ГЛАВА XXVII Правосудие Мрачных Сердец

Дон Тадео и друг его дон Грегорио вошли в подземную залу, дверь которой была скрыта в стене и тотчас же затворилась за ними. Они оба с живостью обернулись; на стене ничего не было видно. Не заботясь об этом, они бросили вокруг себя внимательный взгляд, чтобы осмотреться.

Они находились в огромной зале, которая вероятно служила долго погребом; это легко было определить по запаху, еще стоявшему в воздухе. Стены были низки и толсты; лампа, спускавшаяся с потолка, не уменьшала, а напротив как будто делала заметнее темноту. В углублении стоял стол, за которым сидел человек в маске, возле двух пустых стульев. В темноте безмолвно скользили как призраки люди, завернувшиеся в плащи и так же в масках. Дон Тадео и друг его переглянулись и, не говоря ни слова, сели на пустые стулья. Слабый шепот, слышавшийся до той минуты, прекратился как бы по волшебству. Все соединились в одну группу напротив стола и, скрестив руки на груди, ждали.

Человек, который до прихода дона Тадео, казалось, был президентом собрания, встал и, обведя уверенным взглядом внимательную толпу, сказал:

Сегодня семьдесят два представителя Мрачных Сердец от всех областей Чили находятся здесь. Повсюду люди благородные, истинные друзья чести, приготовляются начать борьбу против Бустаменте, сигнал которой подадим мы, представители Вальдивии. Товарищи, здесь присутствующие, когда пробьет час, все ли вы без колебания вступите в борьбу? Пожертвуете ли вы, без тайной мысли, вашим семейством, вашим состоянием и даже вашей жизнью, если нужно, для спасения отечества?

Он остановился. Мрачное безмолвие царствовало в собрании.

– Отвечайте! – продолжал оратор. – Что вы сделаете?

– Мы умрем! – единодушно ответила толпа.

– Хорошо, братья мои, – сказал, вставая, дон Тадео, – я ждал этого слова и благодарю вас; мне давно уже известно, что я могу положиться на вас, потому что я знаю всех, хотя никто не знает меня; эти маски, скрывающие вас друг от друга, прозрачны для вождя Мрачных Сердец, а Король Мрака – это я!.. Я поклялся довести до конца наше дело или умереть. Прежде чем пройдут сутки, вы услышите сигнал, которого вы так долго ждете, и тогда начнется та страшная борьба, которая должна кончиться только смертью изменника. Война засад, неожиданных нападений, тайных измен кончена; теперь начнется война открытая, благородная, при солнечном свете. Покажем же себя тем, чем мы всегда были, непоколебимыми в нашей вере и готовыми умереть за нее!.. Пусть начальники отрядов выйдут вперед.

Десять человек вышли из толпы и молча стали в двух шагах от стола.

– Пусть начальник первого отряда отвечает за всех, – продолжал дон Тадео.

– Это я, – сказал избранный доном Тадео, – приказания, посланные из Quinta Verde, исполнены; всем отрядам дано знать; они готовы и ждут первого сигнала.

– Хорошо. Сколькими людьми располагаете вы?

– Семью тысячами триста семьюдесятью семью.

– Можете вы положиться на всех?

– Нет.

– Сколько людей нерешительных?

– Четыре тысячи.

– Сильных и убежденных?

– Почти три тысячи; но за этих я уже вполне ручаюсь.

– Хорошо, у нас более людей нежели нужно; храбрые увлекут других; возвратитесь на свои места. Теперь, – продолжал дон Тадео, – когда вожди отрядов отошли, – я должен требовать от вас правосудия в отношении одного из наших братьев, который завладев нашими тайнами, изменял нам несколько раз за золото; у меня доказательства в руках. Обстоятельства так важны, что одно слово может нас погубить: какого наказания заслуживает этот человек?

– Смерти, – холодно отвечали все.

– Я знаю этого человека, – продолжал Дон Тадео, – пусть он выйдет из рядов и не принуждает меня сорвать с него маску.

Никто не пошевелился:

– Человек этот здесь; я его вижу; в последний раз говорю я, пусть он подойдет ко мне и не довершает своей низости, стараясь избежать заслуженного наказания.

Члены общества бросали друг на друга подозрительные взгляды; чрезвычайное беспокойство овладело всеми; однако тот, кого вызвал Король Мрака, упорно оставался между товарищами.

