Восхождение язычника 5

Глава 20

Глава 20

«Вагры, вагры»,— крутилось у меня в голове что-то очень знакомое, но вот вспомнить, что это, сразу я так и не смог.

— И откуда ж вы пришли, вагры? — решил я уточнить.

— Мы живем на берегу этого моря, возле Старограда, ну, близ саксов, — ответил седой, и мне тут же стало все понятно.

— Так вы ободриты, значится, — хмыкнул я.

— Бодричи рядом живут, а мы вагры, — буркнул седой.

— С вежеством разговаривай, — тут же влез в наш разговор Хрерик. Я же махнул ему рукой, дабы он не лез.

— Вагры, значит, далеко вас от родных краев занесло, — задумчиво произнес я.

На мои слова седой скривился и тяжко вздохнул.

— Я князь Яромир, из поморян. Здравы будьте, соседушки, — ухмыльнулся.

Тут уж весь комитет по встрече вытаращился на меня, седой же хмыкнул в бороду и начал ко мне приглядываться.

— Князь, — протянул седой. — Тебя тоже далече от родных краев занесло.

— А то ж, смотрю, земля ничейная и хозяина у нее нет. Стало быть, моя теперь.

— Ага ничейная, слышали мы, как местные людишки воспротивились тебе и чем это закончилось. Вот дары тебе наши, ты не побрезгуй, — и седой опустил блюдо на землю, а после и остальные так сделали.

— Дары — это хорошо, — произнес, я и блюда тут же подхватили и убрали мои люди.

— Также каждую годину мы будем выплачивать тебе урок, по шкуре с каждого очага, — протянул седой, заработав мой одобряющий кивок.

— Звать тебя как? — поинтересовался я.

— Пястом прозывают, — ответил седой.

— Так что же ты держишь меня на пороге, Пяст? Не предложишь отдохнуть, али забыл о гостеприимстве?

Пяст глянул на меня, скривившись, наверняка думал, где он видел таких гостей и куда им стоит катиться.

— Не переживай, я не буду чинить тебе никакой обиды, ведь в этих краях мало с кем можно перемолвиться словом добрым, одна чудь живет да лесники всякие.

— Мой дом — твой дом, князь Яромир, буду рад, если погостишь у меня, — и Пяст отвесил поклон, указывая на селище.

— Дален, Гостивит, Хрерик, Накам со мной. Остальные отдыхать, — отдал приказ я и пошел за Пястом, что показывал мне дорогу.

Село ничем не отличалось от виденных уже мной, защитные стены, а за ним подворья. За стенами пряталось около двадцати подворий, не такое уж и малое было село у вагров.

Пяст проводил нас к себе на подворье, и, прежде чем зайти туда, я поклонился и произнес:

— Мир дому этому, и, входя под сень его, не замышляю я ни мысли черной, ни дела злого, — и прошел вслед за Пястом.

Тут же во двор начали стаскивать столы и накрывать, пища была простой, мясо да каши с разными напитками.

Помимо Пяста, за столом было и два его сына. Старшего звали Вил, а младшего Шадр, оба были копией своего отца, поджарые и крепкие, только без седины.

— Благодарю за стол, — кивнул я, после того как отложил ложку. Пяст лишь напряженно кивнул.

— Хорошее у вас село и стены крепкие, да и люди все сыты и обуты, — начал я. Как зовете сие место? — покрутил я головой.

— Колывань[1] называем, — ответил Пяст, его же дети вовсю пожирали меня глазами.

— Хорошее имя для поселка, а давно здесь живете?

— Почитай, двенадцатый год пошел, как перебрались в эти места, — выдохнул я.

— И как, местные людишки не беспокоят? — с интересом спросил я.

— Первые два года беспокоили, а после и крепкие стены сладили, так что нынче в покое и мире живем, даже торгуем иногда.

— Торговля — это хорошо, — кивнул я. — А скажи мне, Пяст, отчего сюда перебрались? Ведь и под Староградом неплохо живется.

— Может, так и было при отце моем, али деде. Одно дело отбиваться от разбойников морских или саксов, они ж, почитай, каждую годину к нам ходили. Не знаешь, сегодня придут али завтра, правда, и мы к ним частенько захаживали, — зло усмехнулся Пяст. — Другое дело, когда они побили крепко нас да власть свою начали ставить, церкви распятого бога возводить, в свою веру обращать да людей к себе угонять.

— Это ты про кого сейчас, про саксов али морских разбойников? — поинтересовался я.

— А ты будто и не знаешь? Земли поморян не так уж и далеко, — буркнул он.

— Признаться, я не сильно-то и интересовался, не доэтого мне было. Свое княжество строю.

Пяст ответил не сразу, внимательно в меня вгляделся и тяжко вздохнул.

— Саксы да соседи их, ведь они одной веры и подчиняются одному властителю, а теперь и мы, видать.

— А что же князья ваши, да и вы часто союзы заключаете.

— Было дело, вот только князья наши, а у них свои дела, у нас свои. Один веру распятого бога принял, другой за золотые монеты продался, а третий рад бы прогнать да семью его забрали, вот и… — Пяст махнул рукой.

— И ты решил сюда перебраться?

— Верно, сговорился с родичами да соседями, вот и перебрались сюда.

— Да, несладко вам там было, — протянул я.

— Ведут себя, словно они хозяева, людишек из своих земель к нам заселяют да властителей ставят, чтобы за нами следили, да и воинов к себе из наших насильно забирают, чтобы за них воевали. Ты знаешь, как теперь наши земли называют? — с болью проговорил Пяст.

