Вольноопределяющийся

Глава 12

— …а белку или куницу бьем тупой стрелой из самострела, а те, кто половчее — из лука, бо дробом шкура портится, а пуля денег стоит немалых, даже для мелкашки, да и ни к чему порох переводить на белку. На зайца или кабаргу или еще какую травоядность капканы ставим. Лису, соболя лучше брать из мелкана в голову, ента тварь если в капкан попадет, непременно лапу себе отгрызть норовит и только её и видали. Бобра тоже малым калибром валим. Волка жаканом или пулей нужно класть на дальней дистанции, бо с близняка можно не попасть — верткий больно. Рысь коварна, запросто с ветки на человека запрыгнет и яремную вену перегрызет, но умная, если ружжо висит на плече, понимат — охотник. У нас детишки по зиме палку заместо ружжа пристроят за плечо — ни в жисть никакая паскуда с дерева не сиганет. Росомаху берем редко, мех у ей грубый стоит недорого. Медвежья шкура тоже не очень и мясо червивое, иногда охочих дворян да бояричей сопровождаем, ну чтоб вымануть из берлоги и подмогнуть, ежели что не так пойдет. Те все норовят на рогатину его взять чудо-богатыри. Ёп-та! На мой взгляд, сущее баловство, пуля в башку и сымай шкуру. А удаль молодецкая — то от лукавого и человецкой гордыни…

От нечего делать делился с нами опытом Лука Лукич Суржиков, заместитель командира взвода, иначе говоря, замок. Обычно не особо общительный сержант что-то разговорился. Возможно, на него так подействовал гнетущий вид накатывающих на борт шхуны тяжелых волн и давящих на психику свинцовых облаков, из которых время от времени изливались на наши головы потоки небесной влаги. Впрочем, воды в виде соленых брызг нам хватало и без дождя. Осенний Каспий знаменит регулярными штормами. Волна хоть и не особо высокая, но короткая, и наше небольшое суденышко мотает, как рассерженная хозяйка нерадивого кота, уличенного в краже сметаны. В свое время в иной реальности, мне довелось попутешествовать на больших океанских круизных лайнерах. Там даже в шторм было вполне себе комфортно, ибо к равномерной волне, которая тебя медленно поднимает и столь же медленно опускает, привыкаешь довольно быстро. Здесь же, не заешь, в какой момент и откуда что прилетит, эта тряска достает хуже горькой редьки.

Вначале нашего морского путешествия все вроде бы было неплохо. Уже к восходу Солнца, грозная десантная флотилия покинула устье Волги и вышла на открытый простор Каспийского моря. Какое-то время шли вдоль берега довольно компактной группой. Однако часам к двум пополудни того же дня поднялся легкий ветерок и капитан нашей шхуны, с загадочным названием «Красуха» объявил о приближающемся шторме. По договоренности с командованием было решено взять мористее, иными словами, отойти подальше от берега, чтобы не понесло на скалы и добираться до Баку в индивидуальном порядке.

К вечеру на борту «Красухи» всё ходило ходуном и подозрительно потрескивало. Благо ветер дул с севера, и шхуна словно чайка летела на юг на всех парусах.

Единственная неприятность — морская болезнь, коей, как оказалось, были подвержены более двух третей бойцов моего взвода. Всех страдальцев капитан от греха подальше отправил по матросским кубрикам. Лучше уж там все загадят блевотиной, чем кого-нибудь смоет за борт. Те же, кого морская болезнь не брала, предпочли остаться на палубе — лучше терпеть сырость и ветер, чем удушающую кислую вонь в замкнутом пространстве кают.

От дождя и забортных брызг нас частично спасали натянутый матросами на корме парусиновый полог и плащи из прорезиненной ткани, выданные капитаном. А еще разного рода байки. Уж этого добра, как оказалось, у моих бойцов превеликие запасы. Нашлось пара рассказчиков, коим хоть сейчас на сцену пародистами — уж больно реалистично изображали в лицах всякие забавные случаи из собственной жизни или кем-то рассказанные. Даже молчун Суржиков не удержался и в перерыве между их выступлениями поведал много разного рода поучительных моментов из своей «охотницкой» практики. Спали мы также на верхней палубе. Ну как спали? Скорее маялись от холода и сырости в попытках заснуть. Что касаемо моих чародейских возможностей, я потихоньку, чтобы никто не догадался гасил энергию наиболее мощных валов, направленных перпендикулярно движению судна, также защищал своих бойцов от большей части забортных брызг и небесной влаги.

