Вольноопределяющийся

Глава 7

Через полтора месяца после принятия присяги меня буквально выпихнули из учебки. Нет, не выгнали, просто, благодаря одному заезжему генералу, посчитали вольноопределяющегося Воронцова Андрея Драгомировича вполне готовым к прохождению воинской службы на должностях младшего командного состава в рядах действующей армии, правда с некоторыми примечаниями. На мои возражения, дескать, не совсем подготовлен, и мне еще пару месяцев в стенах школы очень не помешали бы, никто из уважаемой комиссии не обратил внимание. Впрочем, сам виноват, нарушил священную заповедь деда: «Не лезь, Андрюшенька, в герои пока не позовут, а позовут, упирайся руками и ногами, дабы ненароком не закрыть своим телом амбразуру». Мудрые слова, жаль, когда было нужно, напрочь из головы вылетели. Короче, обо всем по порядку.

Как я уже упоминал выше, принятие воинской присяги стало для всех нас эдакой незримой гранью, отделяющей гражданскую жизнь от настоящей военной. Теперь вчерашние призывники целиком и полностью попадают под армейскую юрисдикцию. Не стану углубляться во всякие тонкости, кому интересно, могут почитать многочисленные уставы, а также армейский уголовно процессуальный кодекс.

После процедуры принятия присяги мы выпали из разряда нонкомбатантов и получили права не только ношения, но и пользования оружием, дабы со всей своей боевой яростью громить супостата, протянувшего грязные лапищи… короче, вы поняли.

С оружием приключилась интересная история. В первый момент после того, как мне вручили в качестве личного оружия МВТ (русская трехлинейная магазинная винтовка Трофимова образца тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года) мой дар Ведуна позволил мне в полной мере понять принцип действия означенного оружия и его устройство вплоть до последнего винтика. Также я для себя твердо решил, что именно из этой винтовки стрелять мне не придется вообще, ибо опасно для жизни.

Немного о боевом оружии данной реальности. Еще до попадания в армию мне было известно, что здешние оружейники в создании огнестрельного вооружения продвинулись немногим дальше, нежели в соответствующую эпоху той иной Земли. Дульнозарядные карамультуки канули в Лету вместе со стрелецкими полками лет эдак сто тому назад. На смену им пришел так называемый европейский строй, изобретенный швейцарскими военными теоретиками, и нарезной ствол с унитарным патроном, созданными каким-то безызвестным немецким гением.

Общее устройство МВТ практически не отличается от конструкции легендарной трехлинейки Мосина. Даже калибр полностью совпадает и сужение канала ствола от казны к дульному срезу присутствует. Вне всякого сомнения, Муза Войны (ежели таковая существует) нашептывает одни и те же технические решения русскому изобретателю как в той, так и в этой реальности.

Откуда знаю про трехлинейку? Как диванный эксперт изрядно пошарил в свое время по просторам Инета и даже написал парочку вполне себе компетентных отзывов на критиканские статьи, порочащие это российское чудо-оружие. Без лишних слов, МВТ надежная машинка для убийства себе подобных. Было бы здорово, если бы магазин вмещал в себя не пять, а десять патронов. И уж совсем неплохо, если бы какой умник догадался сделать её самозарядной. Но это уже мои персональные хотелки.

Вообще-то автоматические образцы стрелкового оружия с более емким магазином в этой реальности существуют. Сам видел скорострельные штурмовые винтовки боярских гридней, а также нечто, по виду здорово напоминающее ППС той реальности. Скорее всего уважаемые старцы в генеральских мундирах посчитали, что автоматическое оружие приведет к неоправданному перерасходу патронов во время реального боя и до поры до времени закрыли данную тему для имперской армии. Все в точности, как на той Земле. Пока что-то уже изобретенное в России не примут на вооружение премудрые немцы, французы или англичане, наши чиновники будут руками и ногами отпихиваться от любых новшеств.

