Во имя рода

Часть 2 Глава 7

О том, что конфликтная ситуация между двумя основными аристократическими альянсами нашей губернии еще очень далека от разрешения, я смог своими собственными глазами убедиться во время начавшегося обеда. Как обычно, мы, вместе с прочими гимназистами — не аристократами, дружной гурьбой примчались в столовую и приступили к поеданию накрытых там для нас простых, но вкусных и сытных блюд. И, разумеется, этот праздник живота, тоже вполне традиционно сопровождался ведущимися между учащимися разговорами. Ора, чтобы в ушах звенело, конечно, не было, но эдакий негромкий, неумолчный гул стоял, не прерываясь практически ни на секунду.

И тем более привлекающими внимание стали грохот и звон упавшей и, соответственно, разбившейся тарелки и просто-таки сгустившаяся после этого в столовой тишина. Я, отследив взгляды своих соседей, тоже перевел свой взор со своей тарелки с гречневой кашей с мясной подливой в сторону той части столовой с обеденными столиками, где вкушали обед наши аристократы. Угу, именно наши. И именно вкушали. В прошедшем времени. По какой-то причине (хотя, почему по какой-то, по самой что ни на есть, уважительной, у них же к этому времени уже должна самая настоящая война начаться), все три наших основных аристократа, даже виконт Картаус, хоть его клан, вроде, в союз родов и не входил, собрались вместе, за одним столиком. И вот на этот самый столик и была обрушена тарелка с борщом. Не просто случайно опрокинута, а именно демонстративно брошена, с размаха. Так что картина последствий этой катастрофы получилась вполне эпичной: залитая, красных подтеках, скатерть и трое наших классных аристократов, тоже все в брызгах того же цвета. Безухов вынужден был даже салфеткой, чтобы вытереть лицо, воспользоваться. Конечно, не кровь, но определенные ассоциации навевает.

— Мне право неловко, господа, — из-за соседнего стола неторопливо и вальяжно поднялся автор всего этого безобразия, — никогда не любил эту вашу росскую кухню. То ли дело харчо, или, скажем лобио, думаю, пятна от этих замечательных блюд смотрелись бы на ваших унылых физиономиях гораздо живописней.

— Это княжич Давид Джугадзе, один из главных задир второго «А», — шепот Васьки Прикащикова в установившейся в гимназической столовой тишине разнесся на половину зала. — Он уже целую кучу боевых заклинаний изучил.

— Дуэль! — Ну, а что еще оставалось Петру Безухову?

— Дуэль! — Эхом повторил вызов Олег Картаус.

— Я дама, но, думаю, даже моих скромных сил хватит, чтобы преподать вам чуточку хороших манер, — завершила церемонию коллективного вызова Аделаида Вязникова.

— Замечательно! Принимаю ваши вызовы, расхрабрившиеся ремесленники. И прошу поторопиться с секундантами. На пятницу, в пять часов вечера, я уже занял очередь на дуэльную арену. Надеюсь, двух дней для подготовки вам хватит? С храбростью там собраться… или завещание на всякий случай написать. Было бы крайне обидно эту мою очередь не использовать. Начиная с сегодняшнего дня, время для поединков на этой арене теперь будет в бо-о-ольшом дефиците. — Давид Джугадзе, рябой коренастый парнишка с презрительно поджатыми тонкими губами небрежно кивнул спровоцированным им на дуэль ребятам из моего класса и с высоко задранным подбородком зашагал прочь из обеденного зала. Сразу стайка ребят с латунными цифрами «2», сияющими отполированным металлом с краснеющих суконных петлиц, бросив на тарелках недоеденные блюда, повалили следом. Знакомая картина. Прихлебатели отправились за своим вожаком.

Поднялись со своих мест и забрызганные супом одноклассники. Стайка сопровождения у них вышла пожиже, но тоже была. Во всяком случае, тот же Скворцов сегодня точно остался без обеда. В отличие от меня. Не то, чтобы я совершенно равнодушно относился к чести нашего класса, но дуэль же состоится только в пятницу, а гречневая каша с громоздящимися поверх нее кусочками говядины испускают столь чарующие для моего пустого желудка ароматы….

Кажется, это уже было. Именно подобные мысли пронеслись в моей голове, когда меня, спешащего на очередной урок алхимии, снова отловила в коридоре для разговора баронесса Вязникова. Впрочем, именно эти самые мысли я оставил благополучно при себе. Спокойно прошел следом за ней в уже знакомый уголок, да и обратился к ней со всем возможным вежеством.

— Чем могу служить, Аделаида Викторовна? — Не то, чтобы собирался и в самом деле ей услуживать, но и о скорой сдаче выработанных бабушкой алхимических снадобий и экстрактов тоже не забывал. Алхимическая лавка ее отца во всем Вятске, насколько я смог выяснить, одна единственная. Откажутся покупать, придется ехать куда-нибудь в Старгород, если еще не дальше. Причем, без всяких гарантий, что там удастся сбыть свой весьма специфичный товар по хоть сколько-то соизмеримым ценам.

