Волчий остров

Лесной народ

Неприятности начались почти сразу после переезда. Макар реализовал давнюю мечту: заработать достаточное количество денег, чтобы вовсе о них не думать, построить дом в уединенном месте, неподалеку от водоема и жить припеваючи.

Верно сказано: мечтайте осторожно, мечты имеют свойство сбываться. Мечта Макара сбылась, а вот насчет «жить припеваючи»… С этим не вышло.

С трех сторон дом окружал лес, с четвертой стороны – река, точнее водохранилище: чудесный вид на воду, собственная пристань, а на следующее лето (сейчас поздновато уже) появится и прогулочный катер. Ближайший населенный пункт находился в двадцати километрах – никто не станет надоедать, навязываться, таскаться с визитами. Макару не требовалось ничье общество, за годы работы без выходных и праздников он порядком устал от людей.

Сам дом был великолепен, настоящее чудо современной архитектуры, лучшие специалисты проект разрабатывали, в точном соответствии с пожеланиями будущего владельца.

Этаж был один: Макару не нравилось подниматься и спускаться по лестницам. Панорамные окна от пола до потолка во всех комнатах, что выходили на реку. Два камина, огромная библиотека, спальня с кроватью, на которой могли легко разместиться человек пять. В интерьерах строго два оттенка – кофейный и белый. Картины, написанные на заказ. Итальянская плитка. Мебель из Испании и Германии. Все продумано до мелочей.

Во дворе и саду – ландшафтный дизайн: горки, клумбы, фонари, лавочки, фонтанчики, газоны. Раз в неделю должен был приезжать садовник, чтобы ухаживать за этой красотой, дважды в неделю – уборщица, чтобы наводить порядок в доме. Мастера из города, никаких местных деревенских умельцев. А кроме них, отобранных тщательно, по рекомендациям, никого в своем новом доме видеть Макар не желал.

Однако беспокоить его начали уже в первую ночь.

Сейчас, спустя примерно три недели после того, как Макар поселился в новом доме, он понимал, что началось все с мелочей. Незначительных, не стоящих внимания. Однако постепенно мелочи разрастались до размеров катастрофы, и сегодня все стало настолько ужасно, что у Макара не выдержали нервы, он поехал в поселок, чтобы найти ответы на свои вопросы и положить конец творящемуся безобразию.

Пока ехал, вспоминал, как и что было.

В первое утро, проснувшись в своей королевской кровати, Макар решил пойти поплавать. Уже сентябрь, но стояла жара, хотя вода, конечно, остывала за ночь. Ничего, Макар был человеком закаленным, холода не боялся. Так вот, выйдя к своему причалу, он увидел, что весь он заляпан грязью. Как будто кто-то зачерпывал ил со дна и размазывал по доскам.

Кто?! Макар огляделся и никого не увидел.

Может, ночью были волны, ил поднимался со дна и… Да, наверное, что-то подобное, решил для себя Макар и, поливая из шланга, помыл причал.

Но все только начиналось. На следующее утро грязи было еще больше. Макар злился, но не из-за того, что пришлось попотеть, отмывая (не вызывать же клининговую службу ради этого), а из-за непонимания происходящего.

Следующей ночью спал плохо, постоянно просыпался, выглядывал в окно, но ничего не видел, только темную гладь воды. Однажды раздался треск, Макар подскочил в кровати, но все уже стихло, и он подумал, что, видимо, заснул и услыхал странный звук во сне.

Утром, спустившись к воде, обнаружил, что никаких следов на причале нет. Потому что нет и самого причала: от него остались только торчащие из воды сваи. Судя по всему, треск Макару ночью не послышался.

Вне себя от злости, недоумевающий и расстроенный, он вызвал мастеров, которые делали причал, а еще – страховщика и полицию. Все эти люди целый день бродили по берегу, смотрели на воду, что-то измеряли, чесали затылки, разводили руками.

Никто не мог понять, что случилось. Но главное, как сказали полицейские и эксперт страховой компании, складывалось впечатление, что это не дело рук человека. Хотели посмотреть записи с камер, но качество оказалось хуже некуда: картинка висла или рассыпалась на пиксели. Макар хотел позвонить в фирму, которая ставила оборудование, но понял, что поймать бандитов это не поможет, а времени и сил на выяснение отношений придется потратить много.

– Кто же тогда это сотворил? – ехидно спросил Макар.

– Пока непонятно. Стихия, быть может.

Стихия! Что за бред!

Специалисты уехали, а Макар остался наедине со своим несчастьем. Смотреть на реку, прогуливаться по берегу и купаться ему больше не хотелось. Это потеряло для него всякую привлекательность.

Весь следующий день он мрачно пил коньяк, а потому ночью спал тяжелым, не приносящим бодрости и свежести алкогольным сном. Проснулся с головной болью и тошнотой. Сварил себе кофе, выпил таблетку аспирина (хотя и знал, что не поможет).

