Фрэн и не представляла, что на Шетландах живет столько народу. Все до единого — и сельские жители, и обитатели северных островов, Брессы, Фулы и Уолсы, — толпились этим вечером на улочках небольшого Леруика. Но не только они — прибыли туристы со всего мира; в гостиницах и хостелах не осталось ни одного свободного места. В толпе говорили с американским, австралийским акцентом, а то и на вовсе незнакомых языках. Но вот показался оркестр волынщиков во главе праздничной процессии, музыка и ликующие возгласы усилились, заглушая все вокруг, голоса сливались в сплошной, все перекрывающий гул.
Кэсси стояла рядом и хныкала — ей не было видно. Кое-кто из детей пробрался под локтями взрослых вперед, но Фрэн крепко держала Кэсси за руку, боясь, что иначе они потеряются. Кэсси вообще весь день вела себя странно. В школе ей что-то такое рассказали, и она то загадочно молчала, не отвечая на вопросы матери, то вдруг принималась болтать невесть о чем. Теперь же она вертелась, высматривая процессию с факелами. Показался Старина Ярл в великолепном костюме с начищенными до блеска рогатым шлемом и щитом; его сопровождал отряд викингов. Фрэн подсадила Кэсси себе на плечо, чтобы та увидела предводителя. Но то ли свирепый, воинственный вид викингов, то ли люди в карнавальных костюмах, то ли сами огни напугали Кэсси — вскоре она запросилась обратно на землю. Фрэн решила, что процессия напомнила Кэсси ее ночные кошмары. За дюжиной Бартов Симпсонов следовала дюжина Джеймсов Бондов, за ними — дюжина мультяшных ослов с огромными, сверкающими белизной зубами. Подвыпившие мужчины вели себя шумно, их лица, освещаемые пламенем факелов, раскраснелись.
Шествие длилось дольше, чем Фрэн ожидала. Особенно на узких улочках, стиснутых высокими серыми домами.
— Ну что, ты уже все видела? — Фрэн пришлось наклониться и прокричать Кэсси в самое ухо. — Может, пора домой?
Кэсси ответила не сразу. Фрэн подумала, что она и хотела бы уйти, но на следующий день в школе ребята будут хвастать, как долго смотрели праздничное шествие. И ее, пропустившую самое интересное, засмеют.
— Нет, останемся. Хочу посмотреть, как ладью сожгут, — наконец упрямо заявила Кэсси, готовая встретить возражения мамы в штыки. Но Фрэн возражать не стала — она прекрасно помнила, какими сверстники могут быть жестокими.
И они остались. Толпа подхватила их и понесла к мемориальному полю Георга V — месту сожжения ладьи. Фрэн снова подумала, что на праздник собрались все жители Шетландов — куда ни глянь, лица, лица, лица…
На крыльце одного из домов Фрэн заметила Юэна Росса — он стоял на верхней ступеньке и безучастно смотрел на процессию. Фрэн подумала, что это так похоже на Кэтрин. Если бы она была здесь, поступила бы так же. Фрэн потянула Кэсси за собой; выбравшись из общего потока, они подошли к Юэну. Сразу стало тише, да и волынщики к тому времени прошли вперед, так что можно было говорить спокойно, не стараясь перекричать гвалт.
— Ну, и как вам?
Юэн ответил не сразу. Спустился со ступенек к ним на тротуар, присел на корточки, здороваясь с Кэсси и потуже завязывая на ней шарф. Глядя на него, Фрэн подумала: «Наверняка вспомнил то время, когда Кэтрин была маленькой. Когда у него были жена и дочь».
— Занятно, да? — сказал он, поднимаясь с корточек. — И хотя всем хорошо известно, что Апхеллио начали отмечать лишь в Викторианскую эпоху, никак не раньше, об этом предпочитают не говорить — слишком много средств потрачено на его пропаганду. Да и в конце концов, праздник объединяет. Надеюсь, Кэтрин собиралась показать это в своем фильме.
— Будете смотреть, как сожгут ладью?
— Конечно. Раз я здесь, останусь до конца. Но вы меня не ждите — я подойду позже.
Грянули мужские песнопения, неистовые и громогласные, они напоминали речевки рэгбистов или футболистов. Попрощавшись с Юэном, Фрэн взяла Кэсси за руку, и они пошли дальше. Однако, когда оглянулась, Юэна уже не увидела. Тем временем Кэсси тянула ее вперед, беспокоясь, что они пропустят главное. Толпы на улицах не редели, всюду мелькали лица в причудливых, улыбающихся масках. Фрэн повстречала Джэн Эллис из Врансуика, ту самую, которая принесла собаку. С ней была ее дочь Шона. Джэн обрадовалась встрече, стала расспрашивать про пса, но Фрэн не успела ответить: мимо промаршировал муж Джэн. Он шел в отряде младенцев — каждый мужчина был в распашонке и памперсах, с вязаным розовым чепчиком на голове. Хохочущие зеваки приветствовали их одобрительными возгласами.
— Я пока довязала, совсем из сил выбилась, — прокричала Джэн. — Не понимаю, зачем им так выряжаться?
