Воплощённый 2. Падение рода

Глава 14

— Настолько срочный вопрос? — невесело усмехнулся император Российской Империи, с прищуром рассматривая вихрастую макушку склонённой головы канцлера, — А у меня были планы с правнучкой поиграть. И брось ты уже эти верноподданнические ужимки, Витольд Генрихович, смотреть тошно! Не для того тебя держу на этом посту, чтобы ещё и ты мне обезьянку изображал!

Последние несколько дней император был не в настроении. Плохие сны, тревожные предчувствия, странные колебания энергий. И всё это без какой-либо видимой причины.

Император не любил события, причин которых он не видит. Огромный жизненный опыт его приучил, что именно от таких событий потом больше всего проблем.

— Очень срочный, Василий Петрович, — ещё сильнее склонил голову в поклоне Вельцин Витольд Генрихович, — касается последних событий на южных границах и поисков Некроманта.

Император поморщился, в два шага подошёл к столу, придавил клавишу говорильни и обратился к секретарю:

— Захар, меня ни для кого нет.

Вопрос Некроманта был для Империи важным. Но вопрос южных границ… А уж если оба этих вопроса связаны… Настроение испортилось ещё сильнее, но император, указав канцлеру на гостевое кресло, сам же размещаясь за рабочим столом, взял себя в руки, загнал своё настроение в рамки и приготовился слушать. Витольд Генрихович по пустякам его ещё никогда не тревожил.

Доклад занял почти час. Он был расплывчат, не изобиловал конкретикой, в нём было маловато фактов и многовато допущений, но даже так информация, принесённая этим утром императору верным Витольдом Генриховичем, была угрожающей.

Доклад был уже закончен, император молчал, обдумывая услышанное. Укладывая в голове и соотнося с тем, что знал ранее.

— Так! Давай разбираться от простого к сложному! — хлопнул ладонью по столу Василий Сухарев, — правильно ли я тебя понял и не упустил ли чего…

— Так точно, Василий Петрович!

— Некромант — кто-то из ближайшего окружения племянницы Вермайера. Так?

— Так точно, Василий Петрович! В ближайшем окружении Сухоруковой!

— Почему не сам Август? Со слов Стёпки, подходит. Кроме того, повёрнут на силе и мести за гибель рода. Мог пойти на что угодно, уж за такие посулы. И по твоим же словам, сильно изменился.

— Я считаю, Ваше Императорское Величество, что Вермайер не может быть Некромантом именно потому, что слишком сильно акцентирован на мести за гибель рода. Слишком! Некромант, согласно Вашим данным, скорее собиратель, с тягой к накоплению ресурсов, сила для него лишь инструмент. В то время как для Вермайера сила — цель всей его жизни после травмы, а гибель рода только добавила красок помешательству. Получи он возможность вернуть силу, убивая всех вокруг, Екатеринбург бы уже вымер, а Август стучался бы в ворота к тем, кто, как он считает, уничтожил его род.

— Но этого пока не произошло.

— Так точно, Ваше Импера…

— Прекрати, Витольд Генрихович!

— Извините, Василий Петрович!

— Почему не Август, мне понятно. Но, почему Некромантом не может быть его племянница? Изменения её энергетики просто кричат об этом.

— По той же причине, Василий Петрович. Если бы Екатерина была Некромантом, Август, имеющий на неё серьёзное влияние, уже бы штурмовал оплот обидчиков рода, а Екатеринбург был бы мёртвым городом.

Император задумчиво покивал. Выходило логично. Будь Вермайер Некромантом сам, или имей на Некроманта влияние, никакая мораль его бы не остановила. Не зря его списали подчистую и рекомендовали работу в провинциальной мясной школе. Там, где нет сильных магов и там, где много детей с разбитыми судьбами. В надежде, что дети пробудят хоть что-то в сгоревшей душе мага и напомнят, что род не считается мёртвым, пока жив хоть один его представитель.

— Но почему именно этот, как его?

— Найдёнов, Василий Петрович.

— Найдёнов. Почему именно он? Ведь он не демонстрировал никакой динамики? Ты сам сказал, что изменения его показателей незначительны.

— Именно поэтому, — кивнул канцлер, — все остальные, с кем общается Екатерина Сухорукова, как и она сама, демонстрируют совершенно идентичную картину роста показателей. Совершенно всех.

— Кроме него.

— Так точно, Василий Петрович!

— Кто он и откуда взялся?