Ладно, не стану роптать подобно старому ворчуну. Та же трехлинейка Мосина честно прослужила более полувека в российской, а затем и в советской армии. Более того, некоторые любители пострелять вполне успешно пользуются старушкой даже в двадцать первом веке.

Перед тем, как допустить бойцов к боевому оружию, был проведен подробный теоретический ликбез по устройству винтовки и правилам обращения с ней. Все это с цветными плакатами и рисунками от руки мелом на грифельной доске, ну и учебными образцами с просверленными стволами.

Лишь после того, как отцы-командиры убедились в том, что, получив винтовки в руки, мы ненароком не перестреляем друг друга или не заколем штыками, в коридоре казармы нашей роты были поставлены раскладные столы, для каждого отделения свой. На них каждый боец положил штатное оружие. Сержант Вышня еще раз рассказал нам об устройстве винтовки Трофимова, дважды продемонстрировал процесс её неполной сборки и разборки. Затем распорядился поочередно выполнить означенное упражнение.

Как самому рослому в отделении честь разборки и сборки оружия выпала мне. Я ловко разобрал свою МВТ и в уставном порядке разложил детали на столе. По окончании доложил:

— Господин сержант, неполная разборка личного оружия выполнена! Доложил курсант Воронцов. — Затем неожиданно для своего командира выдал: — Разрешите произвести полную разборку?

Ошалевший от моей наглости, Семен Михайлович, наверное, сам от себя не ожидая, кивнул головой:

— Разрешаю, курсант Воронцов.

Через пять минут все детали винтовки лежали порознь.

— Полная разборка выполнена! В результате её установлена абсолютная негодность данного образца к применению в боевых условиях. Разрешите доклад?

Теперь сержант смотрел на меня хоть и округлившимися от удивления зенками, однако очень даже заинтересованно.

— Давай, Воронцов, удиви меня.

— Подающая патроны пружина магазина имеет видимый дефект в виде трещины, На кончике ударного бойка невооруженным взглядом различим скол. Один из зубцов подающего патрон механизма практически отсутствует. Практически все резьбовые соединения имеют дефекты из-за некачественной нарезки. Березовый приклад имеет тщательно зашпаклеванную трещину практически по всей длине, что категорически неприемлемо. И наконец, если посмотреть внимательно внутрь ствола, несложно увидеть ряд неглубоких каверн, что категорически недопустимо при эксплуатации любого огнестрельного оружия, поскольку неизбежен разрыв ствола. — После каждого замечания я брал в руки означенную деталь и вручал окончательно обалдевшему Вышне. Тот внимательно её осматривал и, убедившись в правоте моих слов, откладывал в сторону. В конце доклада я подвел итог: — Очевидный факт, винтовка собрана из заведомо бракованных деталей и полностью непригодна в качестве боевого оружия пехотинца. Лично я стрелять из нее не рискнул бы. Господин сержант, разрешите выполнить сборку?!

— Погодь, Воронцов. Нехай поки так полежить, — от пережитого волнения Вышня неожиданно перешел на ридну мову, — я зараз зганяю до начальства. Чекайте, хлопці! — и помчался сломя голову в направлении ротной канцелярии.

Ну чекайте, так чекайте. Стоим ждем. Вскоре сержант вернулся в сопровождении взводного и ротного командиров. Тут вроде бы от канцелярии шагов пятьдесят, а офицеры примчались запыханные, морды красные, будто марафонскую дистанцию преодолели.

— Ну показывай, Воронцов! — после недолгой отдышки приказал капитан Решетов.

Я повторил свой недавний доклад с демонстрацией каждой бракованной детали. Отцы-командиры дружно заохали, целиком и полностью признавая правоту моих слов. После того, как я отрапортовал об окончании доклада. Взводный с ротным почесали репы и ненадолго удалились, приказав роте ждать, не отходя от ружейных столов.

А еще через полчаса в казарму примчался дежурный по части штабной майор со своим помощником из одаренных в звании старшего лейтенанта.

