Водные врата (ЛП)

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

К тому времени, как Маттео покинул здание городских властей, множественные пчелиные укусы опухли и начали болеть. В поисках успокаивающей мази, он направился в аптеку, мимо которой часто проходил, когда служил Лорду Прокопио.

Глинобитный домик расположился посреди густого сада, полного целебных трав. Птицы сновали вокруг горсти семян, которые для них разбросала какая-то добрая душа. Юркая желтая певчая птичка последовала за Маттео прямо до магазинчика и уселась на подоконнике у открытого окна, словно бы собираясь послушать разговор.

Аптекарем оказался слабый маг, с пухлыми щеками и почти беззубой улыбкой, отчего сильно смахивал на крупного младенца. Маттео обменялся с ним надлежащими приветствиями и объяснил, какие лекарства требуются.

Чиркнув список на куске пергамента, мужчина ушел в подсобку. Занятый своим делом, он не заметил, как в окно влетела желтая птичка и села на устланный тростником пол.

В мгновение ока птичка приняла свой истинный облик — волшебницы со жгучими, черными глазами, одетой в простую сорочку и юбку из желтого льна. Она тут же подняла керамическую урну и с силой опустила ее на голову аптекаря. Тот свалился на скамейку и медленно сполз на пол. Девушка собрала лекарства и поспешила в гостевую комнату.

— Отца отозвали по неотложным делам, — сказала она Маттео. — Он велел мне заняться Вашими укусами. Ой! Они выглядят так, будто Вы пробирались сквозь заросли колючего кустарника!

Она продолжала щебетать, уводя его за собой в маленькую комнатку вдали от прилавка. Маттео, после короткого замешательства, последовал за ней. По ее просьбе он уселся на край небольшой кушетки.

Девушка примостилась рядом, смазывая мазью укусы на шее и руках джордайна ловкими, опытными прикосновениями.

— Снимите тунику, чтобы я могла осмотреть Вас полностью, — предложила она, кокетливо улыбаясь.

Маттео встал.

— Благодарю, но на моем теле больше нет укусов.

— Это Вы так говорите, а я хочу сама убедиться.

— Этого не требуется. Вы — достойная дочь своего отца и хороший лекарь.

Ее улыбка превратилась в хищный оскал.

— У меня есть и другие таланты.

— Не сомневаюсь, — пробормотал он, порядком озадаченный.

Разочарованно вздохнув, девушка одернула сорочку, обнажила плечи и приняла соблазнительную позу.

— Ляг со мной, — предложила она ему прямо.

Щеки Маттео вспыхнули от стыда. Он чувствовал себя дураком за то, что не сразу понял намек. Кажется, это ее позабавило.

— Зачем смущаться, джордайн? Я предлагаю часок удовольствия, без сожалений и последствий.

Маттео отпрянул в сторону:

— Все действия имеют последствия, госпожа. Это, возможно, больше всех остальных. — Замешательство девушки казалось неподдельным, поэтому ему пришлось объяснить: — Джордайнам запрещено создавать семьи.

— Я не прошу жениться на мне, — улыбнулась она. — Немного шалости нам ведь не навредит?

Маттео оглядел девушку. Она была молодой и, судя по всему, изнеженной и избалованной. Халруанских девушек часто оберегали. Возможно ли, что, не смотря на смелое поведение, она действительно не знала о некоторых вещах?

— Ты можешь понести ребенка, — мягко предупредил Маттео.

Ошеломленная, она уставилась на него. Затем покачала головой и рассмеялась.

— Вот это воистину было бы чудом Мистры! Ваш ритуал «очищения» — лучшее, что приходило на ум Школе Джордайнов. Из-за важности магических родословной, никто не решится родить бастарда, — Девушка понимающе улыбнулась, и начала развязывать сорочку: — Жеребцы может быстры, но мерин скачет дольше и лучше. А почему бы еще джордайны были так популярны среди дам Халруаа?

Настал черед Маттео потерять дар речи от удивления. Он не проходил ритуал очищения — последнего испытания, за которым следовало время созерцания в одиночестве. Он и предполагать не мог что-то подобное, но не усомнился в правдивости слов девушки. Они были слишком логичны и многое объясняли.

