Вольноопределяющийся

Глава 15

Война — это каждодневный тяжелый труд, никакого отношения к романтике не имеющий. Кому-то эти мои слова покажутся банальными, а кто-то и вовсе не согласится. В книгах о войне и просмотренных мною фильмах чаще всего внимание уделено именно подвигу, а про пыль, грязь, холод, голод и неприятные запахи немытых человеческих тел и экскрементов авторы чаще всего пытаются умалчивать. А ведь именно это и есть сермяжная правда всякой войны. А еще постоянная ходьба. Да, да, война — это сплошной многодневный переход из точки «А» в точку «Б», потом в точку «В» и так далее. И если идущие по дороге в первых рядах дышат относительно чистым воздухом, следующим за ними достается поднятое сапогами облако пыли. И никуда от этого не деться, поскольку иная ипостась дорожной пыли — грязь, явление еще более неприемлемое. От пыли можно хоть как-то защититься, натянув на лицо уставной шейный платок. От грязи спасения нет.

Эко меня в лирику потянуло. Лирику войны. Слава Богу и начальству, нашему взводу дышать дорожной пылью практически не довелось. Перед выходом из Баку после общего построения меня подозвал к себе полковник Милославский-Дружинин.

— Андрей Драгомирович, — обратился ко мне Виктор Иванович, — твоему взводу поручается фланговое прикрытие полковых колонн. Поскольку большая часть пути будет проходить по местам покрытым густыми лесами, эффективность казачьего авангарда там существенно снижается. Задача понятна?

— Так точно, ваше высокоблагородие!

Судя по скривившейся физиономии начальства, с громкостью я немного переборщил.

— Не нужно так горланить, голубчик. Чай не на плацу. Коль понял, приступай к исполнению, Воронцов.

Нельзя сказать, что приказ оказался для меня уж очень неожиданным. Все-таки официально наше подразделение носит название «отдельный взвод снайперского прикрытия и разведки». Поэтому поступившая команда была вполне ожидаема. Кому как не нам осуществлять боковое походное охранение движущихся колонн от вероятных происков неприятеля?

Я благодарен армии, за то, что в ней есть уставы практически на все случаи жизни. К чему это я? А к тому, что здесь не нужно быть семи пядей во лбу и пытаться изобретать что-то новое. Все хорошее в войсках давно придумано. Каждая буква уставов и уложений тщательно выверена и подкреплена толикой солдатского пота и крови. И любому более или менее грамотному командиру достаточно открыть тот или иной раздел, к примеру, «Строевого Устава Вооруженных Сил Российской Империи», и ему сразу же становится ясно как именно действовать в том или ином случае.

Ха-ха и еще много раз — Ха! Поверили?! И напрасно. Устав хорошо, но без нормальной начальственной головы никакой устав человеку не в помощь, ибо гладко на бумаге, а на деле оврагов столько, что уму непостижимо. Без должной подготовки личного состава и сообразительной «тыковки» на плечах лучше и не пытаться что-нибудь делать. По этой причине помимо физухи, обустройства снайперских засад, стрельб и прочей профессиональной конкретики, приличная часть времени подготовки взвода была посвящена именно скрытному передвижению в самых разных условиях. А последнюю неделю, параллельно с решением задач по наблюдению за подходами к Баку, мы усиленно занимались горной подготовкой. Вот тут и пригодился мой студенческий опыт лазанья по кручам Хибин, Урала и, разумеется, Кавказа. На втором курсе подружился с одной девчонкой, заядлой альпинисткой. А далее все как в песне Высоцкого:

Ну не все совсем как в песне, точнее совсем не как в песне. Да, вниз срывался несколько раз из-за ненадежно закрепленного скального крюка, но не разбился. А вот, близкими мы с ней так и не стали, поскольку любовь моя накрепко сблизилась с одним инструктором-проводником. Какое-то время я ревновал, при этом на что-то надеялся, себя не уважая, таскался хвостиком за ней по горам. Потом перегорел и с альпинизмом завязал. Удивительно, но теперь некогда приобретенные навыки здорово пригодились.

