Во имя рода

Часть 2 Глава 10

— Саша!.. — До боли знакомая ситуация: я поспешаю на урок алхимии, который вот-вот должен начаться, а меня из полутемной рекреации на полпути девичий голосок зовет.…Только вот в этот раз окликающий меня голосок на голос нашей баронессы казался как-то не слишком похожим. Тонковат.

Все же изменил направление движения — свернул в сторону, откуда меня позвали. И таки даже не сразу поверил своим глазам! Алена! Та самая девчонка, с которой так мило общался на вечере, устроенном год назад… как раз все той же Вязниковой. Как-то так получилось, что больше с того самого времени мы, хоть и встречались изредка в столовой и встречными курсами — на переменах, но ни разу не перемолвились даже словом. Потребности особой не было. Классы у нас разные, общественное положение тоже различается, а до возможной романтики так и просто не доросли годами.

— Здравствуйте, Алена… — замялся, сообразив, что отчество, этой, пусть и не первой величины аристократки я за год, прошедший с момента нашей прошлой встречи, позабыл напрочь. Тогда-то мы весь вечер чисто по именам общались. Но то тогда. Женская душа — вообще потемки. Как знать, не обидится ли она, сегодняшняя, на такое простецкое величание ее по имени со стороны простого дворянина, не имеющего за душой даже маленького клочка собственной родовой территории?

— Александровна, если запамятовал, но мы же, вроде бы, по имени и на «ты» договорились, — нахмурилась на такую мою попытку величания добрячка-теперь уже второклассница.

— Прости, Алена, побоялся, что право на величание по имени было дано только на тот вечер, — послушно повинился я, размышляя, что именно понадобилось от меня этой лично симпатичной мне девчонке.

— Считай, что прощен, — кивнула на это мое признание моя визави и тут же замялась, — я тут буквально вчера случайно подслушала одну информацию, касающуюся намерений в твой адрес одной особы…. Очень нечестные, даже подлые намерения… а тут ты идешь….

— Продолжай. Обещаю, что все, что ты мне сейчас расскажешь, останется строго между нами, — подбодрил я замешкавшуюся рассказчицу. Видно было, как ей неловко раскрывать явно чужую тайну.

— Как ты, Саша, относишься к баронессе Вязниковой? — Вместо продолжения рассказа вдруг неожиданно поинтересовалась у меня она.

— Ну… у нас с ней ведутся кое-какие дала, — уклончиво охарактеризовал я наши с баронессой отношения, — еще я, по ее просьбе, дрался в пятницу за нее на арене… — и замолчал.

А ведь, на самом деле, непростой вопрос, трудно на него ответить однозначно. Вроде неплохо отношусь, она не такая высокомерная задавака, как некоторые другие аристократы, учащиеся в нашей гимназии. Опять же, у нас с Вязниковой, точнее со служащими одной из алхимических лавок ее отца, установились реально очень много значащие для меня деловые отношения. Плюс та мазь для сращивания переломов…. И все же, что-то в глубине души не дает мне ответить на этот вопрос однозначно. Словно присутствует в наших отношениях невидимый, но оттого не менее явный изъян.

— Держись от нее подальше, она — менталистка, и хочет полностью подчинить тебя себе, будешь как еще одна ее марионетка, — вдруг выпалила мне в лицо Алена, и даже в полумраке закутка, почти полностью лишенного солнечного освещения, я увидел, как потемнело ее лицо. — Я вчера своими собственными ушами слышала, как Вязникова рассказывала своей двоюродной сестре Виктории, что хоть у нее и не вышло схода пробить твои ментальные барьеры, но она заплатила десять рублей практикантке в нашем гимназическом лазарете, чтобы та, сразу, как только ты придешь в себя, сообщила, что лекарство, которым тебя там лечат, предоставлено именно Вязниковой. А потом, если твой барьер так и не пропустит ее, баронесса собирается устроить еще одно нападение на тебя и снова предложить тебе свою помощь. Таким образом, как она считает, ты будешь числить ее в числе своих друзей, и естественная ментальная защита, прикрывающая сейчас твой разум, перестанет блокировать ее воздействия.

