Водные врата (ЛП)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Тзигона не спеша пригубила вино, которое выбрал Маттео. Оно было превосходным — лучшим из всего купленного или украденного, что ей довелось попробовать. Кто бы мог подумать, что у этого мужчины есть вкус?

На самом деле, все в этой шикарной таверне говорило о наличии вкуса, изящества и привилегий. Столы застланы белым дамастом[8]. Цветы украшают каждый уголок. Тарелочки одна в одну. Слуги вежливы и не пересчитывают столовое серебро после смены блюд. Каждая из этих мелочей — новая ступень, ведущая в жизнь, полную богатств и уважения. А все вместе складывается в угощение, которое Тзигона будет еще долго с удовольствием вспоминать.

А что еще важнее, это был первый раз, когда Маттео сам ее разыскал. Их встречи всегда были спонтанными и только по ее инициативе. Да и не встречи вовсе, скорее — дружеские засады. Радость Тзигоны от происходящего была так велика, что не могла померкнуть под косыми взглядами и от зловещего шепота. Никогда в чинном Халарахе — вообще, где бы то ни было в Халруаа — джордайны не водили компанию с учениками волшебников.

В кои-то веки Маттео, похоже, не поддался щепетильности. Но стоило ему заговорить откровенно и без обиняков, как хорошее настроение девушки растворилось, и она слушала не перебивая, не ругаясь, не пытаясь напялить ему на голову кумкватовый[9] десерт — хотя, как же ей этого хотелось.

— Даже и не знаю, — неуверенно произнесла Тзигона, когда Маттео наконец замолчал, чтобы перевести дыхание. Он наклонился вперед:

— Дамари Эксчелсор сделал грандиозное предложение, которое может изменить твою жизнь, возможно даже спасти ее. Тебе стоит хотя бы подумать об этом.

Девушка пожала плечами:

— Хорошо, я подумаю. А как продвигаются твои поиски?

На миг показалось, что он испугался.

— А, ты имеешь в виду сведения о Киве.

Тзигона закатила глаза и переставила кувшин с вином поближе к себе:

— Так, пить тебе явно хватит. Помнишь Киву? Желтые глаза, зеленые волосы, черное сердце?

— Похоже, что в этом городе много узнать не получится, — с явным разочарованием ответил джордайн. — Храм Азута не желает иметь со мной дела. Зефир и Кассия мертвы. Я разыскал нескольких местных эльфов, но они ни сном, ни духом.

— Может, ты задавал не те вопросы, — Тзигона наклонила графин над бокалом. Упала одна золотая капля. Вздохнув, девушка потянулась к столовому ножу и заткнула его назад за пояс, с большим сожалением оставляя на столе серебряные приборы. Маттео встал, чтобы помочь Тзигоне подняться — обычная дань вежливости, которую джордайн проявляет к леди-волшебнице. От этой мысли Тзигона вздрогнула.

— Что-то не так? — мягко спросил он.

— Леди, — пробормотала она, — волшебница.

Маттео не требовались объяснения, он и так знал, как нелегко Тзигоне было вжиться в новую роль.

— Патронесса, — поправил он и поклонился с выражением полнейшего смирения.

Они громко рассмеялись, вызвав осуждающие взгляды более степенных посетителей. Все еще хихикая, они оставили холодную роскошь таверны ради сияния улицы.

И Тзигона вдруг кое-что вспомнила. Она замерла на месте и хвать юношу за руку:

— Забыли заплатить. Бежим!

Он недоверчиво на нее посмотрел и неожиданно рассмеялся. Тзигона сложила руки на груди и сердито смотрела, ожидая конца веселья.

Маттео смахнул с глаза слезу и потянулся за медальоном джордайна. По его лицу было видно, что он вот-вот разразится нравоучениями, но грохот приближающегося ледовоза не позволял.

Когда повозка поравнялась с ними, тяжелую парусину в ее задней части резко отбросили в сторону. Двое мужчин высунулись, подхватили Тзигону и затащили ее внутрь, под навес фургона.

