Восхождение язычника 2

Глава 5

Это оказались стражники. Быстро они прибыли, наверное, позвали их все-таки прекратить беспорядок в корчме. С нами они не церемонились пару ударов куда придется, содрали пояса, на которых висело оружие, и в каземат.

Нас втолкнули в камеру.

Вот и все, Яромир, жизнь пошла по наклонной, ты в тюрьме. Недалеко ушли от Трапезунда.

В камере было темно, лишь из-за решетчатого окна лился тусклый свет.

На полу была расстелена солома, а вдоль стен лежали обычные доски, на которых и расположились присутствующие сидельцы. Но главное — это запах, удушливый запах человеческих тел и испражнений. Возле двери стояло ведро, которое и было местным туалетом.

В общем, не курорт.

— Ох, — раздался стон охранника ромейки, которого повязали вместе с нами. Хорошо, что ее вместе с нами не отправили, просто отволокли в сторону и все.

А дальше нас повели в тюрьму, а оставшиеся стражники пошли на приступ. Быстро они организовались, наверное, позвали их все-таки прекратить беспорядок в корчме. Да и не церемонились они с нами, содрали пояса, на которых висело оружие, и в каземат.

— Эх, надо было в баню идти первым делом, — пробормотал Дален и уложил раненого охранника на доски.

— Эт да, — вторил ему Гостивит.

Я оглянулся, местные обитатели не обращали на нас внимания.

Да, неплохо ткнули, в самое пузо. Как жив-то остался? Надеюсь, смогу вылечить.

Приложив руку к ране, я выпустил свою силу, она покидала меня полноценным потоком, и я чувствовал, как пустеет резерв. Больше половины своих сил потратил, но рана сомкнулась, и парень спокойно задышал. Вот и хорошо, вот и отлично. Приложив ладонь к его голове, я вновь выпустил свою силу, погружая мужика в сон.

Усевшись на досках, я вновь осмотрелся. Люди здесь разные сидели, кто в лохмотьях, а кто и вполне прилично одет.

— Яромир, как думаешь, мы надолго здесь? — спросил Гостивит.

— Не знаю, может, с утра выпустят, а может, и пару дней придется посидеть.

— Лучше с утра, а то я так и не жравши, — с грустью проговорил Дален.

— Хотелось бы, — я с ним был согласен.

Дверь внезапно распахнулась, освещая нашу камеру, и внутрь втолкнули парочку человек.

О, знакомые все лица, эти сидели за соседним столом в корчме и тоже участвовали в драке.

Мужики осмотрелись и уместились на досках, негромко обсуждая что-то на непонятном мне языке.

Я прикрыл глаза, погружаясь в дрему, как за дверью послышались крики, и она вновь открылась, два стражника держали вырывающегося ромея и забросили его в камеру. Он поднялся с пола и сразу бросился к двери, начав в нее колотить.

— Я не виноват, просто вино выпить зашел, слышите, я ни в чем не виноват. Это все эти варвары устроили драку, выпустите меня, слышите?

Бум, бум, бум, продолжал он колотить в дверь.

— Уймись, мешаешь, — раздался вальяжный голос кого-то из сидящих людей.

— Но меня же несправедливо арестовали, я же ничего не сделал, еще Сократ говорил, что справедливость — это благо закона.

— Плевать, уймись уже.

— И не подумаю, — ответил ромей и вновь начал долбиться в дверь и орать о несправедливости.

Дверь распахнулась, и стражник ударил крикливого, а после камера вновь наполнилась людьми, и мест, чтобы сидеть, было уже не так много, так что приходилось тесниться.

Над нами завис какой-то араб, и за его плечами стояла еще парочка человек.

— Пшли вон, это наши места, — с каким-то жутким акцентом он произнес по-гречески.

Он что, в нас самое слабое звено увидел?

Дален уже был готов вскочить и кинуться в драку, поняв все по тону араба, еле успел положить ему руку на плечо и удержать.

Я пустил свои силы в руки. От правой начали исходить волны воздуха, разгоняя духоту в камере, и рука слегка осветилась голубым. В левой же зажегся зеленый огонь. А я поднялся, смотря сверху вниз на араба.

— Ты, верно, смерти ищешь?

Он отпрянул от меня в ужасе. И что-то зашептал на своем языке. Проводив его взглядом, я спокойно уселся на свое место и прикрыл глаза, проваливаясь в легкую дрёму.