— Именно, что можешь, — уставилась практически немигающим взором в мои глаза отставившая всякий этикет девица. — Наш коллективный вызов на дуэль ты сам видел. Не стану скрывать, этот сынок горского князя — боец серьезный. Боевых заклинаний второго уровня в его арсенале, вроде как еще нет, но вот первоуровневыми он способен своего противника буквально засыпать.

— Предлагаете мне выступить в дуэли от вашего имени? — Не стал я играть с баронессой в несознанку. Времени до начала урока оставалось уже немного, да и просто захотелось расставить все точки над «И», раз уж у меня это не получилось с первого раза.

— Ты учащийся нашего класса и ты — дворянин. — Снова принялась давить меня своим взглядом баронесса. — Твое выступление от моего имени на дуэли будет выглядеть вполне естественно.

— И так же естественно я получу в физиономию какой-нибудь Огненный шар или Сосульку. Несмотря на все мои успехи в учебе, заклинания даже самого мало-мальского щита я пока еще так и не изучил.

— Начнем с того, что смерть или даже серьезная инвалидность на школьной арене почти исключены. Против первоуровневых заклинаний, выдаваемые там защитные амулеты действуют вполне надежно. Ну, а небольшие травмы и ожоги, которые в результате все же получаются, залечит приглашенный на поединок целитель. — Легкомысленно отмахнулась Вязникова от моих доводов как от чего-то совершенно несущественного.

Угу, тут бы я, конечно, с ней поспорил. Целитель же только раны, опасные для жизни, залечивает. Остальное, включая последующие возможные воспаления и шрамы, — исключительно за деньги пострадавшего. Однако же спорить с упертой девицей я все же не стал. Побоялся показаться в ее глазах слишком уж меркантильным или даже трусливым. Разобравшись, как ей показалось, с моими доводами, баронесса приступила к озвучиванию возможных плюшек. Потому я буквально весь обратился во слух.

— … Для своего рыцаря, вступившегося за меня на поединке, я могла бы предложить многое, — витийствовала рыжая-конопатая девица, заглядывая мне в глаза в романтическом экстазе, — к примеру, пригласить своего собственного наставника, чтобы он обучил тебя какому-нибудь ценному и полезному заклинанию. За два дня, ко времени назначенной дуэли, ты, конечно, ничего нового выучить не сумеешь, но жизнь ведь этой дуэлью не заканчивается….

— Первоуровневое заклинание, даже какое-нибудь редкое и эффективное, если просто нанимать для его изучения наставника, вряд ли обойдется больше, чем рублей в сорок или пятьдесят… — сделал я финансовую прикидку подобного предложения, своей интонацией давая понять своей собеседнице не интересность для меня подобного расклада. — А уже заклинание второго уровня вряд ли мне, в мои десять лет, покорится. Я ж все же не гений из древнего магического рода, типа того же Барятынского.

— Десять лет, а торгуешься как сорокалетний прирожденный торгаш, — фыркнула баронесса, уязвленная моим замечанием, казалось, в самое сердце. — Настоящий дворянин даже бы обсуждать цену помощи попавшей в беду даме не стал.

— Так то дворяни-и-ин, — протянул я, не поддавшись на столь примитивную уловку. Ну, раз обвинение в меркантильности все же прозвучало. — Я же живу в деревне, в простом доме, а не где-нибудь в поместье, в окружении менестрелей и трубадуров.

— Тогда могу предложить тебе какое-нибудь постоянно действующее снадобье до второго уровня включительно.…Даже кое-какие препараты третьего уровня из тех, что вырабатываются исключительно из местного сырья.

А вот это уже интересно! Постоянно действующие — значит, изменяющие что-то в организме их принявшего на постоянку. Силу мышц там, или скорость реакций, или и вовсе, к примеру, повышают остроту нюха. А что? Видел я в лавке Вязниковых и такое зелье. И цены на подобные препараты уже составляли не десятки, а сотни рублей, а на некоторые — так и вовсе уже выражались четырехзначными цифрами. Но, раз пошла такая пьянка, я решил попытаться еще понаглеть.

— Готовые зелья — не так интересно. Вы, Аделаида Викторовна, мне лучше бы рецептик-другой на их изготовление бы подкинули. К примеру, на панацею.

Угу-угу, сам понимаю, что фиг мне, а не панацея. Тут же, я полагаю, счет даже не на тысячи золотых идет, а на многие десятки и сотни тысяч. Но это ж не нами, а еще нашими далекими пращурами такая традиция заведена: «если что нужно, проси втрое больше, тогда, быть может, все же и дадут в аккурат столько, сколько надо».

