Волчий остров

У лесного озера

Эта история произошла в начале восьмидесятых годов прошлого века. Тогда еще никто не слышал о перестройке и гласности, люди мечтали о светлом коммунистическом будущем, и никто не мог представить, что совсем скоро страна, казавшаяся незыблемой, исчезнет, как утренний туман над озером…

Над озером, возле которого сейчас сидел Пал Палыч. Рыбачил.

Называлось озеро без затей – Лесным: в лесу было расположено, далеко от города. Городские небось и не знали про него.

Пал Палычу стукнуло семьдесят семь, и был он сухим и поджарым, как гончая, бодрым и энергичным. Жил в деревне, что в нескольких километрах отсюда, выбирался на озеро при первой возможности. Рыбу не особо любил, но очень уж уважал рыбалку, сам процесс. Любил Пал Палыч сидеть в тишине, слушать тихий плеск волн и звуки леса – непередаваемые, неясные для большинства, но близкие и понятные человеку, всю жизнь живущему на лоне природы.

Смеркалось. «Скоро совсем стемнеет, собираться надо», – подумалось Пал Палычу. Ночевать на берегу он нынче не планировал. Старик встал, намереваясь начать сборы, и увидел их.

Мужчина и женщина вышли из леса. Да что там, почти выбежали. На вид им было около сорока или чуть больше. На мужчине – тренировочные штаны, рубашка в клетку и штормовка защитного цвета; женщина одета в синий спортивный костюм и синюю же куртку-ветровку, на голове – сбившийся на бок белый платок. Оба встрепанные, рыхлые, перепуганные, растерянные, будто не понимают, куда попали и зачем. В руках – ничего. Пусто.

С базы отдыха, понял Пал Палыч. Городские, суматошные.

– Здравствуйте, – на ходу прокричала женщина, слегка запыхавшись, – ой, как хорошо, что мы вас нашли!

– А вы что же – искали меня? – удивился Пал Палыч.

– Нет, мы не… Это просто какой-то ужас! – Женщина чуть не плакала, ее спутник старался держаться спокойно, но по покрасневшему лицу видно было, что спокойствие напускное, дается ему с трудом.

Странная парочка приблизилась к Пал Палычу. Мужчины пожали друг другу руки.

– Такая удача, что мы вас встретили! – снова завела женщина.

– Заблудились, что ли? – добродушно усмехнулся Пал Палыч.

Мужчина и женщина переглянулись и промолчали.

– Пить, есть хотите? Я потихоньку собираться буду, домой пора, а вы вот… – Он сунул мужчине в руки термос, бутылку с молоком, подал женщине хлеб, помидоры, лук, вареную картошку. – Все свое, овощи с грядки.

Городские проголодались: едва поблагодарив, немедленно набросились на еду и питье. И вскоре все смели подчистую.

– С базы отдыха? Отдыхающие?

– Да, с «Волжанки», – ответила женщина. – Мы же не представились! Я Вера, а это мой муж Семен.

Пал Палыч назвался в ответ. «Волжанка» располагалась, как можно догадаться, на берегу Волги, в противоположной стороне от деревни, где жил Пал Палыч.

– Обычно так далеко городские не забираются, – заметил Пал Палыч, – возле Волги крутятся, на пляже загорают, в лес возле реки ходят.

Супруги опять переглянулись, и женщина густо покраснела.

– Понимаете, такое дело…

– Бес попутал! – рубанул Семен и все рассказал.

История оказалась удивительная, а в чем-то и поучительная.

Были Вера с Семеном заядлыми грибниками. В грибах разбирались отлично, заготавливали их на год вперед: и сушили, и мариновали, и солили. Из города в грибной сезон постоянно на тихую охоту выбирались, а уж во время отпуска, который проводили в «Волжанке», тем более.

– Путевку Вере от комбината на две недели дают каждый год, – пояснил Семен. – Мы стараемся почаще в лес выбираться, когда погода позволяет.

На базе отдыха, как известно, отдыхающие живут в домиках, кухня общая. Можно и в столовую, конечно, ходить, но это за деньги, не как в доме отдыха. Вот эта-то особенность – общая кухня – и сыграла, можно сказать, роковую роль.

На днях супруги отправились в лес, зашли дальше, чем обычно. Уже успели набрать целую корзину и еще ведро, как наткнулись на такое грибное место, какого прежде, несмотря на свой колоссальный опыт, никогда не встречали. Росли тут исключительно белые грибы – да какие! Крепкие, один к одному. Шляпки ровные, как циркулем обведенные, ножки мясистые – картинка, а не грибы!