На начало третьих суток шторм наконец-то прекратился. К тому времени «Красуху» отнесло едва ли не к Кара-Богаз-Голу. Оставшиеся без малого две с половиной сотни километров до Баку нашему суденышку пришлось выгребать практически против ветра еще чуть более суток.

Питались мы сухим пайком, ибо при такой качке о горячей пище оставалось лишь мечтать. Вообще-то питались только те из нас, кто был на свежем воздухе. Остальные лишь пили воду и молились Господу, чтобы эта проклятая качка наконец закончилась.

Представьте нашу радость, когда впередсмотрящий на баке громко объявил: «Земля! Вижу землю!» Капитан долго рассматривал в бинокль береговую линию, делая пометки на своей карте. Наконец он объявил, что ходу до Баку осталось около четырех часов. Радостная весть быстро разлетелась по суденышку. На палубу, молясь и крестясь, дружно повываливали наши страдальцы, бледные и страшные, как свора матерых зомбаков из книг и фильмов про постапокалипсис той моей реальности. Крайне забавная картина повеселила меня изрядно.

Пришвартовались по команде с берега к одному из выступающих в море деревянных пирсов. Бакинский порт не впечатлил какие-то сараи, непонятные мешки и ящики под брезентом, пыхтящие паровые краны, разгружающие суда, стоящие у причалов, снующие туда-сюда люди в армейской форме. Гражданских лиц на территории порта не видно. Но более всего меня раздражал запах, точнее резкая нефтяная вонь. Вспомнил забавный эпизод с купающимся в Каспии отцом Федором из гайдаевского фильма «Двенадцать стульев», настроение немного наладилось.

У первого попавшегося на глаза патруля узнал, что штаб нашего полка располагается у самого входа на территорию порта в одном из зданий портовой администрации. Как оказалось, грузопассажирский пароход «Ольха» с руководством и главными силами второго полка прибыл буквально за пару часов до нашего появления. Им было намного проще во время шторма, нежели нашей «Красухе», поскольку полковым чародеям удалось в значительной степени нейтрализовать воздействие шторма на судно. К тому же, пароход не парусник, в управлении от ветра не сильно зависит.

Оставив своих орлов приводить себя в порядок и заниматься разгрузочными работами, я пошагал в указанном направлении. По дороге обходил обширные лужи, при этом старался не выпачкать черной жирной грязью начищенные до блеска сапоги. Не получилось, обувку все-таки уделал, пришлось у здания штаба отмывать пучком травы в относительно чистой лужице, отчего обувь потеряла изначальный лоск.

Милославский-Дружинин был хоть и бледен после изнурительного морского перехода, но деловит, собран и полон энергии. Завидев меня, он радостно заулыбался.

— А вот и ты, Воронцов! Надеюсь, голубчик, у тебя все в порядке?

— Так точно, ваше высокоблагородие! — гаркнул я. — Потерь личного состава нет, все живы-здоровы. В текущий момент бойцы вверенного мне подразделения занимаются разгрузочными работами. Примерно через час будем готовы выступить с территории порта. Господин подполковник, нам бы пару-тройку телег — уж больно много вещей, на себе тащить, тяжеловато будет.