Одна часть его разума спокойно признала, что обряд очищения был разумной предосторожностью. Не стоило удивляться, если бы ненадежные или даже опасные таланты унаследовались потомками джордайнов. Предосторожность была внучкой бедствия и к таким крайним методам не прибегали, если не будь такой необходимости.

Но даже с этим пониманием, другая часть его разума была в ярости. Как можно лишать выбора молодых людей, что становились джордайнами? Разве они не заслуживали знать и сделать выбор?

Он учтиво поклонился девушке:

— Благодарю за великодушное предложение, но я должен идти.

Она пожала плечами и надела обратно сорочку.

— Вы многое теряете. — С ухмылкой, она убрала непослушный локон с лица и провела рукой вдоль своего тела. — Если сомневаетесь, спросите любого другого джордайна обо мне.

Всю дорогу до виллы Прокопио Септуса он никак не мог выбросить эту похвальбу из головы. Пусть тот обряд над не предупрежденными молодыми людьми и не был справедливым, он не давал разрешение на безответственное поведение. Как Маттео недавно сказал девушке, поступки имеют последствия. Даже если ребенок и не родится, мужчина и женщина не могут просто лечь вместе в постель и покинуть ее не изменившимися. Семьи создаются по-разному, но ни одному джордайну не позволено ставить что-либо выше долга служения Халруаа и ее волшебникам.

Маттео внезапно подумал о своем друге Темо. Тот всегда был готов показать мальчишкам-джордайнам новую игру или потренироваться с ними. А еще он с тоской говорил о некой служанке в трактире Кербаала — но не как похотливые солдаты, которые желали всех женщин вообще. Маттео мог ясно представить, как Темо служит боевому магу и делится с ним советами, затем берет меч и идет сражаться. А после битвы, он бы мог вернуться к любящей жене и шумным детям. Такая жизнь подошла бы ему больше, чем жалкое отражение настоящей, но ей не суждено сбыться. Он не узнает об этом, пока не будет слишком поздно.

Почему самого Маттео избавили от ритуала? Задержавшись в Кербаале из-за дел с Кивой, он приехал в Школу на день позже и тут же был торопливо выпровожен подальше от чужих глаз. Его неведение касательно этого упущения причиняло такую же муку, как и сам ритуал.

Вдали неожиданно замаячили стены виллы Прокопио. Джордайн взглянул на солнце. Он пришел рано — в это время суток Прокопио обычно держал совет с другими городскими Старейшинами. Быстро переговорив с привратником, Маттео поспешил к длинной, приземистой постройке конюшен. Там он нашел Яго, который чистил жеребенка пегаса, усердно приглаживая белоснежную шкуру.

Джордайн обернулся, когда Маттео подошел. Его лицо оживилось.

— Королева дала согласие?

— У меня не было возможности попросить ее об этом, — медленно ответил Маттео. — Ее величество не принимала меня вот уже как несколько дней, но будет не сложно убедить ее в твоей полезности. К слову, ты не выглядишь таким уж несчастным на службе у Прокопио Септуса.

Яго внимательно осмотрел стойла в поиске лишних ушей:

— Ты был прав насчет амбиций Прокопио. Тебе ведь известно, что он собирается стать королем после Залаторма?

— Прокопио всегда свободно говорил перед своими советниками, — осторожно ответил Маттео. — Король пока не назвал наследника, а это воодушевляет амбициозных людей. Но из амбиций может родиться как успех, так и предательство. Не заходил ли Прокопио за черту?

— Ничего определенного, — задумчиво ответил Яго, — хотя вот он, мэр столицы, чрезмерно интересуется положением дел на западе и севере страны. Это вне его компетенции.

— И точно так же вне моей компетенции и твоей, — напомнил Маттео. — Тем не менее, ты нетерпеливо ждешь решения ее величества, чтобы мы могли отправиться в неспокойные северные земли.

На это Яго лишь пожал плечами:

— У меня осталось немало шрамов после службы у Кивы. Не последним из них является досада. Мы, джордайны тренированные для битвы, в итоге всю жизнь лишь наблюдаем и советуем. Тяжело праздно стоять в стороне, не так ли?

