Водные врата (ЛП)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

До рассвета было еще далеко; Тзигона осторожно шла коридорами загородного дома Прокопио Септуса, пытаясь не разлить содержимое ночного горшка на блестящий мраморный пол. Позади нее устало тащилась Синестра Беладжун, тоже с горшком. Прекрасная волшебница была в свободном платье служанки и в платке, но выражение ее лица — сочетание отвращения и недоверия — мало подходило для опытной горничной. К счастью, те немногие, кто попадался по пути, спешили задержать дыхание, отвернуться и исчезнуть.

— Разве ничто не охраняет этот дом? Никакие магические стражи? — шепотом спросила Синестра.

— Охраняет. — Воздух был полон магии; это ощущалось сильнее, чем вонь из горшка в руках Тзигоны. Оно скользило по ней, вызывая мурашки по коже. — Я неделю потратила, чтобы разгадать, как пройти мимо них. Где-то до сих пор витают заклинания воровской мысли. Помни, что мы слуги, должным образом нанятые на работу и исполняющие свои обязанности. Держи это в уме и, может быть, нам удастся уйти, сохранив свои шкуры. И прекращай морщить нос! Иначе все догадаются, что ты никогда прежде даже не прикасалась к ночному горшку.

Синестра поворчала в ответ и затем умолкла. Вместе они прошли несколько боковых коридоров, потом сбросили ночные горшки в спуск для прачечной и прошмыгнули через обшитую панелями дверь. За ней оказался вестибюль библиотеки волшебника — роскошная комната, предназначенная для исследований. Тзигона пролистала несколько книг, прежде чем ей удалось найти нужную.

— Вот оно. Записи обо всех советниках-джордайнах Прокопио, — она быстро просмотрела страницы книги, и издала протяжный, тихий свист. — Да у него их было больше, чем надо. Интересно почему.

— Забудь об остальных. Мы пришли ради Зефира, — напомнила Синестра. Она беспокойно переминалась на месте, и взгляд ее нервно метался от двери к двери.

— А вот и он, — Тзигона провела пальцем вниз по странице, изучая изящные руны. — Зефир некогда работал на королеву Фиорделлу. Весьма впечатляет.

— Что это значит?

Тзигона пожала плечами:

— Сама б не прочь узнать. Записывай давай: после смерти Фиорделлы Зефир работал на Цикломинии, некроманта, потом на Рондали Денистера и, наконец, на Прокопио.

Волшебница лихорадочно делала пометки на клочке пергамента.

— А на кого он работал до королевы — известно?

Тзигона прочла вслух имена его патронов и Синестра их записала.

— Это потянет где-то на две сотни лет, а он был очень старым эльфом. Здесь не говорится, чем он занимался раньше, — девушка разочарованно вздохнула и закрыла книгу. — Давай проверим его комнату.

Синестра заметно колебалась, но все же передала пергамент Тзигоне и последовала за юной плутовкой; та прохаживалась по библиотеке, мягко постукивая по книжным полкам и панелям на стене.

— Здесь, — сказала Тзигона наконец. Она налегла на одну из полок, которая сдвинулась так же легко, как и флюгер от сильного бриза. Небольшие лампы мерцали, чтобы осветить длинный и узкий коридор.

Синестра заглянула внутрь:

— Волшебные огни. Никакой пыли. Я немного не так представляла себе секретный проход.

— Если хочешь паутины и привидений, то на нижних уровнях имеются тоннели поинтереснее, — Тзигона ответила полушутя. Она подтолкнула женщину вперед. Синестра простонала, но шагнула внутрь.

Вместе они поспешно прошли по коридору и поднялись по узкой винтовой лестнице.

— Лорды-волшебники не любят ждать, — объяснила Тзигона, — и им нравится хранить секреты. Осмотрев несколько вилл, ты заметишь одну и ту же закономерность: боковые коридоры для слуг, служебный вход для советников и дам. Ставлю монеты против хлебных крох, что этот коридор идет к комнате главного советника.

Тзигона почти угадала — коридор привел их в богато обставленную спальню. Две служанки деловито снимали мятые шелковые простыни с широкой постели. Они уставились в удивлении на прибывших женщин.

— Развяжи платок, — шепнула Тзигона.

Синестра послушалась. Ее волосы заструились вокруг ее лица длинными, блестящими черными локонами.

— Начинай раздеваться.

Уголки губ волшебницы приподнялись, когда та догадалась о задумке Тзигоны. Она распахнула свой наряд горничной, явив дерзкое платье.

