Вочий вой

ГЛАВА 45

Байдужий еще был жив, когда его плотным кольцом окружили татары. Русский казак-богатырь, зарубивший в этой страшной сечи полтора десятка наянов, весь израненный, пробитый в двух местах стрелами, вызывал у них смешанное чувство восхищения и лютой ненависти. В начале короткой, но жестокой схватки казак рубился двумя саблями, но вскоре стрела пробила его левое плечо, и рука выронила саблю. Но он продолжал сражаться одной рукой, со стрелами в плече и в левом боку. И неизвестно, сколько бы еще татар погибло от его руки, если бы клинок его сабли не сломался, не выдержав силы ударов о головы врага.

Он лежал на молодой траве, изрядно побитой ударами копыт и густо закапанной кровью, и рука его судорожно сжимала рукоять сабли с обломком клинка. Сидор смотрел на окруживших его татар спокойным, полным презрения к смерти взглядом, и жизнь медленно, капля за каплей покидала его большое, сильное тело.

Раздвинув широкими плечами кольцо своих воинов, в круг шагнул Манаша. Некоторое время он молча смотрел на казака, погубившего столько его наянов, а затем, встретившись с ним взглядом, яростно прохрипел сквозь зубы:

- Шта, урус-сабак, жит хочишь?

Сидор что-то прошептал в ответ побелевшими устами. Явно оскорбительное

для темника.

- Шта сказала, сабак?- заорал разъяренный Манаша и, выхватив из ножен кривой кинжал, склонился над телом казака, приподняв его голову за оселедец.

И тут случилось то, чего не ожидал никто.

Полумертвый казак нашел в себе достаточно сил, чтобы ударить обломком сабли в незащищенный кольчугой низ живота темника, и привычным, отработанным с малых лет круговым движением руки вспороть его до пупка.

Выронив кинжал, Манаша рухнул на колени, уткнувшись головой в грудь казака.

Ничего не понявшие поначалу наяны, подскочив к темнику, приподняли его тело, и из распоротого живота вместе с обломком сабли вывалились на землю розовые окровавленные кишки. Он был еще жив, и подхватив кишки, стал судорожно запихивать их обратно.

На тело Сидора Байдужего обрушился град сабельных ударов, раскромсавших его тело на куски. Но это было уже излишне – жизнь покинула его тело в тот миг, когда он нанес врагу свой последний удар.

Наяны отнесли тело смертельно раненного темника на чистое место и уложили на расстеленную кошму. Живот его туго обвязали холстиной, которая тут же набухла кровью.

Манаша что-то прошептал, но его никто не услышал. Слабым взмахом руки призвал он к себе тысячного Юнуса, который стоял у его ног, и когда тот склонился над ним, внятно произнес:

- Не дай мне умереть в муках, добей меня!

Юнус поднял с земли выроненный темником кинжал и одним резким движением перехватил горло Манаша. Черная, горячая кровь фонтаном брызнула из раскрытой раны. Темник засучил ногами, вытянулся в струну, затем его члены расслабились, и жизнь покинула его тело.

Юнус и оставшийся в живых тысячный – Сологой, собрали вокруг себя сотников и стали решать, что предпринимать дальше.

Было ясно, что казаки теперь ожидают нападения с их стороны, и готовы к обороне. Их мало, но у них есть преимущество – они скрыты от глаз наянов и вооружены огненным боем, в то время, как наяны вынуждены идти на врага вслепую. Никто из сотников не собирался уйти, не выполнив приказ хана, но и идти со своими людьми на верную смерть, тоже никто не хотел. Если бы Адиль-Солтан начал свою атаку, тогда урусы отвлеклись бы на битву с его войском, давая возможность скрытно зайти им в тыл, но со стороны шляха по-прежнему не доносилось никаких звуков битвы.

Видя, что обсуждение их положения затягивается, а решение так и не принято, Сологой сказал:

- Поскольку мы сейчас остаемся в неведении, почему не атакуют урусов чамбулы Адиль-Солтана, я предлагаю отправить гонца к хану за дальнейшими указаниями. Нам же всем оставаться здесь и ждать решения хана. Мы не знаем, что произошло внизу, но знаем, что нас казаки ждут и встретят огнем. У них достаточно времени было, чтобы приготовить нам встречу. А мы и так потеряли тысячу воинов, еще не встретившись с основными силами врага.

Сотники согласно закивали головами, а тысячный Юнус добавил:

- В стане хана наверняка слышали стрельбу и понимают, что мы попали в засаду. Поэтому Сологой прав – мы должны поставить Саип-Гирея в известность о том, что здесь случилось и о понесенных нами потерях. А хан должен решить, что нам делать дальше и кому быть темником вместо погибшего Манаша.

Один из наянов тут же ускакал в лагерь татар, чтобы рассказать хану о событиях этого кровавого дня, а остальные получили команду отдыхать и готовиться к решающей битве с основными силами казаков.