Еще в Астрахани мне пришлось обратиться за помощью в полковую кузницу, где по предоставленным мной эскизам изготовили все необходимое оборудование. Прочными веревками нас обеспечил Балуев Вацлав Аронович — этот за денежку достойную способен раздобыть что угодно. Платить пришлось всем причастным, несмотря на грозную бумагу о приоритете моих заявок, буквально выцыганенную у командира полка. Бумага-бумагой, но для ускорения выполнения заказов пришлось дать денег. Куда ж без них? Иначе мои кошки, крюки, карабины, ледорубы и прочие прибамбасы изготавливались бы до морковкина заговенья. Парни поначалу боялись подниматься по скалам, затем пообвыкли, некоторым даже очень понравилось.

Впрочем, в этом походе альпинистские навыки нам понадобились лишь в самом конце при занятии обороны на преобладающих высотах, но об этом после.

Первые двое суток наш путь от Баку до местечка Сангачалы проходил вдоль побережья Каспия по древнему торговому пути, именуемый Сальянский тракт. Далее основные силы двух дивизий двинули на юг к городу Алят. Наш полк повернул на запад по вьющейся среди невысоких гор дороге. Переночевав неподалеку от селения Чеильдаг, двинули дальше к горному перевалу с единственной в этих местах удобной дорогой, идущей от города Махмудабад, что у озера Гаджикабул.

Середина ноября, а погоды стоят теплые, даже ночью температура не опускается ниже десяти градусов, дождей и вовсе не наблюдается. Где-то далеко и высоко в горах время от времени погромыхивает и сверкает по ночам, но нас оно не касается ни коим образом. Странно, в той реальности здесь было, вроде бы, намного прохладнее в это время года. Определенно, и в Средней полосе России данной реальности всё шиворот-навыворот — климат значительно отличается от привычного для меня по первой жизни.

Как я уже отмечал, всё время нашего четырехсуточного похода мои бойцы поочередно осуществляли боевое охранение полковых походных колонн, артиллерийской батареи, а также обоза. К счастью, никаких диверсантов или наблюдателей мои «зелибобы» не обнаружили, только пугали окрестных жителей своими маскировочными одеяниями и внезапными появлениями. После ряда неприятных инцидентов, со стрельбой из охотничьих ружей по проклятым «алмасты», то есть по волосатым демонам гор, как их называют жители Кавказа, я приказал парням держаться как можно дальше от горячих горцев и пугливых горянок. Хвала Аллаху, никто из бойцов не пострадал, а там были карамультуки весьма впечатляющего калибра, и дробь в них отнюдь не бекасиная, настоящая картечь, не охотничья, скорее — артиллерийская, а если пуля, так со снаряд малокалиберного орудия. Интересно, как они себе пальбой из таких стволов ключицы не переломали.

Сам я в боевом патрулировании участия особо не принимал. Устроился в одной из телег со взводным скарбом и, что называется, осуществлял общее руководство. Когда тряская езда надоедала, пробегался в темпе по какой-нибудь подозрительной рощице, зондируя посредством своего ведунского дара окрестности. А еще охотился по-тихому с помощью конной пики, подаренной одним знакомым казацким подпрапорщиком Перегудой Василием Федосычем, на зайцев, оленей, диких свиней и прочую дичь Добыча шла в общий котел первой роты третьего батальона нашего второго полка, именно там мы харчевались все это время.

Поначалу наш путь пролегал между невысокими поросшими лесом возвышенностями. По причине таяния ледников, расположенных по всему хребту Большого Кавказа, нам часто попадались небольшие горные речки и ручьи, не отличавшиеся в это время года особой полноводностью. Вода в них была чистая и очень холодная. Однако пить её без предварительного кипячения было категорически запрещено — еще неизвестно какие отходы сваливают в русло горцы из аулов, расположенных выше по течению и что в них стирают хлопотливые горянки.

На удалении нескольких километров от Каспийского моря мы наткнулись на пустынное каменистое плато, испещренное будто оспинами небольшими грязевыми вулканами, многие из которых источали пар и булькали грязью. Запашок стоял еще тот, сероводород в смеси с керосиновой вонью. Я опасался, что какой-нибудь из вулканов, расположенных рядом с нашей колонной вдруг рванет. Однако всего лишь однажды бабахнуло где-то в стороне и к небу поднялся относительно невысокий столб грязи и перегретого пара. Проводник из местных по имени Ризван пояснил, что подобное для этих мест довольно частое явление. Грязевых вулканов здесь многие десятки, только крупных, а мелких и вовсе без счета и бояться не стоит, ибо все в руках Аллаха справедливого и милостивого. Изрядно перепугавший народ вулкан, по его словам, оказался из разряда малых.

