Восхождение язычника 2

Глава 7

Бум, бум, бум — я колотил в ворота.

Калитка открылась, и оттуда выглянуло недовольное лицо.

— Чего стучишь? — раздался хриплый голос.

— Это же дом Никифора Калийцы? — решил уточнить я.

— Ну, чего надо-то? — мужик скосил на нас глаза, да и лицо скривил. — А то ходют тут всякие.

— Андрос к себе звал, вот и пришли. Можешь Юхану о нас сказать или Анросу, — я продолжал объяснять.

— Жди, — только и бросил он нам, а после захлопнул калитку.

— Однако, — я обернулся и глянул на парней. А после развел руки: — Подождем.

Привалился к воротам и скинул мешки, началось ожидание.

Нет ничего хуже, чем ждать и догонять, и на десятой минуте пошли не очень хорошие мысли. О том, что это была злая шутка, а мы сейчас зря тратим время. Об этом не хотелось думать, но мысли сами скатывались в эту плоскость.

Калитка наконец открылась, и из нее вышел Юхан, я его не сразу и признал без доспеха.

Одетый в шелковую рубаху, с аккуратно подстриженной бородой, которая при прошлой встрече была заплетена в косу.

Я очень удивился тому, что волосы у него светлые, а борода рыжая. Да и вообще, мужчина в полном расцвете сил, лет под тридцать, а тогда он мне показался старше.

— А вы чего в такую рань? — и, не удержавшись, он зевнул.

— Так ты же сам сказал, чтобы с рассветом явились. — Я удивился его вопросу, или он забыл уже?

— Ну да, — он, почесав бороду, осмотрел нас. — Заходите, — и Юхан махнул рукой.

Мы прошли в небольшой дворик, который утопал в зелени.

— Вы чьих будете? А то я признать не могу, язык вроде знакомый. А понять не могу, — он с интересом на нас посмотрел.

— Славяне мы, поморы, — я медленно ему ответил.

— Понятно, — Юхан еще раз зевнул, — я вас сначала за других принял, ладно.

И он направился в глубь двора, обойдя дом, мы вышли на площадку с хозяйственными постройками, и вот здесь уже вовсю сновали люди, готовясь к походу.

— Значит так, лошадей спросите у Агапита, это старший слуга господина Андроса, он вам выделит, вроде имеются четыре лошади, так что есть из чего выбрать. Доспехи, как прибудем, дам, подгонять надо будет под вас, щиты, ежели захотите, тоже у Агапита спросите.

Я же осмотрелся, пытаясь понять, о каком Агапите идет речь, ведь людей, снующих туда-сюда, здесь хватало.

— Вон Агапит стоит у телеги, — и Юхан указал на престарелого мужчину, который внимательно наблюдал за погрузкой в одну из телег. — Остальное потом, — и Юхан, развернувшись, потопал в дом.

К Агапиту — значит к Агапиту.

— Куда ты складываешь, остолоп, на другую сторону клади, к продуктам, не видишь разве, там вещи господина Андроса лежат, — Агапит кричал на молодого парня, который боязливо на него посматривал.

— Агапит, — решил я вмешаться и отвлечь от разноса.

— Чего, вы еще кто такие? — он с раздражением на нас взглянул.

— Букелларии, — коротко ответил я.

— Я всех букеллариев господина Андроса знаю, и вас среди них что-то не припомню, — и с подозрением на нас посмотрел.

— Новые мы, недавно наняли, Юхан сказал, к тебе насчет лошадей подойти.

— Это же вы помогли госпоже Елене и её воина спасли? — подозрение ушло из его взгляда, а лицо разгладилось.

— Да, — я лишь кивнул.

— Это очень хорошо, что Елена не пострадала от рук этих дикарей, додумалась же только с двумя охранниками в другой город приехать. — Он грустно вздохнул. — Пойдемте, — и поманил нас рукой в сторону конюшни.

А конюшня была большая, все стойла были заняты четвероногими друзьями.

Агапит провел к двум последним стойлам, где расположились четыре коня.

— Вот выбирайте, на них ездили букеларии, которые погибли. Вы умеете с лошадьми обращаться, — и с сомнением нас осмотрел.

Действительно, мы же дикари из леса, вышли и пню молились.

— А упряжь на них где? — я осмотрелся вокруг.

— Сейчас принесу, — и Агапит ушел, оставив нас.

