Вожделение жизни

24

Сидя в своем одиноком гостиничном номере, Бобби набрал номер телефона, который знал уже наизусть.

— Хэлло, — раздался в трубке голос Эмили.

— Привет, это опять я.

— Привет, Бобби, — вздохнула Эмили. — Как самочувствие?

— Нормально. Здесь идет дождь.

— У нас тоже. Льет как из ведра.

— Вот и здесь льет. Нет ничего хуже, чем дождь в Южной Калифорнии.

— Ее нет дома, Бобби.

— А разве я спрашивал? Разве я спросил: "Где Джилли?"

— Извините. — Она пошла с телефоном в руке к плите и налила себе чашку кофе. — Лаурин тоже нет. Они все отправились в кино. Джилли, Лаурин и Салли.

— Я думал, что Джилли и Салли ненавидят друг друга, — сказал Бобби, торопясь поймать Эмили на несоответствии.

— Так и есть. Но они обе любят Лаурин, так что на сегодняшний вечер они решили заключить перемирие.

— Значит, вы одна?

— Да, и это очень приятно. Не так часто я могу побыть наедине с собой.

— И что же вы делаете?

— А ничего. Пью кофе, слушаю радио…

— Эмили, скажите, Джилли действительно пошла в кино?

— Да, насколько мне известно, — ответила Эмили.

— Эмили, а этот поц режиссер пошел с ними?

— Бобби, не втягивайте меня в эти дела. Я сказала вам то, что знаю, хотя знаю очень мало. Подобные проблемы вы должны обсуждать со своей женой.

— Я хотел бы, — произнес он сквозь стиснутые зубы, — но ее нет.

За окном дождь стучал по пальмам, по асфальту автострады. Бобби чувствовал себя брошенным. Когда он позвонил Делии, чтобы сообщить ей, что между ними все кончено, она не проявила никакого интереса и сказала, что все к лучшему и что она уезжает из Нью-Йорка на неопределенное время. В ее комнате слышны были голоса, и он мог подумать, что Делия смотрит по телевизору передачу на испанском языке. Насколько он мог судить, Делия даже не говорила по-испански, но, как начинал понимать Бобби, он вообще мало что знал про Делию. И про других женщин тоже.

— Как Лаурин? Не могу дождаться того дня, когда увижу ее. Вы знаете, Эмили, мы с вами уже не первый раз говорим по телефону, а я совершенно не представляю себе, какая вы.

Эмили улыбнулась.

— Я та, которая бьет наповал. У меня огромные сиськи.

— Ну да?

— Ну, не совсем.

— Я уверен, что вы очень приятная дама. У вас есть любовник?

— Вроде того, вроде бы есть.

— Я так понимаю, что у вас свои проблемы.

— А у кого их нет?

— Эмили, — грустно сказал Бобби, — сделайте мне одолжение. Не говорите Джилли, что я звонил. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Она повесила трубку. В окно на кухне она видела, как дождь поливает дорожку к дому. Было так приятно сидеть в теплой сухой кухне. Эмили чувствовала себя счастливой. Она включила радио и напала на арию из "Тоски" в исполнении Кири Те Канава. Эмили ненавидела оперу, особенно когда Джилли хотела слушать, но она ничего не имела против того, чтобы послушать, как прекрасный голос поет по радио на незнакомом языке. Снаружи до нее донесся шум мотора. Эмили сделала глоток кофе и стала мурлыкать про себя мелодию. Она подошла к окну и увидела на подъездной дорожке мотоцикл Кайла.

— Эм, — тихо постучал в дверь Кайл. — Могу я войти? Идет сильный дождь.

— А что ты здесь делаешь?

— Мокну под дождем. Ты меня впустишь? С каких пор ты запираешь дверь?

Она открыла ему.

— Это Джилли запирает. Она из Нью-Йорка. Они там все запирают.

Кайл вошел и отряхнулся, как большой пес.

— Спасибо, — сказала Эмили, вытирая лицо кухонным полотенцем.

— Так лучше, — стал настаивать он. — Теперь с меня не капает. — Он оглядел пустую кухню. — А где все?