Нападение было внезапным и совершенно неожиданным. Маттео как раз собирался объяснить Тзигоне, что джордайны редко имеют при себе деньги, поскольку считается, что так у них будет меньше шансов поддаться соблазну. И конечно, те же самые причины принуждают джордайнов не вступать с кем-либо в близкие дружеские отношения из опасений, что это может затуманить их разум и повлиять на качество их советов.

Сердце замерло на миг, и Маттео понял, насколько такие предосторожности оправданы. Сейчас единственное, что его волновало — это маленькая, отчаянно борющаяся девушка и двое головорезов, которые держали ее. Он припустил в погоню.

Занавесь вновь откинулась, и оттуда показалось злобное бородатое лицо. Третий мужчина, огромный и волосатый, похожий на варваров с севера, выбросил бледно-голубую мантию — точно такую, какую носила Тзигона — на улицу. Все это произошло в считанные мгновения, но Маттео успел заметить алые пятна.

Прозрачный намек.

Джордайн рванул на полной скорости, впервые в жизни жалея, что в нем нет ни капли магии и он никак не может замедлить повозку. Как будто в издевку, кучер подстегнул лошадей и телега рванула вперед.

В отчаянии, Маттео собрал остатки своих сил и прыгнул. Он почти промахнулся, но таки успел ухватиться за висящий конец веревки, которым затягивали и закрывали парусину. Осознавая дорогу лишь по ударам брусчатки, Маттео раз за разом подтягивался ближе. Наконец он нашел опору у задней оси и так и висел, пока ледовоз летел по улицам.

Дети указывали на него пальцем, прохожие ухмылялись, и никто из них не поднял тревогу. Повозка двигалась быстро, но не быстрее установленных правил в стране настолько жаркой, что лед исчезал быстрее огненного шара волшебника.

Маттео успокоил дыхание и начал обдумывать предстоящую битву. Там, по меньшей мере, четверо мужчин: двое тех, что схватили Тзигону, бородач и кучер. Сама повозка была вместительной, так что внутри вполне мог оказаться еще кто-то. И Тзигона совсем одна против этих головорезов.

Он гнал от себя эти мысли. Сердце взывало немедленно броситься на помощь другу, но разум и подготовка взяли верх. У джордайна не было возможности атаковать неожиданно, и естественно, бандиты не согласятся вежливо обождать, пока он взберется внутрь повозки. Лучше попытать счастья по прибытию к месту назначения. Как ни странно звучит, но окровавленная мантия давала надежду, что Тзигоне не навредят. Похищение было предупреждением или попыткой заманить в ловушку Маттео.

Хорошо же, он даст им возможность послать сообщение ему напрямую, и гораздо быстрее, чем они ожидают. С мрачной улыбкой, джордайн поклялся себе сделать предстоящий «разговор» как можно более насыщенным.

Наконец впереди замаячило огромное здание льдохранилища. Повозка свернула на узкую улочку и, обогнув здание, подкатила с черного входа. Широкие двойные двери распахнулись, чтобы впустить их, и тут же захлопнулись за ними. Ледовоз замедлил ход, и грохот стих.

Маттео бесшумно соскользнул на землю и бегло осмотрел льдохранилище. Внутри царил порядок. На металлических крюках и инструментах не было ни следа ржавчины. Земляной пол устелен свежей соломой, паутины не потолках не видать. За заклинанием, что открывало и закрывало ворота, следили и обновляли. Словом, здание вовсе не походило на заброшенное. А в то же время — ни одного рабочего на месте, хоть и солнце давно миновало зенит, и часы полуденного сна уже прошли. А еще Маттео подметил, что толстые стены помогали не только удерживать холод, но и, явно умышленно, приглушали звук.

За миг тишина взорвалась от ударов и проклятий. Большая часть их исходила от Тзигоны, хотя пара сдавленных и болезненных восклицаний со стороны похитителей подсказывали, что и тем было несладко. Затем голос девушки перешел в яростное мычание. Задняя дверца повозки с грохотом распахнулась и из-за занавески показались, а потом спустились, трое мужчин, несущих непокорную пленницу. Им удалось заткнуть рот девушки тряпкой. Она извивалась и лягалась, и, вполне возможно, сквернословила, но без толку. Мужчина так плотно связал ее руки, что не оставил возможности сотворить заклинание.

