Волчата

ВОЗВРАЩЕНИЕ

И вот война закончилась… Козара вновь вздохнула свободно, земля начала возрождаться. В сожженные села возвратились люди. Они пахали землю, восстанавливали разрушенные дома. Задымили печные трубы, и это было верным признаком новой жизни, жизни, которую уже нельзя остановить.

Душко радостно встретил конец войны. Но немало причин было и для печали. Как-то он будет жить один? Как будут жить другие? В горах остались сотни сирот, судьба которых была похожа на его судьбу.

От людей, вернувшихся из концлагеря, Душко узнал, что его мать погибла в Ясеноваце. Но он не хотел верить в это. Однако многие вернулись, а ее все не было. Дни напролет просиживал юноша на развалинах родного дома и смотрел на дорогу: может, появится знакомая фигура? Постепенно робкая надежда, которая поддерживала его всю войну, пропала.

Узнав, что один его дальний родственник вернулся в родные края, Душко отправился к нему и попросил, чтобы дядя оставил его у себя, уж очень ему не хотелось попасть в детский дом. Дядюшка оказался слабым, болезненным человеком. Семья жила бедно, еле-еле сводила концы с концами. У дяди было четверо детей, мал-мала меньше. Жена его решительно воспротивилась:

— Пусть возвращается к себе в село! Ему учиться надо. Тут не знаешь, что со своими детьми делать! Кто с ним возиться будет?

Парню ничего не оставалось, как отправиться в обратный путь. Вернувшись на Совиную гору, он устроил себе в развалинах временное жилище, натянув над головой плащ-палатки. Но вот однажды к нему пришли двое незнакомых людей.

— Душко Гаич, наше государство решило, что ты должен находиться в детском доме. Там окончишь школу. Жить один ты не можешь, поскольку у тебя нет опекунов.

— За заботу государству большое спасибо, но я один всю войну здесь прожил. Здесь и останусь. Мне дом надо ставить.

— Нет, Душко, ты еще слишком молод, так что готовься, завтра мы придем за тобой… А еще нам известно, что в войну у тебя были винтовка и пистолет. Оружие ты должен сдать.

На лице мальчика отразилось разочарование.

— Нет у меня никакого оружия, — твердо ответил он. — Пистолет мой партизанский патруль отобрал, а винтовка куда-то пропала…

Ему пригрозили и даже пообещали наказать. Но Душко стоял на своем. По упрямству он не уступал ни деду Джуро, ни отцу Миле. Об этом знали все в округе, и поэтому больше не стали требовать, чтобы он сдал оружие. Другие тоже не хотели расставаться с оружием. Слишком уж привыкли к нему люди за войну. Считалось, что на Козаре мужчина без ружья что птица без перьев.

Душко долго искал лесника Михайло, чтобы посоветоваться с ним, но, так и не найдя его, принял решение сам. Подумал о том, что Боса ходит в школу, а Остоя и Митко пойдут в военное училище, и решил все-таки пойти в детский дом. Он собрал свои немудреные пожитки. Винтовку, пистолет и патроны надежно спрятал в овраге. Нарвал майских цветов, положил их на могилы своих близких. На развалинах родного дома тоже оставил букет цветов. «Для мамы, если вернется…»

В детском доме собрались сотни сирот. Не по вкусу пришлось Душко большое здание, неприятно пахнущее дезинфекцией. Больше всего его угнетало то, что весь этот дом с огромным садом окружен колючей проволокой. Это напомнило ему о страшных днях, проведенных в концлагере в Яске. В детском доме он встретил Ванко и некоторых ребят из его ватаги.