Против всех моих ожиданий мелкая баронесса не начала схода отказывать мне в моих запросах, как несбыточных. Напротив, чуть ли не на смех подняла.

— Рецепт панацеи? Можно. Только не говори потом, что обманула. В состав этого лекарства чуть ли не от всех болезней входит под два десятка наименований редких и иноземных магических ингредиентов. Экстракт из дикорастущего живосила — только один из них. И, кстати, из всех тех его фунтов, что мы закупили у тебя, готовой к употреблению собственно панацеи нам на руки досталось общим счетом даже меньше двух дюжин порций. Остальной экстракт пошел на обмен с маврами за их Слезу Левантских гор и с греками. Греков вообще с трудом уломали. Печень адской гончей, чтоб ты знал, добывается даже далеко не каждый месяц, а кроме изготовления панацеи используется еще не в одном десятке зелий четвертого и пятого уровня. Дефицит страшенный. Так что, Огнев, берешь в качестве платы за участие в дуэли затребованный тобой рецепт?

Все же, услышав комментарии касательно рецепта дорогостоящего целебного средства, преподанные мне в таком ключе, от изначально задуманного, а ныне сомнительного приобретения я решил отказаться. Затребовал пару зелий: улучшающее память (говорят, очень помогает при заучивании плетений заклинаний, начиная со второго уровня) и чуточку усиливающее регенерацию. От приема последнего отрезанные руки и ноги вновь, конечно же, не вырастут, но в сочетании с ранее выученным мной заклинанием Начальной Регенерации какой-то эффект в этом направлении все же непременно должен был быть.

— Значит, ты согласен⁈ — Обычно важная и степенная одноклассница, услышав, наконец, про мое согласие, аж даже в ладоши хлопнула от эмоций. — Фух, думала уже, никогда тебя под… убедить не удастся. Сегодня же к вечеру эти эликсиры тебе доставят… ну, или край — к завтрашнему вечеру, если на сегодня у посыльного в нашей лавке будет заказ где-нибудь за городом. Только и ты, Огнев, смотри, раз договорились, то никаких потом «передумал» быть не должно.

— А чего мне передумывать? Сами же сказали, Аделаида Викторовна, дуэль не смертельная, а на эти зелья в вашей лавке я давно уже облизывался, — честно признался я, оставляя, тем не менее, за скобкой тот факт, что отказывать в конкретно данном случае дочери главы единственного рода, с которым у меня торговые отношения, я не собирался изначально. Одноразовая услуга, пусть даже и такая рисковая — это все же не первоначально предложенный ей едва ли не постоянный контракт на служение.

Все же, при расставании, не удержался от вопроса:

— Может, все же признаетесь, Аделаида Викторовна, почему именно я?

И против всех моих ожиданий, ответ на этот вопрос был мной получен.

— Мы, Вязниковы, — алхимики, нам без понимания скрытых возможностей в используемых нами ингредиентах нельзя. Ты, Огнев, тоже ощущаешься магически заметно сильнее, чем прочие наши не клановые одноклассники.

Даже немного опешил от такого признания. И еще сразу же задумался: в чем исток этих ощущений Вязниковой? Может, не сам я так выделяюсь, а всего лишь почти постоянно болтающийся возле меня Первый? Как бы мне по поводу этой догадки испытания устроить?

На урок мы опоздали. Слишком увлеклись переговорами. И за опоздание получили, помимо устного выговора, еще и дополнительное наказание: мытье лабораторной посуды после окончания занятий. Точнее, только я получил. Вязникова, как аристократка, от этой работы руками, разумеется, была избавлена. Впрочем, и без нее, думаю, подневольных работников мочалки и ершика окажется предостаточно. Помимо опаздунов и прогульщиков, на мытье посуды же отправляются и просто двоечники, а таковые в параллели вторых классов, по результатам проведенной накануне проверочной работы, обязательно найдутся.

— И ты пойдешь мыть грязные котелки и поварешки вместо того, чтобы присутствовать на дуэли семиклассников? — В голосе вопрошавшего меня Макара Перепелицы помимо изумления еще звучали нотки недоверия и даже жалости. Жалости скорее к моему душевному состоянию, а не по поводу отработки, как таковой. Ну, просто в голове у парня не могло уложиться, как я при таком раскладе вместо редкого, шикарного зрелища могу выбрать презренную отработку. Тем более что и отработка мне назначена вот только что, и, значит, закрыть ее без всяких дополнительных санкций со стороны преподавательницы я могу аж в течение трех дней. И таки я, в какой-то мере, Макара вполне понимаю. Только вот сидеть на арене, созерцая магическую схватку, на этот раз будет для меня совершенно неприемлемо. Причем, неприемлемо даже сразу по двум причинам. Причина первая, в свете моего участия в подобной схватке уже через два дня подобное зрелище сегодня вряд ли доставит мне хоть какую-то радость. Ну, а вторая — это то, что просто развлекаться в последние остающиеся в моем распоряжении часы до дуэли, однозначно окажется непомерной роскошью, если не сказать дуростью. На ближайшие сорок восемь часов, тренировки — наше все! Ну, за вычетом, конечно, уроков и времени на сон. И то, постараюсь эти вычеты сократить до минимума.