— В общем, разбираем себе коней под седло, — я обратился к друзьям.

В ближайшем стойле было два коня, один гнедой масти, а второй игреневой с белыми пятнами. Кони были рослыми и мощными, такие легко смогут нести воина в тяжелой броне.

Кони с интересом на нас посматривали своими большими глазами.

Надо начинать знакомство, и я протянул ладонь, чтобы погладить. Гнедой заржал и попытался цапнуть меня за руку. Я еле успел отдернуть руку назад, это было неожиданно.

— Настоящие, боевые, не хотят к себе чужого подпускать, — прокомментировал Дален за моей спиной.

Сила жизни идет в мою руку, и я тяну ладонь, на которой разгорается зеленый свет.

Конь с любопытством косит глаз и принюхивается. Игреневый толкнул гнедого и тянется к моей ладони своей мордой. Гнедой же заржал в возмущении и тоже потянулся ко мне.

— Мои вы красивые, мои вы хорошие, — приговаривал я и другой рукой начал их гладить.

— Яромир, — отвлекает меня Дален.

— Чего? — я не поворачиваю головы, продолжая.

— Налево посмотри, я, пожалуй, оттуда коня возьму.

Повернув голову, я вижу, как в соседнем стойле Гостивит кормит двух коней яблоками. И где же ты успел яблоки найти?

Ладно, зато определись.

— А тебя, кусака, я себе возьму, — и я вновь начал гладить коней.

Я погасил свою силу жизни, а кони заржали, требуя еще.

— О, я смотрю справились, — вернулся Агапит. — С этими осторожней, они здешнего конюшего покусали, — и он указал на Гнедого и Игреневого.

У меня же в мыслях промелькнуло, что Агапит мог бы сразу предупредить об этой небольшой мелочи.

— Вот, держите, — он кинул на пол сбрую.

Забрав конскую сбрую, я начал седлать себе гнедого, вот только игреневый мешал, видимо, тоже хочет, жаль, что не могу забрать себе обоих, и пришлось выбирать.

А в конюшне начали появляться одоспешенные дружинники, которые, как и мы, седлали коней.

Оседлав, мы вывели их на улицу, где продолжалась суета, и людей стало еще больше.

— Готовы уже? — обратился подошедший к нам Юхан, шлем он держал в руке.

Прежде чем ответить, я осмотрел себя и друзей.

— Да, готовы, — и уверенно кивнул.

— Вот и хорошо, — окинув нас взглядом, Юхан отправился в конюшню.

Оставшееся время мы стояли в сторонке, наблюдая за суетой. В том числе за тем, как Агапит бегает вокруг трех телег и распекает слуг.

А из конюшни начали появляться дружинники со своими лошадьми, что добавило еще больше суеты.

— Яромир, смотри, — и Гостивит указал на появившегося во дворе Андроса. На плечах которого покоился алый плащ, который приковывал к себе взгляд. Парень осмотрел происходящие сборы и улыбнулся, а вся суета во дворе стала более упорядоченной. Все так старались, так старались.

К Андросу подвели огромного коня вороной масти. У коня чуть ли дым из ноздрей не шел, настоящий зверюга, который всхрапывал и копытом бил землю.

Парень запрыгнул в седло, не касаясь стремян в своем тяжелом ламеллярном доспехе.

Силен ромеец.

Юхан вскочил в седло вслед за Анросом и махнул рукой, отворили ворота, и они начали выезд на улицу.

И вся процессия двинулась вслед за ними, а нам пришлось поторапливаться и споро залезать в седла и двигаться вперед.

Эх, щиты-то забыли взять, мелькнула у меня мысль, но и лезть к Агапиту во всей этой суете не хотелось.

— Парни, давайте быстрей, — не хотелось тащиться за телегами. И мы потихоньку их обогнали, а Агапит, оказывается, не возницей был на одной из телег, а на коне в легкой кольчуге ехал.

Так и двигались, изредка обмениваясь фразами. Даже успели с двумя дружинниками познакомиться и рассказать, кто мы и откуда прибыли. На первый взгляд неплохие ребята, дальше посмотрим.

Время приближалось к обеду, а мы продолжали тащиться по пыльному тракту и останавливаться, судя по всему, не собираемся. Мимо шли караваны торговцев, которых мы обгоняли, и они смотрели на нас с опаской.

— Яромир, а какому богу у вас поклоняются? — спросил один из дружинников, которого звали Ратко, он был родом из-под Киева, наших славянских кровей.