В гимнастическом зале им велели раздеться догола. Одежду их пропарили в котлах. Затем ребят отправили мыться в душ с холодной водой, а потом к медсестре. После осмотра их развели по комнатам. Спали они на двухъярусных койках. Пища была скудная, и Душко ел мало, хотя и был голоден. Потом всех ребят переписали: фамилия, откуда родом, кто родители…

Каждый день Душко жалел, что ушел с Козары в детский дом. Он никак не мог привыкнуть к строгому распорядку. Новых знакомств парень не заводил, хотя многие осиротевшие за войну ребята, как и он, искали товарища, на которого можно было бы опереться в этом новом для них мире.

Он тосковал о родной Совиной горе, поднимавшейся до самого неба, одетой в свежую зелень, наполненную пением птиц, криками животных, шумом водопадов и ручьев. Это был его потерянный рай.

Душко тянуло в родные места, его манили невспаханная земля, дух весны, запах цветущих лип и каштанов…

А однажды произошел случай, который натолкнул его на мысль о побеге.

Каждый день в детский дом на грузовике привозили хлеб. Запах свежего хлеба дразнил голодных мальчишек. Но от хлеба их отделяла железная решетка. Тогда один из подростков придумал — срезал длинную палку и заострил ее на конце. На нее-то он и накалывал небольшие хлебцы, которые можно было протащить сквозь крупные ячейки решетки. Ванко, которому удалось таким образом достать буханочку, отломил другу половину, и Душко с наслаждением съел хлеб.

После обеда директор детского дома построил ребят. Красный от возмущения, он принялся отчитывать ребят за то, что они крадут хлеб у государства, которое о них заботится, и потребовал, чтобы виновные тут же сознались.

Но все упрямо молчали. Никому и в голову не приходило сознаваться. За войну ребята привыкли к тому, что надо молчать, когда кто-то требует от них какого бы то ни было признания. Они стояли и молча слушали директора.

— Товарищ директор, я видел, кто ел хлеб, — вдруг сказал один из самых маленьких и показал пальцем на Душко.

— Молодец! Как тебя зовут? Я запомню тебя. — И директор погладил паренька по стриженой голове. Душко же он вывел из строя и крикнул: — Ты воровал хлеб?! Признавайся!..

— Нет, — коротко буркнул Душко.

— Ты же его ел! Или этот паренек соврал?

— Ел, но я не крал.

— А где же ты его достал?

— Кто-то дал мне кусок, а кто — не помню.

Директор усмехнулся, и лицо его побагровело:

— Ну, ничего, ты мне все равно покажешь его!

— Не покажу, не знаю.

— Вспомнишь!

Он схватил Душко за ухо. Ребята, участвовавшие в краже хлеба, со страхом смотрели на Душко: выдаст он их или нет, но по упрямым глазам товарища поняли, что такой не выдаст.

— Еще раз тебя спрашиваю, кто дал тебе хлеб?!

Душко исподлобья посмотрел на директора.

— Знаю, но не скажу! — зло ответил он.

Взбешенный директор поставил его перед строем, чтобы все видели, и пригрозил:

— Мы запрем тебя на чердаке. Будешь сидеть там до тех пор, пока не вспомнишь, кто воровал хлеб. А если не признаешься, значит, украл ты…

Душко отвели на чердак и посадили под замок.

— Не крал я! Зачем невиновного запираете? — кричал Душко.

Но на его крик никто не обращал внимания. Его заперли в темном чердачном помещении, и он сразу вспомнил, как его запирали в Яске…

Под вечер Душко принесли кружку воды и немного еды. Он примирился с судьбой. Устроился у чердачного окна, завернулся в одеяло. Вот тут-то он и решил, что, как только его выпустят, обязательно убежит отсюда.

Ночью на чердаке появились крысы. Нахальные и голодные, они бегали вокруг него. Он свернулся в клубок и натянул одеяло на голову.

Трое суток просидел Душко взаперти, на хлебе и воде. Все это время он думал о Козаре и о своем побеге из детского дома.

«Разве мой дедушка за это боролся? Разве за это погибли мой отец, братья Илия и Боро, сестра Вука, мама?» Он нашел на полу толстое полено и принялся колотить им в дверь. Бил с такой силой, что внизу от стен стала отваливаться штукатурка.

