Водные врата (ЛП)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Юный джордайн вел Маттео к башне главы Школы так же неуклонно, как охотничья собака идет по следу.

— Я знаю дорогу, — Маттео попытался привлечь внимание провожатого. — Если у тебя есть другие обязанности, я бы не хотел отвлекать тебя от них.

Тот с сомнением покосился через плечо:

— Глава Школы сказал привести Вас.

Это, похоже, он посчитал и началом, и концом обсуждения приказа. Маттео вздохнул, завидуя уверенности парня. Жизнь гораздо проще, когда истина, Халруаа и лорды-волшебники — то, чему служат джордайны, — видятся тремя гранями единого священного целого.

Башню учителя Ферриса, возведенную из белого мрамора, было видать издалека. Она замысловато изгибалась дугою и по форме напоминала тонкий стебелек, увенчанный полу-распустившимся бутоном лотоса. Внушительные размеры не препятствовали ощущению легкости, полу-прозрачности, даже воздушности, которую этот цветок излучал. Вокруг башни раскинулся пышный сад; слуги в простых зеленых одеждах шли исполнять свои обязанности.

Вопреки запрету использовать магию, башня волшебника на территории Школы не казалась чем-то неуместным. Джордайны учились разбираться в магии не хуже какого-нибудь волшебника. Маттео мог распознать сотни заклинаний только по жестам творящего их, или же по комбинации необходимых компонентов.

Волшебники всегда для него выступали лишь в качестве господ-покровителей, это казалось привычным и естественным.

— Привычно и естественно, — пробормотал Маттео с горечью большей, чем он подозревал, будто таил на душе. Не было ничего естественного в образе, что являлся ему днем за днем — стареющей женщины с бледным лицом и пустым взглядом. Он не знал ее имени. Он не знал о ней ничего, кроме того, что она дала ему жизнь.

Зато, если намеки Тзигоны правдивы, имя отца должно быть Маттео хорошо известным. Скорее всего, он слышал его всю жизнь, не подозревая о значимости этого.

С тех пор как он вернулся в Школу джордайнов, Маттео часто ловил себя на том, что постоянно вглядывается в лица бывших учителей, выискивая в них собственное отражение. Из всех преподавателей Феррис Грайл наиболее походил на него внешне. И это придавало тревожную остроту предстоящему разговору.

Слуга в зеленых одеждах приветствовал Маттео и провел его в небольшую прихожую, предоставив ожидать приглашения главы Школы. Маттео сел; затем, когда уже не хватало терпения, принялся расхаживать по комнате. У юноши оказалось достаточно времени и для одного, и для другого занятия. Пока он ждал, солнце успело достичь зенита и стало клониться к горизонту, преодолев расстояние, в три раза большее собственного диаметра. Только тогда слуга явился вновь. К тому времени Маттео уже весь извелся от вопросов и предположений. Зачем Феррису Грайлу было вызывать его к себе в башню и заставлять ждать?

Маттео приложил усилия, чтобы в кабинет главы Школы войти все же со спокойным лицом. В комнате уже находились двое. Феррис Грайл — высокий мужчина, что давно перешагнул середину жизни. Высок, мускулист, облачен в белые одежды джордайна; его можно было бы легко спутать с одним из учителей боевых искусств, если бы не ухоженная черная бородка и золотой медальон с личной руной волшебника. Джордайнам же полагалось быть гладко выбритыми и носить медальон с иной эмблемой: зеленый и желтый полукруги, разделенные бирюзовой молнией. Второй волшебник был явно старше. Иссохший под гнетом прожитых лет и могущественной магии, которую ему довелось творить, — Вишна, любимый учитель Маттео. Он был боевым магом до того, как удалился преподавать в Школе джордайнов.

Феррис Грайл знаком пригласил Маттео проходить.

— Для тебя послание, — сказал волшебник, отбросив условности, и жестом указал на шар из лунного камня.