— Хорошо, подпрапорщик, три конные подводы вам выделят. Подойдешь потом к штабс-капитану Зорину. Он же укажет место будущей дислокации взвода, поставит на довольствие и прикрепит к полевой кухне какой-нибудь роты. А сейчас пройдем-ка со мной, есть для тебя одно дельце. — На столе рабочего кабинета подполковника была разложена карта бакинского побережья и прилегающих территорий. — Видишь ли, Воронцов, подход судов с основными силами дивизии ожидается в течение ближайших суток-полутора. Тебе и твоим снайперам необходимо обеспечить безопасность высадки десанта. Обрати внимание, город окружен ступенчатыми горами, поросшими лесом, там несложно укрыть целую дивизию противника. Разумеется, дивизии здесь взяться неоткуда, но появление хорошо оснащенных снайперских, а также иных диверсионных групп не исключено, скорее ожидаемо. Также высадка такого количества войск не может не привлечь к себе внимание вражеской разведки. Твоя задача — воспрепятствовать любой активности противника со стороны гор. Территория самого города и все окрестные дороги контролируются военными патрулями и казачьими разъездами. Силами своего взвода займешь основные высоты с целью осуществления контроля прилегающих к городу предгорий, если что, тебя и твоих бойцов поддержит полковая артиллерия. Перед уходом пообщайся-ка, братец, с капитаном Лужиным нашим главным артиллеристом.

— Приказ понял! Разрешите исполнять?

— Исполняй, голубчик, только сначала людей обустрой и покорми. Полевые кухни уже вовсю готовят еду. Поди горячего не ели все эти трое суток?

— Не ели, ваше высокоблагородие, спасибо!

Однако здание штаба я сразу не покинул. Перед уходом имел встречу с командиром артиллерийского дивизиона Капитаном Лужиным Серафимом Силычем. Уточнили систему флажковых сигналов. На карте отметили места предполагаемых лежек моих снайперов, чтобы избежать дружественного огня и еще ряд вопросов порешали.

Затем заглянул к штабс-капитану Зорину за обещанными подводами и разнарядкой по бытовым условиям. Война-войной, а кушать и отдыхать личному составу где-то нужно. На первое время нам выделили место в старых заброшенных казармах, построенных давным-давно, еще во времена оккупации Азербайджана беспокойными арабами.

Казармы располагались в западной части города примерно в получасе ходьбы от порта пешим строем.

Пока добирались во все глаза любовались местным колоритом. Припортовая часть города состояла в основном из бедняцких лачуг.

Протопали мимо нефтяного колодца с высокой деревянной вышкой и озерцом нефти у её подножия. Оттуда грязные с ног до головы рабочие черпали нефть ковшами и наполняли бочки на телегах, запряженных двумя-тремя лошадьми. Насколько мне известно, черное золото сначала везут на перегонку для получения керосина и еще кое-каких производных, потом готовое сырье в стальных бочках отправляют в порт для погрузки на суда. На данный момент добыча и переработка нефти ведутся весьма примитивными способами. Со временем, когда по всему миру затарахтят двигатели внутреннего сгорания, люди осознают истинную ценность нефти и станут относиться к ней более рационально. Когда же появятся пластические массы и изделия из них, научно-технический прогресс человечества рванет с нарастающим ускорением. А пока Баку всего лишь небольшой провинциальный городишко с населением около десяти тысяч человек, грязный, неухоженный, но все-таки не без восточного колорита с богатыми дворцами, бедняцкими саманными лачугами и вонючими арыками вдоль улиц.

В двадцатом веке Муслим Магомаев споет:

Не в этой реальности, а в другой и уже спел. Но здесь до «ты весь из золота соткан» еще очень и очень далеко.

В отдалении от кварталов бедняков на предгорьях Большого Кавказа широко раскинулись в зелени садов и парков дворцы и особняки местной знати. Высокие минареты мечетей мирно соседствуют с христианскими церквями разных концессий.

Царское правительство взяло на вооружение ценный опыт осман. Насильственного перехода мусульманского населения в христианство здесь не допускалось, ибо уже опробовано в иных местах и чревато массовыми кровопролитиями. Желающие поменять магометанство на христианскую веру получали освобождение от всех налогов на двадцать лет и еще множество иных материальных благ. Изучение русского языка также всячески поощряется и обеспечивается путем создания широкой сети общеобразовательных школ, гимназий и технических училищ. Наиболее одаренные юноши имеют возможность продолжить образование в российских университетах и других ВУЗах. Таким образом происходит ненавязчивая русификация местного населения.