Еще один мужчина следовал за ними — маг с длинной волшебной палочкой в руке. Завидев Маттео, он быстро дотронулся палочкой каждого из троих мужчин. Джордайн при этом услышал слабый щелчок, похожий на удар по граниту.

«Каменная Кожа…» — невесело подумал юноша. Его ждали, к его приходу готовились. Он быстро раскинул свои шансы против троих воинов под магической защитой. Четверо на одного представляли угрозу, даже пятеро — он вспомнил еще и о вознице, как раз слезающим с облучка. Теперь, чтобы развеять заклинание Каменной Кожи, ему предстояло нанести по несколько крепких ударов каждому, умноженных на число превращенных противников.

— Семьсот восемьдесят пять к одному, плюс-минус, — пробормотал он, пожал плечами, достал кинжалы и атаковал.

— Взять его! — крикнул тот, что держал Тзигону за лодыжки.

Волшебник направил палочку на Маттео и высвободил заклинание.

Джордайн успел упасть на пол и откатиться в сторону, когда золотая вспышка слетела с кончика палочки. Заряд прошел мимо, но не исчез. Огненная струя замедлилась, растеклась и начала преображаться. Рой пчел прожужжал дугой, безошибочно летя к намеченной цели.

Они облепили Маттео черной, гудящей тучей. Он почувствовал, как жало впилось ему сзади, в шею, но подавил желание прихлопнуть насекомое. Вместо этого он бросился к ухмыляющемуся волшебнику — увлекая пчел за собой.

Глаза мага расширились, он вскинул палочку для новой атаки. Маттео увернулся, используя подсечку, всего несколько месяцев назад показанную ему Андрисом. Волшебник упал, а Маттео мигом подхватил его за каменную лодыжку и вогнал кинжал в подошву башмака — единственное место, не защищенное заклинанием.

Лезвие прошло сквозь кожу и уткнулось в преграду. Маттео резко изменил угол кинжала, протиснул лезвие между костей ноги и рывком перерезал сухожилия.

Не обращая внимания на пчел, которые все роились и жалили, Маттео кувыркнулся, поднялся и бросился на мужчин, которые удерживали Тзигону за руки. Один из них, полагаясь на заклинание, остался на месте, зато другой отпустил девушку и ухватился за нож у пояса.

Извлечь оружие из ножен он еще не успел, а окровавленный кинжал Маттео уже угодил в правую руку разбойника. От столкновения с окаменевшей кожей кинжал завибрировал в руке. А Маттео колол снова и снова. И все это время пчелы окутывали его густой и изменчивой тенью.

Головорез защищался как мог, он даже умудрялся парировать некоторые из ударов, но с каждым попаданием Маттео волшебная защита таяла. И вот уже кинжал джордайна полоснул по живой плоти, а потом и по кости.

Противник шарахнулся назад, крича от боли, таращась на рану на руке, и на белеющую там кость.

Джордайн с разворота ударил противника ногой в живот. А потом, молниеносно меняя направление вращения, он засадил бандиту в челюсть. Тот резко запрокинул голову и, как срубленное дерево, повалился наземь, безвольно разбросав в стороны руки.

Маттео — опрометью кинулся к Тзигоне, но та и сама неплохо справлялась. Она уже стояла, хотя руки крепко связаны за спиной. Громадный бородач, который раньше держал девушку за ноги, теперь жался к повозке, сплевывая зубы в ладонь. Кровь лилась со сломанного носа. Один глаз уже заплыл, взор второго — туманился. Тзигона же лягалась и брыкалась, градом ударов сбивая заклинание Каменной Кожи с оставшегося противника. На миг джордайн даже призадумался, а нужна ли была девушке его помощь.