И тут же исчезла в толпе, увлекаемая Шоной — дочь хотела нагнать отца и еще раз полюбоваться его потешным видом.
Фрэн на мгновение замерла. От шума и сутолоки у нее закружилась голова, сделалось дурно. Боясь упасть в обморок, она наклонила голову и несколько раз глубоко вдохнула. А когда подняла, увидела на противоположной стороне улицы мужчину, увлеченно беседовавшего с дородной женщиной в красной куртке. Ей показалось, это Дункан. Хотя она и понимала, что это глупость — Дункан как раз выпивает с дружками и поджигает огромный костер на пляже возле дома. Фрэн подумала, что подсознательно все же ищет встречи с ним, вот и померещилось. Разыгравшееся воображение подсказывало ей — сегодня все возможно. Весь этот вечер был будто хитрый цирковой трюк. Викторианский обычай наряжаться в день зимнего солнцестояния, ладья, которая так никогда и не будет спущена на воду, мужчины, наряженные младенцами… Фантасмагория, причудливый сон. От всего этого голова шла кругом.
До рождения Кэсси фестиваль огня отмечали у Дункана, и он ничуть не походил на городской. Дункан был дока устраивать шоу. Его версия фестиваля была сплошь романтика. Фрэн с радостью перенеслась бы из людской гущи на подернутый ледяной коркой пляж. Туда, где горит костер, где языки пламени отражаются в морской воде. Она вновь глянула на противоположную сторону улицы, где якобы видела Дункана. Но ни его, ни женщины в красной куртке не было. «Я схожу с ума. Интересно, Магнус Тейт тоже потерял связь с реальностью?»
Именно тогда она и заметила, что Кэсси исчезла.
Фрэн не сразу в это поверила. Сначала огляделась, думая, что Кэсси — вот она, рядом, тут же объявится, стоит только пожелать. Но потом заставила себя мыслить трезво, логически. Кэсси отпустила ее руку, как раз когда они повстречали Джэн и Шону: только малышня держится за мамину руку. Фрэн все понимала и не настаивала. Теперь она лихорадочно искала в толпе синюю шапочку Кэсси, но не находила. Фрэн стала вспоминать, была ли Кэсси рядом, когда Джэн с Шоной пошли дальше? Правда, в тот момент она отвлеклась, увидев мужчину, напоминавшего Дункана. В полной уверенности, что дочь возле нее.
Фрэн очень хотелось думать, что Кэсси пошла за Шоной. И они втроем пробираются к парку — посмотреть на горящую ладью. Джэн за Кэсси присмотрит, так что бояться нечего. Фрэн вынула из кармана мобильный, но позвонить Джэн не могла — она не знала ее номер. Между тем толпа начала постепенно рассасываться, и Фрэн двинулась вместе со всеми к месту финального зрелища.
В парке стояла ладья, окруженная группами ряженых с факелами. Факелы были единственным освещением — в половине восьмого все уличные фонари отключили. Стоял жуткий холод, пахло сигаретным дымом. Фрэн протискивалась через компании смеющихся людей, семьи, стайки подростков, ватагу парней с банками пива, вопивших непристойности на мотив песни викингов, — искала Джэн. Народ веселился. Все были в куртках, шарфах и шапках — похожие друг на друга, как ряженые в одинаковых масках. Мерцающий свет пламени отбрасывал на лица тени — где кто, и не различить. Не раз Фрэн была уверена, что видела Кэсси, но вблизи оказывалось, что это чужой ребенок. Чья-то дочь, не ее.
Подошло время зажигать костер. «Так поступали с ведьмами. Со странными женщинами, которых посещали видения». Кто-то вслух начал обратный отсчет с десяти. Фрэн показалось, что она узнала Селию — высокая, прямая, в длинном черном пальто женщина стояла поодаль, чуть склонив голову набок. Конечно, это она — пришла, чтобы встать рядом с мужем. «Я приняла тебя за ведьму». А ведь Селия могла заметить Кэсси. По крайней мере, если бы увидела ее, испуганную и растерянную, не оставила бы без внимания. Расталкивая зрителей, Фрэн начала пробиваться к Селии. Но как раз в этот момент Старина Ярл поднял горящий факел высоко над головой, размахнулся и швырнул в ладью; другие сделали то же самое. Ладья вспыхнула, озарив все вокруг ярким светом, и Фрэн увидела Джэн — та стояла с краю толпы. Скорей, скорей — мимо группы мужчин, переодетых стюардами, мимо пылающего костра. От запаха горящей краски першило в горле.
Джэн увлеченно болтала со знакомой родительницей.
— Кэсси не видели?
Услышав взволнованный голос Фрэн, обе тут же умолкли и обернулись.
— Кэсси потерялась. Она случайно не с Шоной?
— Нет, — покачала головой Джэн. — Мы пошли вперед. Кэсси с нами не было.
Прогоревшая ладья рухнула, сложившись вовнутрь. Пламя лизало длинные доски, они с треском гнулись. Только драконья голова, венчавшая обугленный остов, оставалась нетронутой, нависая над толпой.