Он умолк в ожидании честного ответа Маттео. Какое-то время единственным звуком, нарушавшим тишину, было шуршание щетки и довольное гудение жеребенка пегаса.

— Во время нашей поездки в Халарах, ты напомнил мне, что я пропустил ритуал очищения. Откуда ты узнал об этом?

Щетка на момент застыла, недовольный пегас оборвал мелодию и топнул копытцем. Яго снова принялся за работу.

— Я разговаривал с привратником, который впустил тебя на следующий день.

Маттео вызвал в памяти лицо того мужчины — загорелое, как седельная кожа, порубленное морщинами, обрамленное пучками седины. Хотя этот человек был при Школе Джордайнов сколько Маттео себя помнил, во время последнего визита они не встречались.

— Это должно быть Джинкор. Как он поживает?

— Он мертв, — резко ответил Яго. — И убийца стоит перед тобой.

Маттео медленно присел на охапку луговой травы.

— Как это произошло?

— Он пристрастился к вину хаэрлю. Ты знал об этом?

— Нет.

— В мою бытность при Школе я время от времени приносил ему бутылку со склада. — Яго пожал плечами: — Он никогда не пил больше одного кубка за раз. Я сильно удивился, увидев, как он однажды открыл бутылку и без передышки опустошил ее чуть ли не на половину. Я понял, он топил свое горе, и составил ему компанию на случай, если тот нуждался в собеседнике.

— Это было правильно с твоей стороны.

— Благими намерениями, — фыркнул Яго с презрительной насмешкой. — Джинкор начал говорить. Когда в его голове было больше вина, чем здравого смысла, он забыл о пилюле, которую Кива заставила его проглотить.

Маттео вскочил:

— Кива?

— О, да. Кажется, она годами следила за орденом джордайнов. Ей нужен был источник информации, и она нашла Джинкора, который, как оказалось, любил жить на широкую ногу. Кива позаботилась о его молчании.

Маттео слышал, что волшебники иногда поили своих слуг зельями, при помощи которых физически обязывали держать тайны в секрете, но в такой ситуации это казалось крайностью.

— Зачем Киве заботиться о ритуале джордайнов?

Яго взглянул на Маттео:

— Ты начал мешать Киве. Она попросту хотела от тебя избавиться.

— У нее было достаточно удобных случаев для этого! Зачем же именно так?

— Джинкор задал тот же вопрос. Кива сказала ему, что твоя смерть вызвала бы тревогу. Она не могла открыто убить тебя, поэтому устроила все так, чтобы ты сгубил себя сам.

Маттео вспомнил прошлый разговор с Яго:

— Так вот почему ты спросил, есть ли нечто большее чем дружба между мной и Тзигоной.

— Кива знала, как сильно ты рискнул ради этой девушки. Она предположила, что мужчину людского рода в женщине интересует только одно. Поведение некоторых ее солдат способствовало этому мнению. Ты же знаешь, как относятся к эльфийкам?

Маттео кивнул. Эльфы редко встречались в Халруаа, где любой представитель отличной от человеческой расы в сущности считался недочеловеком. Лишь некоторые потомки смешанных браков становились волшебниками, и еще меньше потомков эльфов поднимались до поста Совета Старейших. Полуэльфийки чаще всего выбирали жизнь куртизанки. Если солдаты на службе Кивы обращались с ней так, то насколько нахальнее были волшебники, с которыми она имела дело? Маттео не понравилось, каким его представляла Кива, но он понимал ход ее мыслей. Джордайнам запрещалось сочетаться браком, и Маттео никогда не слышал, чтобы у кого-то родился ребенок. Так что последуй он этой дорогой, та непременно привела бы его к гибели.

— Почему Кива не могла убить меня сразу? Какую «тревогу» это бы вызвало?

Яго принялся вычищать жеребенку копыта:

— Что ты знаешь о Кабале?

Маттео хрипло рассмеялся.

— Странный поворот, Яго. Ты намекаешь, что создано тайное общество, которое печется о моей безопасности?

Лицо низкорослого джордайна стало непроницаемым. Маттео тотчас пожалел о своем сарказме:

— Извини, Яго. Если есть что-то, о чем мне стоит знать, пожалуйста, расскажи.