— Хм… неожиданно, — пробормотал я, переваривая только что мне сообщенное, но Алена, очевидно, восприняла этот мой возглас, как проявленное недоверие в свой адрес, потому что неожиданно, едва ли не в голос закричала:

— Верь мне, Саша! Я все эти планы в отношении тебя своими собственными ушами слышала. Мы, с Викой в одном блоке, по соседству, живем. Не такие хоромы, как у вашей Вязниковой. Всего лишь две маленькие комнатки и между ними общий туалет с умывальником и теплым душем. Я как раз туда зашла руки помыть, когда к ней Вязникова прибежала. Стенки у умывальника тонкие, там даже очень тихие слова хорошо слышно.

— Прости, просто задумался над твоими словами, — немедленно повинился я, — признаться, меня и самого уже временами одолевали некоторые сомнения по части ее дружелюбия.

— Значит, ты мне поверил? — Немедленно сбавила напор синеглазка. — Ну, тогда я пойду? Время до следующего урока уже почти вышло, а Василий Филиппович, наш учитель монстроведения, ужас, какой строгий….

— Постой, Аленка! — Окликнул я ее уже в спину. — А что ты делаешь после уроков сегодня вечером?

— Собиралась посидеть в библиотеке, хоть немного окупить заплаченные за меня батюшкой деньги. А что?

Ой! А ведь мне тоже нужно в библиотеку, у меня же доклад, заданный мне нашей алхимичкой висит! Но произнес я, разумеется, совсем другое:

— Предлагаю лучше посидеть где-нибудь в кафе.

— Я… — на секунду растерялась девочка, — я… согласна. Только, чур, выбирать кафе для посещения буду я сама.

— Заметано. Значит, встречаемся после окончания шестого урока возле административного корпуса? — Если учесть, что завтра у нас всего только четыре урока, думаю, время на то, чтобы отнести в свою комнату сумку с учебниками, мне точно хватит.

И мы, раскрасневшиеся и улыбающиеся, разбежались в противоположные стороны. До гонга, возвещающего начало очередного урока, оставалось и в самом деле, очень мало времени.

Даже не представлял, сколько нового узнаю в результате этого назначенного мной свидания.…Ну, прежде всего, то, что я подразумевал, как простой совместный поход для поедания пирожных, этим самым свиданием и является. Я же так-то просто предложил угостить ее сладостями в благодарность за сообщенные мне очень важные для меня сведения. Как дошел до мысли такой? Очень просто: на ступеньках административного корпуса я оказался не один такой, ожидающий. Как говорится, мысли у дураков сходятся. Правда, двое других кавалеров оказались постарше — класс седьмой, скорее всего. У одного, несмотря на осеннюю распутицу, в до блеска начищенных ботинках, так вовсе в руках оказалась коробочка, перевязанная розовым бантом. Другим словом и не назвать: кавалер, да и только. Как провел аналогию, так сразу же почувствовал, как все проходящие на меня смотрят,…на самом деле, скорее всего, я вообще мало кому был интересен, но вдруг сделалось очень неуютно. Вот тут-то я и пожалел, что назначил время, не уточнив сколько уроков в этот день у Алены. Может шесть, и она еще будет возиться с переменой наряда? Ну, девчонка же.

К счастью, мое ожидание, в отличие от остальных двух сегодняшних собратьев по несчастью, надолго не затянулось. И да, свой наряд Алена все же сменила. Из-под короткого, едва до колена, пальтеца выглядывал край вовсе даже не форменного платья. Еще и, вроде, какие-то изменения в прическе произошли. Стала выглядеть чуть выше и… взрослее, что ли?

— Ну, что, идем? — Вопросила меня моя сегодняшняя спутница. И на мой согласный молчаливый кивок продолжила, как ни в чем не бывало: — сегодня я предлагаю нам посетить шоколадницу «Восточные сладости». Когда раньше мы, с мамой, приезжали в Вятск, мы всегда первым делом шли пить горячий шоколад и заедать его пишмание, пахлавой и тулумбой.

А ничего так, непривычно немного, но вкусно. Только вот чуточку испортил настроение обнаруженный на занятом нами столике прейскурант. То же кофе, которым я собирался поить свою барышню изначально, было бы значительно дешевле. И нет, я понимаю, конечно, что какао-бобы, пошедшие на приготовление этого напитка, доставленные через океан, с его ужасными монстрами, прямиком из Новой Испании (об этом — не о монстрах, а о стране на другом конце света — всех посетителей прямо извещала огромная вывеска), дешевыми быть не могут.…Но целых четыре рубля за одну совсем небольшую чашечку, а ведь их уже нам налито, как минимум, две, было ужасно жалко. Чтобы хоть как-то заглушить боль предстоящих расходов, ну, и просто, чтобы не сидеть, как сычи, молчком, я и затеял расспросы.

