Восхождение язычника 2

Глава 18

Подойдя к воротам, я начал в них колотить, но калитку перед нами не открывали.

— Эй, вы там совсем оглохли, что ли? — нервы уже шалили вовсю, и от возмущения я закричал. — Бух, бух, — я снова заколотил по воротам. — Ну, я предупреждал, — вновь вскричал я, давая последний шанс одуматься.

Очень уж не хотелось торчать возле крепости, в особенности, когда спину жгли взгляды персов, хоть и далековато было до них, но пробирало.

Без ворот, конечно, остаться не хотелось, когда нас будут штурмовать, но остаться здесь хотелось еще меньше.

Вздохнув, я призвал силу ветра, и вокруг меня тотчас начали закручиваться порывы ветра.

— Видят боги, я этого не хотел, — пробормотал я, уже готовый обрушить стихию на ворота.

— Открыть ворота, — донесся до моих ушей голос кентарха Юрия.

Что? Ворота открыть, не калитку. Открывать ворота, когда рядом стоит войско персов, м-да уж. Нет, закрыть-то успеют, но это же все равно риск.

Створки ворот начали раскрываться, и оказалось, что за ними собрался весь гарнизон. Солдаты начали кричать и улюлюкать, а также бить в щиты, приветствуя мое возвращение. Это было неожиданно и чертовски приятно, в особенности, когда я увидел лицо десятника, который назвал меня трусом.

Он улыбался, как и все остальные, вот только улыбка его была кривоватая, как, впрочем, и лицо.

Они радовались первой победе. Битва еще не началась, а победа уже есть. А может, уже и началась, я ее и открыл.

В общем, моральная обстановка в крепости улучшилась благодаря моему поединку, и это хорошо.

— Яромир, это было великолепно, ты словно герой из древнего эпоса. — Бросок и лошадь валится, да еще и копье чуть ли не полностью ее пробило, ты славный воин, — и Амон ударил меня по плечу, радуясь, как и все остальные. А солдаты что-то кричали о том, как вломим персам и отстоим крепость.

А за моей спиной закрылись створки ворот. Димитр тоже стоял и улыбался, весь выпрямился, плечи расправил, настоящий орел.

— Ладно, повеселились, и хватит, пора за работу, — раздался зычный голос Юрия.

И толпа начала расходиться, за время моего отсутствия к воротам подогнали две телеги и начали загружать камнями и другим хламом. Также было видно, что в башню стаскивают припасы.

Оглянувшись, я заметил, что все солдаты в броне, значит, и мне надо, чувствую, в ней теперь даже спать придется.

Только со своим подарком надо бы разобраться. Так что первым делом с жеребцом я пошел в конюшню. И разместил его в стойле рядом с Кусакой. И сейчас у меня было время, чтобы более подробно осмотреть свой подарок. А конь действительно был хорош. Жеребец вороной масти, еще молодой, похоже, трехлетка. Ну, тут у Язида надо будет поинтересоваться, он все же лучше разбирается. Крыло косил на меня свой глаз, изредка похрапывая.

— Ну, хороший, хороший, — я погладил его лобастую голову. — Ты теперь будешь здесь, обживайся, — и я его поставил в стойло рядом с Кусакой. Который весьма недовольно посмотрел на нового своего соседа.

— Ты его не обижай, — и я погрозил пальцем Кусаке. Хотя кто кого еще обидит, непонятно, Крыло тоже, видимо, с норовом.

Долив в поилку воды из ближайшей бочки, я направился в лекарскую, пора и принарядиться, а то скоро гостей встречать.

Пока облачался в доспехи, прозвучал рог. О, видать, гости пожаловали, ну ничего, я сейчас, я скоро. И мне пришлось ускоряться, все эти кожаные ремешки раздражали, пока завяжешь нормально, умаешься еще до битвы.

Ну все, я надел шлем, готов, и выбежал во двор.

А там были расставлены пустые бочки, которые срочно заполнялись водой суетящимся десятком солдат. Повсюду слышались крики десятников, распределяющих солдат по периметру стены.

До меня никому дела нет, так что место я себе выберу сам. И выбрал справа от ворот, там как раз было пространство. Поднявшись по каменной лестнице, я выглянул из-за зубца крепостной стены.

А там, не подходя к крепости, собралось почти все войско персов. Ну да, действительно, после моего приглашения-то. Разглядывая их, я не увидел ни лестниц, ни тарана, и как же они собрались нас штурмовать?

Также было видно, что они разожгли костры, это еще зачем? Но это я не успел обдумать, как со стороны персов прозвучал сигнал, и полетели стрелы.