— У нас стоят большие храмы Триглава, но и других богов тоже чтут, а у вас под Киевом? — с интересом спросил я.

— После того как князем стал Святослав, больше всего чтут Перуна-громовержца, он покровитель князя и его дружины, других, конечно, тоже не забывают, но основные хвальбы и требы ему кладут. А бог Триглав, он какой и что делает? — продолжал любопытствовать Ратко.

— У него три лика, и он смотрит за тремя царствами, он страж. Карает своим мечом нарушителей границ и не дает темным духам попасть в наш мир или мир богов.

— О, вот оно как, — протянул Ратко, а после достал из-под доспеха простой деревянный крестик.

— А я вот покрестился, это же земля христиан, здесь их бог сильный, а наши земли с нашими богами далеко, может и не услышать бог, может, и тебе стоит, многие так делают, — а после спрятал крест обратно.

— Я молюсь своим богам, и мой бог всегда со мной, — спокойно ответил. И это действительно так, куда я от Триглава с его поручением денусь.

— Это как? — с интересом спросил Ратко.

— Бог внутри меня, там, где я, там и он, несмотря на то что я нахожусь в чужих землях и далеко от дома, — я попытался объяснить ему свою позицию.

— Так здесь же везде храмы ромеев и их распятый бог, а наши далеко.

— И что, ведь боги не люди, что для них это расстояние? — я лишь хмыкнул. — У богов своё, у нас своё. И мой бог всегда со мной, как бы далеко я ни находился от дома, как и сила моих рук всегда со мной. А еще мои друзья, которые всегда помогут, разве я могу просить еще о чем-то, — я лишь весело улыбнулся.

— Всегда есть о чем просить бога, об очередной победе над врагом, чтобы он даровал победу тебе, а не твоему противнику, — с подначкой ответил Ратко.

— Боги даровали мне все что нужно, две руки и две ноги, еще и голову, этого более чем достаточно, а если победа в бою досталось не мне, значит, причина не в боге, а во мне, вот и все.

А мы тем временем с Ратко продвинулись вперед по колонне, и я заметил, как многие прислушиваются к нашему разговору, язычников в дружине хватает или тех, у кого двоеверие.

— Если ты проиграл, это всего лишь значит, что боги даровали победу другому, а не тебе, молод ты еще, не понимаешь, — с усмешкой ответил Ратко.

— Да ты что говоришь? А если бог к обоим благоволит, то кто получит победу тогда? — его слова о том, что я ничего не понимаю, меня весьма задели.

— Тогда вы вовсе не встретитесь в бою, — ответил мне серьезно Ратко.

— Вот свела судьба в бою и встретились те, кому бог благоволит, кто победит? — я продолжал наставить на своём.

— Да не может бог благоволить обоим одинаково, — начал заводиться Ратко, — к кому больше благоволит, тот и победит.

— Этого не может быть, потому что не может быть, никогда. Слышали, знаем, — с иронией ответил я ему.

— Ну хорошо, — он все же смог выдавить из себя, — ну и кто победит тогда?

— А тот, кто крепче сжимает оружие, кто больше готовился и опытней, кто готов к этой битве. Да и богам что, заняться нечем, кроме как за каждым следить и слезки таким смахивать, если он без помощи бога не может победить, то зачем богу такому вообще помогать? — высказал лишь часть своих мыслей по этому поводу.

Ратко задумался над моими словами и даже открыл рот, чтобы ответить, но его прервали.

— Стрелы, — раздался крик справа.

Вскинув голову, я увидел, как летят стрелы в нашу сторону. Навесом бьют сволочи.

— Щиты, — раздался крик Юхана.

Какие на хрен щиты, у меня его нет, да и у друзей тоже, нас же нашпигуют. Вот срань!

Рука летит вверх, и я резко выпускаю силу ветра из своего сосредоточия, и от напора и размера силы, которую я пытаюсь обуздать, меня начинает корежить от боли.

Боль разливается по телу, оно словно горит, взмах руки, и с нее срывается сильный порыв ветра, который сносит летящие стрелы в сторону.

Новых стрел нет, а я выпускаю другой дар, дар силы жизни, который приносит мне облегчение и глушит боль.

А в нашу сторону уже несутся враги, настоящие рыцари этих дней катафрактарии[1]. А острия копий так и смотрят в нашу сторону, все приближаясь.