Старлей, поводив руками над россыпью деталей моего оружия, выявил еще множество скрытых дефектов, о которых я сознательно не упомянул в своем докладе. Ну не рассказывать же людям то, о чем обычному человеку было невдомек. В результате тщательного досмотра уважаемая комиссия вполне подтвердила сделанный мной вывод. Из такой винтовки не то что стрелять, её опасно использовать даже в качестве дубинки — развалится в руках.

В результате осмотра магом прочего стрелкового оружия нашей роты было выявлено еще восемь единиц опасного для жизни брака.

На этом для нас ничего не кончилось. Мы как всей ротой стояли у столов для разборки, сборки и чистки оружия, так и продолжали стоять поскольку команды «разойдись» не поступило.

Следующим прибыл сам генерал Зимин-Самойлов Анатолий Порфирьевич. Лицо старого вояки при виде бракованного оружия пошло пятнами. Он тут же велел позвать какого-то Тяпкина-Ляпкина. Шучу, майора Артамонова интенданта школы.

На зов высшего начальства явился грузный вальяжный офицер. Впрочем, после того, как он узнал о причинах вызова, вся его вальяжность и уверенность вмиг куда-то улетучились без следа. Майор сильно взбледнул с лица и со слезой в голосе начал лопотать в свое оправдание что-то маловразумительное. Справедливости ради, генерал не стал при нас грозно рычать на проштрафившегося подчиненного, все дальнейшие разборки происходили в кулуарной обстановке практически без участия курсантов.

По слухам, майору сильно не повезло. В мирное время ему грозил лишь суд офицерской чести и позорная отставка без пенсиона и права ношения мундира и орденов. Теперь этот тип был осужден на длительный срок каторжных работ, благо не приговорен к расстрелу. Впрочем, что благо, а что не благо вопрос спорный. Вполне возможно, находясь где-нибудь на Сахалине, в Сибири или на Аляске, бывший майор проклянет судьбу за проявленный судейскими «гуманизм».

Всё также по слухам, во всей школе было выявлено еще пара сотен образцов бракованного оружия. Откуда оно появилось, так для меня и осталось тайной за семью печатями. Вообще-то догадаться несложно, тоже мне квадратура круга. Кто-то чересчур умный из управления одного или нескольких имперских оружейных заводов решил утилизировать брак не методом отправки в плавильные печи, а путем сборки заведомо негодного оружия, дескать, война все спишет. Надеюсь, афера была своевременно раскрыта и оружейные дельцы не успели нанести серьезного ущерба российской армии. Также я горд, что это случилось при моем непосредственном участии. Вот такая криминальная история произошла в стенах нашей школы.

На следующий день после вышеописанных разборок взамен каждого изъятого ствола всем нам были выданы новенькие прошедшие официальную госприемку винтовки. Далее продолжились обычные будни обычной школы младших командиров, иначе говоря, учебный процесс.

Если кто-то считает, что после того, как каждый боец освоил искусство сборки-разборки винтовки, а также процесс чистки и смазки отдельных её узлов и механизмов, всех нас тут же отправили на стрельбище, тот глубоко заблуждается. Далее все происходило согласно заветам Александра Васильевича Суворова: «Пуля — дура, штык — молодец». Иначе говоря, курсантов начали усердно учить немудреным приемам штыкового боя.

За неделю все эти сержантские выкрики: — Коли! Отбивай вправо! Отбивай влево! Прикладом бей! — изрядно поднадоели. Дай врага, я его с удовольствием нахлобучу на четырехгранный игольчатый штык, а пырять в соломенные чучела удовольствие ниже среднего. Оно вроде бы календарная осень на дворе, но солнышко днем печет безбожно. Было бы здорово, если все эти приемы разрешили проделывать хотя бы обнаженными по пояс, нет же, только в полной выкладке. Не так угнетал набитый всякой всячиной вещевой мешок за плечами, как необходимость таскать на себе шинель в скатке через плечо. С другой стороны, шинелька под рукой — вещь незаменимая. Упал на привале под куст, завернулся в толстое сукно и дрыхни себе преспокойно, пока отцы-командиры не разбудят за какой-либо надобностью. Впрочем, все достоинства шинели я оценил значительно позже, после ряда многодневных марш-бросков.