Было страшно видеть, как туча стрел сорвалась и полетела в нашу сторону.

— Стрелы, — разнеслось со всех сторон, предупреждая об опасности. А я не стал дожидаться итога и юркнул за зубец, пригнувшись, еще и щит сверху разместил. И не зря, пару раз в него чувствительно прилетело, а одна стрела даже пробила.

Спрятавшись за зубцом, я не мог разглядеть, что происходит снаружи, но прекрасно видел, как во двор крепости с неба сыплются смертельные гостинцы. Народ во дворе прижался к стенам и так же прикрывался щитами сверху, как и я.

Кто-то из солдат молился громко и неистово, кто-то ругался, вспоминая говно и другие особенности человеческого тела, и его самые интересные места. Да еще и персы что-то орали, и все эти звуки смешивались.

Атака стрелами стихала, да, они летели в нашу сторону, но уже не такими грозными тучами.

А главное, персы начали стрелять и огненными стрелами, их было немного, но все же.

Я обратил внимание, что огненные стрелы начали попадать в деревянные постройки, и солдатам во дворе приходилось активно двигать ногами и заливать водой места попаданий, дабы не допустить пожара в крепости.

В каждом десятке солдат двое были с луками, и они по возможности старались вести ответный огонь.

Убрав щит, я рискнул выглянуть из-за зубца, половину войска персы отвели обратно в лагерь, и крепость продолжали обстреливать около двух сотен лучников.

Огненными стрелами палили всего лишь шесть лучников, у них были заготовлены стрелы, наконечники которых были обернуты каким-то тряпьем, они макали их в чан, возможно, там была смола или масло горючее, а после уже поджигали на костре и неслись вперед буквально на десять шагов, уже оттуда стреляли в крепость. Возле костров ромейцам не удавалось их подстрелить, хотя, я видел, попытки были.

Остальные же персы, порядка четырехсот воинов, приближались к крепости, часть из них раскручивала над головами веревки с петлями, и они двигались не только к воротам, а ко всем стенам, то есть их атака будет по всему периметру крепости.

Ну, в принципе, логично, высота стен небольшая, и забросить аркан на зубец вполне реально, а дальше и забраться по веревке в крепость.

Но больше всего меня беспокоили огненные стрелы, не хотелось, чтобы эти гады сожгли мне лекарскую. Деньги и книги я, конечно, припрятал в тайничок, в котором им ничего не грозит, но все же там было много моих вещей.

Так что пришлось пробираться к нашему лучнику, путаясь под ногами у солдат, которые рубили петли веревок, зацепившихся за зубцы. Пока пробирался, я смог окинуть взглядом стену крепости, и, судя по всему, мы отбиваем штурм.

— Мне нужен лук, — я фактически проорал, приблизившись к лучнику, и требовательно протянул руку.

— Зачем? — он удивленно воскликнул, но не спешил передать мне свой лук.

— Тех стрелков смогу, — и я указал в сторону костров.

— Так там расстояние далековато, не пробить доспехи, — озадаченно ответил солдат, но все же протянул мне свой лук, а следом и стрелу.

Я же покрутил его в руках и потрогал тетиву, похож на мой, тот, что я купил себе здесь, но качеством похуже, да и тетива так себе.

Взяв в руки стрелу, я наполнил ее силой ветра и высунулся из-за зубца. Выстрел, и я спускаю тетиву, немного корректируя ее полет. Есть попадание, стрела пробивает грудину вражеского лучника, и он валится.

— Вот это да, — удивленно протянул стоящий рядом со мной лучник, а я вновь протянул к нему руку, в которую он незамедлительно вложил новую стрелу.

И еще пять выстрелов, три трупа и трое раненых, которые даже не помышляли вести огонь, а с криками и стонами поплелись в лагерь.

— Вот, держи, — я протянул лук обратно.

— Ты просто мастерски стреляешь, — признался мне солдат.

— Повезло, — протянул я. А сам прошелся взглядом по стенам на западной стороне, двум персам удалось взобраться, но их уже добивали. Я вновь выглянул наружу, отряд персов откатывался от наших стен.

Первый штурм отбит, и вроде без потерь.

Но, как выяснилось позже, потери были, четверо убитых с нашей стороны. Один свалился со стены в суматохе и сломал шею. Двоих прикончили стрелы, а еще одного зарубил перс, взобравшийся на стену. И еще пятеро раненых. Но там в основном были раны от стрел, так что залатал я их достаточно быстро.

И они снова вернулись в строй.

Но в любом случае нас стало меньше на четыре человека. И если завтра они подготовят лестницы и таран, потери явно будут больше.