— Юхан, — раздается крик Андроса.

И Юхан, находящийся рядом с нами, спрыгивает на землю. А вот и новые стрелы полетели, но их уже не так много, они редки, и воины вокруг принимают их на щиты.

Я же пригнулся к крупу коня, чтобы меньше маячить и случайная стрела в меня не прилетела, и смотрю на то, что происходит впереди.

А Юхан тем временем вышел вперед, он расставил ноги и согнул в коленях, а сам немного нагнулся, весь сжался, как пружина.

А всадники настегивают коней, набирая скорость, тридцать шагов, двадцать шагов, десять. Они сейчас в нас влетят!

Юхан топает ногой, и спустя мгновение на дороге вырастают шипы. В которые со всей скорости влетают враги, первые всадники ничего не успели сделать и насадились на них вместе с лошадьми, а вот последующие уже пытаются затормозить, но уже набранную скорость никуда не деть, еще и сзади напирают.

По ушам бьет ржание коней и крики людей, насаженных на земляные шипы, кровь льется на землю. Не весь вражеский отряд попал в ловушку Юхана. Позади виднеется еще с десяток воинов, да и стрелки должны быть.

— Юхан, — вновь раздается возглас Анроса.

И Юхан вновь топает ногой и земляные шипы начинают рассыпаться, становясь обычной землей.

— Вперед, бог с нами, — раздается крик Андроса, и он бьет коня по бокам и устремляется вперед. Юхан же отпрыгивает в сторону, чтобы не быть растоптанным.

В моих руках мой верный топор, и я устремляюсь вперед вслед за Андросом.

Лежачих врагов мы просто стаптываем, не замечая. И рвемся к растерявшимся всадникам, Андрос проскакивает в открытое пространство между всадниками и бьет в одного из врагов. Я несусь следом за Андросом и еле успеваю увернуться от копья нацеленного мне в лицо, оно буквально проносится рядом, чудом не задевая. Бью наотмашь, и шип на топоре входит прямо в шлем, проминая его, отряд конных врагов остается позади, где мчавшиеся дружинники их просто сносят, я слышу крики и как мнётся металл под их ударами.

А Андрос уже врубился в группу стрелков, которые не успели разбежаться.

— А-а-а, — вырывается из меня крик. И, увидев меня, мчавшегося к нему на помощь, стрелки начинают разбегаться в разные стороны, как тараканы. Уйдешь ты от конного на своих двоих, ага, только если в лес. Но здесь леса нет, и, кроме холма, за которым и была засада, спрятаться-то и негде.

Так что стрелки убежать далеко не смогли. Одного из убегающих я оглушил, надо же кого-то допрашивать. И, закинув его поперек седла, развернул своего коня, а преследовать-то больше и некого, как оказалась, за последним убегающим гнался Дален.

Вернувшись к основному отряду, увидел, как убитых растаскивают в разные стороны, заодно избавляя от всего лишнего и закидывая это в повозку. А живых коней осматривают и, если они ранены, добивают, прекращая мучения животных, если нет, привязывают к телегам.

— Молодец, хорошо стрелы отвел, — обратился ко мне Юхан, разглядывая лицо павшего воина.

Я лишь склонил голову, принимая заслуженную благодарность.

— Я вот одного пленил, — и скинул оглушенного, словно куль, к ногам Юхана.

— Я и так знаю, кто это, — к нам подъехал Андрос. — И да, ты молодец, а я тогда только обратил внимание на твой дар жизни, полезная способность оказалась, управлять ветром, — во взгляде Андроса была благодарность.

— Ну, значит, он нам и не нужен, — и Юхан, достав нож, ударил пленного в подбородок, обрывая его жизнь.

— Быстрей собирайтесь, нам еще долго ехать, — обратился Андрос к окружающим.

И мертвых начали потрошить еще быстрей.

— Яромир, хороший бой, — Гостивит лучился довольством.

— А что ромей-то сказал? — подъехал к нам Дален.

— Что мы молодцы, — я улыбнулся парням. А сам взглядом выискивал Агапита.

— Агапит, — окликнул я его, когда нашел.

— Чего не видишь, я занят, — и он действительно занимался сортировкой взятого с боя по телегам.

— Щиты нам нужны, три.

[1]Катафрактарии — византийские тяжеловооруженные конные воины, которые появились под воздействием восточной, больше всего парфийской, тяжелой конницы.