Совместно с обучением владению штыком нас стали натаскивать в рукопашке, ножевом бою и уничтожению противника любыми подручными средствами. Было у нас в школе парочка инструкторов, которым винтовка в бою не очень-то и нужна. А вот саперная лопатка, топор или просто какая-нибудь палка — в самую масть.

Один на глазах всего нашего отделения перерубил рублевой бумажной купюрой довольно толстую деревяшку. Справедливости ради, при этом здорово попахивало волшбой, так что не считается, хоть и впечатляет, я тоже при необходимости так смогу, но никому не скажу, ибо для всех практически полный бездарь.

Другой уникум поднял руки (ну типа мирный я, сдаюсь) выпустил зажатую в руке ложку, а после того, как та почти достигла земли, ударом ноги отправил её в ствол дерева, изображавшего условного противника. Ну что сказать, хлебальный инструмент так и остался частично торчать в березе, поскольку все наши попытки извлечь ложку закончились тем, что ручка обломилась.

А еще во время наших забав с холодным оружием мне удалось подсмотреть за тем, как казачки из роты охраны устраивали между собой тренировочные бои на шашках. Раньше я считал, что шашка это лишь банальная рубка, но никак не фехтование. Словами не передать, насколько глубоко я ошибался. Блестящие полоски металла в руках опытных бойцов порхали будто крылья стрекозы, вращались словно вертолетные лопасти, создавая для оружия противника непроходимую преграду, и в то же время в любой момент сами были готовы для нанесения коварного удара. Парни, конечно же, рисовались перед «пехтурой» их бой скорее напоминал не кровавую схватку, а дикий танец с прыжками, подсечками. Удивительно, как им удавалось не пораниться самим и не покалечить товарища.

В казарму я вернулся под сильным впечатлением от увиденного. Мне вдруг очень захотелось стать столь же ловким и искусным фехтовальщиком, как эти, в общем-то, молодые парни. Умом я понимал, что они держат шашку в руках с четырехлетнего возраста, и мне вряд ли их догнать при всем моем желании.

Однако ночью со мной случилось нечто удивительное из ряда вон выходящее. Стоило мне лишь закрыть глаза после команды «отбой», как я впал в состояние транса. Те самые казаки возникли перед моим внутренним взором, будто на экране компьютера. Мозг превратился в мощное счетно-вычислительное устройство, способное одновременно анализировать кучу самых мельчайших деталей. Для начала мне удалось вычленить комплекс элементарных движений рук ног и туловища. Таковых оказалось не так уж и много не более двух десятков. Используя данный набор, умелый воин выдавал весьма и весьма замысловатые связки, а также еще более сложные комплексы связок. В результате получался оригинальный рисунок боя характерный для индивидуальных наклонностей и физических кондиций того или иного бойца.

Уяснив для себя общий принцип фехтования, я приказал своему сознанию подняться на новый уровень восприятия созданной мной ненароком псевдореальности, если хотите, виртуальной реальности. Неожиданно я оказался стоящим на плотно утрамбованной площадке, напротив меня один из тех казаков с шашкой в руке, при этом я также не был безоружен. Странно, но всё происходящее в данный момент меня ничуть не смущало, более того, воспринималось как самая настоящая реальность. Не успел я моргнуть глазом, как этот шустрик подскочил ко мне и ударил острым лезвием по шее. Боли не было, но на мгновение белый свет передо мной померк. И вот я снова стою на твердой земле, передо мной казак с шашкой в руке. На этот раз я также не успел отреагировать на очередной выпад, в результате получил широкий разрез брюшины, затем моя голова слетела с плеч. Вновь секундная передышка, я снова на ринге и на меня вновь несется этот бешеный с шашкой. Перед тем как «умереть» мне все-таки удалось пару раз махнуть своим оружием. А ведь казачок действовал незамысловато и не особо старался.