— Слушай, а что ты говорила о заплаченных твоим отцом деньгах за то, чтобы ты посидела в библиотеке? У нас вот, например, часть книг по профилю обучения на параллели бесплатная. — Не то, чтобы я совсем уж не догадывался о правильном ответе на этот свой вопрос, но хотелось уточнить. Как-то до этого речь об этой, еще одной, и, пожалуй, самой важной из привилегий для аристократов, при мне не заходила. Тот же Андрей Скворцов вместе со мной в библиотеке сидел, но вот его сюзерена, Безухова, как и хоть кого-то другого из знакомых представителей аристократии я там за столами не видел.

— Для нашей параллели тоже есть такое. Самые простенькие заклинания и ритуалы в общей библиотеке можно получить бесплатно. Но там же, в основном, только совсем уж мусор предлагается. Все хоть сколько-нибудь хорошее в нашей гимназии выдается исключительно за дополнительную плату. — Подтвердила Алена мои подозрения. И, правильно поняв мою реакцию на это сообщение, дополнительно уточнила: — книги выдаются не любому гимназисту, а только официально зарегистрированным представителям магических родов и кланов. Вход в эту, закрытую для прочих учащихся часть библиотеки, через левое, запретное для простых учащихся, крыло административного корпуса. И там по размеру этой самой оплаты еще дополнительно существует два варианта. Первый, как у меня, доступ исключительно к информации, касающейся разных видов магии до второго уровня включительно. А второй — для самых богатеньких и сильных — вообще можно затребовать любую книжку из имеющихся в гимназической библиотеке.

— Это что, какой-нибудь Джугадзе вот так, запросто может выучить Огненный Дождь, Исполинское Цунами или Землетрясение? — Поразился я. Точнее невольно примерил на себя: слыхал, что те защитные медальоны, которые нам выдали перед дуэлью, спасали от особо опасных последствий действия заклинаний до второго уровня включительно. Вроде и понятно, что третий уровень атакующей магии в исполнении второклассника только скорее в развлекательных книжках возможен, но холодок, прокатившийся по загривку, все же ощутил.

— Вау, ты хватил! Четвертый уровень! В нашей гимназии предоставляются только книжки с описанием создания заклинаний максимум третьего уровня. И то, только те, что попроще. А Джугадзе, если ты о Давиде говоришь, этих сложных стихийных заклинаний создать не сможет в принципе, — улыбнулась на мою обескураженную физиономию четвертая дочь барона. — Его клан вообще специализируется на Боевой магии. Вот Метеор — еще быть может. Лет через двадцать или тридцать. Если сможет когда-нибудь накопить силенок, после чего научится создавать в стратосфере целую скалу из псевдоматерии, защищать ее от слишком быстрого распада, после чего еще придавать этой скале достаточное ускорение и управлять ее полетом до самого попадания в цель.…Хотя и нет. Не сможет. Даже если и накопит необходимые силы. Насколько мне известно, Давид же происходит из младшей ветви клана. Таким знаниям его глава клана уж точно обучать не позволит. Политика всякого разумного рода и клана — не допускать возможного распространения основных родовых знаний за пределы главной ветви.

— То есть самым сильным заклинаниям обучают только родичи? — Сделал я закономерный вывод из сказанного. — А зачем тогда вообще дети аристократов поступают на обучение в нашу гимназию?

— Если ты мог заметить, в гимназии учатся в подавляющем большинстве далеко не первые наследники. — Менторским тоном продолжила разъяснения девочка. Даже тарелочку с лежащими на ней малюсенькими промасленными пироженками — тулумба — отставила на время в сторону. — Первые наследники главных кланов учатся, как раз, дома. В гимназию поступают, в основном, третьи — четвертые отпрыски родов второй линии. Родовые секреты таким, как я, никто сообщать не будет, мы же в любой момент можем покинуть род, выйдя замуж за представителя возможно конкурирующего рода. Мой отец вон, даже усиливающих магию ритуалов для меня проводить не стал. В гимназии же у меня есть шанс хоть чему-то полезному научиться.

— Да брось ты кукситься, — принялся я за утешения, заметив, насколько несчастным при произнесении последних фраз стало лицо моей собеседницы, — вот возьмешь, да и выйдешь замуж за какого-нибудь архимага. А он раз, и обучит тебя всем этим тайно-могучим заклинаниям. Твой отец еще пожалеет об этих своих ограничениях.