— Если этот маленький, то какими бывают извержения больших вулканов?

На мой вопрос Ризван лишь развел руками, будто рыбак, показывающий, какую рыбу от недавно поймал, и, выпучив глаза, с гордостью выдал, будто подобные катаклизмы лично его заслуга:

— Балшой, уважаимий аскер, очинь балшой! Вище нэбэс каминь оттуда потом сыпеса и гиразь лиётса на наша головы!

Через полтора десятка километров мы миновали грязевое плато. Воздух постепенно очистился от вулканических миазмов. На горных склонах появились сначала кустарники, потом деревья.

Признаться, в походе было нескучно, новые впечатления, невиданные ранее пейзажи и прочая экзотика. И все-таки любое путешествие рано или поздно подходит к концу. Закончился и наш путь. В какой-то момент проводники объявили, что вывели полк к нужному перевалу с самой удобной дорогой на юг. На мой взгляд тракт — не тракт, но не звериная тропа, дорога вполне приличная. Если она по всей длине такая, часть вражеских войск способна совершить по ней обходной маневр в тыл нашим основным силам, оседлавшим склоны Алятской гряды, также надежно запершим единственную удобную дорогу на Габустан и далее на Баку.

Впрочем, стратегические тонкости меня интересуют постольку-поскольку, я не командир корпуса или хотя бы полка, да и, как говорят некоторые мои знакомые из Боровеска и его окрестностей: «хотца нет». Я всего лишь командую небольшим по армейским меркам подразделением, то есть, как и все мои подчиненные, по сути, всего лишь небольшой винтик в слаженном армейском механизме. И больше мне от военной жизни не требуется.

Может быть, я плохой солдат, поскольку, не мечтаю стать генералом, однако менее чем за полгода самым чудесным образом удостоился звания «прапорщик» и самой высокой солдатской награды Российской Империи. Если бы я верил в Высшие Силы, непременно заподозрил, что кто-то там наверху усиленно дергает за ниточки, всячески способствуя продвижению моей воинской карьеры. Однако мне доподлинно известно, что никаких Высших Сил не существует, а это означает, что мой неожиданный взлет, всего лишь воля случая и толика солдатского везения.

Далеко в горные теснины углубляться не стали. Заняли оборону в небольшой долине, основательно оседлав дорогу на Махмудабад. Пока пехота окапывалась, артиллерия оборудовала позиции, маги проводили боевое слаживание, я и мои бойцы лазали по окрестным господствующим высотам с целью выбора наилучших стрелковых позиций. Как в любом бою наша цель комсостав противника, а также все одаренные, до которых способна беспрепятственно долететь пуля. С последним, конечно, засада, поскольку прежде всего боевые маги защищают себя, затем высшее армейское начальство, далее в приоритете артиллерия, склады и лишь по возможности они осуществляют прикрытие наступающих сил.

С магией здесь все не так уж и просто. Например, пуля, выпущенная из обычного стрелкового оружия вполне способна погасить индивидуальный щит одаренного. Однако, если группа боевых чародеев каким-то образом объединяет усилия, прочность щита увеличивается даже не в геометрической прогрессии, а экспоненциально. Что касаемо боевого применения их способностей, здесь все точно также, любое смертоносное заклинание группы лупит по врагу значительно сильнее нежели индивидуальное.

Для меня неясно, как именно всё это работает, пока не увижу собственными глазами — не пойму. В данный момент у меня такой возможности нет, поскольку не до чародеев с их штучками, своих забот полон рот.