Вдруг Тзигона обмякла, будто признав поражение. Маттео так просто было не обмануть, а вот бандит, который держал девушку, облегченно вздохнул. Звук этот резко оборвался, а широко расплющенные глаза наполнились болью.

Несомненно, девушка умудрилась прищемить самое дорогое место самоуверенного похитителя. Она освободилась от пут. Выплевывая кляп, она лягнула мужчину в уже пострадавшее место, а потом еще добавила, когда он упал. Затем прихлопнув кружащуюся пчелу, она принялась творить заклинание.

Из утоптанного пола повалил дым, аромат которого навевал мысли о маках и летнем солнышке. Пчелы, роящиеся вокруг Маттео, прекратили жалить. Они замедлились, а потом и вовсе улетели, чтобы облепить деревянные балки.

Теперь джордайн смог внимательнее оглядеться в поисках последнего головореза — кучера, который так и не вступил в драку. Дальняя дверь распахнулась. Негодяй шел в атаку не сам, он успел привести подкрепление. Новоприбывшие были вооружены инструментами для колки льда — длинные, как мечи с зазубренными краями.

Тзигона принялась читать новое заклинание — простенький кантрип, позволяющий нагреть метал. Поскольку оружие в руках нападающих краснеть не начинало, Маттео проследовал за взглядом Тзигоны вверх. Там, у потолка, веревки толщиной с руку и громадные клещи удерживали глыбы льда. Метал клещей алел, как закатное небо, а надо льдом клубился пар.

Лед заскрипел, увесистый кусок упал, отколовшись. Маттео попытался схватить Тзигону, но она оказалась быстрее и уже бежала к толстой парусине, валявшейся в дальнем конце помещения. Девушка придержала край, чтобы Маттео мог нырнуть в укрытие, а потом завернулась в него и уткнулась лицом в грудь джордайна.

С громовым грохотом глыбы льда падали и падали вниз. Осколки сыпались вокруг друзей, но ни одна льдина не проникла через плотную промасленную ткань.

Когда все стихло, Тзигона с Маттео выбрались из-под парусины и хмуро оглядели открывшуюся им картину. Здание больше напоминало поле боя. Повозка лежала на боку, одно колесо в щепки, оставшиеся неистово крутились. Лошади, что удивительно, серьезных ранений не получили. Они вырвались с упряжки и теперь дрожали, перебирая копытами, в дальнем углу помещения. Разбросанные по полу глыбы тут и там были подкрашены алым. По меньшей мере, двое негодяев превратились в кровавое месиво. Еще несколько лежали неподвижно. Груда льда слабо подрагивала, будто кто-то раненый пытался выбраться наружу. Слабый стон доносился из-под перевернутой повозки.

Тзигона смотрела на бойню; лицо бледное, непроницаемое. Маттео неуверенно обнял ее за плечи:

— Надо известить власти.

Она начала было возражать, но потом вздохнула:

— Не думала, что однажды я буду искать стражу, а не наоборот.

— Я сам с этим справлюсь, — пообещал джордайн.

Тзигона сперва быстро, благодарно улыбнулась, но тут же нахмурилась, лишь только ее мысли понеслись вперед:

— Кто-то мог заметить, как они меня похитили. Тебе придется что-то сочинить.

— Головорезы схватили молодую женщину. Я бросился в погоню и сразился с ними. Она убежала.

— И все? — хмыкнула девушка. — Не шибко-то увлекательно.

— Одно из преимуществ чистой правды в том, — возразил он сухо, — что ты не обязан запоминать детали. К слову, одну важную деталь из событий этой ночи я осознал: похоже, мои успехи значительнее, чем мне думалось.

Тзигона посмотрела на него недоверчиво, но потом взгляд ее прояснился и она кивнула:

— Кому-то не понравились вопросы, которые ты задавал, похоже, ты на верном пути.

Они шли вместе к двери черного входа.

— Следующим заданием будет узнать, кто владелец здания, — она продолжала развивал мысль Маттео, — Льдохранилище не будет пустовать в послеобеденные часы. Если владелец и не организатор нападения, он обязан знать, в чей власти было отослать рабочих прочь.