Маттео мельком глянул в том направлении — и в замешательстве нахмурил брови. На поверхности шара проступало женское лицо — несомненно красивое, но белое словно фарфор и как-то неестественно безмятежное. Темные глаза, старательно подведенные сурьмой[1], были лишены выразительности и казались громадными на мертвенно-бледном лице. Парик из тщательно уложенных белоснежных локонов венчала серебряная корона.

— Ее величество Беатрикс ожидает, — заметил глава Школы.

Молодой джордайн одарил его недоверчивым взглядом. Феррис Грайл прочистил горло.

— Ее величеству известно, какие ограничения наложены на ее советников-джордайнов. Она бы никогда не призвала тебя посредством магии, если бы потребность не была столь велика. Служение волшебникам Халруаа — вот первое правило, которому ты обязан следовать.

Маттео не был до конца уверен, что это так; но от отражения в магическом шаре, решил он про себя, большого вреда не будет. Не далее чем этим утром они с Андрисом практиковались в сражении на мечах, а не с парными кинжалами — традиционным оружием джордайнов. Истина не допускает компромиссов. А вот выбор длины оружия и способа общения с патроном — вполне.

Его совесть смирилась с этими доводами, пока Маттео, будто на войлочных ногах, приближался к шару, чтобы предстать перед патроном.

Ничего в выражении лица королевы не намекало, что она узнала советника, и все же некоторое время спустя она произнесла его имя ровным, почти полностью лишенным выразительности голосом и добавила:

— Я готова к прогулке по Променаду. Ты можешь зайти за мной.

Маттео подавил вздох.

— Ваше Величество, Вы дали позволение мне покинуть двор для выполнения неотложного дела. Меня не было во дворце месяц, может больше.

Выражение лица королевы осталось неизменным. Она не была ни раздосадована на свою забывчивость, ни раздражена отсутствием Маттео.

— Это дело завершено? — поинтересовалась она.

Что ж. Разрастание зловещего болота действительно было остановлено, ларакен изгнан, Кива передана в руки жрецов Азута. Джордайны, несправедливо обвиненные Кивой и вынужденные сражаться в составе ее личного отряда, были прощены и очищены от подозрений. По всем мерилам кроме его собственного, Маттео выполнил свой долг советника и даже превзошел задуманное.

— Не завершено, моя королева, — сказал он наконец. — Остались нюансы, которые следует выяснить.

— Очень хорошо… — произнесла она так, будто ни ответ джордайна, ни на самом деле его присутствие не имели для нее никакого значения. Образ королевы замигал и растаял, не оставив после себя ничего кроме слабо сияющей поверхности лунного камня.

— Нюансы, которые следует выяснить? — потребовал объяснений Феррис Грайл. — Что бы это могло быть?

Маттео с уважением склонил голову перед старшим:

— Они личного характера, милорд. Если у Вас есть вопросы, пожалуйста, адресуйте их моему патрону.

Так близко ко лжи Маттео еще ни разу не подбирался. Он нигде прямо не утверждал, что действует по поручению королевы, но его слова могли быть истолкованы именно так. Феррис Грайл скептически изогнул дугою бровь.

В следующий миг Вишна соскочил со стула и ухватил Маттео за руку.

— Пожалуй, тогда тебе следует откланяться, — заметил маг доброжелательно. — Ты и так бездельничал здесь довольно долго.

Маттео позволил волшебнику вытолкать себя из башни. Достигнув внутреннего дворика, он, наконец, высвободился из хватки бывшего учителя и с благодарностью склонил голову перед ним.

— Это было очень любезно с Вашей стороны, — сказал джордайн. — У меня не было желания продолжать эту встречу.

Вишна задумчиво усмехнулся:

— Сначала, сынок, выслушай один совет, а уж потом решай, благодарить меня или нет. У тебя много талантов, но ложь, поверь, к ним не относится! Если ты решишь уделить время изучению этого искусства, я надеюсь, что ты будешь практиковаться перед зеркалом до тех пор, пока не выучишься прятать выражение вины со своего лица!

Тон волшебника был легким, чуть подтрунивающим, но Маттео не способен был подыскать ответ. Что можно говорить, когда учитель, которому ты всю жизнь доверял, твердит о сознательной лжи так, будто она является правильной и достойной целью?