Казармами оказались капитальные здания сложенные из известняка и крытые не так уж и давно глиняной черепицей, похоже местные власти пытались приспособить помещения для каких-то городских нужд, но потом отказались от этой затеи. Внутри, как полагается, нагажено людьми и животными, поскольку бесхозное. Но с этой проблемой мои бойцы справились довольно быстро, отведенные нам помещения вычистили, вымыли, глинобитный пол присыпали песком. Благо во дворе находился колодец с водой хоть и солоноватой, но для хозяйственных нужд вполне подходящей. Питьевую воду местные за пятак бочка подвозили в деревянных цистернах на колесах из источников, расположенных выше в горах. Стоит отметить, что все поступающие от мирных граждан продукты питания и вода тщательнейшим образом обследовались полковыми лекарями из одаренных на предмет содержания отравляющих веществ и качества. Лишь после проверки распределялись сначала побатальонно, затем поротно. Стоит отметить, что царь-батюшка на харчах для армии не экономил, поэтому помимо полагающегося по уставу пайка на нашем столе по возможности были свежие фрукты и овощи.

После сытного обеда я довел до сведения каждого бойца о вероятном появлении в окрестных лесах снайперских и разведывательных групп противника, поставил боевую задачу. Показал на карте примерное месторасположение будущих наших огневых позиций на близлежащих высотках, более конкретно каждый определится в индивидуальном порядке. Кратко напомнил систему обмена сигналами и о необходимости время от времени посматривать в сторону соседа. Затем первому отделению приказал готовиться к выходу на боевое дежурство, остальным продолжать заниматься благоустройством жилых помещений. Во двор крепости как раз начали завозить пиломатериалы для изготовления двух-ярусных кроватей, столов и скамеек, так что моим бойцам в ближайшее время скучать не придется.

В той своей реальности, да и в этой также, поначалу к армии я относился с легким небрежением, мол, строем ходить лучшие годы своей жизни способны лишь умственно ограниченные индивиды. Каюсь, грешен и неправ категорически. Даже в эти допотопные времена армия, суть прекрасно продуманный и отлаженный механизм, где каждый винтик, каждая деталь на своем месте. Порядок чувствуется во всем. Только прибыли в расположение, а уже извольте откушать, господа военные, вот вам и помещение для отдыха и необходимые материалы для оборудования спальных мест, только впахивай не ленись, и будет тебе и кров и стол. Дамского общества не хватает, алкоголя? Так это же не гражданская вольница, кое-какими благами приходится временно жертвовать. Впрочем, после боя чарку хлебного вина получит каждый выживший, а господам офицерам и винишко полагается. До кровавой схватки ни-ни, мы же не шахские богатыри, коим перед каждой атакой выдают порцию забористой дури, от которой у них инстинкт самосохранения напрочь атрофируется, и боевая ярость охватывает, что тех скандинавских берсерков. Не, в бою нужен холодный ум и трезвый расчет, а ярость приходит сама собой, когда рядом пули летят, снаряды взрываются и гибнут боевые товарищи. Может быть, кому-то мои слова покажутся слишком пафосными, прошу прощения, но они от чистого сердца. И не то чтобы я стал убежденным ура-патриотом, просто объективно оцениваю ситуацию.

На боевое дежурство вышли где-то в три пополудни. За полчаса добрались до намеченных в качестве снайперских засад окрестных холмов, с которых хорошо просматривались поросшие лесом отроги Большого Кавказа. Пока провели рекогносцировку на местности, точнее определились с боевыми позициями, оборудовали их и обменялись сигналами готовности, прошло еще около часа.

Я выбрал для себя поросший кустарником и редкими деревцами холм. Оборудовал для себя три лёжки на случай противоборства с вражескими стрелками. Вряд ли подобное случится, но, как говорится, ничего в этой жизни исключать нельзя.

