безуспешными выпадами найти брешь в его защите, но противник не сбавлял хода, вынуждая её тем самым отступать ещё дальше. Вдруг, к своему ужасу, парень осознал, что эти двое постепенно приближаются к нему. Он увидел, как одна из наездниц, покончив с очередным врагом, обратила своё внимание на то, что её подруга находится в опасности, и устремилась к ней, однако сразу же была остановлена толстым, безобразным кочевником, вставшим у неё на пути с боевым топором в руках.

Тим ещё плотнее прижался к поверхности пола у трупа мужчины, пронзённого стрелой в самом начале боя, и тут взгляд его случайно упал на нож, свисавший у того с бедра. Стараясь не совершать лишних движений, юноша осторожно вынул оружие из чехла и прижал его к своему животу, одновременно наблюдая за тем, как воительница отчаянно пытается парировать мощные удары горбуна. Их отделяла от Тима буквально пара шагов, когда кочевник выкрикнул что-то нечленораздельное и нанёс широкий рубящий удар по диагонали снизу вверх. Девушка, очевидно, не успела уклониться и поэтому просто отпрыгнула назад, чтобы не стоять на траектории движения вражеского клинка. В этот момент удача отвернулась от ловкой красавицы: её ботинок зацепился за руку мертвеца, нога подвернулась, и она, не сумев восстановить равновесие, упала через труп на спину, прямо рядом с оторопевшим парнем. Он ещё успел заметить выражение недоумения у неё в глазах, как будто произошло нечто такое, что изначально не было предусмотрено планом действий, а потом услышал торжествующий рёв горбатого кочевника. Воин занёс меч над своей головой, намереваясь нанести решающий удар, и в этот миг Тим совершил такой поступок, на который никогда бы не решился при других обстоятельствах. Он даже не успел его до конца осмыслить, словно тело вздумало действовать самостоятельно, не спрашивая при этом позволения у разума.

Юноша вскочил и со всей силы, на какую был только способен, всадил нож горбуну в живот, пробив при этом его кожаную куртку и утопив острое лезвие на всю длину в брюшной полости. Мужчина удивлённо захрипел и уставился на торчащую из его тела костяную рукоять ошеломлённым взглядом. Нападение было настолько неожиданным, что он на мгновение замер, так и оставшись стоять с поднятыми вверх руками и клинком. Тим лихорадочно обдумывал, что же предпринять далее, как вдруг почувствовал мощный рывок сзади за плечо, от которого его развернуло в сторону. Это была белокурая воительница. Она уже успела подняться на ноги и отодвинула его со своего пути, чтобы завершить начатое им дело. Без промедления девушка одним быстрым движением вонзила свой меч в горло кочевника, а затем резко дёрнула лезвие в сторону и рассекла таким образом мышцы шеи. Кровь хлынула ручьём из ужасной раны, и сражённый враг рухнул им под ноги.

Молодой пастух ещё обескураженно смотрел на мёртвое тело недавнего противника, а блондинка уже развернулась к нему спиной, собираясь, очевидно, вновь присоединиться к своим смертоносным подругам, но надобность в этом уже отпала — бой закончился, и все враги были повержены. Покрытые каплями пота и чужой крови воительницы расхаживали между лежащими на земле телами мужчин и точными ударами добивали стонущих раненых. Тима передёрнуло от отвращения. Могучие псы девушек к этому времени загрызли всех мелких собак кочевников и сейчас зализывали свои раны. Четверо дрожащих молодых рабов и хмурый, но не показывающий страха, Хромой сбились в кучу у свиных туш и покорно ожидали своей участи. Девушки не обращали на них пока никакого внимания, всецело занятые своим мрачным делом. Только сейчас парню удалось подсчитать их точное число. Воительниц было всего десять. Десять вместе с той, кто всё ещё стояла рядом с Тимом и внимательным взором оглядывала место уже свершившегося сражения. Отряд кочевников состоял из тридцати человек, и никому из них не удалось выжить.