На второй день нашего стояния выяснилось, что меры, нами предпринятые оказались не напрасными, часть войск противника действительно двинула от Махмудабада по этой дороге. Похоже, шахские стратеги вполне себе в курсе здешних географических реалий. В семи верстах он наших позиций казачий разъезд наткнулся на передовые отряды двигающихся с юга персидских войск. Оставаясь незамеченными, казачкам удалось прикинуть их примерный численный состав. Как оказалось, на нас перла целая дивизия числом до двадцати тысяч человек с артиллерией, кавалерией и боевыми магами. Охренеть! Двадцать тысяч против наших двух и легкой полковой артиллерии.

Радовало лишь одно — узость горной дороги, то есть, невозможность наступать широким фронтом. Ситуация напоминающая ту, что была в Фермопилах во время греко-персидской войны за полтысячелетия до начала новой эры. Таким образом нам всего лишь предстоит повторить подвиг царя Леонида, положившего в ущелье многие тысячи воинственных персов, при это не погибнуть как знаменитый грек.

История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса. Не я сказал — Георг Вильгельм Фридрих Гегель из первой моей реальности. В этой, вполне вероятно, кто-то также выдал нечто подобное. Во всяком случае, благодаря стараниям Василисы Егоровны Третьяковой, цитата из Екклесиаста: «что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем», накрепко засела у меня в голове. Вот только во времена героического спартанского царя не было артиллерии, стрелкового оружия и боевой магии.

Слава Богу, что в этом мире нет авиации, и атомные бомбы будут созданы (кто бы сомневался?) только в далеком будущем. Можно, конечно, подсобить, но я, как убежденный пацифист, не собираюсь ничему подобному потворствовать. Да и что, по большому счету, мне известно о ядерном оружии? Лишь общие принципы: два куска химически чистого урана весом в полкило каждый слипаются друг с другом. В результате происходит спонтанное деление ядер с выделением огромного количества энергии. А если в непосредственной близости окажутся дейтерий с литием, тогда бабах будет намного серьезнее А вот откуда берется, хотя бы, тот самый химически чистый уран, мне неведомо. Где-то читал краем глаза про какие-то центрифуги, но без конкретики. Короче, где я и где та бомба? Однако человек — существо любопытное и весьма изобретательное. Ему только намекни, в какую сторону рыть, таки раскопает негодяй. Поэтому никаких намеков с моей стороны, насчет разного рода чудовищных убойных штучек буду нем, аки рыба об лёд.

Через десять часов наши позиции были атакованы силами примерно двух полков, что называется, прямо на марше. На мой взгляд, глупо переть одной пехотой на заранее оборудованные позиции неприятеля без артиллерийской подготовки и магической поддержки. К тому же, супостат тупо наступал плотными цепями без соблюдения должной дистанции. На что рассчитывали их командиры, для меня абсолютно непонятно. Отбились исключительно винтовочным огнем, не демаскируя позиции батарей и не обозначая присутствия магов. Пусть враг до поры до времени ломает голову, с чем ему в конечном итоге придется столкнуться.

Тут нужно отдать должное моим орлам. За четверть часа снайперским огнем был выбит практически весь командный состав наступающих войск, и большая часть унтер-офицеров.

Враг в панике отступил, потеряв едва ли не половину личного состава. Жирнющий такой плюсик в нашу пользу и причина для поднятия боевого духа наших бойцов. Многие парни в первый раз на передовой, теперь смогли убедиться, что враг не бессмертен, только целься получше и не забывай передергивать затвор. Кстати, неопытные бойцы в боевой горячке иногда забывают именно передернуть затвор, тупо нажимают на спусковой крючок и удивляются, отчего «ружжо не стрелят».

После успешного отражения атаки персов взвод снайперов по моей инициативе и с согласия командира полка совершил рейд для более детальной рекогносцировки.

Проходя по полю недавнего боя мы слышали многочисленные стоны и мольбы раненых. Признаться, весьма угнетающее зрелище. Медицинская помощь им, конечно, будет оказана, однако многие не доживут до этой самой помощи.

Также подчиненные с моего молчаливого согласия немного помарадерили. Оно, конечно, в полку есть специальные люди в полку, коим по роду занятий полагается обирать трупы, а заодно хоронить покойников, однако обыкновенному солдату с этого практически ничего не достается. Ладно, пусть немного обогатятся, выживут, домой отошлют, если, конечно, не прогульбанят всё подчистую.