Для начала осмотрел, через двенадцатикратную оптику своего бинокля, лежащий у подножия холма город. Повсюду казачьи разъезды. На улицах малолюдно. Впрочем, не везде. С моей позиции отлично просматривается городской рынок. Там среди фруктово-арбузно-дынных развалов и крытых прилавков с продуктами питания, снуют местные жители, а также интенданты многочисленных воинских подразделений. Господа офицеры также не проигнорировали торжище, но они в основном сосредоточены в местах, где торгуют холодным оружием, всякими забавными поделками и ювелирными изделиями от местных златокузнецов. Так или иначе, но с появлением армии, торговля в провинциальном городишке закипела невиданными ранее темпами.

Бегло осмотрев город, я приступил в выполнению основной задачи, поставленной начальством. В этой реальности и в это время окрестности города Баку представлены густыми широколиственными лесами, с непролазным подлеском и огромным количеством диких животных. Данную информацию почерпнул из общения с местными водовозами и торговцами продуктами питания. Теперь получил возможность убедиться в этом воочию.

Вон кусты зашевелились и к сбегающему с гор водному потоку вышло на водопой стадо каких-то довольно крупных рогатых травоядных. Поодаль на лесной полянке резвится забавное семейство — мать-волчица и трое её детишек. Мамаша удачно поохотилась и теперь таскает зажатую в зубах кабанью тушу и заставляет волчат отрабатывать навыки охоты. Малыши задорно гоняются за мамкой и не всегда понимают, что именно от них требуется. Представляю, какой там сейчас визг стоит. Семейство ведет себя довольно беззаботно, волчице особо бояться нечего, кроме людей, разумеется. Однако окрестные леса, по большей части, принадлежат местной знати, и простому охотнику туда вход категорически воспрещен. Ничего, скоро наши офицеры обживутся и от скуки потащатся в горы на охоту, пока высшее руководство решает, когда и в каком направлении двинуть войска. Держись тогда лесная живность и беги куда подальше.

Ага! А это что тут у нас? Стая пичуг кем-то побеспокоенная сорвалась в воздух и принялась кружиться над лесом. Вряд ли это реакция на какого крупного зверя или даже стадо. К дикому зверью птички привычные и не покинут так дружно кроны деревьев. Внимательно присмотрелся и среди лесной чащи сумел разглядеть около дюжины людей с заплечными корзинами. Понятно, сборщики лесных даров. Помимо дичи окрестные леса богаты дикорастущими плодовыми деревьями. Яблоки, груши, мушмула, хурма, дикий виноград, несколько видов ореха и еще много чего там произрастает. Против сбора местными жителями дикорастущих плодов здешние землевладельцы не возражают, также разрешают собирать валежник для готовки пищи и обогрева домов в холодное время года. Впрочем, холода здесь явление крайне редкое. Зимы мягкие со среднесуточной январской температурой плюс десять-двенадцать градусов.

От раскинувшейся передо мной благостной картины невольно начал мурлыкать себе под нос забавную песенку супружеской пары Никитиных. Которую, бывало, лежа на диване перед телеком в ожидании обеда или ужина, напевал мой батя, чем сильно нервировал хлопочущую на кухне маман:

Да, сейчас бы шашлычка не помешало, что-то обед очень быстро усвоился организмом. Я бы даже злоупотребил мясцом, а если с хорошим винишком… У-м-м! Да в теплой женской компании…

От приятных мыслей о еде, выпивке и дамах меня отвлек мимолетный отблеск на склоне одного из холмов. Направил все свое внимание туда. Ничего особо интересного увидеть не рассчитывал — мало ли кто-то из местных стеклянную бутылку разбил. Осеннее солнышко движется по небосводу довольно быстро, лучик упал на осколок, оно и блеснуло мне в глаз, местоположение светило поменяло, солнечный зайчик улетел дальше.

А вот и хрен вам, а не стекло от бутылки. Хорошо замаскированный мужик в камуфляжной одежке с мощным морским биноклем в руках, смотрит в сторону города и, судя по шевелящимся губам, что-то диктует лежащему в метре от него товарищу. Второй, вооружившись карандашом, что-то активно записывает в блокнот.