На шум прибежал дежурный, попытался успокоить парня. Потом появился и директор.

Душко никак не реагировал на уговоры и кричал:

— Так нас усташи запирали, которые хотели, чтобы мы с ума сошли!..

Директор перепугался. А парень, продолжая стучать поленом, кричал:

— Я не воровал! За что вы меня мучаете?..

Воспитатели решили выпустить Душко. Открыли дверь, но он не ушел с чердака и только на следующий день спустился вниз. В детдоме было спокойно. Оказывается, нашлись люди, которые выступили против подобных методов обращения с воспитанниками. Директор начал оправдываться, признав, что со своим дисциплинарным взысканием зашел слишком далеко.

Ночью Душко и парень по имени Пайо, который первым придумал таскать хлеб через решетку, сбежали из детского дома. Пайо решил пробираться на Козару, а потом отправиться в Белград, где жили его дальние родственники. Душко же хотел сначала найти Михайло и попросить его, чтобы он сделался его опекуном…

Крадучись, чтобы его никто не видел, Душко добрался до лесной землянки, которую еще его дед соорудил. По пути парень нигде не останавливался, шел только тропами, через лес, обходя села.

В землянке было пусто. Душко разжег печку, поставил на огонь котелок с фасолью. Устав от долгой дороги, он упал на лежанку, устланную соломой и шкурками.

Он вспомнил Босу, ее красивое лицо с удивленными глазами. «Сдержит ли она свое обещание, приедет ли летом? А может, она уже и позабыла обо мне, живя в городе? Сейчас, наверное, она ходит в школу?..»

Интересно, как поведет себя Михайло, когда узнает, что он сбежал из детдома? А что, если Михайло не захочет взять над ним опекунство? Тогда снова за ним придут из детского дома?..

К утру Душко добрался до хижины Михайло. Серый узнал его, весело залаял, завилял хвостом. Душко постучался.

— Кто там? — послышался знакомый голос лесника.

— Это я, Душко.

— Ты откуда? Каким ветром тебя сюда занесло? — удивился старик. Он лежал и читал какую-то толстую книгу.

— Я из детского дома убежал…

— Правда? А почему?

— Этот детдом не для меня. Там плохо со мной обошлись, обвинили в воровстве…

— Тебе, Душко, надо вернуться. Потихоньку привыкнешь. Пойдешь в школу. Это только первая трудность…

— Я ни за что туда не вернусь!

— Не дури. Все равно за тобой придут и заберут…

— Теперь они меня не найдут. Я, как и ты, один на Козаре жить буду.

Лесник встал, отложил книгу в сторону и с сочувствием посмотрел на паренька.

Душко подробно рассказал ему о том, что случилось в детдоме, и жалобно попросил:

— Дедушка, возьми меня к себе! Усынови, и тогда меня ни в какой детдом не возьмут.

Глядя на слезы, стоявшие в глазах парнишки, старик потеплел. Он ведь был одинок, как и Душко. В ту страшную зиму, когда не было ни врачей, ни лекарств, умерли от болезни и его сын, и дочка, а чуть позже он и жену потерял…

— Ты подумай, Душко, что ты будешь делать здесь, в лесу, без сверстников, без школы. Мне и самому все тяжелее и тяжелее жить здесь.

Парнишка прижался к старику, взял его за руку:

— Дедушка, ты будешь мне как отец, как мать… Ты всегда был с нами.

У Михайло на глаза навернулись слезы, он вспомнил, сколько было пережито за все это трудное время.

— Ну-ка, Душко, пойди приведи собаку, а то слышь как надрывается, — сказал он, чтобы скрыть свои чувства от него.

Душко отвязал собаку и пустил в дом. Серый, дрожа от радости, прыгал то на старика, то на Душко, словно желая их объединить. Лизал им руки и лица, лаял, вилял хвостом.