Дон Тадео подождал с минуту. Видя наконец, что тот, к кому он обращался, воображал, что под маской его никто не узнает, дон Тадео сделал знак. Дон Грегорио встал, медленно подошел к группе замаскированных, которая расступилась при его приближении, и положил руку на плечо человека, инстинктивно отступавшего перед ним шаг за шагом, до тех пор пока наконец стена не принудила его остановиться.

– Пойдемте, дон Педро, – сказал он.

Он скорее притащил, нежели привел шпиона к столу, за которым сидел дон Тадео, спокойный и неумолимый. Дон Педро судорожно затрепетал, зубы его застучали; он упал на колени и закричал с ужасом:

– Пощадите! Пощадите!

Дон Грегорио сорвал с него маску и все увидали лицо шпиона, черты которого искаженные ужасом были отвратительны.

– Дон Педро, – сказал дон Тадео резким голосом, – вы несколько раз старались продать ваших братьев; вы были причиной смерти десяти наших членов, расстрелянных на площади Сантьяго; вы выдали солдатам Бустаменте тайну Quinta Verde; сегодня два часа тому назад, вы имели с генералом продолжительный разговор, в котором обязались выдать завтра главных начальников Мрачных Сердец. Правда ли это?

Негодяй не нашел ни слова в свою защиту; пораженный неопровержимыми доказательствами, собранными против него, он с унынием потупил голову.

– Правда ли это? – повторил дон Тадео.

– Правда, – прошептал шпион слабым голосом.

– Вы признаете себя виновным?

– Да, – отвечал несчастный с рыданием, – но оставьте мне жизнь, благородные вельможи, и, клянусь вам...

– Молчать!

Шпион замолчал, пораженный ужасом.

– Вы слышали, товарищи, что этот человек сам признается в своих преступлениях; в последний раз спрашиваю вас, какого наказания заслуживает он за то, что предал своих братьев?

– Смерти, – отвечали, не колеблясь, Мрачные Сердца.

– Именем Мрачных Сердец я, их Король, осуждаю вас, дон Педро Сальдильйо, на смерть за измену и вероломство. Вам остается пять минут, чтобы поручить душу вашу Богу, – сказал дон Тадео суровым голосом.

Он положил на стол часы, вынул из-за пояса пистолет и хладнокровно взвел курок. Глубокое молчание царствовало в зале, так что можно было услышать биение сердец всех этих неумолимых людей. Шпион бросал вокруг себя умоляющие взоры, но встречал только маски, из отверстий которых мрачно сверкали глаза, устремленные на него.

Между тем над погребом, в чингане, танцевали, и слабые звуки музыки, смешанные с веселым хохотом, по временам доносились до того места, в котором находились Мрачные Сердца. Странный контраст этой безумной радости с неумолимым правосудием имел что-то ужасное.

– Пять минут прошло, – сказал дон Тадео твердым голосом.

– О, дайте мне еще несколько минут, – вскричал шпион, ломая руки с отчаянием, – я еще не приготовился; вы не можете убить меня таким образом; умоляю вас именем всего, что для вас дорого, оставьте мне жизнь.

Не слушая этих слов, дон Тадео направил на несчастного дуло своего пистолета, и шпион упал с раздробленным черепом.

– О! – пробормотал он, падая. – Будьте прокляты, убийцы!

И он умер. Мрачные Сердца с минуту оставались холодны и бесстрастны.

Потом, по знаку начальника, несколько человек раскрыли опускную дверь, находившуюся в полу. Под этой опускной дверью была яма, до половины наполненная негашеной известью. Труп был брошен туда и дверь закрыта.

– Правосудие совершено, братья мои, – сказал дон Тадео отрывистым голосом, – ступайте с миром; Король Мрака бодрствует над вами.

Мрачные Сердца почтительно поклонились и исчезли один за другим, не произнеся ни слова. Через десять минут зала опустела; остались только дон Тадео и дон Грегорио.

– О! – сказал дон Тадео. – Неужели мы всегда будем сталкиваться с изменниками?

– Мужайтесь, друг мой! Вы сами сказали, что через несколько часов начнется война открыто, при солнечном свете.

– Дай Бог, чтобы я не ошибся! Эта борьба во мраке налагает ужасные обязанности, исполнение которых слишком тягостно; я чувствую, что у меня недостает духа.

Оба друга возвратились в чингану, в которой все еще танцевали и смеялись; они медленно вышли на улицу. Едва сделали они несколько шагов, как перед ними предстал Валентин Гиллуа.

– Слава Богу, что вы возвратились так кстати! – вскричал дон Тадео.

– Надеюсь, что я аккуратен? – отвечал, смеясь, парижанин.

Дон Тадео пожал ему руку и потащил к своему дому.

Загрузка...