После очередного «перерождения» я задался вопросом: «Вот для чего я только что тщательно анализировал движения фехтовальщиков? Может быть все-таки стоит применить как-нибудь полученные знания?»

Хорошая мысля была вполне себе поддержана моим оппонентом. В следующий раз он не напал. Встал напротив и принялся демонстрировать для начала тот самый набор элементарных движений, дескать, повторяй за мной, неумеха. И я начал усердно повторять.

Ночь пролетела незаметно в этом загадочном виртуальном мире. Из состояния полусна-полуяви меня вывел истошный крик дневального:

— Рота! Подъем!

Как это ни странно, но после столь захватывающих ночных приключений чувствовал себя отдохнувшим полным сил и жажды действий. Над случившимся особо не размышлял, не копался в причинно-следственных связях и странностях своего психического состояния. Ночной «виртуал» и «компьютер» в башке не мешают мне жить, даже очень помогают, это означает, что я получил весьма ценный дополнительный инструмент для своего физического и духовного развития. А откуда что взялось, вопрос второстепенный. Как в свое время сказала Наталья Бехтерева: «Мозг — самый сложный объект во Вселенной», и я с ней полностью согласен. Поэтому воспринимаю новые свои возможности как щедрый дар некой «золотой рыбки», пожелавшей остаться инкогнито.

В конце недели упорных тренировок я вполне уверенно одерживал верх над одним казаком, что привело к появлению второго виртуального персонажа. Поначалу вдвоем они меня делали довольно легко. Постепенно мне все-таки удалось освоить владение одновременно двумя клинками, и я начал справляться и с этой парочкой. Ожидаемо вскоре появился третий боец. Против троих мне стало совсем уж худо, меня легко зажимали в кольцо и пока я отбивался от двух, третий без особых трудностей отправлял меня на «перерождение». Приходилось стараться задирать всё выше и выше уровень восприятия действительности. Наконец у меня получилось, казачки уже не скакали, как озабоченные муфлоны во время гона, а двигались будто мухи в киселе. Вот тут-то я и задал им достойную трепку. Четвертый оппонент так и не появился, по всей видимости, я достиг максимально возможного результата в освоении искусства боя на казачьих шашках и далее двигаться уже некуда.

Виртуальные забавы — очень хорошо, но как оно окажется в реальной обстановке? Проверить получилось довольно быстро. Как-то вечером в свободное от занятий время я отошел на часок в лесок, что за нашей казармой и пожарным прудом. В качестве казачьих клинков использовал две палки подходящего размера. Замена не ахти какая, но, как говорится, за неимением туалетной, используют наждачную.

У меня все получилось неожиданно легко. Палки порхали в моих руках, движения были быстрыми, расчетливыми и, как это ни парадоксально, очень плавными. Элементарные позиции перетекали одна в другую, создавая красивый рисунок боя с невидимым противником. Сам был сильно удивлен и обрадован своими новыми возможностями. Получается, во время виртуальных тренировок развивается также и мышечная память, несмотря на то, что в койке я лежал пластом и не шевелил конечностями. Однако!

Разумеется, мне ужасно хотелось бы опробовать свои силы в поединке с кем-нибудь из казачков. Но, хорошенько подумав, решил не искушать судьбу. Во-первых, подкатываясь к заносчивым парням, считающих только себя пупами земли, можно нарваться на драку, чего мне очень не хотелось бы. Во-вторых, даже если у меня получится вызвать кого-либо на честный бой, и я смогу его победить (точнее, непременно одолею) обязательно возникнет куча неудобных вопросов: «Кто таков? Откуда умение? А может быть, ты засланный казачок? Кем засланный?» Так что не хватает мне только обвинений в шпионаже и встречи с представителями армейской контрразведки. Вот такие резонные аргументы.