— А самое обидное знаешь что, Сашка? — Все никак не могла прекратить себя жалеть внезапно расхандрившаяся девчонка. — У рода Бурграф и нет таких вот особо тайных и сверхсильных заклинаний. Мой отец же он кто? Если не считать обладание небольшим кусочком родовых земель, сокрытых еще прапрадедом, так совсем простой техномаг, освоивший с несколькими своими подручными изготовление части механизмов магобусов для транспортной компании союза Изместьевых-Безуховых.

— Значит, для тебя не проводили усиливающих ритуалов. А каким образом в ваш класс попала двоюродная сестричка баронессы Вязниковой? — Не нашел я другого лучшего повода сменить тему разговора. — Не может быть, чтобы у семейства, которое само производит алхимические препараты усиления магических способностей, не нашлось возможности, чтобы хотя бы выделить толику подобных препаратов и для нее.

— Да просто Виктория Белохвостикова только воображает о себе много, а сама в магии едва ли не абсолютный ноль, — сразу оживилась Алена, услышав имя очевидно не самой любимой своей одноклассницы. — Поили ее препаратами. И усиливающие ритуалы, все, какие положено, проводили. Да только что толку. Ноль, его на какую цифру не умножай, намного не прибавится.

Душевно посидели. А когда пришла пора расплачиваться за съеденное угощение, всплыло и еще одно из неписанных правил этикета:

— Саша, прости, но я же с самого начала с тобой условилась, что выбор кафе сегодня за мной. Значит, и за все съеденное и выпитое мы сегодня должны платить поровну.

И не сказать, чтобы от этого, мной узнанного сегодня правила этикета, я так уж сильно расстроился.

Все-таки красивая вышла прогулка! Стоило нам покинуть пропахшее сладостями и шоколадом помещение и выйти на свежий воздух, с неба густо повалил едва ли не первый в этом году снег. Невольно вспомнилась по этому поводу сказка о Матушке Метелице, которую рассказывала мне когда-то бабушка: для того, чтобы на земле пошел снег, Матушка Метелица в своем ледяном замке взбивает пышную пуховую перину. Сегодня снега было так много, что ту перину даже не взбивали, а, скорее, вспоров ножом на всю длину, просто потрясли ей где-то среди туч, вываливая разом на землю все ее содержимое.

Аленка тоже повеселела. Словно и не было у нее до этого никакой хандры. Улыбалась, ловила на ладошку самые крупные снежинки, рассказывала интересные истории из своей жизни, просто дурачилась. Как же это непохоже на поведение других аристократов, которые, кажется, уже родились совсем маленькими взрослыми. Не удержался, чтобы не выразить это вслух.

— Так на мне ни одного из ритуалов взросления и не проводили, — беззаботно подтвердила Аленка. — У меня прабабка со стороны матери из лапландских шаманов и обладала даром чувствующей, а этот дар обычно через два-три поколения, по женской линии передается и очень хрупкий, не выносящий никаких вмешательств в разум. Мама просто не стала рисковать.

— Дар чувствующей? Не слыхал о таком направлении магии, — не то, чтобы я мог перечислить все многочисленные отрасли магии по памяти, их число, только более-менее распространенных, далеко за полусотню перевалило, но вот никаких даже отдаленных ассоциаций.

— А это и не магия вовсе, по крайней мере, прабабка по рассказам стариков больше никакими магическими силами не обладала. Просто иногда она вдруг ощущала, как нужно поступить правильно. Один раз даже все поселение спасла.

— А ты?.. Тебе передался этот дар? — Задал я вопрос, не надеясь, впрочем, на откровенность. Личные дары, как и родовые секреты — табу для непосвященных.

И действительно, приостановившаяся на мгновение девчонка только прижала мне пальцем кончик носа:

— А на этот вопрос я смогу ответить только своему будущему мужу. — Объявила она с извиняющей улыбкой.

И снова здание общаги с выложенными по фасаду ярко фиолетовыми буквами: «Добро». Только на этот раз целовать в щечку эта девчонка меня не стала. Просто приложила ладошку к лицу и сразу отдернула:

— Очень надеюсь, что в этот раз ты не пропадешь на целый год, как в прошлый. Мне очень понравилась эта наша прогулка. — Сказала и почти сразу, взбежав по ступенькам крыльца, скрылась внутри здания. Даже не оглянулась напоследок.

— Не пропаду… — пробормотал я, глядя на захлопнувшуюся дверь, и внезапно сам в это поверил.