— Достоверной информации нет, медицинское исследование проводил Вермайер. Отчёт подписан им же. Все выводы и рекомендации перенесены в личное дело из этого отчёта.

— Думаешь, сговорились? — нахмурился император.

— Однозначного ответа на этот вопрос у меня нет, поэтому такой вариант не исключён, — кивнул канцлер.

Император тяжело поднялся из-за стола, повелительным жестом не дав вскочить со своего кресла канцлеру, подошёл к карте империи.

Ничего невозможного в высказанной канцлером версии не было.

Наоборот. Она была очень и очень вероятна.

Получалось, что Некроманта они вычислили. Нашли ещё до того, как он залил кровью половину империи, что, по словам Арканного-Мага, должно было случиться незамедлительно.

Нашли аккуратно, не спугнув и не насторожив. И теперь имели возможность сделать первый ход. Любой.

Император горько рассмеялся, глядя на карту империи.

Негоже выдавать желаемое за действительное. Негоже! Они могли бы себе позволить любые действия с Некромантом, если бы не треклятый Вермайер. Если бы не треклятые Морозовы и южные границы империи!

Сейчас его руки связаны.

Уже давно император признал для себя, что гибель Морозовых была империи не нужна. Всё можно было решить иначе. Мягче со своими, жёстче с чужими. Всё могло бы быть иначе. Но было так, как было.

Юг Империи. Удержание в покорности юга империи, после уничтожения Морозовых стала стоить Сухаревым очень дорого.

Слишком дорого.

Оренбург, умерший вслед за своим родом-хранителем, План Стихийной-Симфонии, покинувший этот мир на территории Российской Империи вслед за смертью главы рода и старейшин.

Император знал, что этот План не ушёл из их мира полностью, но Южная Америка и Африка, где ещё оставались небольшие оплоты Стихийной-Симфонии, к Российской империи никакого отношения не имели. Россия потеряла План сильнейших стихийных созданий и уникальных магических возможностей. Возможно, навсегда.

И теперь на пути огненных Планов, почти целиком оккупировавших юг империи, стоит только Екатеринбург и План Порядка.

Стоял…

— Ты уверен в выводах службы информационной разведки и отдела аналитики? — больше для порядка уточнил у канцлера император.

— Так точно, Василий Петрович!

— Сколько им оставалось до Развоплощения?

— Если бы не происходило ничего экстраординарного, с текущей динамикой пять — семь лет.

Император тяжело вздохнул.

Если бы…

Василий Сухарев благодарил свою удачу, что о Развоплощении Плана узнал с чужого опыта. Восточная Европа. Сильный польский род. Горячие, непримиримые «друзья», борьба за власть внутри рода, интриги, заказные убийства, яд в бокале. Постоянные смерти подданных, вовлечённых в эти интриги. Несколько лет таких неурядиц и магия в роду ослабевает, Воплощённые создания теряют разум, безумие охватывает и людей. Если ничего не сделать, ещё через какое-то время Воплощённый план покидает эту реальность, оставляя после себя червоточину, через которую в наш мир постоянно лезет всякое.

Три развоплощённых Плана, три прорыва за десять лет понадобилось Европе, чтобы Совет кардиналов Европы принял единый закон наследования, за исполнением которого следит очень и очень жёстко, а также категорически запретил всю междоусобицу. Уж очень напугали европейцев, да и весь мир, следивший за событиями, такие Развоплощения.

За закрытие последнего, самого крупного прорыва Европа заплатила более миллиона жизней своих сынов и дочерей, угробив в огне чудовищной бойни треть своих магических родов.

Как бы Василию Сухареву хотелось, чтобы Екатеринбург смог восстановиться самостоятельно. А ведь он может. Место тихое, спокойное. Порядок, худо-бедно, заботится о своих людях, обеспечивает крышей над головой, достойной работой. Ещё никогда живущие под рукой Порядка не голодали. И до последнего времени их не бросали на убой.

Население города бы восстановилось года за два — три. Служба патроната забита прошениями о переезде. Многие простые семьи стремятся на Урал. Там, по сравнению с другими местами, было тихо, спокойно и сытно. А восстановив население, связь Планов стабилизировалась бы намного быстрее, чем за пять — семь лет.

Нужно только как-то остановить безумие, которое охватило старшую семью. И сами Апраксины дают ему такой шанс.