Хех, зря я надеялся разделить свой труд по мытью лабораторной посуды еще с кем-то и быстро от этой неприятной повинности отделаться. А все эта дуэль, будь она неладна! Ну, и, конечно же, те самые правила, касающиеся трех дней с момента назначения наказания, имевшиеся в распоряжении потенциального отработчика. Все, завалившие контрольную работу, кроме меня, ушли смотреть на дуэль старшеклассников.

М-да, вот и использовал рационально время, еще остающееся в моем распоряжении! Прям зла не хватает! Едва ли не четыре часа — коту под хвост! Работа в одиночку спорилась медленно. И ведь это еще не предел, котелки со стенками, обляпанными серо-бурыми подсохшими разводами, отнюдь еще не закончились. Закончилась горячая вода, и сейчас я ожидаю, пока в эмалированной, чугунной ванне разогревается ее новая порция. Чтобы хоть как-то скоротать время обратился к присутствующей в классе учительнице алхимии, фигуристой, представительной даме средних лет, вполне себе владеющей учебным материалом курса алхимии, преподаваемого в нашей гимназии.

— Скажите, Варвара Викторовна, а в самом деле, панацея является таким редким и дорогостоящим лекарством из-за того, что в ее состав входят печень адской гончей и Слезы Левантских гор?

— Слеза. Название этого алхимического препарата всегда называется в единственном числе, — поправила меня учительница и тут же ответила: — да, правда. Я вообще преклоняюсь перед гениальностью и бескорыстностью великого Бартоломео Велизариуса, сначала разработавшего столь сложный рецепт, а потом без всякого денежного воздаяния обнародовавшего его на благо всего человечества. И, кстати, там, в рецепте, целых девятнадцать наименований ингредиентов с разных концов света, некоторые из которых своей редкостью почти не уступают этой самой Слезе.

Во как! Не соврала, оказывается, баронесса! Не то, чтобы я сильно сомневался в этом, все же она должна была осознавать, что когда-нибудь я так или иначе узнаю содержание этого рецепта, но, все равно, порадовался, что не обманулся в своем доверии.

— А скажите, Варвара Викторовна, существуют алхимические рецепты с ягодой глаза дракона? — Заходя чуточку издалека, задал я новый вопрос и даже скрестил пальцы на правой руке, на удачу. Очень уж мне хотелось узнать, какой именно эффект должны были оказать съеденные нами, с бабулей, ягодки. Как я ни пытался с тех пор отыскать в себе эффекты от воздействия этого легендарного чудо-препарата, так ничего и не выискал. Во всяком случае, аномально сильным в магическом плане с тех пор я уж точно не стал.

— Я гляжу, ты не мелочишься, ученик. Выбираешь только самые редкие и легендарные препараты, — усмехнулась Варвара Викторовна. — Но тут должна тебя огорчить. Кроме огромной редкости, эти ягоды обладают еще и совершенно не стойким эффектом. По записям известных гербологов и алхимиков, минута-другая после того, как их сорвали, и это уже обычная, почти не магическая ягода. Так что никаких алхимических рецептов с ними еще никто не придумал. Если когда-нибудь в жизни тебе доведется встретить такую, не раздумывай, срывай и просто ешь.

— А эффект? Какой эффект я получу в таком случае?

— А вот на этот вопрос, дружок, ты мне ответишь сам. К следующему уроку буду ждать тебя с докладом по этой теме. — И предваряя мои сетования и возможные возражения добавила, — наша, гимназическая библиотека тебе в помощь. Я точно знаю, что нужная литература там имеется.…И вообще, вода в ванне для тебя, вроде как, нагрелась, вон даже пар уже поднимается. Хватит тут лясы точить, начинай работать.

— Литература может и имеется, да вот, кроме профильной, по созданию несложных ритуалов и книжек по общей магии, нам там больше почти ничего не выдают, — пожаловался я, проверяя пальцем степень нагрева воды. Вроде, действительно, вполне себе теплая.

— С моей запиской выдадут, — заверила меня учительница, наскоро карябая на листочке запрос с моим именем, и даже заверила написанное своей печаткой. — Срока тебе для составления доклада две недели.

Похоже, придется, в самом деле, заморачиваться. Только этим уже точно после пятничной дуэли стану заниматься.