Бойцы радовались отбитому нападению и готовились к завтрашнему штурму, у меня же настроение было поганое, так что я просто завалился спать в лекарской. Да и спалось тяжело, несколько раз просыпался и прислушивался к окружающему, не идут ли персы на ночной штурм, но все было тихо, и я вновь погружался в тревожный сон.

С утра настроение было скверным, а взгляд на лагерь персов радужных красок не добавлял. Они вовсю готовились, вязали лестницы, приволокли ствол дерева и мастерили из него таран.

Если вчера была легкая репетиция, то сегодня все будет по-взрослому.

А еще и Амон предупредил:

— Ты как услышишь, что в рог протрубят три раза, бросай все и отходи к башне, это будет значить всеобщий отход. В башне запремся и оттуда будем отражать атаку.

И после обеда началось, у персов прозвучал сигнал, и они пошли в атаку, наши продублировали. А на верху башни уже не было никакого дымавого сигнала, там разместили десяток лучников. А что, удобно, весь двор и стены простреливаются, там же расположился и Амон с рогом, готовый подать сигнал.

В первую очередь крепость так же накрыли тучи стрел, не давая высунуться.

Но в один момент стрелы перестали литься сплошным потоком. Я же призвал силу жизни и наполнил себя, при этом не переставая себя подпитывать.

Шаг в сторону из-за зубца, чтобы осмотреть, что происходит за стенами, но весь вид мне перекрывает поднявшийся по лестнице перс, уже собравшийся спрыгнуть.

Ну куда ты, пупсик, без спросу-то лезешь? Удар щитом в наглую бородатую морду отправляет его полетать.

Он даже мне что-то прокричать успел, но мой взгляд наткнулся на отряд персов, что подтаскивали таран к воротам, из-за стены в них кидали камнями, но они умело прикрывались щитами.

«Бум», — раздался удар по воротам.

Сука, приходится хорошо высунуться из-за зубца, так, что по шлему даже стрела чиркнула. Первым делом хватаю и откидываю лестницу, благо на ней никого не было, так что это удается с легкостью сделать.

Сила ветра вырывается из меня, даже пришлось бросить топор рядом, чтобы не мешал. Секунда концентрации, а крики и шум, которые льются со всех сторон, сильно мешают. Но все же у меня получилось, и с моей руки срывается воздушная коса, удар почти горизонтальный, направлен вниз, на таран. И его располовинивает, а потоки ветра раскидывают персов в разные стороны. Две половинки тарана падают на дорогу. Слышны крики, полные боли, но наслаждаться картиной мне не удаётся. Рядом вновь пролетает стрела, и мне даже кажется, что ее оперение задело наносник на шлеме, так что приходится убраться обратно.

А персы лезли из всех щелей, в прямом и переносном смысле. И дрались ожесточенно, пытаясь закрепиться на стене. В один момент их напор усилился до такого, что мне казалось, мы не удержим стену и вот-вот прозвучит сигнал к отступлению.

Короткий взгляд по сторонам, и я вижу, как мой сосед добивает перса копьем, а сзади на него прыгает с парапета другой и валит.

Рвусь вперед, замах, и лезвие топора пробивает шлем перса, ставя точку в их борьбе. Я не успеваю помочь подняться солдату, ведь слышу сзади еле понятную на греческом речь перса:

— Вы все сдохнете.

Разворот, там стоит и щерится перс, а из-за стены лезет уже новый.

Что же вам дома, уродам таким, не сиделось, сидели бы пили, барашка бы жарили, или что вы там едите?

Шаг вперед, ближе к парапету, и принимаю его меч на щит. И удар с ноги стопой в живот сносит перса со стены во внутренний двор. Высота хоть и небольшая, но он в доспехах, и ему мало не покажется, а дежурный десяток его с удовольствием прикончит.

Новый же враг спрыгнул с парапета и не сводил с меня взгляда. Здоровая скотина. С меня ростом, но в плечах куда шире.

Он делает шаг, но вскрикивает от боли, а из его плеча высовывается наконечник копья.

По сторонам надо смотреть, красавчик, по сторонам. Я ведь здесь не один.

Взмах топора, и я почти перерубаю ему шею. Оружие падает из его рук, и он пытается зажать рану. Толчок щитом, и он летит вниз к предыдущему. А солдат, который сзади ударил его копьем, еле успевает его выдернуть.

Я же оглядываюсь, персы перестали лезть, неужто все, штурм отбит?

Выглядываю из-за зубца и вижу, как они откатываются от крепости, а под самыми стенами лежат трупы.