— А почему бы не расспросить этого? — девушка кивнула в сторону мертвеца.

Первой мыслью Маттео было возразить. Для того, чтобы разговорить мертвого, нужна могущественная жреческая магия. А джордайну запрещено использовать какую-либо магию для собственной выгоды.

Но даже этим призрачным шансом не суждено было воспользоваться. Прежде чем он успел открыть рот, трупы и раненные превратились в быстро тающий туман. За миг Маттео и Тзигона оказались одни в льдохранилище. Девушка медленно присвистнула:

— Отлично, ты задаешь правильные вопросы. Но боюсь, нам не понравятся люди, у которых найдутся ответы.

— Это еще одна причина в пользу того, чтобы ты ушла. Я исследую проблему и расскажу тебе все при следующей встрече.

Она кивнула и исчезла — не через дверь, а по стене. Девушка ловко вскарабкалась по балкам и веревкам, растворившись в тенях, что сгущались у потолка.

Маттео вышел на улицу и вызвал городскую стражу. Трудностей это не составило, ведь грохот падающего льда услышали на ближайшем рыбном базаре. Один из продавцов поднес к губам длинный изогнутый рожок, выдавая хриплый но действенный сигнал тревоги. Кучка рыбаков уже собирались вокруг здания. Они расступились, дав дорогу городской страже.

Маттео кратко поведал о случившемся, не упоминая имени Тзигоны и ограничившись лишь тем, что похищенная девушка сбежала. Служители порядка обменялись скептическими взглядами, стоило Маттео упомянуть, что нападающие тоже исчезли. Никто не решился усомниться в правдивости советника королевы, но Маттео догадывался о ходе мыслей служителей порядка. Зачем нескольким мужчинам сбегать от одного-единственного джордайна? Если бы Маттео подчеркнул, что слово «исчезли» было использовано в прямом значении, стражники бы только согласно кивнули. В конце концов, это Халруаа, где странные магические происшествия случаются часто.

Загвоздка в том, что странные магические происшествия всегда тщательно расследуют. А как заметила Тзигона: не похоже, что ответы окажутся обнадеживающими.

Часом позже Маттео приблизился ко дворцу из розового мрамора, где размещалась городская ратуша. Несколько стражников и писцов узнали его, кивнув в знак почтения. Не встречая возражений, он вошел на этаж лорда-мэра и углубился в коридоры, ведущие к кабинету старшего писаря.

Тот ожидаемо оказался за письменным столом. Обязанностью старшего писаря было сводить послания к лорду мэру в единый документ с тем, чтобы Прокопио, просмотрев новости за день, мог решить, как лучше распорядиться своим временем.

— Мое почтение, Шифор, — тихо поздоровался Маттео.

Писарь вздрогнул. Радостная улыбка расцвела на его лице.

— Маттео! Неужели тебя разжаловали до нашего уровня?!

Джордайн тихо рассмеялся шутке и обвел взглядом крохотный, заваленный бумагами кабинет:

— Вашего уровня? Да это же сердце города. Через твои руки струятся все жизненные потоки.

— Ну хоть кто-то признает мою важность, — проворчал писарь. — И за твою выдающуюся прозорливость я избавлю тебя от необходимости и дальше льстить и просто расскажу тебе то, что ты хотел узнать. Без особого восторга с моей стороны, прошу заметить.

Джордайн ухмыльнулся, ведь циничным речам писаря сопутствовал огонек в глазах.

— Могу я посмотреть твои сводки за последние дни? А также сегодняшние послания?

Шифор быстро выудил несколько свитков с разных полок, выбирая так безошибочно, как курица-наседка может выбрать собственных цыплят из массы желтых птенцов, копошащихся на скотном дворе. Маттео просмотрел сводки и перешел к свежим сообщениям. Он листал их, как вдруг мелькнуло имя Кивы. И пока он вчитывался, его невеселое настроение стало мрачнее некуда.

Кива уже была объявлена предателем, но, очевидно, Прокопио этим не удовлетворился. Ее отлучили от церкви Азута. Из уст Маттео вырвалось ругательство, не так давно почерпнутое от Тзигоны.