Ночью просыпался пару раз, и спать было неудобно, да и от количества народа стало душно, так что я призывал силу ветра и разгонял спертый воздух.

А утром меня разбудил спасенный охранник, резко подскочивший со своего места и начавший вертеть головой.

— Да сядь уже, — и я показал на его место.

Он внимательно на меня взглянул, но все же послушался.

Из небольшого окна уже лился предрассветный свет. И я смог его внимательно разглядеть. Ему не было еще тридцати, черноволосый, с ухоженной короткой бородой и темными глазами, от правого глаза вниз шел уродливый шрам.

— Елена, где она? — он с вопросом смотрел на меня.

— Елена — это твоя госпожа?

Он просто кивнул.

— Была жива, — после моих слов он вздрогнул. — Когда мы выбежали из корчмы, нас встретила стража и повязала, а её отогнали в сторону, ты разве не помнишь?

— Так, значит, мы в тюрьме, то-то смотрю, место знакомое. Значит, она жива, это хорошо, — он выдохнул и облокотился о стенку. — Нет, не помню, я помню, как в меня ткнули ножом, а после перед глазами все поплыло, еще помню, как вон тот парень меня подхватил, а потом я очнулся здесь. А где рана, я же должен был умереть, — и охранник начал осматривать свой живот и еще не до конца затянувшуюся рану.

— Вон того парня, — я указал на Далена, — который вас вынес на своих руках, зовут Дален, мог бы сказать спасибо. А рану твою я вылечил, а то и в правду помер бы, — я с ехидцей на него взглянул.

— Врешь, рана не могла затянуться за одну ночь, — он с недоверием на меня смотрел. — Ни один лекарь не смог бы такое чудо сотворить.

— А я смог, у меня сильный лекарский дар, — и я выпустил силу жизни.

Он удивленно уставился на зеленый свет, который исходил от моей руки.

— Ты одаренный божьей милостью, да, ты бы смог залечить такую рану. Прости меня за недоверие и спасибо, что спас мою жизнь и вытащили из таверны.

Я ему кивнул, принимая благодарность.

— Меня зовут Влас, — и он протянул мне свою руку. Которую я пожал, а хватка у него была крепкая.

— А меня Яромир.

— Думаю, если с Еленой все в порядке, она вытащит нас отсюда или её жених, — с уверенностью проговорил Влас.

— Было бы хорошо, не нравится мне здесь, воняет, да и общество не лучшее, — и я обвел взглядом камеру.

— Ага, — он был полностью согласен со мной.

— А что вы в таверне-то делали? Я сомневаюсь, что твоя госпожа часто по таким местам ходит.

Влас ответил не сразу.

— Госпожа с женихом условились там встретиться, его на границу послали, и он должен был быть здесь проездом. Вот она и решилась с ним увидеться, а мы ее сопровождали.

— Понятно, — и я вновь прикрыл глаза, погружаясь в дрему.

А спустя час меня разбудил скрип двери, и в камеру прошел стражник и рослый воин в ламеллярном доспехе со светлыми длинными волосами и бородой, заплетенной в косу. Он внимательно вглядывался в узников.

— Ты Влас? — он обратился к моему соседу.

— Да.

— Собирайся, и вы тоже, — он кинул взгляд на нас с друзьями.

Вот, видать, и то самое обещанное спасение.

И мы двинулись за этим воином, на выходе из здания нам вернули наши пояса с оружием.

Выйдя из тюрьмы, я увидел Елену в окружении воинов. Рядом с Еленой стоял второй охранник, который был рядом с ней в корчме, я его узнал только по одежде, так как его лицо было сплошным месивом.

Среди стоящих воинов выделялся молодой парень слегка за двадцать лет с чисто выбритым лицом и черными волосами, он был в богатом доспехе и с алым плащом.

— Вот и твой охранник, Елена, а ты беспокоилась и говорила, что он ранен и умирает, — воин с неодобрением покачал головой. А после обратился к Власу: ты не смог защитить свою госпожу, но пусть твою судьбу решает её отец, мне до тебя нет дела.

— А вы, — и он посмотрел на нас своими карими глазами. — Благодарю, что не дали в обиду мою невесту.

И воин, что забирал нас из тюрьмы, протянул кошелек с монетами.

— Благодарю, — я взял кошель, — но мы не ради благодарности помогли. И Влас действительно был серьезно ранен, — я решил вступиться за него.

— Да ну, что-то я не вижу на нем ран, — усомнился молодой парень в моих словах.