Тзигона повернулась к служанкам:

— Ванна готова?

Те обменялись взглядами.

— Нет, — осмелилась ответить одна из них.

— Ну так бегите на кухню и несите горячую воду! Убедитесь, чтобы туда добавили жасмин и иссоп. Лорд Прокопио специально назначил раннее свидание, так что у нас совсем мало времени!

Девушки сломя голову выбежали из комнаты, чтобы исполнить это, по всей вероятности, привычное поручение. Синестра тихо рассмеялась и завязала платок обратно на голове.

— Вот это сообразительность! Возвращаемся в библиотеку и повторим попытку?

— Если ты не собираешься ждать Прокопио здесь.

Потребовалось еще две попытки, прежде чем им удалось найти комнату Зефира. Его темная комната была скудно обставлена: постель, письменный стол с чернильницей и свечой, небольшое подвесное зеркало, и три узких окна. Несколько безукоризненно чистых и белых джордайнских одеяний до сих пор висели на колышках в стене.

Тем не менее, Тзигона методично проверила комнату. Она нашла маленькую и пустую полку, спрятанную за зеркалом, люк в полу, и ничего более.

— Ничто здесь не указывает на связь между Зефиром и Кивой, — признала она наконец. — Я была уверена, что он оставит по крайне мере одну маленькую зацепку. Обычно люди так делают.

— Может, он соблюдал осторожность.

— А может, кто-то сюда пробрался до нас, — возразила Тзигона. — Прокопио, видать, не меньше моего желает отыскать нити между Зефиром и Кивой!

— Прокопио Септус просто не хотел иметь ничего общего с предателем-эльфом! — возразила Синестра.

— И я о том. Конечно же, он избавляется от всего, способного хотя бы намекнуть на их связь, — Тзигона вздохнула и помассировала плечи, чтобы унять ноющую боль в напряженных мышцах. — Я закончила. Хочешь взять что-нибудь с собой перед уходом?

Волшебница осмотрела аскетическую комнату, задумчиво постукивая указательным пальцем по подбородку:

— Немногим тут можно поживиться. Удел джордайна выглядит довольно уныло.

— Твоя правда, но всегда найдется что-то, — Тзигона вновь принялась за работу, выискивая тайные отделения, похлопывая по одежде в поисках карманов. Она нашла маленький кармашек, вшитый в шов туники. Там был клочок бумаги, а внутри — мелкий коричневый порошок. Девушка протянула находку волшебнице:

— Это заинтересует?

Синестра лизнула кончик пальца, опустила его в порошок, а затем снова поднесла его к губам. И скривилась:

— На вкус так гадость невероятная, что почти всегда является признаком важного компонента заклинания. Беру.

— Только не все, — предупредила Тзигона. — Жадные воры часто попадают в эту ловушку. Если ты возьмешь только щепотку, не думаю, что Прокопио будет тебя искать.

Волшебница выглядела озадаченной.

— Но зачем? Разве он вообще знает, что оно здесь? Для хранения компонентов заклинаний у волшебников всегда есть хорошо защищенные комнаты.

— Если у кого-то возникнут хоть какие-то подозрения, то первым делом станут осматривать надежно защищенные комнаты, — пояснила Тзигона. — Тем более, кто-то здесь недавно уже был. Люк вскрыт ножом: можно заметить свежие царапины на дереве и следы отпечатков пальцев на пыли рядом. Уверена, это Прокопио. Его слуги не осмелятся войти сюда.

— Почему нет? Волшебник слишком сильно доверяет прислуге. Смотри, как легко мы гуляем, где нам только вздумается!

Тзигона даже не попыталась ничего объяснять. Она понятия не имела, почему сама она остро чувствовала магию, при этом оставаясь невидимой для нее. Защитные заклятия окружали почти каждую дверь в этом доме, каждый коридор. Она опознала их всех, а они ее — нет. Синестра, всегда на полшага позади нее, оставалась в ее тени. Тзигона научилась на горьком опыте об ограничениях ее необычной сферы защиты. Она знала об этом, пользовалась этим — но не понимала.

— Пошли, — коротко сказала она.

Глаза Синестры радостно блестели, несмотря на то, что ее «сокровище» было скудным и имело сомнительную цену. В своем ликовании, волшебница забыла следить за дистанцией в полшага. Тзигона же не напомнила. Когда они прошли мимо большого овального зеркала, девушка бросила взгляд на их совместное отражение. Тзигона выглядела в зеркале как обычно. А Синестра — нет.