Их противники были воистину грозными бойцами, и юноша уже догадался, кем они являлись на самом деле. Ему уже приходилось слышать о грозных союзниках Клыкастых — Клане Всеобщей Любви, а также об одной удивительной группе воинов из этого племени, которая полностью состояла из прекрасных наездниц, необычайно сильных, выносливых и беспощадных в бою. О них ходило множество легенд, и рабы любили пересказывать их друг другу долгими, унылыми вечерами в своих хижинах на плантациях и фермах. Согласно этим историям, главной у свирепых женщин была Дева-Воительница, обладающая невероятной красотой и нечеловеческой силой…

Пока эти мысли занимали Тима, одна из девушек, мускулистая брюнетка с коротко остриженными волосами, отделилась от остальных и направилась к нему и его светловолосой соучастнице в схватке с горбуном. Она остановилась с обнажённым мечом в руке в шаге от блондинки и сообщила:

— Дева, мы уничтожили всех грязных недоносков, а псы отделались лишь незначительными укусами. Зубы вражеских гончих не смогли пробиться сквозь их густую шерсть. Новая порода оправдала наши надежды!

— Это хороший результат, Кира! Я очень довольна. Кто-нибудь из охотниц ранен? — спросила воительница неожиданно мягким и приятным голосом, от звучания которого у парня слегка закружилась голова.

— Пию задел вот этот ублюдок, перед тем как переключился на тебя. — Кира направила остриё своего клинка на труп горбатого кочевника. — У неё рассечение плеча, но, к счастью, кость не задета. Мы уже позаботились о ране.

— Ясно. Придётся ей на время забыть об Охоте.

— А что будем делать с рабами? Может, тоже их прикончим? Хотя его бы я оставила, — теперь она с плотоядной ухмылкой указала мечом на Тима, — такой красавчик! Поразительно, как он оказался здесь, среди этих уродов?

Белокурая девушка повернула своё лицо к парню и улыбнулась ему, причём её улыбка была приветливой и открытой, в отличие от усмешки соплеменницы.

— Нет. Мы оставим их в живых, — ответила она. — Пусть сами выбирают свой путь. Если захотят, могут возвращаться к себе на ферму. Или податься на Дикие Земли. Я бы на их месте так и поступила.

— А что с красавчиком? Позволь, я возьму его в качестве трофея.

— Ты неисправимая блудница! — звонко и добродушно рассмеялась Дева. — Я запрещаю тебе. Оставь его в покое. Сегодня он спас мне жизнь, и я в долгу перед ним.

— Как жаль… Такое тело пропадает…

— Пойдём, Кира. Надо собираться, нас ждут в Клане.

Девушки направились к своим подругам, а Тим смотрел им вслед и странное чувство утраты вдруг стало неожиданно овладевать им. В эту минуту его тело во второй раз за сегодняшний день совершило безрассудный поступок, не посовещавшись при этом предварительно с головой. Ноги сами бросились вперёд, вдогонку за молодыми женщинами, и, уже почти настигнув их, он выкрикнул:

— Стой, Дева!

Обе воительницы резко развернулись и выставили оружие в его сторону. Когда он подбежал к ним, прекрасная блондинка усмехнулась и убрала меч обратно в чехол на спине, а её спутница, напротив, подняла свой клинок и направила его в грудь юноше.

— Чего тебе надо, раб? — грозно спросила брюнетка. — Что ещё непонятно? Убирайся!

— Подожди, — спокойно произнесла Дева и положила свою ладонь на руку Киры, принуждая тем самым опустить оружие. — Говори, парень! Ты ведь хочешь нам что-то сообщить?

— Я просто хотел сказать, что ты очень красивая… — заплетающимся языком неловко пролепетал Тим, сам поражаясь своей собственной храбрости. — Разреши мне уйти с вами…

— Тебе не место рядом с нами! — надменно выдохнула Кира. — Возвращайся к своим друзьям-уродцам. С твоей смазливой внешностью ты когда-нибудь станешь у них королём!

Она захохотала, а её боевая подруга взглянула на неё и нахмурилась.

— Оставь меня с ним! Иди-ка лучше, приведи мне моего пса! — резко приказала Дева.