— Это так, рану я залечил, а у него остался шрам на животе, — и в который раз за сегодня я продемонстрировал свою силу.

— И что ты вот так за ночь можешь залечить любую рану и спасти от смерти? — он задумчиво меня осматривал.

— Нет, не любую, от смерти нельзя вылечить, но многие раны я смогу излечить, — я спокойно отвечал.

А сзади меня переминались с ноги на ногу Гостивит и Дален, не понимая, о чем мы говорим. А я им говорил, учите речь здешнюю.

— А еще что умеешь и можешь? — на меня смотрели уже с неподдельным интересом, что-то прикидывая.

— Биться могу, стреляю из лука неплохо. И дар воздуха еще у меня есть, — и я пустил волну ветра от себя.

— Хех, — улыбнулся парень. — Юхан, давай ты.

Уже знакомый нам воин топнул ногой, и спустя секунду рядом с ним из земли вылез земляной шип мне по пояс и толщиной с мое бедро.

О как. Одаренный, и я с уважением на него посмотрел, а он ухмыльнулся и подмигнул мне.

— А они что могут? — и парень кивнул на моих друзей.

— Биться могут, Гостивит хорошо следы читает, а у Далена удар сильный.

— Ну-ну, — только и проговорил парень.

— Пойдете ко мне в Букеларии? — спросил парень, продолжавший нас разглядывать.

Чего? Какие Букеларии?

— В личную дружину зовет, соглашайся, парень, — прозвучал голос Юхана возле моего уха.

Личная дружина, а ведь это неплохо, и я осмотрел стоящих рядом с ним воинов. Опыта наберусь, ведь жизнь у меня явно мирной не будет, и посмотреть изнутри на византийскую армию не помешает, да и знакомств заведу, что тоже весьма хорошо. А на Царьград и потом можно посмотреть.

— Друзья, нас в личную дружину зовет вот этот знатный ромей, я думаю, стоит согласиться.

— В личную дружину? — удивились друзья.

— И доспехи такие же дадут? А что, можно, — согласился Дален. А Гостивит вовсю осматривал броню воинов, словно уже ее примерял.

— Мы согласны.

А после знатный ромеец кивнул Юхану. И, перестав обращать на нас внимание, начал разговор с Еленой.

— Вы не прогадали, — протянул Юхан. — Значит так, дружиной у Андроса командую я, и подчиняться будете еще и мне, ясно?

— Платить будут и сколько? — я решил сразу расставить все по местам.

— Будут, не переживай, тебе по пять солидов в месяц, как осененному божьей милостью, — и он хмыкнул в бороду, — а твоим дружкам по два солида. Хорошая плата, не как в гвардии, у императора, но тоже неплохо.

— Доспехи тоже обеспечит Андрос, как и кормежка за его счет, через три дня мы покидаем этот город, так что с рассветом через три дня жду вас. Мы остановились в доме Никифора Кайлицы, там и найдете нас. Ну, все тогда, идите.

— А почему он нам предложил вот так просто без проверок? — я задал еще один интересующий меня вопрос.

— По дороге из Константинополя на нас напали, и пятеро полегли, игрища у ромейцев такие между собой, — и Юхан скривился. — Вы Елену спасли, к тому же показав, что можете, и, в отличие от её охранников, целы, к тому же ты лекарь и можешь быстро лечить раны, а такой всегда пригодится. А твои друзья просто довеском к тебе пошли, вот и все.

Я что-то подобное и думал.

— Все? Или еще какие вопросы есть? — Юхан сложил руки на груди.

— Ты ведь не ромеец, верно?

— Ага, svīar[1] я. Больше вопросов нет, а то у меня дела еще.

— Нет, и спасибо за совет и ответы.

На что Юхан только ухмыльнулся.

— Ну что, перекусить и в баню? — задал я вопрос.

— Конечно, вчера так и не поели толком, — поддержал меня Гостивит.

— Надеюсь, наши вещи на месте, и их не уперли, а то у хозяина той корчмы морда была хитрая чересчур.

— Ха, да даже если и упёр, мы теперь в личной дружине у Андроса, а не просто какие-то непонятные люди.

Прошли в зал таверны, который уже привели в порядок, вот только столов вчера было здесь больше.

— О вот и вы, — хозяин корчмы выглянул из-за одного стола. — А я подумывал, ваши вещи уже спрятать у себя. Они на месте в ваших комнатах.