Юная плутовка быстро оглядела холл — хотела удостовериться, что рядом никого. Затем она схватила за локоть волшебницу, сорвала с нее платок и потянула к себе, поближе к зеркалу.

Отраженные в зеркале глаза Синестры расширились от ужаса, а потом потускнели в смирении — и под действием давно прошедших лет, скрытых под волшебной маскировкой.

В отражении волшебница выглядела не просто старше, а менее привлекательно. Ее волосы остались такими же длинными и густыми, вот только не иссиня-черными, а дымчато-каштановыми, поблекшими от времени и увитыми сединой. Фигура женщины не утратила стройности, но ее формы были уже не такими пышными. Лицо ее было скорее заостренным, чем сердцевидным, рот выглядел шире. Несколько морщинок собрались у уголков ее подкрашенных глаз. Гладкая кожа Синестры, цвета темного меда, сменилась землистой, и с веснушками. Это было лицо не изнеженной знатной дамы, а простолюдинки с трудной судьбой — или, возможно, волшебницы, чья жизнь большей частью прошла в бегах.

— Взгляни на нас, — прошептала Тзигона, внимательно изучая их отражение. — Мы так похожи.

Непривычные губы Синестры вытянулись в слабой улыбке.

— Как сестры.

— Нет же. Ты достаточно старая, чтобы сойти за мою мать, — сказала Тзигона прямо.

— Ай! Почему бы тебе попросту не ударить меня ножом и успокоиться?

Тзигона не обратила внимания на ее ответ и глубоко вздохнула.

— Это так?

Синестра долгое время молчала. Тзигона жадно изучала ее лицо в поисках хоть какого-нибудь признака надежды, чувства вины, раскаяния, обмана. Хоть чего-то!

Спустя какое-то время волшебница пожала плечами и отвернулась от их совместного отражения:

— Всякое может быть.

— Всякое?

В нос ударил резкий запах камфоры. Тзигона резко повернулась, чтобы увидеть, как к ним медленно приближается целитель лорда-волшебника. Его заинтересованный взгляд скользнул по черным локонам Синестры и ее прелестям. Тзигона быстро встала между волшебником и предательским отражением.

— Здравствуй, милашка, — промурлыкал целитель Синестре, подходя к двум женщинам. — Вижу, вы новенькие. Никто вас еще не поприветствовал должным образом?

Он потянулся к ней. Синестра отпрянула, но пальцы мага все же успели задеть ее руку. «Подарок» лорда Беладжуна мигом отозвался на прикосновение чужого мужчины, и Синестра исчезла, не успев закончить бранное слово.

Ошеломленный целитель перевел взгляд на Тзигону. Та мило улыбнулась:

— Лорд Прокопио такой собственник, не правда ли? Представьте, он потратил такое мощное заклинание только для того, чтобы удостовериться, что никакой слуга не притронется, образно выражаясь, к его столовому вину.

— Это была случайность. Я споткнулся. У меня и в мыслях не было трогать девку, — залепетал мужчина. Тзигона похлопала его по щеке и отправилась восвояси, твердо зная, что он не проболтается о внезапно исчезнувшей горничной.

Тзигона покинула виллу без приключений. Неведомая тень поселилась у нее на душе, пока девушка устало брела вперед. Всю жизнь она искала собственную мать, и никогда ей даже в голову не приходило, что Кетура может не знать или не заботиться о том, что стало с ее ребенком. Даже если Синестра и Кетура не были одним и тем же человеком, ответ Синестры поднял волнующие вопросы.

Возможно, теперь настало время использовать последнее средство.

Не прошло и часа, а Тзигона уже успела сменить одежду служанки на откровенное платье, которое она нашла сушившимся на кусте за публичным домом. Затем она слегка подкрасила глаза и губы косметикой, одолженной из сумочки Синестры, и отправилась в сторону дворца. Она ждала у ворот, через которые Маттео имел привычку выходить. Он был ранней пташкой, так что ей не пришлось долго там торчать. Девушка едва ли не набросилась на него, ухватив за руку и потащив подальше от утренней толкотни.

Маттео наградил ее косым взглядом и продолжал так на нее смотреть, пока они не оказалась на достаточном расстоянии от дворцовых ворот.

— Любой, кто нас заметит, зацокает языком и станет возмущаться настырностью городских шлюх! Если тебя не волнует твоя собственная репутация, Тзигона, то хотя бы можешь задуматься о моей?

— Ты джордайн, — возразила она. — Тебе появление с куртизанкой только на пользу пойдет. Впрочем, забудь пока об этом. Я хочу, чтобы ты нашел кое-кого для меня.