Пришел садовник. Макар видел, что он ходит по саду и качает головой. Что еще случилось? Не было сил встать, пойти спросить, но в итоге пришлось.

– У вас вчера были гости? – спросил садовник.

– С чего вы взяли? – насторожился Макар. – У меня неприятности с причалом, были люди из страховой, полиция. А что?

– Кто-то из них повел себя по-свински. Многие кусты поломаны, цветы вытоптаны! Сами смотрите.

Макар посмотрел. Он точно знал, что никто из приезжавших вчера людей по саду не ходил. Но не стал говорить этого, лишь попросил садовника по мере возможности привести все в порядок. Однако в груди поселилось неприятное чувство, осознание того, что это окажется временной мерой, мартышкиным трудом.

К счастью, назавтра проблем не обнаружилось. Выспавшийся и бодрый, Макар сказал себе, что напиваться больше не станет, будет радоваться жизни, а досадное происшествие с причалом постарается выкинуть из головы. Мало ли, что могло произойти, надо на страховые выплаты построить новый.

Однако в ближайшие сутки его оптимизм был окончательно подорван. Макар обнаружил в саду изуродованные клумбы, вырванные с корнем цветы, валяющиеся на земле листья. И в последующие несколько дней, вплоть до приезда садовника, масштабы катастрофы увеличивались: декоративные горки были разрушены, растения выкорчеваны, лавочки разломаны, фонтаны не работали или из них текла мутная вонючая жижа.

К моменту, когда через неделю явился садовник, от некогда шикарного сада остались одни воспоминания. Зрелище было настолько же жалкое, насколько и ужасное. Садовник едва не плакал, и Макару трудно было его винить, когда он отказался наводить порядок. Макар и не настаивал: понимал уже, что тут и целой бригаде за неделю не справиться. Все необходимо делать по новой.

– Вы когда-нибудь видели нечто подобное? – спросил он садовника, провожая его к машине.

Тот удрученно покачал головой.

– Это вандализм, кто-то намеренно испортил красоту! Но знаете, что странно? Нигде нет следов человека. Ни единого следа подошвы или автомобильных шин, я и за оградой специально смотрел!

– Ограда вокруг участка не сломана, ворота и калитка не открывались, замки целые. Сигнализация не срабатывала.

– У вас настоящий замок, муха не пролетит, – сказал садовник.

Хотел, вероятно, комплимент сделать, а вышло в свете произошедшего издевательски.

Садовник бросил на Макара виноватый взгляд и поспешно проговорил:

– Я заметил, стебли растений во многих местах перекушены.

– Как вы сказали? Перекушены?

– Да, как будто зубами кто-то грыз.

– Значит, животное постаралось?

– Но следов лап тоже нет, вот что странно. А вы ничего подозрительного не видели?

Макар сказал, что нет, и вскоре садовник укатил.

Сказать-то сказал, будто не заметил ничего, но это было не совсем так.

В последнее время Макар почти не спал: пытался понять, кто хулиганит на участке. Прислушивался к ночной тиши, но звука подъезжающей машины, на которой могли прикатить злоумышленники, ни разу не услышал. Как не было разговоров или звука шагов. На участке включалось освещение при движении, но датчики должны были реагировать на более или менее крупное животное. Судя по всему, никто крупнее кошки на участок не заходил.

В одну из ночей Макар включил полное освещение, вознамерившись сидеть всю ночь, однако так никакого злоумышленника и не поймал, не увидел даже. Но все же было нечто странное. Если Макар смотрел прямо перед собой, то боковым зрением мог видеть некий промельк, движение. Стоило повернуть голову – ничего не увидишь, максимум трава слегка колышется, но это можно списать на ветерок.

Пока он осматривал один участок сада, на другом неведомые гости безобразничали, хозяйничали, творили свои мерзкие дела. Наглости их не было предела, они не боялись разоблачения, потому что…

Кого разоблачать? Макар так и не понял, кто его враг.

А враг был лютый. Разделавшись с пристанью и садом, он взялся за дом. Что же будет дальше? Или кто? Сам Макар?

До дома мерзавцы добрались примерно неделю назад. Начали, как водится, с мелких пакостей, предупреждая, демонстрируя возможности.

Испачканные грязью ступени, ведущие к крыльцу. Разбитые камеры (от которых толку не было). Разорванные в клочья кроссовки, оставленные у порога. Сломанные столики и стулья на веранде, растерзанные качели, где Макару так нравилось читать, покачиваясь в тенечке…

Безобразия творились по ночам. Днем Макар старался ликвидировать последствия ночных разгромов. Он силился понять, что происходит: караулил по ночам на крыльце, бродил вокруг дома, не гасил свет в окнах. Ел теперь мало, спал и того меньше, глаза диковато блестели на исхудавшем лице.