— Стёпка справится с вызовом? — не отрывая взгляда от карты, поинтересовался у канцлера император, — сможет аккуратно, не пролив лишней крови, забрать Апраксиных под нас?

— Если не вмешается кто-то третий, то да, — уверенно ответил канцлер.

Император снова медленно кивнул. Эх, Стёпка, Стёпка, внучатый племянник, с гордостью носящий прозвище «Палача Императора». Он лучше всех из них, из Сухаревых, умеет договариваться с теми, кто ждёт, когда их Воплотят. В этом он, бесспорно, лучший. Если нужно меряться силой Воплощённых созданий, лучше Стёпки Сухарева нет никого.

Канцлер прав. Если не вмешается кто-то третий, то «Палач Императора» заберёт род Апраксиных под себя. И это будет лучшим выходом из ситуации. Совет родов, конечно, возмутится, старые пердуны покричат, чтобы сохранить друг перед другом лицо. Но усердствовать никто не будет. Ни один из родов, кроме Апраксиных, не имеет такой лазейки при смене главы рода. И Апраксиным давно советовали отказаться от такого варварства. Поэтому, в криках, которые раздадутся в поддержку Апраксиных на совете родов, будет слышно одно злорадство.

Победа Стёпки была бы идеальным выходом из ситуации.

Но император понимал, что просто и спокойно не будет. Империю уже не просто пробуют на зуб. Идёт война. Скрытая. Невидимая. И первый удар в ней Василий Сухарев уже пропустил. Не заметил. Первым ударом неизвестный враг лишил империю рода Морозовых и плана Стихийной-Симфонии. Война, оказывается, длится уже несколько лет. В ней уже гибнут его подданные, горят его города. Интриги проникли вглубь родов и отравили русский дух. Странные шевеления происходят в Томске, Тобольске, Уфе. Враг запустил свои щупальца глубоко.

И вот он, уже второй удар. А ведь был бы это не Екатеринбург и не Апраксины, император бы вообще не смог без большой крови вмешаться напрямую и стабилизировать ситуацию.

А может быть, этого враг и хочет? Чтобы император вмешался в выбор главы рода Апраксиных?

Василий Сухарев резко откинул от себя эти сомнения. Ему не нужна эта гниль на Урале, на месте Екатеринбурга. Там, где он планирует в ближайшие годы Воплотить богатейшие рудные жилы и залежи уникальных материалов Плана Башни-Из-Слоновой-кости. Пустить в свой мир ещё один кусочек мира чужого. Кусочек, богатый уникальными для Земли ресурсами, которые сделают его империю сильнее, ещё немного сжав хватку на горле, но, не делая окончательно рабами. Таких богатых мест, выпадающих на территорию его империи не так и много, а идти войной на соседей ради такого он был не готов.

Пока не готов.

И Развоплощение Порядка просто уничтожит все его планы на эти земли. Поэтому, он спокойно нарушит родовые свободы. Пора империи становиться сильнее. Слишком долго он не показывал свою силу. Кто-то слишком обнаглел.

— Сделаем так, Витольд Генрихович, — принял решение император, — Дай Стёпке разрешение забирать Апраксиных под себя. По возможности без лишней крови. Окажи ему поддержку, перебрось немного магов. Нет!

Император прикрыл глаза, массируя переносицу и пытаясь поймать мелькнувшую в голове мысль.

— Да! Отправь ему в помощь Мирославу!

— Но Василий Петрович, она же ваша…

— Не перечь мне! — император резко развернулся к канцлеру лицом, — я лучше тебя знаю, кто она мне! Стёпка — лучше всех воплощает зверьков Плана, А Мирослава — лучше всех, воплощает План! Просто дай ей достойную наследницы охрану! Заодно и посмотрим, на что готовы пойти те, кто расшатывает мою империю! А Стёпке передай, что всё, что ему было сказано Воплотить, она и Воплотит.

— А если Некромант вмешается? — аккуратно поинтересовался канцлер.

— Ты же сам сделал вывод, что ему на Апраксиных наплевать? И он не подсыл. С чего бы ему вмешиваться? — удивился император.

— Ну, там будет жарко, если случайно кто-то из его последователей попадёт под удар?

— Стёпке скажи, чтобы аккуратнее был! А если всё-таки этот Найдёнов вмешается, пусть тогда Стёпка действует по ситуации. Сил у него, с охраной Мирославы, будет достаточно для решения любой проблемы. Главное — Порядок не должен развоплотиться!

— Всё сделаю, — кивнул канцлер.