Молчание затянулось, Вишна рассматривал лицо молодого человека со все возрастающим интересом.

— Эти невыясненные нюансы должны быть действительно важными… — сказал он наконец.

— Не важнее тех проблем, что стоят перед любым из джордайнов, — медленно ответил Маттео. — Я ищу правду.

— Эх… — кривая улыбка мага говорила, что он осознал укор. — Поиски правды могут пойти неожиданными путями. Твой, например, отдаляет тебя от ордена джордайнов. — Вишна пристально поглядел на Маттео.

— Почему Вы так сказали?

— Я знал тебя с тех пор, как ты покинул нянек и приступил к обучению. Не помню, чтобы ты когда-либо давал уклончивые ответы. Это знак ослабления доверия.

Маттео не смог согласиться.

— Если я оскорбил Вас, наставник, я прошу прощения.

— Нет нужды, — волшебник похлопал его по плечу. — Мудрый человек не доверяет легко и не говорит свободно.

— Да, это так. Но подозрение камнем висит на душе, так же как и молчание. Я скучаю о тех временах, когда мы могли говорить без обиняков и околичностей, не выискивая тонких и сокрытых смыслов.

— Это привилегия ребенка, Маттео. А ты больше не ребенок. — Улыбка Вишны не допускала, что в словах крылся даже намек на укол. — Но давай порадуем друг друга. Что гнетет моего бывшего ученика?

На этот раз Маттео подбирал слова более осторожно.

— Мы, джордайны, считаемся хранителями знания Халруаа, а ведь существует многое, что нам неизвестно.

— Ох, я надеялся, что у тебя на уме нечто… не столь абстрактное.

— На самом деле, несколько вопросов. Почему мы не изучаем историю халруанских эльфов?

— Нет эльфов, нечего и говорить о них, — заметил Вишна.

— Определенно. Но в былые времена много эльфов обитало в болоте Ахлаура, и в болоте Килмару тоже. Разве не выглядит странным то, что два таких места (а ведь ни одно из которых не является издревле заболоченной местностью) выросли на руинах эльфийских поселений.

Вишна удостоил ученика снисходительной улыбки и напомнил поговорку джордайнов, мол, болото Килмару существует для того, чтобы удерживать количество глупцов в Халруаа на невысоком уровне.

— Но Андрис не глупец, — настаивал Маттео, — и Халруаа должно благодарить Мистру за это. Разве Вы не заметили, что нежить из Килмару приутихла?

— Теперь, когда ты обратил на это внимание… — задумчиво произнес волшебник. — Пожалуй да, в окрестностях болота действительно стало спокойнее. Хочешь сказать, это заслуга Андриса?

— Он разработал стратегию, позволившую очистить болото от нежити, и он представил ее тезисами к окончанию обучения в Школе. Странно, что Вы об это не слышали.

— Хмм… — пробормотал волшебник, раздумывая, и на его морщинистом лице проступило беспокойство.

— Школа джордайнов не так близка к источникам информации, как это предполагается нашей репутацией, — продолжал Маттео. — Я собственными глазами видел следы того, что эльфы некогда жили на болоте Ахлаура. Почему нам про это не рассказывали?

Вишна развел руками:

— Подобные вещи нелегко изучать. Там где эльфы, всегда больше легенд, чем достоверных фактов. Ты с таким же успехом можешь гоняться за фантомами правды о Кабале!

Его тон был легким и насмешливым, как если бы волшебник упомянул ярчайший пример безуспешных поисков, но Маттео был не в настроении для шуток и веселья. Он сложил руки и устремил взор в глаза наставника.

— Возможно, обе эти темы достойны изучения.

Усмешка Вишны увяла, а его взгляд стал отстраненным.

— Вы не согласны, — твердо произнес Маттео.

— Нет. Эльфы исчезли, за исключением немногих. Это закон природы. В древние времена Фаэруном правили драконы. Нынче их число уменьшилось, и все же они не будут рады попыткам собирать их яйца с целью помочь их высиживать. Точно так же и эльфы не поблагодарят тебя за настойчивое вмешательство в их жизнь, и они не будут приветствовать твои попытки покопаться в их истории.