Класть их уже некуда, все емкости заняты, но и другие грибы выбросить жалко. Семен не растерялся, предложил штормовку снять, в нее грибы сложить. Так и сделали, однако грибов было столько, что все ни за что не унесешь в один присест.

– Завтра надо сюда прийти, – азартно сказала Вера. – Эти, сегодняшние, обработаем, а…

– А как же мы их обработаем?! – воскликнул муж. – Ты представь: придем на кухню мыть их…

Он не успел договорить, как Вера уже все поняла. На отдых в «Волжанку» люди ездили годами, к тому же все работали на одном предприятии, друг друга знали (если и не лично, то в лицо), общались активно. По грибы да ягоды все ходить горазды, постоянно друг другу хвастаются, рассказывают, где были, где грибные места, в какую сторону идти не стоит. Увидят лесное чудо, начнут охать и ахать, спрашивать…

– Опередят! Придут, все грибы соберут, нам ничего не останется.

Пока шли обратно, придумали план. Как тогда казалось – идеальный. Оставят они все, что набрали, у себя в домике, перекусят, отдохнут немного – и снова в лес. Заберут остальные грибы подчистую, а потом уж и обрабатывать можно, и восторги соседей выслушивать, и спокойно объяснять, где взяли. Ведь где взяли, там уж нет!

Конечно, поздновато получилось выйти, около пяти вечера было. Но супруги решили, что ничего страшного, все они прекрасно успеют и вернутся затемно. Главное – из леса выйти до темноты, а тут уж по дороге напрямки. Подготовились основательно: две корзины (вторую пришлось у соседей взять), внутрь матерчатые сумки положили, ведро взяли. Ни еды, ни воды брать не стали: скоро же обратно.

– Верите ли, как партизаны уходили с базы отдыха! Чтобы не увидел никто, не проследил, не спросил, чего мы в лес-то опять собрались, – сказал Семен.

– Просто глаза застило, – прибавила Вера, – жадность такая, даже злость на людей, чтобы не отобрали наши грибы, не прознали про грибное место.

А дальше все пошло наперекосяк.

Поляну нашли быстро, стали собирать грибы. Они, как в сказке, дорожкой грибной в лес заманивают: вроде все собрали – смотри-ка, еще один растет, за ним – второй, третий. Когда все грибы перекочевали в корзины-сумки, уже и стемнело, непонятно стало, откуда пришли.

– Кругом – лес, справа, слева, спереди, сзади. Куда идти? Не поймем, – сказала Вера.

Наверное, стоило бы остаться на месте, разбить лагерь, а утром, при свете дня, решить, куда идти. Но супругам казалось, что они в двух шагах от базы отдыха, от реки; быстро выберутся, да и еды нет, как ночевать на голодный желудок?

Стали кружить, вымотались, а дороги найти не могут. Жажда подступила, которая сильнее голода. Корзины и котомки с грибами руки оттягивают, спина болит, ноги гудят. А вскоре совсем темно сделалось.

– Так и пришлось в лесу ночевать, представляете? – говорила Вера.

Спать не спали, так и пялились в темноту, прислушивались. Ни спичек, чтобы костер развести, ни одеяла. А ночи в августе холодные уже! Прижались один к другому, протряслись, промучились всю ночь. Едва рассвело, снова пошли.

– И что же, весь день бродили? – посочувствовал Пал Палыч.

– Весь, – сокрушенно подтвердила Вера.

Это был самый кошмарный день в ее жизни. Лес напирал – никакого просвета, тело болело, от голода и жажды в голове мутилось. Несколько раз порывались грибы бросить, но жалко было, не хотелось оставлять свою добычу жадному, жестокому лесу.

Однако в итоге, когда стало видно, что солнце снова собралось садиться, Семен закричал в сердцах, неизвестно к кому обращаясь:

– Пропади они пропадом, грибы эти! Забери ты их, нас только выпусти!

– Лучше бы мы все по-людски, – подхватила Вера, – утром пошли, а если захотел кто с нами, так и на здоровье. Всем бы хватило, а теперь лишь бы самим живыми уйти!

Вера заплакала. Они поставили корзины, ведро и сумки под елку. Побрели дальше.

– Будто жертву принесли, подношение сделали, – сказал Семен. – Не поверите: минут через двадцать просвет увидели. Озеро! И на вас вышли, к берегу.

– Почему не поверю? Поверю, – ответил Пал Палыч. Он уже собрал вещи и был готов отправиться в путь. – Непростые у нас места. Повезло вам, что не совсем потерялись, не с концами. Отпустил вас хозяин леса, сжалился. А мог и не выпустить. – Пал Палыч помолчал и прибавил: – У меня машина примерно в километре. Отвезу вас к вашей базе.