Сам я подобрал себе пару офицерских сабель в потертых кожаных ножнах без ювелирных излишеств и других украшательств. Покрутил в руках, оценивая баланс и прочие боевые качества. Мне они показались значительно более удобными чем казацкая шашка. И не мудрено, в плане создания холодного оружия и развития приемов боя пешего и конного Восток славился во все времена. Чтобы не таскаться с трофеями во время рейда, припрятал сабельки в кустарнике. Будем возвращаться, заберу.

Прошли удачно, обойдя незаметно пару заслонов противника. Рассредоточившись по господствующим высоткам, выполнили более точную оценку сил персов, занятых в тот момент оборудованием походного лагеря, уходом за животными, готовкой пищи и прочими хозяйственными работами. Все ясно, лагерь разбивают основательно, значит, сегодня в атаку не пойдут. К тому же, дело к вечеру, а в темноте в этой реальности пока не воюют.

Перед самым уходом решили немного похулиганить. Было бы неплохо зацепить чародеев, но вычленить их из шевелящейся толпы народа, тем более, когда они находятся в неактивном состоянии, да на приличной дистанции моих способностей было недостаточно. Но пару десятков офицеров и до полусотни рядовых бойцов нам все-таки удалось вывести из строя, внеся в ряды противника изрядную долю панических настроений.

Расстреляв по полному магазину, мы тут же ретировались и уже набегу, оглядываясь, наблюдали, как по покинутым нами позициям долбили огненные шары, молнии, ледяные стрелы и прочие убойные штучки из разряда боевой магии, пули также свистели, но значительно выше наших голов. Поздно опомнились. Атаковали бы чуть раньше, и нам бы уж точно не поздоровилось. Однако, сослагательное наклонение пусть остается достоянием будущих военных теоретиков. Для нас — простых рабочих войны все эти «если б» да «кабы» лежат в области иллюзорных псевдофилософических рассуждений, не имеющих никакой практической пользы.

Нашему отряду удалось прощупать оборону врага и, не потеряв ни одного человека, реально оценить боевые возможности наступающих против нас сил. Не в полной мере, разумеется, но хотя бы так. Теперь на основании полученных данных, штабное начальство будет располагать какой-никакой информацией о противнике и, очень надеюсь, сделает должные выводы по усилению обороноспособности наших позиций.

По возвращении в расположение доложился по всей форме о результатах рейда. На штабной карте отметил места расположения и качественный состав войск шаха. Особо обратил внимание начальства на наличие трех десятков казнозарядных орудий, преимущественно французских двухдюймовок старого образца. Начет магов точной информации получить не удалось, известно лишь то, что они есть и в преизрядном количестве. Таким образом, первоначальные данные, полученные от казаков, полностью подтвердились и были уточнены. Против нашего полка сосредотачивалась пехотная дивизия при поддержке магов и артиллерии.

Получив столь неутешительные сведения, Милославский-Дружинин оптимистично выдал:

— Ничего, Воронцов, с Божьей помощью как-нибудь одолеем супостата.

Ага, вот он русский фатализм во всей своей неприкрытой красе: «авось», да «как-нибудь», да с «Божьей помощью». Красава! Что еще сказать? Было бы неплохо, если бы уверенность полковника основывалась на чем-то более реальном. Как говорится: «На Бога надейся, а сам не плошай». Лично меня подавляющее превосходство противника на оптимистический лад ну никак не настраивало. С другой стороны, деваться нам некуда, придется принять бой.

Ладно, не стану брюзжать, уподобляясь какому-нибудь неисправимому пессимисту. В будущее нужно смотреть с уверенностью, в противном случае удачи вообще не видать.

Двое суток прошли довольно мирно, если не считать беспокоящих перестрелок между нашими бойцами в окопах и передовыми разъездами шахских войск.

По всей видимости, их штаб прорабатывал разные варианты штурма занимаемых нами высот и горных теснин. Впрочем, здешние геологические коллизии еще миллионы лет назад обо всем позаботилась, тут кроме штурма в лоб ничего лучше не придумаешь, поскольку варианты с обходными маневрами полностью исключены.

Я и мои парни в это время были заняты перехватом вражеских лазутчиков и диверсионных групп.