Император ещё какое-то время думал, так и эдак прокручивая информацию, которую получил когда-то от Арканного-Мага и состыковывая её с той, что доложил ему канцлер и рассматривая всё это с точки зрения ведущейся против него войны.

Многие вещи раскрывались с новой стороны. Играли новыми красками. Открывали в себе второе дно.

— Ты нашёл тех, кто расшатывает мою империю, Витольд? — спросил канцлера император, подняв руку со скрюченными пальцами на уровень лица и, взмахнув ею, как будто отмахиваясь ей от чего-то незримого, — ты нашёл этих тварей?

— Пока нет, Ваше Императорское Величество! — вскочил с кресла и склонился в глубоком поклоне канцлер, — следы ведут на юг, и замешаны в этом Огненные Планы, но кто именно держит в руках всё управление интригой, а кого только используют, ещё не определил. Так или иначе, в этом замешаны все наши южные рода, а также Турция, Британская Индия, Монголия. Даже в Китае происходят непонятные шевеления.

Василий Сухарев в очередной раз поморщился. Южные рода. Головная боль империи. Осмелевшие после уничтожения Морозовых, державших их за глотку. Они не могли быть зачинщиками этой войны. Они в этой войне пострадают сильнее всех.

Британия? Им сейчас не до интриг. Виндзорам самим бы выжить. А вот Британская Индия, вроде и колония, прикрывающаяся именем метрополии, но блюдущая только собственные интересы. Или Китай, мотивы которого вообще непонятны.

— Скажи мне Витольд Генрихович, почему ты считаешь, что Некромант сам по себе? Почему его не могли нам подкинуть для отвлечения внимания или для обострения внутренних конфликтов?

— Потому что в этом случае, его хозяева должны были не допустить возможности восстановления Вермайера. Категорически. А уж ещё и усиливать его…

— С одной стороны, это так, — усмехнулся Василий Сухарев, — к южным огненным планам у него претензий на порядок больше, чем к нам. Но, что если тем, кто дёргает за ниточки, огненные планы тоже не друзья? Временные союзники. Вынужденные. Уничтожение которых им тоже на руку?

— Это возможно, Василий Петрович, — согласился канцлер, — но маловероятно. Сейчас ещё слишком рано, чтобы допускать гибель союзников, даже временных. Противостояние ещё не вышло из начальной фазы и наличие нелояльных нам огненных Планов на наших южных рубежах намного выгоднее, чем наличие одного некроманта в нашем тылу.

Император был вынужден согласиться с канцлером. Интрига, которая велась против его империи, была обычной, человеческой. Воспользоваться слабостями, спровоцировать, оболгать, подставить, ударить в спину, как это было с Морозовыми. Обмануть, запутать, задурить голову, сыграть на тщеславии, как это сейчас происходит с Апраксиными. Так действуют люди.

А вот подкинуть Некроманта, странного мага со странными возможностями, не привязанного к месту сопряжения Планов — это совсем не человеческая интрига. Поэтому понять и просчитать её человеку практически невозможно. Как и учитывать в своих интригах.

А значит, можно попытаться использовать одного против других…

— Скажи мне, Витольд Генрихович, насколько силён сейчас Вермайер? Ведь Стёпка с ним общался?

— Так точно, Василий Петрович, общался, — подтвердил предположение императора канцлер, — в своём отчёте Степан Карпович отметил, что не хотел бы сойтись с ним сейчас один на один. Даже со всеми своими Воплощёнными созданиями.

— Путь тогда Стёпка предложит Вермайеру и, через него Найдёнову, Оренбург! Пусть Некромант воплотит свой План там, откуда с таким трудом выбили Морозовых! Вернём Морозовым их вотчину, восстановим род, тем более Вермайер племянницу по правильному ритуалу с этим Найдёновым обручил! А я их поддержу. Людишками. Ресурсом. Помогу восстановить промышленность!

— Но Ваше Императорское Величество! Вы же сами говорили, что Некромант опасен для империи.

— Нет, Витольд Генрихович. Я этого не говорил, — усмехнулся император, — Я говорил, что Некромант может быть опасен для империи. Он как новомодная германская мина. Лежит себе и никому не делает плохо. Глаза её не видят. Магия её не видит. Но стоит на неё наступить. Стоит оказаться рядом с тем, кто наступил, и будет беда. Я отдам ему Оренбург. Я положу его на пути южных родов. И подожду, пока они на него наступят.