— Кто-то согласен поговорить о Кетуре?

— Ну, вроде того. Я пошла напрямую и спросила Базеля Индолара, не известно ли ему что-нибудь о Кетуре. Он посоветовал человека, способного мне помочь.

Глаза Маттео расширились:

— Ты сказала ему, что она твоя мать?

— Я что, на дурочку похожа? — взгляд девушки упал на ее безвкусное и вульгарное платье. — Ты меня понял.

— Конечно. Расскажи, кого следует найти?

— Дамари Эксчелсора. Он волшебник, универсал[7], зельевар. Ты найдешь его в башне из зеленого мрамора на углу улиц Сильфовой и Южной Рыночной.

Маттео задумчиво разглядывал ее.

— Не сомневаюсь, что справлюсь, но раз ты и так много знаешь, то в чем моя задача? Почему бы самой не пойти?

— Он был мужем Кетуры.

— А, ты хочешь, чтобы я встретился с ним под каким-нибудь благовидным предлогом и пригляделся к нему, — размышлял Маттео.

— Быстро соображает, — заметила Тзигона, ни к кому в особенности не обращаясь. Кислое выражение ее лица куда-то улетучилось, и она обратила умоляющий взгляд на Маттео: — Это, может быть, моя лучшая попытка и надежда найти правду о моей матери. Может, единственная моя надежда. Я знаю, что вы, джордайны, поклялись служить правде, — добавила она горячо, — и я не то чтобы прошу тебя врать ради меня. Просто… выуди секреты. Сам знаешь как — режь наживку на маленькие кусочки, чтобы их было легче проглотить, но спрячь крючок… — она умолкла в нерешительности.

Маттео какое-то время разглядывал ее:

— Ты отважилась открыто расспрашивать о Кетуре. Ты доверяешь Базелю Индолару?

— Вроде того.

Его улыбка была слабой и лишенной веселья.

— Распространенная позиция нынче. Хорошо, я встречусь с этим волшебником и разузнаю, что смогу.

В порыве чувств, Тзигона кинулась Маттео на шею. Краем глаза, она заметила двух одетых в белое мужчин, выходящих из дворцовых ворот. Ее охватило игривое настроение, и она сделала вид, будто бы падает. Маттео инстинктивно обхватил ее руками за талию. А за миг девушка отпустила его и отступила назад, в ее глазах блестели озорные огоньки, а губы изогнулись в томной, довольной улыбке.

— О, нет, милорд, — чуть не задыхаясь, запротестовала она и протянула ему обратно его же кошель. — Стыдно брать деньги за такую прекрасную ночь.

Она тяжело и глубоко вздохнула, поправляя прическу. Затем она зашагала прочь, виляя бедрами, как заправская девица легкого поведения.

Тзигона оглянулась через плечо и усмехнулась, заметив восхищенные взгляды других джордайнов в адрес Маттео. Один из мужчин, проходя мимо, даже дружески хлопнул его по плечу.

Маттео смерил ее тяжелым взглядом и за пару шагов одолел расстояние между ним и юной воровкой.

— Ты так волновался за свою репутацию, — невинно пролепетала Тзигона, отступая, чтобы сохранить дистанцию. — Кажется, я тебе ее подняла за сущие гроши.

Его угрюмое выражение лица смягчилось, и губы против воли джордайна дрогнули в улыбке. Он тут же вернул себе хмурый вид и выхватил дыню с проезжавшей мимо тележки. Маттео бросил монету протестующему продавцу, и потом поднял дыню, целясь в Тзигону.

С пронзительным криком она бросилась наутек, прячась в одну из ниш в толстой стене дворца. Когда удара снаряда не последовало, девушка решилась выглянуть.

Маттео стоял в нескольких шагах от нее. И держал аккуратно вырезанный полумесяц дыни.

— Завтрак?

Тзигона взяла предложенный фрукт и похлопала по скамейке подле себя. Маттео сел. В дружественной тишине, советник королевы и крашенная уличная беспризорница разделили фрукт и буханку хлеба, которую Тзигона вытащила из сумки. В кои-то веки, Маттео не спрашивал, откуда она это украла. Не прокомментировал он и странные взгляды, бросаемые прохожими на неподходящую пару.

Они не обсуждали различия, что разделяли их, и проблемы, которые их свели вместе. Тем не менее, лишь солнце выглянуло из-за восточной городской стены, как мрачная тень на душе Тзигоны растаяла.