— Бог улыбнулся мне. Они все отправились в кино. Будем надеяться, что фильм двухсерийный. — Она посмотрела на него. — Кайл, в чем дело? Ты выглядишь расстроенным.

— Ты знаешь большое поле около дома Салли? Они собираются строить там жилые дома. Так они скоро вырубят леса позади Хайяра, и это будет конец всему. Это уже больше не наш город, Эмили.

Она кинула на него еще один взгляд.

— Странный ты парень. Ты схватишь воспаление легких. Тебе надо снять эту мокрую одежду.

Он послушно снял рубашку и бросил ее в раковину.

— Я не имела в виду сейчас.

Прежде чем Эмили успела сказать хоть еще одно слово, Кайл схватил ее и привлек к себе. Он смотрел ей в глаза. По радио Кири Те Канава продолжала демонстрировать свое искусство. Когда она брала самую высокую колоратуру, Кайл поцеловал Эмили. Поцелуй этот длился минуты полторы. Он дал ей перевести дыхание, а сам принялся ласкать ее шею. Как только она вздохнула нормально, он опять впился ей в губы. Потом поднял ее на руки и понес к кухонному столу. Продолжая целовать ее, он положил Эмили на стол и влез туда вслед за ней, сбросив со стола перечницу и коробку с морской солью. Длинные пальцы Эмили бегали по его спине, явно приглашая к продолжению. Кайл лег на нее. На какое-то мгновение он отстранился, чтобы посмотреть на нее. Она выглядела прелестно, лежа на кухонном столе, волосы разметаны по плечам, зеленые глаза полуприкрыты.

— О, Боже, — простонала она, — только не останавливайся.

Кири Те Канава взяла самую высокую ноту.

Руки Эмили дотянулись до джинсов Кайла.

В кухню вошли Салли, Джилли и Лаурин.

— Проклятье! — вырвалось у Кайла, а Эмили старалась вывернуться из-под него.

— Бог мой! — воскликнула Джилли, завидуя, что ее вечер не был таким интересным.

— Фотографируй быстро, — сказала Салли, обращаясь к Лаурин.

— Ни за что, — отозвалась Лаурин, огорченная тем, что идея сфотографировать эту сцену уже мелькнула у нее самой. Если бы не ее привязанность к Эмили, она, вероятно, уже щелкнула бы.

— Извините меня, — пробормотала Эмили, уводя Кайла из кухни.

Салли подошла к раковине и остановилась в ожидании. Эмили открыла дверь, и Салли бросила ей рубашку Кайла. Дверь захлопнулась.

— "Тоска", — с удовольствием сказала Джилли. — Одна из самых моих любимых опер.

Салли выключила радио, подошла к двери и стала прислушиваться, так что когда дверь снова открылась, она чуть не ударила ее по лицу.

Эмили обвела их всех взглядом.

— Я хотела бы слышать хоть чей-то голос. Здесь слишком тихо.

Когда дверь вновь закрылась, Салли и Джилли стали бочком двигаться к ней. Лаурин с отвращением посмотрела на них и включила радио.

— Испортили людям удовольствие, — сказала Салли.

Дождь прекратился. Кайл натянул на себя рубашку.

— Нет ничего хуже влажной холодной одежды.

— Ну, хоть дождь прошел. — Она смущенно улыбнулась ему. — Так что…

— Да, — согласился он. — Слушай, почему бы тебе не поехать со мной?

Она покачала головой.

— Послушай…

— Между прочим, — спросила она, — зачем ты приезжал? Тебе что-нибудь было нужно? — Она задумалась на мгновение. — Кроме этого.

— Я просто хотел увидеть тебя. Поговорить с тобой.

— О чем?

— Ни о чем конкретно. — Он посмотрел на нее. — Я хотел спросить тебя… Мне просто любопытно, как ты обходилась последние десять лет.

Она тихо рассмеялась.

— Ты хочешь узнать, не переспала ли я со всей Европой?

— Ты настоящий романтик, Эмили.

— А как насчет тебя? — Она подошла к нему ближе, но не слишком. — Я слышала множество историй о странствующих музыкантах. Я знаю, что вы за бешеные ребята.