М-да! Если бы не солнечный зайчик, ни в жизнь не заметил эту парочку даже при всей своей повышенной внимательности. Конечно, камуфло слабенькое, с нашими «лешаками» не сравнить, все равно, в лесной чаще сложно разглядеть даже человека в обычной гражданской одежде. Главное, птички и зверюшки в непосредственной близости от них не проявляют ни малейшего беспокойства. Опытные, мля, товарищи, которые нам совсем не товарищи.

В какой-то момент наблюдатель отвел бинокль от глаз и я получил возможность хорошенько рассмотреть его лицо. Светловолос, лет за тридцать, нос слегка свернут набок, подбородок квадратный губы тонкие, взгляд серых глаз уверенный. Его коллега, что с блокнотом показался мне значительно моложе, не более двадцати пяти годков, синеглазый блондин, черты лица более мягкие, такие обычно нравятся молодым девчонкам. Ну ни разу не иранцы, скорее белокурые бестии по Ницше. Вообще-то, ходили слухи, что подготовкой персидской армии занимаются пруссаки, навалявшие до этого крепенько англичанам в Африке. Также по слухам «из непроверенных источников» деньги на все эти шалости шахиншаха выделяются из казны Его Величества Короля Великобритании Альберта Третьего Пембрука, между прочим, «верного союзника» Петра Васильевича Четвертого Бельского Императора Всея Руси. Англичане панически боятся выхода России к Персидскому заливу. В этом случае торговля с Китаем и другими азиатскими государствами может запросто перейти под контроль русских. А еще рядом Индия, драгоценный алмаз в короне Британской Империи. Вот уж где можно изрядно подкузьмить англичанам, вплоть до низвержения Англии в статус региональной державы. Теперь, вместо того, чтобы честно договариваться с руководством союзного государства, англичанка по привычке начинает гадить исподтишка. Политика, мать её! Вообще-то, я ничуть не удивлен, еще в той реальности Уинстон Черчилль охарактеризовал всю беспринципность британской политики: «У Англии нет вечных друзей и вечных врагов, есть только вечные интересы».

Ладно, что-то мысли не в том направлении потекли. Я подал знак ближайшему бойцу, мол, вижу цель, начинаю работать, просьба подстраховать. Получив подтверждение, приник к прицелу своего «Урала-4С». В отличие от моих парней, все необходимые параметры окружающей обстановки уже введены в «баллистический вычислитель», находящийся внутри моей черепной коробки. Также мне нет надобности напрягать сознание сложными математическими вычислениями и громоздкими табличными данными, подсознание все эти манипуляции выполняет без каких-либо мысленных потуг с моей стороны. К тому же, место попадания пули подсвечивается, будто лазерным лучом в момент точного наведения оружия на цель.

Сейчас мне нужно попасть в ногу наблюдателя, точнее в его колено и в правое плечо второго номера. Могу, конечно, прихлопнуть обоих, однако их смерть мне не нужна, а вот живыми подранками будут в самый раз. Расстояние примерно полтора километра. Далеко, но некритично, особенно для меня. Навожу «красную точку целеуказателя» на коленный сустав правой ноги диверсанта, задерживаю дыхание и плавно нажимаю на спусковой крючок. «Урал» прилично так лягает меня в плечо и подпрыгивает, цель уходит из сектора обзора. Однако я уверен в точности попадания и перепроверять не собираюсь. Ловлю в оптику второго парня, навожу чуть ниже плечевого сустава. Бабах! Готово. Откладываю в сторону винтовку, хватаю бинокль, любуюсь результатом. От болевого шока оба без сознания. Еще раз бегло осматриваю окрестности. Вроде бы никакой подозрительной движухи. Подаю сигнал соседу слева следовать за мной, а соседу справа продолжать наблюдение. Оставляю винтовку на боевой позиции, вооружаюсь револьвером. Далее подскакиваю и прерывистыми зигзагами мчусь со всех ног вниз по склону холма. Периферийным зрением отмечаю рядового Егорчикова, бегущего параллельно слева от меня на расстоянии тридцати метров.

Неплохо так пробежались. Через пять минут были уже на месте. Обоих субчиков взяли теплыми в бессознательном состоянии.