От созерцания трудов наших меня отвлекают звуки боя. Мой взгляд шарит по стенам, и действительно, на восточной стене идет бой. Сразу пяти персам удалось закрепиться, они встали спина к спине и пытаются отбиваться. А с башни летят в них стрелы, да и наши не стоят просто так, а наседают на них. Вот одному из них пробило стрелой живот, и он падает своим же под ноги, мешая, чем наши и воспользовались, начали бить копьями поверх щитов, пара мгновений, и стена очищена.

Я весь в крови, а на нагруднике видны вмятины от ударов.

— А-а-а-а, — я не могу сдержать крик, и его подхватывают все. Мы выстояли, мы отбили штурм.

И я, прижавшись к парапету, скатываясь вниз, усаживаясь на жесткий камень.

И на секунду прикрывая глаза, пытаюсь успокоиться, раз, два, три.

Пара мгновений тишины, и я со вздохом подымаюсь, надо осмотреть людей, может, кому-то я еще смогу помочь.

Я начал обходить стену в поисках раненых и подсчитывать трупы.

И итог этого штурма меня не радовал, девятнадцать убитых. Нас осталось шестьдесят семь бойцов, и из них семеро раненых. Трое с мелкими ранами, а четверо более серьезно.

Троих подлатал быстро и сильно потратился только на того, у кого были сломаны пальцы, а у двоих лишь легкие порезы.

Зато с четверкой пришлось повозиться, у троих раны от стрел, а у последнего было ранение в живот.

Я долго думал и пришел к выводу, что силы надо поберечь. Ведь это только первый штурм сегодня.

Так что наконечники я вырезал и останавливал кровь своей силой, а после повязка с лечебной мазью, и на отдых в башню. А вот с четвертым пришлось повозиться, чтобы он не умер. В итоге я его подлатал, но не более. Если доживут до вечера, то подлечу еще, если нет, то нет. Это было тяжело, смотреть им в глаза, но по-другому, к сожалению, никак. Раненых определили на третий этаж в башню.

Ведь многие понимали, что при следующем штурме нам, скорей всего, придется отступать в башню, не с таким количеством бойцов отстоять крепость. Если первый серьезный штурм принес такие потери, вчерашний я не считаю. Да, мы много покрошили персов, но ситуацию это не изменит, их все же намного больше, чем нас.

Пока я занимался ранеными, по распоряжению кентарха Юрия, даже еду организовали, но мне ничего в горло не лезло. С горем пополам я смог съесть яблоко, да и то оно показалось безвкусным.

И, как выяснилось, кентарх Юрий тоже был в бою, он, как и остальные солдаты, дрался на стенах. Это заслуживает уважения.

А потом было тягостное ожидание, время тянулось, словно резина, медленно. Не зря говорят, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять.

Я даже поспать пытался в лекарской, но без особого успеха. Тупо лежал и пялился в потолок. К черту такой отдых.

Когда услышал сигнал, даже выдохнул с облегчением.

И вновь в небе над крепостью взвились черные тучи из сотен стрел, а воины персов полезли на стену. Когда скидывал очередного врага, у меня даже мысль возникла. Может, они обкуренные, лезут и лезут.

Я опять перерубил таран воздушной косой, но это помогло мало, все чаще возникали стычки на крепостных стенах, и вот под ударом перса пал мой сосед слева, так что участок стены, который я защищал, стал еще шире.

А персов на стенах становилось все больше и больше, это и неудивительно, с таким численным преимуществом.

И вот прозвучал сигнал рога три раза, а мы начали отступать, пытаясь не показывать свои спины, сбиваясь в ощетинившиеся со всех сторон кучки. А с крыши башни не покладая рук вели стрельбу лучники, прикрывая нас.

Были, конечно, те, кто бросался на нас, но таких было мало, они в основном остались на стене, следя за каждым нашим движением, или бросались к воротам, спеша их закрыть.

И вот мы в башне, и за нами закрылась дверь.

— Где кентарх Юрий? — раздался голос одного из десятников, он был без шлема, а нагрудник его был весь помят.

— Он остался там, я видел, как он пал, — в ответ донесся голос одного из солдат.

Я же огляделся, нас осталось тридцать девять, включая десяток лучников на верху башни и четверку раненых на третьем этаже, меньше половины.

Неожиданно раздались удары в запертую нами дверь.

Я устало приоткрыл глаза и уставился в небольшое узкое окно, вот и закат. Мы пережили еще один день.

А сейчас усталость — мое нормальное состояние. Нам не давали покоя ни днем ни ночью, проверяя на прочность.