Крепко сложенная воительница моментально замолчала, злобно взглянула на юношу и, коротко кивнув своей предводительнице, гордо удалилась.

— Ты необычный человек! Очень смелый! — Девушка с интересом посмотрела на Тима. — Я бы взяла тебя с собой, но существуют определённые правила, которые мне не дано изменить… Понимаешь?

— Ты же сама сказала, что мы вольны отправляться куда угодно. Я сделал свой выбор и хочу уйти с тобой! Я хороший работник. Ты не пожалеешь!

Она тихо рассмеялась, и от её смеха волна тепла прошла по телу пастуха.

— Мне не нужны работники и тем более рабы. Но ты можешь прийти к нам как свободный человек. И жить среди нас, в нашем Клане. И тогда я верну тебе свой долг.

Парень густо покраснел, а очаровательная блондинка вновь улыбнулась, видя его реакцию. О Клане Всеобщей Любви ходили разные слухи, в том числе и о диких сексуальных оргиях с участием всех членов этого диковинного народа во время проведения внутриплеменных праздников и торжеств.

— Это не то, о чём ты наверняка подумал… Ещё не знаю как, но я постараюсь вернуть долг. При одном условии.

— Каком? Я всё сделаю!

— Условие очень простое: останься в живых и разыщи меня.

Тут к ним вернулась Кира, ведущая на привязи большого серого пса. Дева легко вскочила мохнатому зверю на спину и ухватилась рукой за шкуру на его загривке.

Она бросила долгий, пристальный взгляд на юношу, словно хотела навсегда запомнить его лицо и спросила:

— Кстати, как звучит твоё имя?

— Тим…

Девушка улыбнулась ему последний раз, затем резко ударила пятками в бока собаки, и та бесшумно сорвалась с места и помчалась вдаль. Вслед за ней последовали другие воительницы верхом на своих животных. Осталась только одна Кира. Она уже развернулась, чтобы идти к своей собаке, лежащей неподалёку в одиночестве на полу, но замерла, когда парень схватил её за руку. Увидев это, пёс заметно напрягся, угрожающе зарычал и оскалил мощные, белые клыки.

— Тихо, Ворчун! — бросила в его сторону хозяйка и обернулась к Тиму с недовольной гримасой на лице. — Ну, что тебе? Не забывай, Девы уже нет с нами, и никто не помешает мне убить тебя одним ударом!

— Скажи мне, как её зовут?

— Деву? У неё нет имени. Она Дева-Воительница! Её все так называют.

— Как мне найти ваше племя?

— Клан? Легко! Если ты пройдёшь через сторожевые посты Армии Хаоса, и при этом солдаты не догадаются, что ты их беглый слуга, то после твоего прибытия в Цитадель, любой Клыкастый покажет тебе, где находится наш лагерь. Чуть не забыла, смотри не попадись по дороге к кочевникам, иначе вновь станешь жалким рабом. Как видишь, всё очень просто!

Она издевательски захохотала, довольная своей собственной шутке, и громко свистнула псу. Тот сразу же вскочил на лапы и подбежал к ним. Взобравшись ему на спину, Кира взглянула на обескураженного юношу и обронила:

— Не расстраивайся, красавчик. Уходи лучше на Дикие Земли, пока тебя не поймали армейцы и не вернули на ферму. А Дева-Воительница пусть останется для тебя несбыточной мечтой. Хоть какое-то утешение в твоей убогой жизни!

После этих жестоких слов девушка умчалась догонять своих соратниц, а удручённый Тим побрёл к товарищам по несчастью. Он понимал, что она была права. У него не было никаких шансов пробраться живым в Цитадель Армии Хаоса. Парень подошёл к остальным пастухам и уселся на свиную тушку. Они осыпали его вопросами, на которые он сначала не хотел отвечать, но потом всё же поведал им, о чем говорил с двумя воительницами. Как и следовало ожидать, земляки высмеяли его и обозвали легкомысленным придурком, так как он, по их мнению, сильно рисковал жизнью, ввязываясь в разговор с женщинами-воинами. Лишь один Хромой угрюмо молчал, внимательно разглядывая его из под полуопущенных век и воздерживаясь от каких-либо комментариев.