— Дедушка, слышишь, возьми меня к себе! — снова попросил Душко.

— Конечно, Душко, я возьму тебя, если ты так этого хочешь, — согласился наконец старик.

Душко бросился ему на шею, как бросился бы к отцу, вернувшемуся с фронта, и к матери, оправившейся после тяжелой болезни. Он обнял старика и крепко прижался к нему, Михайло ласково гладил его по голове. Рядом повизгивал от радости Серый, словно понимая, в чем тут дело.

Душко был счастлив. Он уже не выглядел таким потерянным, печальным и одиноким. Теперь у него снова был отец, пусть не родной, но — отец!..

Два дня Душко пробыл в доме лесника вдвоем с собакой. Михайло отправился в город, чтобы переговорить с местным начальством насчет усыновления внука своего погибшего боевого товарища. Старик всем сердцем полюбил доброго ласкового паренька. Да разве только его одного! Он любил и жалел всех ребят, что жили на Козаре, всех сирот, ради спасения которых не щадил своих сил, защищая родной край от фашистских палачей.

В городе очень удивились, узнав, с какой просьбой пришел лесник. В комитете, занимавшемся делами сирот, решили, что чудит старик, и отказали. Михайло страшно рассердился, послал всех к чертям и решил обратиться за помощью к знакомым партизанским командирам, вместе с которыми воевал все эти годы. Они поддержали старика:

— Дорогой Михайло, одобряем твое решение. Бери себе в сыновья Душко Гаича, сделай из него настоящего человека, и пусть он будет похож на тебя. А учить тебя, Михайло, не надо. Ты сам хорошо знаешь, как надо воспитывать парня, знаешь, за что мы боролись и за что будем бороться.

Старик вернулся в родные горы по-настоящему счастливым. Встретивший его Душко с нетерпением спросил:

— Ну как, дедушка, мои дела?

— Все в порядке, сынок. Теперь черным по белому в документе записано, что ты мой сын. Самые главные трудности уже позади.

С рассветом старик и Душко отправились на вершину горы. Впереди весело бежал Серый. Пес то убегал далеко вперед, то возвращался назад, словно боялся потерять хозяев.

Вставало солнце, окрашивая облака в розовый цвет. Шли молча. Старик остановился, обнял мальчика и заговорил о родной Козаре, многие тайны которой он познал за свою долгую жизнь.

Вечером, сидя у огня, Михайло и Душко строили планы на будущее. Летом они решили жить в горах, на зиму спускаться в село.

Еще в городе Михайло зашел в магазин и накупил разных книг, по которым Душко мог учиться познавать мир. «Может, и меня, старика, Душко чему-нибудь да научит», — думал он теперь.

Солнце уже вышло из-за вершины горы и теперь словно наблюдало за ними. Отсюда старику и юноше была хорошо видна горная цепь, тянувшаяся до самого Грмеча. Невольно вспомнили они о Сутьеске и Зеленгоре, о других славных местах, где мужественно и стойко партизаны сражались против фашистов и усташей. Подумали они и о Неретве, и Дрваре, где фашистский десант тщетно пытался уничтожить Верховный штаб партизанского движения во главе с Тито…

Какая-то неведомая сила наполняла грудь Душко, когда добрый старик рассказывал ему о тяжелых боях, о людях, веривших в возможность построения нового мира.

Юноша внимал каждому слову Михайло, глядя на вереницу белых облаков, быстро плывущих по лазурному небу над горами, простирающимися до самого горизонта.

— Худшее, Душко, уже позади, — задумчиво произнес старик. — Скоро наступит другое, хорошее время, вот увидишь…

— Конечно, так все и будет, как ты сказал, — согласился Душко и с гордостью посмотрел на лесника.

Старик широко улыбнулся. Рассмеялся и мальчик. Потом вдруг стал серьезным и спросил:

— Дедушка, раз война закончилась, значит, для всех наступил мир?..