— Ну и ловок, Андрей Драгомирович, из винтовки шмалять. Это ж кому сказать что с дистанции полторы версты можно так ловко приголубить человека, ни в жисть не поверят. Лично я по конечностям целиться не рискнул бы.

— Василий Фетисович, если бы нам не был нужен язык, думаешь стал бы я так выпендриваться? Стрельнул в голову или в корпус и дело с концом.

— Да я понимаю, господин подпрапорщик. — сняв маскировочную бандану, почесал вспотевшую от бега голову Егорчиков. — Не продумал я как-то этот момент, нужно будет для маскировки капюшоны пришить к «лешаку», в бандане жарковато по местным погодам, да и не очень удобно. Хотя, мне простительно, ибо дилетант и учусь на собственных ошибках.

— Ты давай на подстраховке, пока я ранеными занимаюсь.

Егорчиков отошел на пару шагов в сторонку и с револьвером в руках принялся осуществлять наблюдение за окружающей обстановкой. Лично мне его охранение было без надобности, поскольку я и сам способен засечь любой живой объект на расстоянии чуть более сотни метров. Но служба-есть служба и тут должно быть все по уставу.

Первым делом тщательно обследовал тела и освободил пленных от всего, что могло быть применено в качестве оружия, даже брючные ремни поснимал. Затем разрезал одежду и внимательно осмотрел ранения. М-да, если не получат медицинскую помощь квалифицированного лекаря-чародея, оба на всю жизнь останутся инвалидами и будут до конца дней своих испытывать сильные боли, особенно на смену погоды. Но это уже не мои проблемы. Перво-наперво отключил болевые центры, затворил разорванные пулями кровотоки, кости сращивать не стал. Молодого ввел в состояние сна, стрелка же наоборот, разбудил.

— Wo bin ich? Wer sind Sie?[4] — Очнувшись, первым делом поинтересовался стрелок. Однако, присмотревшись к моей маскировочной лохматке, мгновенно сообразил, с кем имеет дело, и как-то сразу притух.

Ага, все-таки немчура. Слава богам, пруссаки, с баварцем или швабом нам вряд ли удалось понять друг друга уж больно разные диалекты даже в том далеком двадцать первом веке, а сейчас и подавно. Наемники, вне всякого сомнения, не идейные же борцы прибыли на Кавказ сражаться за интересы шаха. Ну что же, пообщаемся на его родном.

— Имя, фамилия, номер части?! — сказал я по-немецки с легким ментальным нажимом. Можно, конечно, рассусоливать и уговаривать его поделиться информацией, или загнать лезвие в нервный узел и наблюдать, как человек корчится в муках. Сторонником столь крайних мер я не был, поэтому предпочел применить с пользой для дела свои чародейские таланты. Магиков рядом нет, так что опасаться некого.

— Ганс Мюллер, в армии шаха по контракту, родом из-под Щецина, отец мельник, до прибытия в Персию воевал в Южной Африке на стороне баварских поселенцев. Три года назад был завербован в армию Надир-шаха на должность инструктора по разведывательно-диверсионной работе.

— Сколько всего таких групп было послано в район Баку?

— Еще четыре группы по пять человек, — незамедлительно ответил пленный пруссак. — Остальные подойдут завтра. Задача нашей с Паулем Эйхманом двойки — подготовить базовый лагерь и ждать подхода своих. Оборудовав лагерь, мы решили посмотреть на высадку русских войск. Кто бы мог предположить, что нарвемся на снайперскую засаду. — С нескрываемой горечью в голосе выдал пруссак.