Мой взгляд прошелся по таким же осунувшимся лицам вокруг. И то мне приходилось легче, все же сила жизни позволяла многое. Но я и старался брать на себя больше, первый шел отбивать очередную атаку и больше всех дежурил, давая парням отдохнуть, лечил и по возможности восстанавливал силы бойцов.

Уже двое суток персы штурмовали башню. Пару часов назад они окончательно заняли второй этаж, а мы сидим на третьем. Все, отступать некуда.

Интересно, а моя семья узнает, что я погиб? Погиб, защищая какую-то крепость на границе, вдалеке от дома, в тысячах километрах от них.

Думаю, узнают, ведь Гостивит и Дален сейчас с Андросом. Они вернутся домой и передадут обо мне весть. Весть о моей смерти. Отец выругается, смотря на всех хмурым взглядом, а вечером нальет себе медовухи. А мать и сестра будут рыдать в истерике.

Потом они справят тризну по мне, будут пить и гулять, вспоминая меня. Эх.

А я ведь сильно боялся, что это мне придётся сообщать о смерти друзей, поэтому и не хотел их брать с собой изначально. Что мне придётся смотреть в глаза их родичам и нести дурную весть. А вон как вышло.

Мой взгляд вновь прошелся по лицам окружавших меня бойцов. За эти проклятые два дня они мне стали родными. Прикрывали друг друга в бою и поддерживали, а как иначе-то?

Ведь мы здесь все обречены на смерть. Поначалу была ругань, даже пара драк вспыхнула, но после все взаимные претензии куда-то ушли, ведь это такие мелочи перед лицом смерти. Она нас объединила.

Да и осталось нас еще меньше, двадцать пять бойцов в мятой броне.

— Завтра штурмовать будут, а может, даже и ночью, — мой голос показался мне сухим и незнакомым.

— Хех, открыл истину, ты прям как монах, может, тебе туда надо было пойти, любят они такое говорить, — откликнулся Вукол, щеря зубы в улыбке.

— Ха-ха-ха, — понеслись смешки со всех сторон, даже у меня вылезла на лицо улыбка.

— Я представил Яромира в рясе и с топором, он сначала говорит: «Отчего же вы грешите?» А потом достает свой топор, и раз по голове, и такой задумчивым голосом: «Идите и не грешите», — вставил Демид, сидящий в углу, только его глаза и сверкали в наступающей темноте.

И вновь раздались смешки.

Я же продолжил свою мысль:

— Значит, завтра будет последний штурм и последний бой, вот только знаете что? Я не хочу умереть в этой комнате, надоела она мне. Я хочу принять этот бой, крепко стоя на земле. А над головой чтобы было синее небо и солнышко светило, ярко-ярко, а не сдохнуть, словно крыса, загнанная в клетку. Так что завтра с рассветом я выйду, выйду из башни и пойду в бой.

А парни задумались над моими словами, по комнате разлилась тишина. Бойцы думали.

— Предлагаешь дать бой на улице, выйти из этих стен? — после молчания медленно проговорил Амон.

— Ну да, — я пожал плечами, — чего ждать-то?

— Действительно, нечего, — грустно вздохнул Амон, — я с тобой.

Там и остальные заговорили, поддерживая меня.

— А я на башне буду, в бою я вам не помогу, а так хоть стяг над крепостью поддержу, пока вы биться будете, там еще немного горючего масла осталось, они не получат ни стяг, ни меня, — обреченно выдал Филип.

У него была сломана пара ребер и нога, а у меня пуст резерв, чтобы его лечить.

За ночь он, конечно, восполнится частично, но…

Я первый спускался по лестнице, ведущей вниз, в башне персов не было.

Грязь, кровь и трупы вокруг, они убирали своих мертвых, а наши так и лежали вокруг, они словно провожали нас в последний бой.

Евтихан и Кирья, Нестил и Конон и остальные, кто не дожил до сегодняшнего боя.

За мной двигался Амон, его губы тихо шевелились, и до меня долетали отдельные слова, он молился.

Может, и мне стоит.

— Триглав, я обращаюсь к тебе, стоя на пороге смерти, я пытался выполнить твое поручение, хоть сейчас и в начале пути, но, как видишь, у меня не вышло, я честно бился и не склонился перед врагами, не запятнал себя трусостью и бесчестьем. Не трогай моих родичей, ведь они не повинны в том, что мне не хватило сил свершить то, что ты мне поручил, — шептал я.

А под ногами пролетали каменные ступени, ну вот мы и перед выходом.

Поехали.

— Ура, — вырывается из меня крик, и я вываливаюсь на улицу.

Под ногами земля, а над головой небо и солнце. Все как я хотел. А спину прикрывают верные товарищи.

Рывок к персу, и я заношу топор для удара.