Между тем все принялись горячо спорить по поводу того, что же делать дальше. Кто-то предлагал разделиться и разойтись в разные стороны, прихватив с собой оружие кочевников и мясо, которое они всю дорогу волокли с фермы, но высказывалось и прямо противоположное мнение о том, что, напротив, им следует оставаться вместе и пытаться сбежать с территории Клыкастых одной организованной группой. Страсти всё накалялись, а Тим сидел молча, склонив голову и погрузившись в свои мысли, пока спор не был неожиданно прерван Хромым.

— Хватить уже молоть чепуху! — раздражённо рявкнул старик и, заметив, что все удивлённо замолчали, продолжил уже более спокойным тоном: — Вы, тупицы, не сможете далеко уйти отсюда. Все границы надёжно перекрыты, кроме того, воины Клана Всеобщей Любви свободно шастают по всей земле Клыкастых в поисках жестоких забав и приключений — невольными свидетелями этого мы как раз и стали сегодня. Вы, свинопасы, не в курсе, а я, будучи в услужении у Наместника, достаточно наслушался о подобных развлечениях этих извращенцев. Также не следует забывать и о кочевниках, рыскающих повсюду в поисках лёгкой добычи. Они будут вам тоже очень рады!

— Что ты предлагаешь? Ты называешь нас тупицами, а сам ведь ничем от нас не отличаешься! — злобно огрызнулся один из пастухов — кривой, одноглазый Томас.

— Как ты думаешь, почему Наместник взял к себе в личные рабы именно меня, несмотря на мой преклонный возраст? Потому что он сразу понял, насколько глупы все остальные жители фермы! — Хромой язвительно засмеялся, а молодые мужчины недовольно нахмурились. — Вы все никогда не верили мне, но я действительно родился и вырос в лесу, и много повидал на своём веку, в отличие от вас! Знаю точно: вы все погибнете, если решитесь воплотить ваши дурацкие планы в жизнь. Поэтому предлагаю вам не просто бежать неизвестно в каком направлении, а уходить вместе со мной прямиком на Дикие Земли!

Пастухи молча смотрели на старика несколько секунд, а потом все разом шумно загоготали. Только Тим не присоединился к всеобщему веселью. Старик сначала в бешенстве переводил взгляд с одного на другого, а потом с досадой сплюнул и поковылял прочь. Отойдя на несколько шагов от них, он грязно выругался и сел на пол, бормоча что-то себе под нос.

Томас вытер слезу с единственного глаза, выступившую от безудержного смеха, и заявил:

— Ну и рассмешил, старый болван! Ладно, парни, хватит совещаться! Пусть сумасшедший Хромой топает в лес на свою погибель, а я лично возвращаюсь назад, на ферму!

Смех тут же прекратился, и мужчины недоверчиво уставились на него.

— Что вылупились на меня, как кролбараны на овцу во время течки? Или всё-таки прав был старикан, когда говорил, что вы тупые? Клыкастые уже наверняка снарядили погоню, чтобы разыскать похитителей рабов и свиней. Если мы вернёмся добровольно, да ещё и с мясом, они вернут нас на ферму и позволят нам и дальше жить там. Все другие варианты принесут только смерть! Подумайте сами своими скудными мозгами!

Его слушатели понуро опустили головы и задумались. Юноша с удивлением наблюдал за ними. Ещё минуту назад они смеялись над Хромым и были полны грёз и надежд, а теперь все их радостные чувства исчезли, не оставив и следа. Даже ростом они стали как будто меньше, словно жестокая реальность непомерным грузом навалилась на их плечи и пригнула к земле. Внезапно Тим с предельной ясностью осознал, что ему не место среди них. Он не хотел снова возвращаться на ферму и быть до своей смерти свинопасом. Теперь у него есть цель в жизни и шанс порвать с прежним существованием в качестве раба без надежды на лучшее будущее. Он найдёт Деву, чего бы это ни стоило! Но сначала надо хотя бы выжить, и помочь ему в этом может только один человек…

Он поднялся на ноги и направился к Хромому.