Макар несколько раз вызывал полицию; блюстители порядка приезжали, фиксировали жалобы, рассматривали и фотографировали, записывали и задавали вопросы. Никакой пользы от всего этого не было, и Макар перестал звонить и жаловаться. Пытался разобраться, искал информацию в интернете. Возможно, банды орудуют? Начал даже думать, что у него что-то с головой и он сам все это творит по ночам, а потом не может ничего вспомнить.

Уборщица, как и садовник, перестала приходить. Макар смутно помнил, что напился однажды, вопреки принятому решению не пить, обругал ее, послал по известному адресу, когда она принялась охать и ахать, разглядывая разрушения. Ему показалось, женщина злорадствует.

Вся жизнь свелась к желанию увидеть, кто ему пакостит – хитроумный человек или…

Не бывает никаких «или»! Однако уверенности в этом оставалось все меньше. Один раз Макар, снова принявший на грудь, запнулся за что-то, когда шел вдоль стены дома, с размаху грохнулся на землю. И вот так, лежа, на долю секунды увидел перед собою крошечное существо, покрытое густой шерстью.

В первый миг решил, что это хомяк или крыса. Но тварь стояла на двух ногах, как человек, и личико тоже напоминало человеческое, только было до крайности уродливым: коричневое, сморщенное, глаза-бусинки злобно сверкают из-под нависших густых бровей, рот полон острых зубов. Миг – и существо исчезло, Макар уже не мог сказать, вправду ли видел его.

Проще было думать, что показалось спьяну.

Следующей ночью прикорнул, измученный предыдущими бессонными ночами, и проснулся от звона и грохота. Оглушительные звуки, жалобные и звонкие, ни с чем не спутать: билось стекло. Разбивались окна, прекрасные панорамные окна, что глядели на реку!

Макар заорал дурниной, как раненый зверь. Это переполнило чашу его терпения, он топал ногами, катался по полу и выл. Целыми оставались лишь те окна, которые выходили на противоположную сторону, среди них были кухня, библиотека, гостевая комната. А столовая, гостиная, спальня, кабинет, бильярдная зияли провалами, были усыпаны стеклами и комьями земли, которые влетели внутрь помещений.

Едва дождавшись рассвета, Макар поехал в ближайший населенный пункт, поселок со странным названием Урманбала. Машина его, которая стояла в запертом на ночь гараже, не пострадала от ночных набегов.

Сейчас, в дороге, мельком увидев свое лицо в салонном зеркале, Макар вздрогнул: небритое, худое, бледное, оно словно принадлежало незнакомцу. Уже не впервые пришла мысль все бросить, уехать, начать новую жизнь в другом месте.

– Ну уж нет, – вслух прорычал он, – не дождетесь!

Поселок был небольшой, но имелись тут несколько магазинов, школа, кафе, почта и здание поселковой администрации. Туда-то Макар и направился первым делом.

Отпихнув в сторону секретаршу, ворвался в кабинет к начальнику. Хотел поговорить спокойно, но не сумел взять себя в руки, с порога стал кричать, что его выживают из собственного дома; если начальник что-то знает, то лучше ему прямо сейчас обо всем рассказать.

Как выяснилось, поселкового главу криками было не смутить. Крепкий оказался старик.

– Про ваши неприятности мы слышали, полиция из райцентра к вам приезжала, – спокойно проговорил он. – Вам лучше обратиться к ним, чтобы узнать, как идут следственно-розыскные мероприятия. А у нас, простите, своих дел хватает. Ничем помочь не могу.

Невозмутимый, даже холодный тон остудил пыл Макара. Он опустился на стоящий возле стола стул и намного спокойнее сказал:

– Не помогут эти их мероприятия. Что-то происходит. Странное. Я ночи напролет не сплю, караулю. Все кругом рушится, а я даже не могу разглядеть, кто это делает.

В глазах местного главы блеснуло не то сочувствие, не то скрытое торжество. Он быстро отвернулся и ровным тоном ответил, что понятия не имеет, о чем говорит Макар. Сказано это было так, что Макар сразу понял: больше он ничего не добьется.

Тяжело поднявшись, вышел из кабинета, из здания, направился к ближайшему магазину. В горле пересохло, да и сигарет надо было купить.

Он не впервые приезжал в поселок, время от времени требовалось пополнять запасы продуктов, и обращал внимание, что продавцы держались настороженно, с прохладцей. Макар приписывал это тому, что он новичок, чужак, и его это отношение не сильно беспокоило.

Кроме того, Макар был обеспеченнее местных, лучше одет. Ясное дело, ему завидовали. Он не собирался становиться столпом местного общества, заводить друзей. Но сегодня ему необходимо было поговорить с кем-то, попытаться выяснить, что происходит в его доме.