Утром третьего дня наконец-то наступил срок решающего сражения. После раннего завтрака мои бойцы приготовились продолжать заниматься ловлей шпионов. Однако из штаба поступила бумага, сообщавшая о скором начале генерального наступления противника на позиции полка. Нашему взводу было приказано рассредоточиться по заранее подготовленным позициям.

Взводу снайперов предстояло действовать исключительно против офицерского состава, а также магов и орудийных расчетов противника в связке со своей артиллерией. Задумка проста и тривиальна — наши орудия слаженными залпами гасят снарядами вражеские щиты, пока враг в замешательстве, мы гасим боевых чародеев и вражеских артиллеристов. Прочие бойцы полка в это время сдерживают винтовочным огнем натиск пехоты противника. Задача наших чародеев — всемерно прикрывать артбатарею, не вступая в схватку с противником. Не приведи Господь, нам лишиться артиллерии. В этом случае всех нас спасут только быстрые ноги. Хотя вряд ли, в распоряжении персов несколько кавалерийских эскадронов, коим только подай на пику и саблю бегущую в панике пехоту.

Ладно, о плохом не думаем, надеемся на лучшее.

Моя позиция находиласься примерно в сотне метров от батареи капитана Лужина, в пределах видимости расположения командования полка и группы прикрытия из одаренных. Очень хорошее местечко, я для себя подобрал. Выровненная площадка на склоне невысокой горы, над головой скальный козырек, способный защитить от навесного артиллерийского огня противника, рядом в скале неглубокая выемка, где вполне можно укрыться, если что-то пойдет не так. Окрестности отсюда как на ладони.

Лежу и наблюдаю в бинокль за тем, как вражеские канониры под прикрытием магических щитов выкатывают орудия на прямую наводку за спинами готовой к атаке пехоты. Цели на пределе дальности, но мы справимся, недаром каждый из моих бойцов выпустил из своей винтовки на учебных стрельбах по разным мишеням, как минимум, полтысячи патронов. А еще, я и сам как неслабый одаренный всемерно содействовал повышению боевых навыков своих подчиненных. Парни никогда не узнают, какую титаническую работу тайно провел командир с их организмами в то время, как сами они беззаботно дрыхли по своим койкам.

Ну все, хватит петь дифирамбы самому себе, только реальный бой покажет, насколько окажутся полезными все мои потуги. От меня теперь в принципе ничего не зависит, теперь каждый мой боец суть автономная боевая единица, способная действовать вполне самостоятельно.

Первой на поле боя, как водится заговорила артиллерия. Три десятка вражеских трехдюймовок старательно утюжили наши позиции. Основательно доставалось заграждениям из колючей проволоки. Окопавшаяся пехота потерь практически не несла.

Просто так терпеть подобное безобразие наши бравые артиллеристы не стали. В ответ слаженным залпом всех восьми орудий им удалось сбить вражеский магический щит. Как результат на короткий промежуток времени артиллерия противника оказалась незащищенной. Тут уж я и мои парни не растерялись, открыли бешеный огонь по орудийным расчетам. К сожалению, нам удалось нейтрализовать не более десятка канониров противника, ибо их чародеи довольно быстро восстановили защитный полог.

Вскоре и нашим прилетело, вражеским орудиям удалось сбить щит, прикрывавший батарею капитана Лужина. К счастью, снайперской поддержки противник не имел, а несколько снарядов, разорвавшихся неподалеку от батареи особого вреда не нанесли. Наши маги тоже не лаптем щи хлебали после пережитого фиаско, им удавалось генерировать защиту таким образом, что снаряды противника уходили рикошетом в сторону, не нанося никакого урона.

Снарядам наших орудий еще трижды за время артподготовки удавалось сбить магическую защиту противника, также разок снесли прикрытие одного из отрядов одаренных. Жаль далековато находились маги, однако потери в их рядах все-таки были от снарядов и даже от пуль на излете — одному именно моя пуля попала в лицо и, даже потеряв бо̀льшую часть кинетической энергии раздробила лобовую кость и проникла в мозг.