— Проблемы? — быстро поднял взгляд писарь.

— А ведь казалось бы, в Халруаа их и так хватает, — хмуро ответил Маттео. — С твоего позволения я бы хотел обратить внимание Лорда Прокопио на ту, что вызывает наибольшее беспокойство.

Шифор взял листок из рук Маттео и просмотрел его. Политическое чутье писаря было острее, чем работодатель подозревал, и он быстро уловил смысл записки:

— Лорда мэра неимоверно раздосадуют эти новости, как и человек, который их принесет. — Он вернул бумагу с кривой улыбкой: — Я не стану добиваться этой чести, но возможно лучше, чтобы лорд Прокопио увидел эту новость среди прочих? Плохих известий достаточно, чтобы смягчить эту.

— Зачем смягчать? — не согласился Маттео. — Пусть оно заденет его за живое, по-моему, Прокопио этого заслужил.

Писарь сел и внимательно посмотрел на недовольного джордайна:

— Я не стану тебя отговаривать. Отправляйся с моим благословением — хотя лучше бы оно исходило от Мистры.

Маттео развернулся и пошел, слишком злой, чтобы слушать предупреждения или думать о последствиях.

Отлучение от церкви означало запрет на любой контакт с Кивой. Любой заданный о ней вопрос будет трактоваться со всевозможной предвзятостью. Более действенный способ помешать поискам мага-гончей и придумать сложно.

Маттео пронесся мимо охраны у дверей и ворвался в кабинет Прокопио. Волшебник жестом приказал охране удалиться.

— По такому неподобающему поведению могу представить, сколь важен ваш вопрос, джордайн, — с предельным спокойствием заметил он.

— Что вы натворили с Кивой? — спросил Маттео.

— Кивой? — мягко переспросил Прокопио.

Джордайн глубоко вдохнул, чтобы успокоиться:

— Казалось бы, среди нас двоих дураков нет, но, обращаясь со мной в подобной манере, вы бросаете тень на нас обоих.

На эти слова Прокопио отрывисто кивнул и указал Маттео на стул. Джордайн покачал головой и остался стоять — еще одно нарушение протокола.

— Как я вижу, это важно для вас, — начал волшебник.

— Кива, — прервал его Маттео, прекрасно зная способность волшебника уходить от сути разговора.

Прокопио слабо улыбнулся:

— К делу, значит. Что я натворил с Кивой? Если одним словом, то ничего. — Он поднял руку, обрывая возражения Маттео: — Я признаю, что моя халатность продиктована эгоизмом. Безусловно, вы должны понимать, что предательство Зефира запятнало и меня, как его патрона.

Джордайн кивнул.

— Поговаривали, что городу нужен новый лорд-мэр, — продолжал Прокопио. Он обвел руками прекрасный кабинет, и широкое окно, из которого открывался вид на столицу: — Как видите, мне есть что терять. Но если я волнуюсь о собственном успехе больше, чем о благе Халруаа, то не пора ли мне действительно подать в отставку?

Такой поворот обезоружил Маттео. Гордый волшебник еще ни разу не казался таким смиренным. Может, он опять хотел увильнуть от темы? Оскорбительный трюк, но джордайн решил подыграть, чтобы узнать, к чему же Прокопио в конечном счете вырулит:

— Это будет большая потеря для города, господин.

Улыбка Прокопио была слабой и ироничной.

— Вы больше не служите мне, Маттео. Нет нужды подбирать мягкие выражения.

— А разве я хоть раз грешил подобным?

Волшебник моргнул, а потом громко рассмеялся:

— Славно сказано! Вы всегда спешили мне указать, где я ошибался. Наверно, мне все же следует доверять вашему мнению и тогда, и когда вы считаете, что я прав.

— Я бы не посмел заходить так далеко, милорд, — холодно заметил Маттео. — Простите за прямоту, но у меня нет ни времени, ни терпения для игр. Это вы убедили жрецов Азута отлучить Киву от церкви?