Однако он натолкнулся все на ту же глухую стену. Продавщицы пожимали полными плечами, делали вид, что не понимают, о чем речь, хотя ясно было: все всё знают, в маленьких городках и деревеньках новости разносятся быстро. Покупатели отводили глаза и спешили прочь, точно боялись заразиться от Макара дурной болезнью.

Он уверился в мысли, что местные в курсе происходящего, знают, кто пытается выжить его, кто разрушает его дом и доводит хозяина до безумия. Знают – и молчат. То ли боятся, то ли есть иная причина.

Разозленный, испуганный пуще прежнего, Макар хотел уже выскочить из магазина, решив попробовать раздобыть информацию в другом месте, как почувствовал, что его тронули за рукав. Обернувшись, увидел перед собой сухонького седого старика с необычайно ясными зелеными глазами. Он знал, что это местный дурачок, блаженный. Кажется, его звали Мишаней.

– Я могу сказать, кто у тебя в доме бедокурит, – сказал Мишаня.

Продавщица фыркнула и что-то прошептала своей товарке.

– Кто же? – спросил Макар.

– Дети леса. Маленькие такие, крохотные, как мышата. Но их много, целый народец.

Макар вспомнил звероподобное существо, уродливого человечка, но отогнал это воспоминание.

– Глупости, – неуверенно сказал он.

– Не глупости! Помнишь, как наш поселок называется? А заповедник, где ты дом свой построил?

– Урманбала, – автоматически ответил Макар.

– Это искаженный татарский, можно перевести как «лесные дети», – вдруг подал голос один из покупателей, толстячок в очках.

– Нельзя было в заповеднике строить, но ты кому надо денежек много дал на лапу, тебе и позволили, да? – Мишаня захихикал, и Макару одновременно захотелось ударить его и начать оправдываться. Мол, что такого? Кому хуже, если он там поселился? Кому он мешает?

Только, видно, мешает.

– Все, хватит, – отрезал Макар и вышел.

Вслед ему звучал Мишанин смех и слова: «Хватит или нет – это не тебе решать! Лесные дети забавляются, сколько хотят! Ты им не запретишь!»

До самого вечера, пока не начало темнеть, Макар метался по поселку, но так ничего нового и не узнал. Ничего – только слова Мишани, которые не шли из головы.

Возвращаться в дом, некогда желанный и прекрасный, ему не хотелось, и он кружил, кружил по улицам, как собака за своим хвостом. Однако пришлось вернуться, не здесь же ночевать.

Пока ехал обратно, гадал, что ему предстоит увидеть. Наверное, придется сбежать обратно в город, продать участок и дом за любую цену. Что-что, а продавать Макар умел. Он немного взбодрился. Ладно, черт с ним, с этим местом, с домом. Свой маленький рай можно устроить где-то еще.

Увидев, что дом стоит целехонек, Макар обрадовался. Ночь пройдет, он соберет вещи, уедет в город, займется делами. Все еще будет хорошо. Макар загнал машину в гараж и, стараясь не смотреть на чернеющие провалы окон, зашел в дом.

Он решил пойти на кухню, заварить чаю, перекусить. Закрыться в одной из комнат, где окна целые, в той же кухне например; поспать хоть немного на диванчике, а утром – в путь. Макар отворил кухонную дверь и протянул руку, желая включить свет.

Ему показалось, что в помещении странно пахнет. Соображая, что это за запах, он щелкнул выключателем. В краткий миг между звонким щелчком и последовавшим за ним грохотом Макар понял, чем здесь пахло, понял – и захотел отыграть назад, выскочить, скрыться.

Но, конечно, не успел.

Из местных вечерних новостей.

«Несчастный случай произошел на днях близ поселка Урманбала. В собственном доме в результате взрыва бытового газа, последовавшего из-за неустановленной пока поломки, погиб Макар Терентьев.

Покойный владел крупным риэлторским агентством, сделал состояние на сделках с недвижимостью. За более чем двадцать лет работы его неоднократно обвиняли в том, что он совершает сделки незаконно, в прессе Макара Терентьева называли «черным риэлтором». Отмечалось, что люди, в основном старики и инвалиды, оставались на улице, лишались собственности в результате махинаций Терентьева, однако ни одно из дел так и не дошло до суда, официальные обвинения ни разу предъявлены не были.

Участок земли, на котором был построен дом, Терентьев приобрел в охраняемой государством заповедной водоохранной зоне, что вызывало резкое осуждение местных жителей. Незадолго до смерти Терентьев жаловался на акты вандализма и хулиганства, утверждал, что местные пытаются выжить его из собственного дома, хотя полиции не удалось найти следов вторжения злоумышленников на территорию участка.

В этом факте определенно усматривается печальная ирония: человек, которого многократно обвиняли в том, что он лишает людей дома, перед смертью оказался в схожей ситуации…»