Параллельно с боевой подготовкой нам читали лекции по ряду теоретических предметов. Помимо углубленного изучения уставов, нас знакомили с текущей военно-политической ситуацией. Лекции читал подполковник Савельев Иван Спиридонович. Он вполне грамотно преподносил информацию не как в газетах, то есть без тупого ура-патриотизма и какого-либо приукрашивания. Из его слов выходило, что активную модернизацию армии персидского шаха мы тупо проворонили, точнее проигнорировали. То, что эти «мы», то есть проигнорировавшие было руководство генерального штаба мне стало понятно из полунамеков Ивана Спиридоновича. В данный момент на Кавказском фронте ситуация стабилизировалась. Супостат уткнулся в сеть защитных крепостей, расположенных по левобережью реки Кура, и все попытки персов форсировать реку пока безрезультатны. Однако надежды надолго задержать противника весьма и весьма слабые. В районе Астрахани формируются из резервистов две пехотные дивизии генерал-майора Скоробогатова и генерал-лейтенанта Краснова. Как только дивизии будут полностью укомплектованы личным составом и вооружением их морем доставят в Баку, откуда они двинут на юг. О количественном и качественном составе войск подполковник Савельев особо не распространялся, да и ни к чему оно нам.

Обещанный специалист по мерам противодействия чародейским атакам оказался сухощавый капитан со смешной фамилией Загогулькин Афанасий Николаевич. Мужчина предпенсионного возраста, излагал учебный материал в довольно сухой и скучной форме, неоднократно повторяя уже сказанное. Создавалось впечатление, что только он считает себя здесь умным, остальные — тупоголовые бараны, коим разумом не объять хотя бы частички сакральных знаний обладателем которых он является. Несмотря ни на что, слушать капитана Загогулькина мне было интересно, ведь это первый боевой маг в моей жизни, готовый поделиться хотя бы незначительной толикой своих знаний.

Суть его лекций сводилась к разбору поражающих факторов при атаках различными стихиями и защиты от таких атак. Не стану подробно пересказывать, чем для бойца чревата встреча с раскаленным огненным шаром, ледяными иглами, воздушным кулаком или ударами магическим электричеством и еще множеством других не менее неприятных сюрпризов. При наличии толики воображения, каждый думающий индивид способен представить мысленную картинку и понять, что с магией в бою желательно не встречаться вообще, а уж коль не повезло, лучше всего во время вражеской атаки оказаться под щитом, поставленным своим чародеем или затаиться в ближайшем глубоком овражке или густом лесу, тогда, авось и пронесет.

После окончания основной части лекции, Афанасий Николаевич дежурно спросил:

— Вопросы ко мне имеются?

Вот тут-то я и не упустил момент.

— Курсант Воронцов, разрешите задать вопрос, ваше благородие, по теме, не совсем касательно учебного материала?

— Слушаю, Воронцов, — с кислой миной на физиономии ответствовал маг, поскольку вряд ли какой-то неодаренный, к тому же сопливый пацан способен спросить что-то по-настоящему интересное.

— Господин капитан, вот я слышал, что кроме стихийных магов, лекарей, менталистов и прочих специалистов узкой направленности бывают чародеи, которые способны творить любую волшбу. Правда ли это?

— Хе, курсант, это ты про ведунов спрашиваешь. Так я тебе скажу, что способности ведуна у одаренных встречаются очень и очень редко. В настоящий момент на все наше огромное государство таковых насчитывается не более полутора десятков. Наверняка боярские роды кое-кого скрывают от широкой общественности, но это всего лишь досужие домыслы. Увы и ах, ничего конкретно рассказать о ведунах не могу, поскольку чародеи столь высокого ранга до таких как я скромных боевых магов не снисходят. Опять же по слухам несколько ведунов обеспечивают безопасность Государя Императора и его семейства. Чем занимаются остальные, я не знаю. Поговаривают, что в стародавние времена чародеев-универсалов было значительно больше, при этом общее количество одаренных было существенно меньше не только в абсолютных единицах, но и в процентном отношении к неодаренным. Надеюсь, Воронцов, я вполне ответил на твой вопрос?

Мне хотелось завалить капитана еще кучей вопросов, однако по кислому выражению Загогулькина, задерживаться в аудитории более полагающегося срока он не собирался.