— Я верю тебе и готов идти с тобой! — твёрдо произнёс Тим, остановившись перед сидевшим спиной к пастухам стариком.

Тот, вздрогнув от неожиданности, обернулся и посмотрел недоверчивым взглядом на парня:

— Уверен?

— Да. Мне надо обязательно выбраться отсюда. И ты мне в этом поможешь.

— Не боишься? У твоих дружков трясутся колени, когда они слышат о Диких Землях.

— От страха? Или от смеха?

— Ах ты, щенок! — Хромой побагровел от возмущения. — Ты насмехаешься надо мной?

— Не злись. Это просто шутка. И они вовсе не мои дружки.

— Ну да… — Старик вновь успокоился. — Ты и не похож на них. У тебя правильное лицо без единого изъяна и хорошее, здоровое тело. Как тебя угораздило таким народиться? Хотя у меня имеются определённые догадки. Знаешь ли, я знал немного твою мать. Она была не из здешних…

— Я в курсе, — резко оборвал юноша Хромого, любимым занятием которого было вспоминать о былых днях и часами болтать об этом. — Знай, я пойду вместе с тобой, но не собираюсь оставаться навечно в лесу.

— Почему?

— Мне надо будет разыскать одного человека…

— Ты что, действительно поверил словам шлюхи? Ты хочешь найти ту смазливую бабу?

— Не называй её так! Или ты пожалеешь об этом! — медленно произнёс Тим, недобро сузив глаза и сжав руки в кулаки.

— Полегче, полегче, парень! — примирительно проговорил старик и с опаской взглянул на него. — Ты же сам слышал все эти слухи про Клан. Думаешь, она не такая?

— Дева — другая! Я видел это в её глазах.

— Да ты, похоже, втюрился! — Хромой сипло засмеялся, но тут же замолк, увидев потемневшее от гнева лицо юного пастуха. — Ладно, это не моё дело…

— Так мы идём на твои Дикие Земли или нет?

— Идём, идём… И чем быстрее мы отсюда уйдём, тем лучше. Главное, не забыть взять с собой нашу долю мяса и какое-нибудь оружие.

— Хорошо. Я пойду за мясом и поищу себе подходящий клинок среди трупов.

— Только не меч! Выбери лучше крепкий, острый нож. Нож легче спрятать, да и у Клыкастых он не вызовет вопросов, если мы вдруг попадёмся к ним в лапы.

Тим кивнул и направился к свиным тушкам, чтобы отрезать от них лучшие куски и доверху набить ими походные сумки, которые он уже присмотрел у одного мёртвого кочевника. По пути он подошёл к трупу горбуна и, поборов отвращение, вынул нож у того из живота, а затем тщательно вытер лезвие от крови и срезал чехол для него с бедра бывшего хозяина. Вооружившись таким образом, он подошёл к остальным мужчинам, занятым делёжкой мяса. Как оказалось, один из них всё же решил не возвращаться в деревню и уйти в одиночку с земли армейцев.

К тому времени Томас позаимствовал у горбуна его оружие, двуручный меч, и сейчас был занят тем, что разделял с его помощью свиные тушки на ровные части. Нарубив достаточно мяса, он бросил клинок парню под ноги и заявил:

— Держи тесак! Нарежь себе и старику мяса, если не хочешь тащить всю тушу целиком. Быстро шагать с таким багажом не получится.

— Спасибо! — сказал Тим и наклонился, чтобы подобрать меч.

— Ты уверен, что хочешь идти с ним?

— Да. Я так решил. Вижу, Сэм тоже покидает вас? — Он указал на пастуха, стоявшего в стороне от других и торопливо запихивающего мясо в походные сумки.

— Сэм, конечно, дурак, если поступает так, но даже у него хватает ума не топать вместе с Хромым в лес. Мне жаль тебя, Тим. Наши матери ведь были когда-то подругами, пока твоя не умерла.

— Да, я знаю.

— Он погубит тебя, этот полоумный старик.