Кровь отлила от лица волшебника, так что оно стало дряблым и серым. Этого ответа было для Маттео достаточно.

— Вы уверены? — спросил Прокопио.

Джордайн показал послание. Пока волшебник читал, лицо его становилось все более непроницаемым.

— Я к этому не причастен. Готов присягнуть, — хмуро сказал Прокопио.

— В этом нет нужды. — Маттео поклонился: — Прошу прощения, господин, если обидел вас.

— Вы осведомленный человек. Это качество способно вызывать раздражение, но я ценю его. — Волшебник изучающе посмотрел на него, с неожиданным интересом: — Вам нравится служить королеве Беатрикс?

— Эта большая честь, и я не смог бы отклонить предложение в тот момент, когда оно прозвучало, — уклончиво ответил Маттео.

— Да и сейчас, полагаю, отказаться непросто, — подхватил Прокопио. — А жаль. Вы ценный советник, хотя, как я вижу, наибольшую пользу вы приносите вне стен дворца. Я мог бы помочь вам в ваших начинаниях. Однако знайте, что не все встреченные проявят такое же великодушие.

— Это я уже понял, — сухо заметил Маттео.

Получив предложение помощи от волшебника, он вкратце рассказал о недавнем нападении. Прокопио задумчиво кивнул:

— За титулами и делами в этом городе трудно уследить, но найти хозяина льдохранилища будет легко. Я займусь этим.

После ухода Маттео Прокопио Септус еще какое-то время сидел неподвижно, вслушиваясь в затихающие шаги юноши. Удостоверившись, что беспокойному джордайну не вздумается вернуться, Прокопио вскочил с места и вскинул обе руки вверх. Ослепительный свет вознесся с пола как пламя из драконьей пасти, поглощая разъяренного мага. В мгновении ока он переместился через весь город в роскошный серый мир Имани Гольда.

Оказалось, жрец как раз потакал своей наибольшей слабости. Когда Прокопио явился, окутанный вспышкой света, молодая послушница с визгом отскочила в сторону. Она быстро схватила рясу и убежала к дальней двери.

В свою очередь Имани, казалось, вовсе не был смущен этой заминкой. Он поправил одежды и сел за письменный стол:

— Зачем вся эта театральность, Лорд Прокопио? Я же говорил, что разберусь с Кивой, и я исполнил обещанное.

— Есть старая поговорка, — сказал Прокопио, его черные глаза метали молнии, — что талантливые люди становятся волшебниками. Обделенным же остается всю жизнь об этом молиться.

Самодовольная улыбка жреца слетела с губ от такого оскорбления.

— Так, послушайте…

— Вот еще! — Прокопио всплеснул руками от отвращения. — Да кто способен, даже среди жрецов, переплюнуть вас в глупости?

— Если речь о Киве, то незачем волноваться. Я гарантирую, что больше не будет вопросов о ее местонахождении, — сухо ответил Имани.

— Как раз наоборот. Вам удалось совершить ошибку настолько огромную, что уже не исправить, зато можно запросто увязнуть глубже, — возразил Прокопио. — Будто мало было, что Киву объявили предательницей. Теперь ее отлучили от церкви. Зефир, мой джордайн, был приговорен к смерти из-за дружбы с Кивой. Ни один халруанский волшебник еще не оказывался измазанным грязью сильнее меня. Могли бы еще и меня проклясть с ними за компанию!

На какой-то момент жрец, казалось, сильно пожалел о совершенной оплошности. Его толстая нижняя губа обидчиво вытянулась вперед.

— Вы хотели, чтобы джордайн Маттео перестал наводить справки. Это должно было сработать.

Прокопио положил руки на стол и наклонился.

— Таких людей как Маттео препятствия на дорогах не останавливают. Если уж на то пошло, вы только укрепили в нем решительность.

— Что же вы посоветуете в вашей несравненной мудрости?

Губы волшебника скривила злая улыбка.

— Отвлечь, а затем опозорить. Это сработало раньше, пусть и на короткое время. А в этот раз ему так просто отвертеться не получится.