Тот пожал плечами:

— Не такая уж редкость, когда ученик-джордайн чрезмерно увлекается какой-то идеей. Для Андриса это был «Парадокс Килмару». Для меня — легенда о Кабале. Некоторые истории кажутся созвучными с тем, о чем рассказывал Джинкор, вот и все. Ничего более. — Его тон не оставлял сомнений, что тема закрыта.

— План Кивы нецелесообразен, — сказал тогда Маттео, возвращаясь к прежней теме. — Если бы я последовал по ожидаемому Кивой пути, стало бы предельно ясно, что я не прошел ритуал. Записи Школы подтвердили бы это. Конечно, моя вина здесь будет, но так как я не знал о природе этого ритуала до сего дня, то и мои действия не будут считаться умышленным предательством.

— Записи Школы это не подтвердят, — возразил Яго. — И не будут засчитаны в пользу твоей невиновности. Джинкор рассказал мне о крестьянине, схожем с тобой по возрасту и телосложению настолько, чтобы сойти за двойника, и приехавшем в Школу на твоей лошади. Этот человек поставил за тебя метку в записях и прошел ритуал. Присутствующий жрец не заметил разницы. И я предполагаю, что наставники-джордайны тоже. Естественно, я был первым человеком, которому Джинкор открылся.

Маттео медленно выпрямился, его руки сжались в кулаки. Было достаточно ужасно, что джордайн должен пройти подобный ритуал! Но крестьянин, занявший его место, никак не влиял на законы магии и могущества Халруаа!

— Ты не знаешь, что стало с этим человеком?

— Нет, но если ты дорожишь его жизнью, то не стоит его искать, — заметил Яго. — С другой стороны, если ты дорожишь своей жизнью, может и стоит. Если внезапно он умрет, отвечая на вопросы, начнется расследование, и, возможно, заклинание удастся проследить до того, кто его наложил.

— Ты намекаешь, что кто-то будет подозревать меня в организации этого балагана?

— После освобождения из тюрьмы у тебя было достаточно времени, чтобы приехать обратно в Школу, но ты опоздал на день. Другой человек на твоей лошади пребывает вовремя. На кого, логичнее всего, укажут пальцем?

— На Киву, естественно.

— В этом-то и проблема, — мрачно заметил Яго. — Кива пропала и ее невозможно найти. Если маг-гончая тебя проверит, тебя смогут счесть невиновным, а может и наоборот.

— Это абсурд!

— Разве? Теперь, когда тебе известно о природе ритуала очищения, вернешься ли ты в Школу Джордайнов и сдашься ли им добровольно?

— А сам бы как поступил? — спросил в свою очередь Маттео.

Яго растянул губы в улыбке:

— Вот и ответ. Волшебство мага-гончей покажет, что ты нарушил правило джордайна. Виновность или невиновность — чаще всего вопрос деталей. А детали подобны частям стратегической игры — они могут быть использованы обеими сторонами, но с разными результатами.

Маттео не нашел, что на это возразить:

— Кто-нибудь еще в Школе знает?

— Я не собираюсь никому рассказывать, если ты волнуешься об этом. Просто… будь осторожен.

Маттео положил руку на плечо джордайна:

— Спасибо, что предупредил. Ты хороший друг.

— Просто вытащи меня из этой конюшни, посади на лошадь, и твой долг будет считаться оплаченным, — ответил Яго со слабой улыбкой.

В конюшне загорелся свет, знаменуя приближение сумерек.

— Лорд Прокопио скоро придет, — заметил Маттео. — Мы вернемся к разговору, как только будут новости.

Он поспешил к башне волшебника. Прокопио, с мрачным выражением лица, принял его сразу и без шаблонных любезностей, которых требует халруанский протокол. Он провел Маттео в свой кабинет и захлопнул за ним дверь.

— Вам это не понравится, — сказал он прямо. — Я сам не знаю, как к этому отнестись.

Маттео с трудом сглотнул. Никогда раньше он не слышал, чтобы Прокопио делал такое смелое признание — волшебник гордился способностью понимать суть вещей.

— Продолжайте.

Черные ястребиные глаза прорицателя впились в Маттео.

— Склад со льдом, в котором ты и девчонка были атакованы, принадлежит Феррису Грайлу, главе Школы Джордайнов.