Артподготовка противника и, соответственно, контрбатарейная стрельба с нашей стороны продолжались минут двадцать, не больше. Это вам не Курская дуга или еще какое великое сражение Великой Отечественной, там снаряды для артподготовки подвозились и складировались месяцами, соответственно, выпускали всё накопленное в течение многих часов. В походных условиях большого количества снарядов ни нам ни противнику взять было особо не откуда. Хотя, у нас все еще оставался значительный резерв артиллерийских боеприпасов, сконцентрированный в неглубоком сухом овражке неподалеку от батареи. Пригодятся при отражении атаки пехоты.

Поскольку маги и командный пункт противника были практически недоступны для нашего снайперского огня, я передал команду своим бойцам готовиться к атаке пехоты и работать по офицерскому и младшему командному составу. Получив подтверждение о том, что приказ принят и понят без искажений, я прильнул к биноклю и принялся наблюдать за действиями персов.

Как только замолкли орудия, враг выскочил из окопов и, выстроившись в цепи, двинул в атаку. Цепь за цепью на дистанции примерно двадцать метров и с интервалом между бойцами около полуметра. Горные теснины не позволяли наступающим передвигаться широким фронтом. Однако противник компенсировал этот неприятный для себя момент массовостью атаки. Через несколько минут после её начала я насчитал около двух десятков наступающих цепей, до четырех сотен бойцов в каждой. Их становилось все больше и больше. Похоже, нас собирались банально задавить массой.

Кавалерию командование персов пока что придерживало, да и не эффективна конная атака, по здешним каменистым неровностям и осыпям лошадка споро не помчится, а значит будет представлять для стрелков противоборствующей стороны отличную мишень. В данном случае, конница хороша при массовом оставлении солдатами противника обороняемых позиций и паническом их бегстве.

После того, как расстояние между наступающими и обороняющимися войсками сократилось до километра мои бойцы наконец получили возможность вести стрельбу более или менее эффективно. До этого урон наступающим наносила лишь рвущиеся над головами персов снаряды с картечью. Несмотря на потери, враг пёр в нашем направлении словно бойцы считали себя бессмертными. Скорее всего, именно так они и считали, поскольку перед атакой каждому выдавалась доза какой-то очень забористой дури. К тому же, муллы постоянно им внушали мысль о райских кущах с реками вина и толпами гурий для всякого воина, отдавшего жизнь в борьбе с неверными.

Сам я также прильнул к оптическому прицелу. Первым мне на мушку попался какой-то рослый усатый мужик с золотыми погонами на плечах, турецкая феска красного цвета на голове, в правой руке сабля наголо. Грудь усыпана блестящими на солнце цацками. Он что-то кричал подчиненным и грозно размахивал сабелькой. Явно командир не из последних. Ловлю его в перекрестье оптического прицела, не выпендриваюсь целюсь в грудь а не в голову. Задержка дыхания, плавный спуск, выстрел. Спустя мгновение офицер будто на стенку натыкается, на груди в районе сердца появляется небольшое темное пятнышко, зато из спины вырывается целый фонтан брызг. Не жилец, точнее уже труп. Более того, пробив тело командира пуля досталась одному из его подчиненных, идущему сзади. Потеряв изрядную долю энергии, кусок свинца вошел в живот, пробил брюшной мышечный пресс, после чего немного покувыркался в кишках. Парень сразу не помер, однако, моих медицинских знаний, полученных в университете, вполне хватило, чтобы понять, что с такими ранами долго не живут. Любоваться результатами трудов рук своих мне было некогда. В перекрестье нарисовался следующий кандидат в покойники, тоже усатый жгучий брюнет с весьма фактурной фигурой и также с сабелькой наголо, только без фески, а в стальном шлеме французского образца, напоминающем тазик для бритья, что носил на голове рыцарь печального образа Дон Кихот Ламанчский. Стоит упомянуть, что персидская армия была обмундирована во французскую полевую форму и вооружена в основном французским же оружием. Интересно, сколько с этого денег поимели лягушатники? Вот опять всякая хрень в башку лезет. Выцелил очередную жертву, нажал на спуск. Вновь дырка в груди. Перехожу на следующего…

Наконец расстояние между наступающим противником и засевшими в окопах нашими бойцами позволило вести прицельную стрельбу пехоте. Огонь наших стрелков был вполне результативным до тех пор пока чародеи противника не установили перед передовыми цепями магическую защиту. Пули начали вязнуть в силовых щитах, результативность стрельбы с нашей стороны резко понизилась.