— Премного благодарен, ваше благородие!

— В таком случае, объявляю занятие законченным.

Итак, в моем распоряжении появилась хотя бы какая информация о ведунах. То, что часть их осуществляют охрану высших лиц государства — вполне закономерно. А вот чем занимаются прочие, мне непонятно. Ну что же, вполне возможно, когда-нибудь узнаю, а не узнаю, не помру от любопытства.

Более ничего особенно интересного в стенах школы я не узнал. Зато мне удалось всех здесь необычайно удивить еще раз.

Ну вот мы и подошли к сути причины, из-за которой я был вынужден сдать экзамены экстерном и покинуть стены учебного заведения значительно раньше определенного уставами срока обучения.

Однажды солнечным октябрьским утром тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года нашу роту наконец-то повели на стрельбище. Далее развели на стрелковые позиции поотделенно. Сержанты в очередной раз провели устный инструктаж по технике безопасности и приемам стрельбы.

Первым упражнением была стрельба по мишени стоя с расстояния в сотню шагов. На фанерный щит прикалывалась бумажная мишень, точно такая же, как в первой моей реальности, курсант отстреливался по ней пятью патронами. После стрельбы командир отделения подходил к мишени, записывал результат, помечал угольком попадания и так далее до полного износа мишени.

Поскольку я был правофланговым, честь отстреляться первым выпала мне. По команде занял полагающуюся позицию. Так же по команде зарядил винтовку, предварительно изучив каждый патрон в обойме. По команде «Начать стрельбу!» поднял оружие и принялся выцеливать мишень. Разумеется, я хотел попасть в десятку. И тут на меня накатило знание, точнее умение, коим раньше я не обладал. Стоило мне едва лишь начать целиться, как мой мозг заработал подобно мощному вычислительному устройству. Непонятно откуда в голове появились знания о десятках факторов, ранее неизвестных: вес пули и порохового заряда, скорость горения пороха и давление пороховых газов в стволе, обтюрация, скорость и направление ветра, показатель земного притяжения, температура и давление воздуха, его влажность и еще много-много всяких, казалось бы незначительных параметров вплоть до силы магнитного поля и радиоактивного фона. Поначалу я растерялся от обилия информации. Однако мозг моментально обработал все это многообразие и передал данные мышцам рук и глазным нервам. После того, как ствол винтовки смотрел точно в нужном направлении, центр мишени начал подсвечиваться красным, будто лучом лазерного целеуказателя. Стоило его отвести хоть на чуть-чуть в сторону, красная точка затухала. Выстрел. Десятка. Вновь включается внутренний «калькулятор» теперь уже с учетом новых данных с учетом находящегося в стволе патрона, ибо ничего абсолютно одинакового создать невозможно, а также изменений окружающей среды. Еще один выстрел. Очередная десятка. И так все пять раз.

Сказать, что сержант Вышня был поражен, ничего не сказать. За ним пришла очередь удивляться взводному, а потом и ротному. После осмотра бумажной мишени Решетов Сергей Владимирович посмотрел на меня с нескрываемым интересом и задал неожиданный вопрос:

— А из револьвера повторить результат сможешь?

— А чего не смочь, смогу, ваше благородие, — пожал я плечами, поскольку окончательно уверился в своих снайперских способностях.

Мишень повесили на расстоянии все тех же сотни шагов (около семидесяти метров) что для короткоствола расстояние запредельное.

После выхода на позицию, в голове вновь заработал внутренний компьютер и в доли секунды выдал необходимые расчеты. Невидимый постороннему взгляду «целеуказатель» четко подсветил центр мишени. Шесть выстрелов практически без пауз. Центральная часть мишени измочалена в хлам шестью точными попаданиями.

— Поразительно! — выдал ротный после того, как один из бойцов нашего отделения мухой слетал за мишенью.