– Пал Палыч, миленький, а мы вам… – всплеснула руками Вера, чуть не рыдая от радости.

– Не надо ничего, – отмахнулся старик. – Жизнь-то ведь какая? Сегодня я вам помогу, а завтра, глядишь, мне кто поможет.

До старенькой «копейки» Пал Палыча добрались быстро. Он ее всегда в одном и том же месте оставлял. Вид у машины был такой, что, кажется, нипочем не заведется, но только заводилась и бегала резво, как молодая.

– Вы сказали, места особые, – робко проговорила Вера. – А что, бывало, терялись люди?

– Бывало, – вздохнул старик. – Вот, к примеру, Яша, сосед мой. Тоже любил порыбачить на Лесном, как я. Лодка у него была, он на ней заплывал на середину, оттуда и удил. А еще выпить любил, часто оставлял после себя мусор. Говорил я ему, что нехорошо это, не гоже в лесу мусорить и пьянствовать. Лес ведь – как храм! Яша не слушал. И вот один раз отправился на озеро. Назавтра день рождения у него, юбилей. Говорит жене, мол, рыбы привезу! Ага, привез… Не вернулся ни в тот день, ни к юбилею. На озеро точно приехал, лодка с вещами на середине обнаружилась. Милиция была, все окрестности облазили, с собаками искали. Водолазы дно обшарили. Нету. Был человек – нет человека. Как сквозь землю! У нас в деревне говорят, дескать, хозяин леса забрал. Тридцать лет прошло, так и не нашли.

Незадачливые грибники покачали головами, поцокали языками. Машина, покряхтывая, покатила по лесной дороге. Вере думалось: «Как же здорово ехать, а не идти, скоро они будут на месте, смогут выспаться». Про хозяина леса уже не верилось, собственное спасение стало казаться счастливой случайностью, а тому же соседу Пал Палыча, Яше, просто не повезло.

Но, как оказалось, у истории было продолжение.

– Никто в деревне больше про Яшу не слыхал. А мне довелось увидеть.

– Что? – хором спросили грибники с заднего сиденья.

Пал Палыч будто и не слышал.

– Страшное дело… Я никому про то не говорил, даже жене, чтобы не пугать понапрасну. Вам скажу. Поверите ли – дело ваше.

Супруги напряженно слушали.

– Около года прошло, как Яша пропал. Я вот так же на рыбалку приехал. Не успел еще разложиться, смотрю: чернеет что-то на берегу, возле камышей, вдалеке. Пригляделся: мать честная, вроде человек лежит! Я к нему. Почему-то сразу на Яшу подумалось. Ближе подхожу – Яша и есть! Я бегом припустил, зову его по имени, мол, все тебя ищут, а ты что же, что случилось-то с тобой? – Пал Палыч помолчал. – Пару шагов до него не дошел, гляжу, а Яшка-то извернулся весь, как змея водяная, тело у него длинное, гибкое, а ног вовсе нет. Я замер как примороженный, словно в землю меня вкопали. Ни пошевелиться, ни слова сказать не могу. А Яша смотрит на меня лукаво, рот раскрыл широко и смеется, прям заливается. Понял я уже, что никакой это не Яша. То есть, может, прежде Яшкой и был, а теперь… Я прикрыл глаза, страшно стало. А как открыл, гляжу: лица у твари нет, один рот оскаленный, а в нем зубищи острые, в два ряда. Я заорал, а тварь поползла к воде. Шустро так, изгибается ужом и хохочет. Как ушел с берега, как до дому добрался, не помню. Два дня из дома не выходил. На озеро не ездил долго-долго. Потом ничего, свыкся как-то, успокоился.

– А что же это с Яшей стало? – сипло спросил Семен.

– Я слышал от стариков, если кого хозяин леса, леший то бишь, заберет, тот не помирает, а превращается в жуткое существо. И лешему до скончания веков служит. Яшка вот стал хохотуном. Такие возле лесных озер живут. На брюхе ползают, детишек пугают. Если ребенок заикаться, заговариваться начал, это его хохотун напугал, потому малых детей одних нельзя у воды оставлять.

Вера и Семен не знали, что сказать. Лес за окнами машины снова стал казаться зловещим, враждебным. Вера подумала, что с тихой охотой, пожалуй, покончено. Бог с ними, с грибами, когда такие страсти на белом свете бывают.

