Вожделение жизни

20

Больше всего на свете Тини хотелось выяснить личность великолепной брюнетки, подруги Евы Леланд. Кэтрин висела на телефоне, устраивая все дела, связанные с обеспечением Джилли самой высокой ставкой при возвращении в телесериал. Так что Тини решила, что может позволить себе сделать несколько личных звонков.

Она все думала о таинственной брюнетке. Такая красивая девушка могла быть либо манекенщицей, либо актрисой, либо профессиональной проституткой. Если она проститутка, потребуется какое-то время, чтобы узнать, кто она. В иных случаях это только вопрос, как найти нужных людей. Тини листала свою записную книжку с телефонами, пока не наткнулась на телефон парня, с которым познакомилась как-то в "Ритце". Его отец — ассистент режиссера, занимающийся подбором актеров.

— Привет, — обрадовался парень, когда Тини назвала себя. — Это поразительно, что ты звонишь именно сейчас, я как раз думал о тебе. Когда встретимся?

— Как-нибудь. Сейчас я несколько занята. Я звоню тебе потому, что пытаюсь найти кое-кого. Может, ты можешь посмотреть в папках твоего отца?

— Конечно. Как она выглядит?

— Рост примерно пять футов восемь дюймов. Черные волосы, очень прямые, до плеч. Голубые глаза. Лет двадцать. Очень хороша собой.

— По описанию смахивает на последнюю любовницу моего отца. Я поищу и перезвоню тебе. Мы встретимся?

— Обязательно, — пообещала Тини. Потом она постучала в кабинет Кэтрин и спросила, не может ли она уйти на ленч пораньше. Время было всего половина двенадцатого, но Кэтрин к таким делам относилась весьма легко.

Тини взяла свою большую сумку, отправилась в дамский туалет и смыла весь свой грим. Все правильно, она выглядела как школьница старших классов, особенно когда завязала свои шатенистые волосы в хвост на затылке. Потом она сменила свою одежду на ту, которую принесла в сумке, и спрятала сумку в ящике стола.

Она проехала в метро и потом прошла еще немного, пока не оказалась перед большим зданием в пригороде на Западных Пятидесятых улицах. Внутренне она подготовилась и прорепетировала, как ей расплакаться.

— У меня украли сумочку, — всхлипывала она, стоя перед дежурным полицейским сержантом. — У меня все там было, деньги, школьное удостоверение…

— Ладно, миленькая, — утешал ее сержант, — мы сейчас найдем кое-кого, кто поможет тебе.

В полицейском управлении все были заняты. Пока Тини ожидала, она наблюдала, как снуют взад и вперед полицейские, кто с бумагами, кто с бумажными стаканчиками с кофе, а некоторые сопровождали странно выглядевших мужчин.

Наконец появился полицейский, занявшийся ею. Она присела на металлический стульчик, металл был очень холодный, она чувствовала это своими голыми ляжками. Тини отметила для себя, что в следующий раз, когда она отправится в полицейский участок, не одевать короткую юбку. Своим видом она была довольна. Школьница из католической гимназии.

— Вы можете описать парня, который украл вашу сумочку?

— Ростом около пяти футов восьми дюймов, стройный, волосы темные, темные глаза. Латиноамериканец с очень выразительной татуировкой на руках и на груди. Его рубашка была расстегнута, и я могла заметить ее. Большая зеленая татуировка. Змея или дракон. Что-то с чешуей.

— Змея или дракон, — повторил за ней полицейский. — Вы можете подождать минутку? — Он ушел и вернулся с другим полицейским и попросил Тини повторить ее описание. Второй полицейский ушел к своему столу и вернулся с фотографией и показал ее Тини.

— Этот?

На фотографии был заснят тощий испанец, голый по пояс, улыбающийся в камеру, демонстрируя свою татуировку. Тини вглядывалась в его лицо, особенно в глаза. В них светился ум.

— Да, — сказала она, — это он.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Это он.

Первый полицейский посмотрел на второго.

— Очень странно.

— Весьма странно, — согласился второй.

— Это не его специальность. Вырывать сумочку у девочки.

Второй полицейский пожал плечами.