— Плевать. Не хочу возвращаться на ферму, к свиньям и кролбаранам.

— Как знаешь… Иди, раз принял такое решение. Может, тебе улыбнётся удача. А нам уже надо уходить, пока мясо ещё не начало портиться.

Томас протянул ему мозолистую руку, и юноша с чувством пожал её.

— Счастливого пути, Тим!

— А тебе — счастливого возвращения домой, Томас!

Одноглазый пастух кивнул и, взвалив на плечо сумку с мясом, присоединился к своим товарищам. Больше никто из них не разговаривал с Тимом и даже не прощался с ним. Он набил провиантом две сумки, для себя и Хромого, взял ещё увесистый бурдюк с водой и направился к поджидавшему его старику. Когда он подошёл к нему, тот с довольной ухмылкой продемонстрировал парню кинжал с узким лезвием.

— Смотри, я тоже выбрал себе отличный нож. Сил у меня недостаточно, чтобы нанести мощный удар, а таким вот инструментом можно проткнуть тело врага, даже особо не напрягаясь. Его узкая сталь легко пройдет между рёбер!

— Я запасся провизией и водой. Мы можем идти.

— Молодец! Следуй за мной и всегда слушайся меня. Мне кажется, я ещё смогу сделать из тебя приличного воина, несмотря на то, что ты всю свою жизнь провёл со свиньями.

— Хватить уже болтать. Нам пора.

— Ты прав. Уходим. А эти недоумки пусть возвращаются в свой свинарник лизать задницы Клыкастым! — Хромой кивнул в сторону пастухов, уже готовых под предводительством Томаса покинуть опустошённый лагерь кочевников.

Парень помог ему подняться на ноги, и они вдвоём, не оглядываясь, зашагали в противоположном направлении…

Вспоминая в мельчайших деталях эти события, Тим и сам не заметил, как уснул под мерный храп лежавшего рядом с ним попутчика. Проснулся он от странного, тревожного чувства и, не успев ещё даже раскрыть своих глаз, понял, что они в опасности. А когда он всё-таки сделал это, то увидел прямо у своих ног большую, тёмную фигуру, возвышающуюся над ними и закрывающую собой ночной небосвод.

Человек стоял молча и абсолютно неподвижно. В темноте невозможно было рассмотреть его лицо, лишь только коротко остриженные волосы, высокий рост и широкие плечи выдавали в нём мужчину. Его руки свободно свисали по бокам, и в одной из них он держал короткий меч. Внутри у юноши похолодело от мысли, что незнакомец, возможно, уже долгое время наблюдал за ними и в любой момент мог перерезать им, безмятежно спящим, шеи. Он резко толкнул локтем Хромого в бок, тот что-то недовольно пробурчал и раскрыл глаза. Последующие его действия ошеломили Тима своей стремительностью. Хромой моментально вскочил на ноги и бросился на ночного гостя с кинжалом в руке. Старик загородил своим телом обзор, и парень не смог рассмотреть, что же случилось дальше, но отчётливо услышал хлёсткий звук удара и стон, а потом Хромой рухнул на своё прежнее место. Он тяжело упал на спину, и голова его ударилась затылком об землю. В сумеречном свете было видно, что у него в груди, в области солнечного сплетения, разверзлась широкая рана, и из неё обильно лилась тёмная кровь. Старик издал последний хриплый вздох и затих. Он был мёртв.

Тим с ужасом смотрел на труп своего старшего друга, и безудержная ярость наполнила его душу. Он перевёл взгляд на убийцу и увидел, что тот даже не изменил своей позы и стоял как вкопанный, словно ничего и не произошло. Юноша выхватил нож из чехла и с диким воплем кинулся на врага. Казалось, что незнакомцу уже не уйти от возмездия: Тим почти дотянулся до него, и кончик лезвия вроде бы уже прикоснулся к телу противника, как вдруг бывший пастух ощутил тяжёлый удар сбоку, точно в нижнюю челюсть. В голове его ярко вспыхнули звёзды и тут же погасли, оставив после себя только кромешную тьму…