По моим ощущениям, в его словах не было ни капельки лжи. Играть роль героя Мюллер даже не пытался. Наемник — одно слово, к тому же, геройствовать он не нанимался. Деньги заплатили, воюет или занимается подготовкой бойцов, в плен попался, поет, как соловей майский, ибо страдать и усугублять свое и без того незавидное положение не видит никакого смысла. На всякий случай, я его предупредил, что если начнет юлить и финтить, ему будет очень больно. Поверил. Так что дальнейшее наше общение проходило едва ли не в теплой дружеской обстановке. Немец честно обозначил на карте координаты лагеря, место и время подхода остальных разведывательно-диверсионных групп. А еще он рассказал, что диверсанты будут оснащены каким-то дьявольским оружием, способным нанести огромный ущерб русским войскам. Что за оружие, он не в курсе, поскольку доставку «вундервафли» курировали двое французов из одаренных, ящики охранялись, и никто из посторонних лиц не имел к ним доступа. Гансу лишь удалось мельком рассмотреть несколько деревянных ящиков зеленого цвета, похожих на обычные снарядные, но значительно длиннее.

Отлично, лагерь и все остальное осмотрю чуть позже. А пока тащим пленных к опушке и вызываем телегу для их транспортировки. Разбудил молодого, кратко, но доходчиво довел до него сложившуюся ситуацию. Парнишка оказался неглупым, все мгновенно понял и дал обещание вести себя прилично.

Далее мы с Егоркиным отконвоировали задержанных на лесную опушку. Оттуда маякнул бойцам в засаде, чтобы вызвали телегу с помощью флажковой связи.

Пока суд да дело, успел смотаться на свою позицию, где переоделся в нормальную форму, заодно упаковал винтовку в чехол и передал вместе со всеми прочими своими вещичками одному из бойцов.

Хорошо! Первый боевой выход — первая удача, да еще какая! Как там заклятые друзья наши англы гуторят: «A good beginning is half the battle[5]».

Пленных лично сопроводил в штаб, оставив за старшего командира первого отделения младшего сержанта Трояновского. По прибытии на место доложился комполка, ему же рассказал о завтрашнем подходе четырех диверсионных групп.

Поначалу, узнав о каком-то чудо-оружии противника, Милославский-Дружинин засуетился, хотел было, оцепить лесной массив силами роты, а то и батальона, но мне удалось его убедить, дескать, мои бойцы вполне способны нейтрализовать угрозу самостоятельно.

— Ты уж постарайся, голубчик, не хватало нам тут сюрприза от любителей лягушатины, — напоследок напутствовал меня милейший Виктор Иванович.

В коридоре штаба наткнулся на двух своих старинных знакомых лейтенантов Новикова и Орлова. Похоже, эта парочка неплохо спелась — одаренные все-таки, судя по мощности Источников, не из самых последних. Наша встреча едва не вылилась в очередной скандал.

Представьте двое мажористых офицериков в форме с иголочки идут по коридору штаба, и тут им навстречу попадается шатающийся без дела подпрапорщик, к тому же, не в очень опрятном виде. Хорошо не потащился в штаб в «лешаке», вот вони-то было бы. Ну господа командиры не упустили возможность поучить неряху правилам ношения армейской форменной одежды. Каюсь, пока добирался, сапоги основательно подзапылились, пуговку расстегнул на вороте, бляха ремня слегка съехала на бок и еще кое-какие моменты на которые командир полка не обратил внимания, а тут, нате вам, блюстители уставов. Не знаю, чем бы закончилась наша встреча, если бы в коридор не вышел мой непосредственный начальник и не пригласил господ офицеров в свой кабинет.

Чтобы не нарваться еще на какого-нибудь ярого службиста, зашел в туалет для приведения своего внешнего вида к уставному.

Затем ускоренным маршем покинул штаб полка и направился к сидящим в засаде бойцам. На носу ночь, в темное время суток дежурить на высотках без специального оборудования, которого еще нет в этой реальности, не вижу смысла. Приказал покинуть позиции и отправляться на отдых.

Сам же помчался в лес для рекогносцировки на месте будущей встречи с диверсантами.

Пока добирался, солнечный диск успел закатиться за горы и на землю опустилась ночь. Данное обстоятельство не стало для меня слишком уж сильной помехой, поскольку я способен видеть практически в полной темноте.

Побродил около двух часов по лесу, шуганул какое-то парнокопытное и несколько птах. Затем вернулся в расположение взвода, где меня поджидали остывший ужин и заботливое внимание бойцов.