— Я только чуть-чуть сумасшедший.

— О чем ты?

Он вздохнул.

— Они должны снимать более длинные фильмы.

— Да, было бы замечательно, если бы они пошли смотреть "Десять заповедей". Там есть антракты. Мне бы это понравилось.

— На самом деле?

Она ухмыльнулась.

— Абсолютно.

— Увидимся завтра.

— Завтра. — Она замолчала, держась рукой за дверь. — Мне не хватает тебя. Вот что я делала последние десять лет.

— Что? Могу я услышать это еще раз?

— Нет. Поезжай и будь осторожен.

Она вернулась в дом.

Салли и Джилли сидели за столом как два маленьких ангелочка. Только Лаурин выглядела смущенной.

Салли улыбнулась во весь рот.

— Ну, как, Эмили, провела приятный вечер?

Эмили швырнула в нее кухонным полотенцем.

— Вы когда-нибудь стучите в двери?

— Вы должны запирать двери, — посоветовала Джилли. — Не понимаю, почему вы этого не делаете. Но я рада тому, что ваш вкус к музыке выправляется. Правда ведь, Кири Те Канава потрясающе поет?

— Да, — согласилась Эмили. — Я всегда буду вспоминать ее с удовольствием. Спокойной ночи. Я думаю пойти в бассейн поплавать.

— Я присоединюсь к тебе, — заявила Салли. — А ты, Лаурин?

— А может, кто-нибудь хочет сначала мороженое? — спросила Лаурин, интригуя насчет поездки к Хайару.

— Ты как хочешь, подруга, — сказала Джилли, выходя с остальными. — Когда вернешься, присоединяйся к нам в бассейне.

— Эмили, могу я взять машину? — крикнула ей вслед Лаурин.

— Нет, — крикнула она в ответ.

Поскольку до Хайара идти было три минуты, Лаурин не могла пожаловаться, что ее лишают машины. К тому же она еще не получила водительские права, хотя уроки шли весьма успешно. У Хайара она купила пломбир и стала оглядываться в поисках удобного места, где бы присесть. Столики были убраны из-за дождя. Большинство посетителей сидели в машинах, согревая свои задницы с помощью работающих моторов. Лаурин собралась уже уходить, когда узнала одного из тех, кто сидел в машинах. Это был Гектор, приехавший выпить вечернюю чашку шоколада. Он с опаской помахал ей рукой. Она подошла к нему.

— Могу я задать вам один вопрос? — спросила она.

— Конечно.

Он предложил ей залезть в машину. Лаурин отказалась.

— Какой была моя мама в школе?

Гектор улыбнулся своим воспоминаниям.

— Она была необыкновенная. Ваша мама была самой красивой девушкой в городе, но она никогда не задирала нос. Она всем улыбалась и со всеми здоровалась и, несмотря на свою красоту, всегда строила разные смешные рожи, скашивала глаза…

— Она и сейчас это делает.

Лаурин присела на подножку машины.

— И вы тоже, — сказал Гектор. — Бывает очень смешно иногда смотреть, когда вы вместе. Она была такой моторной, всегда мчалась бегом по коридорам, учителя всегда кричали на нее, чтобы она бегала потише.

— Значит, вы были влюблены в мою маму. Трудно в это поверить.

— Я должен был заговорить с ней тогда. По крайней мере, она бы знала, что я существую.

— Все равно она вышла бы замуж за моего папу, — заявила Лаурин. — Все равно мои родители снова сойдутся, а вы просто исчезнете, и я вас больше никогда не увижу. Я так хочу, чтобы папа и мама снова стали жить вместе. Я устала от всех этих "здравствуй" и "до свидания". Только привыкаешь к человеку, а потом он исчезает. Я это ненавижу. Я даже фотографировала Уффи.

— Вы можете звонить ему.

— Нет. Он ужасно говорит по-английски. И не так уж он мне нравился. Просто я стала привыкать к нему. Это была большая ошибка с моей стороны. Я не могу ждать, когда мой папа вернется, и я не хочу ни к кому привыкать.