Ситуацию буквально спас начальник полковой артиллерии капитан Лужин. Воспользовавшись тем, что вражеские маги существенно ослабили собственную защиту, Серафим Силыч приказал дать пару залпов в район их сосредоточения. Хорошо так шарахнуло, тела боевых магов буквально разметало по приличной площади. К сожалению, из-за сложного рельефа местности штаб дивизии персов оказался вне досягаемости нашей батареи, было бы в самый раз послать туда пару гостинцев.

Сам я хорошо видел группу офицеров противника, наблюдавших через мощную оптику за ходом боевых действий с вершины холма. Однако три километра для моей винтовки дистанция запредельная, даже пытаться достать не стану. Мне бы сюда пушчонку какую-никакую. Да где ж её взять? Ладно, хватит мечтать о несбыточном, лучше продолжу-ка отстрел офицеров, пока войска не сошлись в рукопашной. Результативность остальных бойцов нашего взвода мне было сложно оценить, однако, судя по практически полному отсутствию среднего и младшего командного состава в рядах наступающих, мои парни работу выполняли добросовестно.

Неожиданно в рядах наступающих вспыхнуло что-то очень мощное. Что это было, я поначалу не понял, из-за сужения поля зрения оптикой винтовки. Лишь оторвавшись от резинового наглазника, распахнул второй глаз увидел здоровенную проплешину в рядах наступающих, проделанную, судя по хорошо заметному черному следу копоти на земле, очень мощным огненным конструктом.

Тут из рядов наших магов вылетел еще один файебол и устремился в сторону врага. При виде приближающейся огненной стихии насмерть перепуганные персы бросали винтовки и падали на землю, всячески стремясь избежать контакта с раскаленной до звездных температур плазмой. Однако тем, кто находился на пути плазменного шара не повезло. Мощному боевому магическому конструкту достаточно было пролететь всего лишь в двух-трех метрах от человека, как одежда на нем вспыхивала, и сам он превращался в огненный шар.

Присмотрелся к группе наших магов и вскоре сообразил, что инициаторами огненной забавы были лейтенанты Новиков и Орлов. Остальные маги растерянно пялились на двух придурков, выпавших из общего защитного круга, однако продолжали держать щиты над батареей капитана Лужина.

Штабс-капитану Сергееву Олегу Ивановичу подобное самоуправство молодых офицеров явно не понравилось. Он что-то пытался им втолковать, однако услышан не был. Кажется шалопаи решили, что вражеские маги все поголовно уничтожены и настало время хорошенько порезвиться.

Вот тут-то случилось то нехорошее, что могло случиться. Сначала на позицию батареи обрушился слаженный залп из всех орудий противника. При полной согласованности магов щит вполне мог выдержать даже столь мощный удар. Однако отсутствие двух одаренных оказало серьезное ослабляющее действие на защитный конструкт. Магический купол схлопнулся. В следующий момент в овражек, где складировались ящики со снарядами ударила толстая ветвистая молния. Мне сверху было отлично видно, что заряд рукотворного электричества накрыл не в один, а сразу все штабеля со снарядными ящиками.

Далее я действовал буквально на инстинктах. Неожиданно для себя самого, вместо того, чтобы спасать собственную шкуру, я воздвиг защитный полог между готовыми вот-вот рвануть снарядами и батареей капитана Лужина. Буквально микросекунды мне потребовалось для того, чтобы вкачать весь имеющийся в моем Источнике объем магической энергии.

Вспышка от сдетонировавших одновременно боеприпасов, меня ослепила. В следующий момент мое тело приподняло в воздух и основательно припечатало спиной о какую-то твердую вертикальную поверхность, потом я упал лицом вниз, наконец сверху на меня будто гора свалилась. Боль, сильная боль пронзила все мое истерзанное тело. Я недолго мучился, переизбыток болевых ощущений очень скоро заставил мое сознание отключиться.

Моей последней мыслью перед тем как провалиться во тьму беспамятства стало: «Сука, неужели опять на перерождение?! Не хочу!!!»