Дальнейший процесс стрельб проходил в штатном режиме. Постреляли из всех возможных позиций: стоя, лежа, с колена по бумажным мишеням, а также по грудным и ростовым. На первый раз наша рота отстрелялась в общем-то неплохо, но до моего результата самому лучшему из стрелков было очень и очень далеко.

Вскоре весть о чудо-стрелке докатилась до начальника школы генерал-майора Анатолия Порфирьевича Зимина-Самойлова. Не знаю, к добру ли, или ко злу, но в это время у него в гостях находился старинный друг и товарищ еще по офицерскому училищу генерал-лейтенант Краснов Прокопий Митрофанович. Да, да тот самый генерал, коему в самом скором времени предстояло возглавить одну из дивизий, формируемых в настоящий момент в районе Астрахани.

На стрельбище я был доставлен в сопровождении своих комвзвода и комроты. Капитан с прапорщиком выглядели столь гордо и напыщенно, будто уникального стрелка слепили собственными руками… Хе! хе!.. из говна и палок. Мысль повеселила и, неожиданно, успокоила, так что к моменту встречи с важными особами я имел, как и полагается, вид лихой и придурковатый.

Генералы пребывали в состоянии приятного расслабона и весьма вкусно благоухали качественным коньяком. Вне всякого сомнения, перед тем, как начальник училища похвастался уникальным бойцом, друзьями было выпито приличное количество хорошего алкоголя под нежный шашлычок из молодого барашка.

— Ну показывай, капитан, своего чудо-стрелка! — распорядился Зимин-Самойлов, — а мы с Прокопием Митрофановичем посмотрим.

Перед тем, как пришпилить мишень к фанерному щиту, я попросил ротного установить позади неё мешок с песком — мало ли какие вопросы могут возникнуть у генералов с нетрезвых-то глаз. Капитан понимающе посмотрел на меня и хитровато так ухмыльнулся.

Сегодня я очень постарался. Пули легли буквально в одну точку. Вот только после того, как принесли мишень, Зимин-Самойлов брезгливо поморщился:

— Что же ты, братец, за нос нас водишь? Ну попал первым выстрелом в центр, а остальные с молоко выпустил.

— Никак нет, ваше превосходительство! — браво гаркнул я. Прикажите принести мешок с песком, что позади мишени.

После того, как все шесть еще теплых кусочков свинца были извлечены на свет, все сомнения в честности моей стрельбы у генералов растаяли.

— Ну ты, братец, даешь! — Трижды облобызал меня генерал-лейтенант Краснов, слава богу в щеки и не взасос. — Побольше бы нам таких орлов!

Начальник училища тоже меня приобнял, обошлось без поцелуем и выдал свою порцию елея на мою душу:

— Знатно, курсант, весьма… Загнать шесть пуль в самый центр — это знаете ли… — Мысль он не закончил, но и без слов всё было яснее ясного. Короче, я — молодец, орел, сокол, чудо-богатырь и так далее.

А на следующий день мне было предложено пройти аттестацию в режиме экстерната, после чего отправляться в Астрахань в один из полков под командой генерал-лейтенанта Краснова Прокопия Митрофановича. Мои робкие протесты, мол, хочу доучиться как все прочие курсанты, не были услышаны. Зато после успешной сдачи экзаменов и получения сержантского звания, мне пообещали пятидневный отпуск на родину без учета времени, затраченного на дорогу. Блин, целых пять дней в поместье любимой… гм-м-м… бабули. Это же здорово!

Неделя ушла на сдачу экзаменов: теория, стрельба, полоса препятствий, командирские навыки и прочие воинские премудрости. И вот я такой красивый в военной форме и с сержантскими нашивками на погонах и приказом о зачислении на должность снайпера второго полка сорок пятой пехотной дивизии, ну и всеми прочими полагающимися документами отпускника-краткосрочника в кармане, бодро шагаю в направлении железнодорожного вокзала небольшого городка Рождественское-на-Клязьме. Пока шел, погода испортилась, на небо набежали свинцовые тучи, заморосил противный осенний дождь. Говорят, хорошая примета. Буду надеяться.