— Это хорошо, нам бы пожевать чего, — и мы уселись за один из столов.

— Есть жареное мясо и арабское зерно[2], — предложил хозяин корчмы.

— Пойдет, — я кивнул, — и вина еще какого-нибудь слабого.

Пока несли еду, я метнулся в комнату, отперев крышку сундука, обнаружил свои вещи на месте и, порывшись в них, нашел свой кошелек, все деньги были сохранны. Достав из-за пояса мешочек, подаренный мне Андросом, я высыпал монеты на ладонь, одиннадцать золотых, а я становлюсь богатеньким.

Повесив на пояс кошелек с мелочью, я спустился вниз, где Гостивит и Дален вовсю предавались обжорству. Покончив с едой, я подошел к хозяину корчмы.

— Как тебя звать-то? — я решил поинтересоваться его именем.

— Кефалом можешь звать меня, — ответил старый ромей.

— Кефал, подскажи, где у вас баня? — решил я у него узнать.

— Какая именно баня, у нас их пять в городе, — с ухмылкой ответил мне старый ромей.

— Самая лучшая и жаркая, — я улыбнулся ему в тон.

— Тогда вам в старую надо, там лучшая, жаль только, гимнастический зал там прикрыли, но доступные женщины остались, — и он мне весело подмигнул.

Все включено, вот это сервис.

— Подойдет, — я покивал ему, — подскажи, как пройти туда и сколько стоить будет воспользоваться ей.

— Одного серебряного на троих хватит, а если к женщинам пойдете, то еще по серебряному с носа.

Значит, четыре серебряных выйдет вполне терпимо.

— Сами долго плутать будете. Палант, Палант, — начал кричать Кефал.

С улицы в зал забежал мальчишка.

— Вот отведешь их в старую баню и потом быстро обратно, понял?

— Понял, — протянул мальчонка.

Он привел нас к большому зданию с красной черепичной крышей, и я кинул ему медную монету, которую он ловко поймал.

Открыв дверь, я шагнул в помещение, где за столом сидел мужчина с седыми волосами и пересчитывал монеты, лежащие перед ним.

Кинув на нас взгляд, он произнес:

— По тридцать медяков с каждого, если принадлежности нужны, то еще по десять с каждого.

Отдав ему деньги, мы получили банные принадлежности. В виде полотенца и куска ткани, чем-то напоминающего простынку, деревянного тазика и глиняного горшочка, в котором было немного ароматного и жидкого мыла.

— А если к женщинам захотим? — я решил сразу у него поинтересоваться.

— Когда захотите, тогда и придете, — и он махнул на дверь, ведущую в баню

Открыв ее, мы очутились в раздевалке, где стояли деревянные полки.

Скинув с себя одежду и аккуратно сложив, мы прошли в следующее помещение.

Вдоль стен стояли каменные скамьи, рядом с которыми громоздились бочки с водой, а сами стены были украшены мозаикой со сценами охоты.

— Красиво, — восхитился Гостивит. А Дален молча глазел на мозаику.

— Действительно красиво. — Отдав дань искусству, мы омылись прохладной водой, которая была в бочках. И прошли в следующее помещение, парную. Парная напоминала так называемый хамам. Полы в комнате были теплые, а на скамьях вдоль стен сидели греки. Кто был голым, а кто и завернут в ткань, словно в тогу.

Хорошо-то как, и грязь смыть, и погреть косточки.

А в следующем помещении, в которое я шагнул, была купальня, можно даже сказать, небольшой бассейн, в который я с удовольствием и прыгнул, смывая с себя пот. Моему примеру последовали и друзья.

К купальне примыкала еще одна комната, где стояли большие деревянные скамьи, на которых лежали ромеи, и им делали массаж, втирая эфирные масла.

Ну нет, к этому я пока не готов.

Сходив пару раз в парную и поплавав в бассейне, я все же предложил друзьям заглянуть в бордель к веселым женщинам.

И друзья меня поддержали в этом. Заплатив греку по одной серебряной монете, мы зашли в другое помещение.

Ох, вот это был цветник, на любой вкус, если без извращений, конечно.

В спутницы я выбрал себе высокую и стройную девушку с роскошными черными волосами, у которой сквозь ткань проглядывали крупные соски. А цвет ее кожи был смуглый, да и вообще, она мне показалась похожей на индианку. Надеюсь, она знакома с книгой любви[3].

[1]шведы называли себя svēar или svīar.

[2] Гречка

[3] Кама-сутра.