Вочий вой

ГЛАВА 38

Саип-Гирей пребывал в растерянности. Он собрал своих мурз и темников и задал им единственный вопрос: «кто напал на войско»? Все молчали, и тогда хан повторил вопрос, но уже другим голосом, не предвещавшим ничего хорошего собравшимся.

Наконец, главный харабарчи Дос-Мамбет, набравшись храбрости, промолвил:

- Великий хан! Я думаю нападавшие – это казаки, объединившиеся с ногаями Едисанской орды. Судя по меткому огню из ружей – это были казаки. Но многие наши воины убиты ногайскими найзами.

- Как это может быть, чтобы ногаи воевали против нас вместе с казаками, с которыми у них вечная вражда!?

- Великий хан, - ответил харабарчи, - ведь и мы воевали вместе с казаками и против поляков, и против литовцев. Вопрос лишь в том, кого нам выгоднее поддержать в той или иной войне.

- Ногайцы - кылыши уже «прославились» походом против нас в прошлом году. Нынче нельзя им прощать новую вылазку против Крыма. Саип-Гирей упер тяжелый взгляд в темника Джанибека.

- Едисанскую орду следует жестоко покарать, чтобы впредь неповадно было им ходить против владетеля всех ногайцев!

- Великий хан! – сказал Дос-Мамбет, - Я сейчас же отправлю моих наянов по балкам, чтобы выявить и определить силы противника. Думаю, пока нам нужно прекратить движение, чтобы потом ударить сразу и наверняка.

- Да? – Саип-Гирей вскипел, - Ты только сейчас думаешь кого-то куда-то отправлять? А где твои разъезды, которые давно уже должны были обнаружить неприятеля и предупредить об опасности!? Где мой полон? Где мой передовой отряд из лучших наянов во главе с моим племянником Тейлегеном? Отвечай!

Харабарчи покорно склонил голову и промолчал. Что он мог ответить хану, если все войско, отягощенное большим обозом с добычей, большим полоном, успокоилось и расслабилось, не ожидая от урусов никаких военных выступлений. Да и кто мог помышлять о выступлениях урусов, если вся их армия была разбита и пленена. Сам Саип-Гирей, пребывая в благодушии и покое, передвигался не на боевом коне, а в шикарном возке, отделанном изнутри кожей и бархатом, захваченном его наянами в подворье какого-то русского купца.

- Ты, Дос-Мамбет, - презрительно скривил губы в ухмылке хан, - не достоин быть главным харабарчи, ты вообще не стоишь даже куска баранины, который я ежедневно даю тебе в пищу!

Саип-Гирей снова уперся взглядом в Джанибека и уткнул толстый палец ему в грудь.

- Ты, Джанибек, иди и повесь эту собаку на глазах всего войска! Даю вам всем время до полудня, - он прошелся свирепым взглядом по своему ближайшему окружению, - выяснить, кто напал на нас и какими силами. Где находится сейчас противник и каковы его замыслы. И приведите мне уруса- Захария, я хочу с ним поговорить!

Почтительно кланяясь, мурзы удалились выполнять указания хана. Через некоторое время к Саип-Гирею, возлежащему на атласных подушках на зеленой мураве, двое наянов подвели полоненного в донских степях казака Захария.

- Ты, урус, можешь заслужить жизнь и ханское расположение, если сделаешь то, что я тебе прикажу. Но если откажешься, тебя ждет долгая и мучительная смерть. Ну, что скажешь?

- А что, у меня есть выбор? Приказывай, хан.

- Пойдешь в лагерь к своим собратьям-казакам, как ты уже ходил к защитникам Аштар-Хана. Мне нужно знать, сколько их и где их силы. По возможности, узнать их планы. Мы тебя немного побьем – скажешь, что с боем вырвался из полона и ушел к своим.

Казак понуро склонил голову в знак согласия…