– Или еще случай был. Тоже в наших краях. Соседка померла, внук у нее в городе жил, приехал с друзьями после похорон наследство принимать. Четверо их было: внук Саня, друг его и две девушки с ними. В доме посмотрели, порылись, пошуровали, в огороде покопались, а после решили на озеро поехать. Я потом с Саней, с внуком, говорил. Рассказал он, что ехали они этой самой дорогой, по которой мы сейчас с вами едем. Тут развилка была, вы, может, внимания не обратили. Сане люди говорили, мол, не сворачивай туда, не стоит. А он не послушал. Молодые, глупые…

– А что там, что за дорога? – опасливо спросила Вера, покосившись на окно автомобиля.

– Саня так рассказывал. Как свернули они туда, потемнело и туман опустился. Белый как молоко, густой. Едут они в этом тумане, пожалели, что свернули, а развернуться обратно негде, узко очень. Ну, думают, доберемся до широкого места – и назад; уедем, как умные люди советовали. Между тем туман рассеялся, а с ним и лес закончился. Выехали они к деревне какой-то, не нашей. Дома вдоль дороги стоят тесно-тесно, один к другому. Низенькие все как один. Странного вида, будто в землю вросли, обнесены заборами. Заборы металлические, хотя в деревнях деревянные обычно ставят. За каждым забором люди стоят. Женщины в белых платьях, мужчины. Все строгие, печальные. Взглядом провожают машину, навстречу не выходят. Вообще на улице никого нет, все за заборами стоят и смотрят. Где один человек, а где и целая семья. Некоторые на лавочке сидят. Узенькие лавочки, возле заборов. Проехали Саня с друзьями по улице. В конце развернулись, широко было, и обратно двинулись. Обитатели деревни их снова молча взглядами проводили.

– Спаслись, стало быть? – спросила Вера.

– Куда там! Выехали вроде, в лес обратно вернулись, бац – опять в ту деревню попали. Все сызнова: люди неподвижно стоящие, диковинного вида дома, взгляды застывшие. Долго катались, все время в деревне оказывались. Саня говорил, друзья его хотели остановиться, спросить у жителей деревни, как выход найти. Но он в глубине души уверен был: нельзя останавливаться, нельзя с ними говорить, а иначе все, пропадешь. Пришло ему на ум, что надо задом ехать, не разворачиваясь! Пятиться, как рак. Так и сделали. Пятились, пятились, через некоторое время на развилку выехали. На озеро Лесное не поехали, не до того было. Девушки в истерике, в слезах, парней тоже трясет, какое купанье! Добрались до нашей деревни, а там… – Пал Палыч покачал головой. – Не было их пять дней! Пять! И искали, и звали, и к озеру ездили. Решили, что ребята, никому ничего не сказав, в город уехали. А они возьми и явись со своим рассказом.

– Что же это за деревня была? – спросил Семен.

– Не деревня, – вздохнул Пал Палыч. – Кладбище старое, заброшенное. Много десятилетий там не хоронят, место то стороной обходят. Остерегаются люди в те края ходить, опасно это: не вернешься назад. А если и вернешься, все одно на кладбище окажешься, помрешь вскоре. Саня с друзьями никогда больше не показывались. Так дом его бабушки и стоит, ветшает. Надеюсь, хоть не помер никто из них, молодых.

Пал Палыч умолк, его пассажиры тоже сидели тихо, не произносили ни слова, потрясенные его рассказом и тем фактом, что были рядом с таким ужасающим местом. Хорошо еще, к кладбищу во время своих блужданий не забрели, а то не выбрались бы никогда.

Машина подъехала к дороге, что вела к базе отдыха.

Вот и ворота железные, а над ними надпись аркой: «Волжанка».

«Все, – подумала Вера, – выбрались».

Ей после этих ужасов почти не верилось, что они смогут попасть обратно.

Пал Палыч остановил машину возле ворот, развернулся, чтобы обратно ехать, и высадил пассажиров. Где-то в глубине базы отдыха играла веселая музыка, слышались людские голоса. Сегодня пятница, значит, в клубе показывают фильм. Кажется, комедию. Вера с Семеном, помнится, собирались пойти, да не успели. У них свое кино получилось. Хорошо, что со счастливым финалом.

– Спасибо большое, Пал Палыч, – с чувством поблагодарил Семен их спасителя. – Может, мы все-таки за деньгами сбегаем? Неудобно как-то.

– Да, Пал Палыч! Уж такое спасибо вам!

– Бросьте, – отмахнулся старик, – на здоровье. Только впредь осторожнее будьте. В другой раз может не повезти. Лес уважение любит. В незнакомые места забираться не стоит. Без подготовки, без сноровки в глушь соваться – только жизнью попусту рисковать и хозяина леса сердить.

Договорил, завел двигатель и покатил прочь.

Вера и Семен постояли некоторое время, посмотрели вслед, развернулись и пошли своей дорогой.