— А Кабал? Я всю жизнь о нем слышу, но так и не знаю ничего наверняка.

— Оно и понятно. Кабал — это довольно редкая разновидность легенды, — проговорил Вишна медленно. — Это явление, что приобретает форму по прошествии длительного времени. Его творят слухи. Домыслы, пересказанные тысячекратно, уже кажутся правдой.

— Говорят, что это хорошо засекреченный заговор.

Вишна фыркнул:

— Слухи о заговорах полезны. Они отвлекают недалекие, ленивые умы от тяжких раздумий об окружающей действительности. Такие люди склонны в пугающих предзнаменованиях видеть проявления мудрости. Разве ты не встречал халруанцев, что сочтут рассеивающего тревоги провидца богохульником, или в лучшем случае, шарлатаном.

— Как говорится, не путай мрачное расположение духа с глубокими раздумьями.

— Именно так, мальчик мой, — волшебник, казалось, был рад ощутить привычную почву под ногами. — Так когда ты отправляешься выполнять поручения королевы?

— Завтра утром, на рассвете, — ответил Маттео. — Я поеду с Андрисом в храм Азута.

Наставник поглядел на него с недоумением:

— Но ведь Андрис уже отбыл…

— Как?!

Его резкий тон напугал Вишну.

— Это правда, — заявил волшебник, как если бы Маттео принялся оспаривать правдивость этих слов. — Из окна Ферриса Грайла открывается прекрасный вид на заднюю калитку. Находясь в кабинете главного наставника, я заметил, как Андрис выскользнул наружу. Что в этом удивительного? Он получил позволение уйти, да и в храме Азута его ожидают.

Молодой джордайн опять не нашел что ответить. Он чувствовал, будто его горло сдавил железный кулак голема. Маттео мог принять факт, что у некоторых халруанских волшебников есть какие-то темные секреты. Он мог предполагать, что орден джордайнов помогает хранить эти тайны. Но чтобы Андрис, его лучший друг, открыто соврал ему — это непостижимо.

Он резко развернулся. Вишна ухватил юношу за руку.

— Не надо, Маттео, — успокаивающе проговорил волшебник. — Во имя благополучия твоего друга, остановись и подумай. Я не могу сказать тебе, почему Андрис отправился в путь в одиночку, зато я знаю: ты не должен всегда понимать мотивы поступков друзей, но ты обязан уважать их выбор. Отправляйся в Халарах, и позволь Андрису следовать той судьбе, которая предначертана ему богиней.

Маттео осторожно высвободился.

— Спасибо за урок, учитель Вишна, — сказал он, повторив традиционную формулу, распространенную среди учеников и учителей джордайнов. — В Ваших словах заключена великая мудрость, как и всегда.

Волшебник вздохнул свободнее:

— Значит, ты возвращаешься ко двору?

— Это не тот вывод, который я сделал из нынешнего урока, — сдержано ответил юноша. — То, что я услышал, звучало: не надо понимать мотивы поступков человека, надо уважать его выбор.

Коротко поклонившись, Маттео развернулся и поспешил в конюшни. Поспешно укладывая продукты и снаряжение, он бросил перепуганному конюшонку:

— Я беру Сайрика, — и тут же добавил: — Оседлаю сам.

Паренек выдохнул с явным облегчением, что было почти комично. Сайрик, черный жеребец — необычайно резвый, и в то же время норовистый — не зря носил имя злого и безумного бога. Лошадью было почти невозможно править, но характер животного полностью отвечал настроению и целям Маттео.

Джордайн принялся взнуздывать коня. Сайрик, вероятно, почувствовал поспешность хозяина, и та пришлась ему по нраву. Поэтому жеребец стоял спокойно, даже открыл рот, чтобы взять удила. Стоило Маттео взобраться в седло, как Сайрик вылетел из конюшни, подобно снаряду баллисты; и они с грохотом понеслись к воротам, какие бы несчастья не сулила судьба.