— Может, дела у него пошли плохо с тех пор, как мы последний раз задерживали его.

— Я не понимаю, — вмешалась Тини. — Кто этот человек? Чего он хотел? Изнасиловать, бить?

— Нет, он занимается подделками.

— Фальшивомонетчик, — кивнула головой Тини.

— Нет, — сказал полицейский. — Подделка картин.

Возвращение "Испанской дамы". Это походило на кинематограф пятидесятых годов. Эндрю Олден, которого неприятности любили как родного брата, смотрел на "Испанскую даму" так, словно никогда раньше не видел ее. Он всего-то вышел погулять. Когда он вернулся, швейцар сказал ему, что кто-то оставил для него пакет. Когда Эндрю увидел размер и форму пакета, в его сердце вспыхнула надежда, что Джанетт раскаялась в своих воровских наклонностях и решила вернуть картину и выручить из беды отчима, который никогда не причинил ей ничего плохого. И вот перед ним стояла картина, в целости и сохранности, там, где ей надлежало стоять, — на мольберте в мастерской Эндрю. Почему же он чувствовал себя не спокойно?

Кто-то стучался в дверь. Эндрю глянул в глазок.

— Хэлло, это опять я, — сладким голосом пропела Ева. — Со мной адвокат.

Она отодвинулась, чтобы Эндрю мог разглядеть мужчину, стоявшего позади нее.

Эндрю увидел лысого мужчину в костюме с жилетом. Подумав о жаре, стоявшей сейчас в Нью-Йорке, Эндрю почувствовал некоторую жалость к этому человеку.

— Откройте эту проклятую дверь, мистер Олден, — сказала Ева, теряя терпение, — или я предъявлю вам повестку.

— При этих обстоятельствах повестка не подходит, — прошептал лысый человек.

— Заткнитесь, — прошипела Ева, когда Эндрю, изрядно напуганный, открывал дверь. — Благодарю вас. — Она вошла, адвокат за ней. — Мистер Олден, я пришла за своей картиной. Собираетесь ли вы вернуть ее мне, или я должна дать делу законный характер?

Адвокат прочистил горло.

— Мистер Олден, я предлагаю, чтобы вы немедленно вернули картину или моя клиентка вынуждена будет возбудить против вас судебное дело.

Эндрю прикинул, какой у него есть выбор. Он решил избавиться от всех этих сумасшедших, которые преследуют его. Если мистер Гордон Леланд будет недоволен тем, что его картина возвращена домой без его разрешения, он может сам разбираться со своей женой и оставить его в покое.

— Хорошо, миссис Леланд. Если вы подождете минутку, я принесу вашу картину.

Он прошел в мастерскую и бросил долгий взгляд на "Испанскую даму". Что-то в ней выглядело иначе, подумал Эндрю, но решил, что это плод его воображения. И все-таки ему казалось, что что-то тут не так…

— Будьте добры отдать мне мою картину. — Ева и ее адвокат прошли за ним в мастерскую.

Эндрю капитулировал.

— Вот она. А вы прелестно одеты. Эта водолазка не слишком теплая для лета?

— Она без рукавов. Кроме того, не так уж жарко. — Зная, что они собираются проделать с Эндрю, Ева подумала, что не слишком щедра в отношении выреза на груди. — Благодарю вас, мистер Олден. Я не буду больше вас беспокоить. Прощайте.

— Прощайте, — проводил ее до дверей Эндрю.

Адвокат следовал за Евой.

— Не произносите ни одного слова, пока мы не выйдем из здания, — предупредила его Ева.

Как только они оказались на улице, он взорвался.

— К чему было все это? Я полагал, что это какой-то розыгрыш.

Ева открыла свою сумочку.

— Пятьсот долларов за десять минут работы это не шутка.

Он какое-то мгновение колебался, прежде чем взять деньги. Когда они исчезли в его кармане, он недовольно сказал:

— Я не стал бы браться за эту работу, если бы знал, что тут что-то противозаконное.

— Ладно, — зевнула Ева, движением руки отпуская актера.

— Ну, как? — спросила Делия, когда Ева села в машину. — Как прошло?