— Ну?

— Марка Билунгов и заправляет нынче там Герман Билунг, а в Старгараде епископство возвели, должны мы все теперь десятину туда платить. Так и между собой частенько бьемся, вместо того чтобы этих прогнать, — горестно закончил Пяст.

— Не знал, не знал, —протянул я, Пяст же промолчал, вцепившись в кружку, в которой плескался мед.

Видать, действительно для него это больная тем.

— Перебрался сюда на двух ладьях, что достались мне еще от деда. Еле добрались до сюда, сейчас только одна осталась, да и та…— махнул рукой Пяст. — Ведь раньше я каждый год ходил в родные края, но, видать, более не смогу.

— Понятно, — протянул я. — В общем, три года я не буду собирать с вас уроки, вы же можете торговать у меня в граде. Ежели кто из твоих людей решит пойти ко мне на службу, то приму.

— Отчего же так? — с недоверием глянул на меня Пяст, а его сыновья смотрели удивленно.

— Хочу так, — ответил я. — Вы какие не какие, а свои. Не то, что эта чудь, оттого и поддерживать стоит друг друга в этих края, — веско произнес я.

— За то благодарны, — протянул глава поселения.

— Вот скажи мне, Пяст, а многие бы у тебя в краях захотели переселиться? — протянул я, в голове родилась одна идея.

— Уж, думаю, нашлись бы. Только куда? С одной стороны саксы, а с другой вильцы. Некуда идти.

— А ежели сюда, в эту землю? — задал я интересующий меня вопрос.

Ведь если скупать холопов и заселять ими, можно и разориться, а если этого не делать, то жить среди чуди придется, которой всяко больше, чем нас, пройдет два-три поколения — и мы растворимся в ней.

— Думается, согласились бы, только сюда ногами не дойдешь, по морю идти надо, а для этого корабли нужны.

— Верно говоришь, только корабли у меня найдутся, и смогу я перевезти людишек, кои возжелают, — уверенно произнес.

— Вот так возьмешь и перевезешь, да еще и земельку выделишь?— с недоверием произнес Пуст.

— Да, вот так возьму и перевезу. Холопить не буду, своих холопов полно. Так еще и обустроиться помогу, инструмента дам и пшеницы на посадку. И три года не буду с них уроков спрашивать, — веско произнес.

— Выгода-то тебе какая в этом? — пораженно спросил Путята, смотря на меня как на чудо. В его голове не укладывались мои слова.

— Выгода в том есть, хоть и не заметна на первый взгляд. Земля есть, заселять ее надо, а вокруг чудь одна. Мы же с вами говорим на одном языке, уж как-нибудь договоримся. Опять же, платить они будут, хоть и не сразу, пшеницу растить да товары производить, от того и будет мне выгода. А коли придет беда, то и справимся с ней.

— Не верю, — протянул Пяст.

— Хочешь верь, хочешь не верь. Слово я свое сказал, и оно крепко. Ни разу я его не нарушал и впредь не нарушу.

— Яромир всегда держал свое слово и ни разу не обманывал, сколько я его знаю. А знаю я его давно, — влез в разговор Дален. — Холопов у него и вправду полно, и все в сытости живут, сам можешь сходить да глянуть. Многим же он и волю дает, коли заслужили, так они при нем и остаются, не разбегаются.

Пяст пораженно переводил взгляд с меня на Далена и обратно.

— Так что думай, Пяст, можешь своим помочь, да и мне земельку заселить. Тебя же не обижу и достойно вознагражу.

— Мне, мне надо подумать, — пробормотал он.

— Думай, согласишься — хорошо. Откажешь — то твое дело, принуждать не буду. Ты вольный человек. Коли надумаешь, поутру приходи ко мне.

Поднявшись из-за стола, я поблагодарил Пяста за гостеприимство, и мы с ближниками ушли.

Пяст пришел с утра и долго выспрашивал, откуда я такой взялся. Да о родичах моих, и не буду ли я мешать переселенцам верить в собственных богов и справлять обряды.

Я заверил его, что не буду и пусть верят в кого хотят. Но порядок на моей земле блюсти должны и незабижать никого.

Пяст дал свое согласие не сразу, минут десять молчал, думая, и все же решился, но и с меня клятву именем бога стребовал.

Которую я и дал ему при всех бойцах, поклявшись на крови, что все мои слова правда и худого я не задумал.

Пясту я сообщил, чтобы он готовился к путешествию, а я скоро прибуду в Колывань на кораблях, и мы отправимся в земли варгов. После чего мы вернулись Ярово городище.

К моему возвращению из Новгорода уже назад пришел Могута с купленными холопами, коих было больше сотни. Также Могута сообщил, что в городе плохо с хлебным запасом, цена на него растет и Димитрий просил прикупить и привезти в Новгород припасов.

Также в городе меня дожидался Лембит, да не один он был, а с десятком своих людей.

В честь них я устроил пир и поблагодарил за вовремя принесенную весть. Одарил его достойно: два коня и меч с хорошей кольчугой и шлемом, да тканей всяких, в том числе отрез шелка и кошель серебра.

Кастора расспросил о строящихся поселках, он заверил, что строительство идет и поселок оборотней уже почти возведен, в том числе и тын. В скором времени Бонята приступит к новому поселку. Также расчищают и места под поля, в следующем году можно будет их засаживать.

Я приказал на этом не останавливать и сразу следом построить еще два по Нарве в сторону моря, ибо в скором времени у нас будет пополнение, ну а коли не будет, холопов еще расселю.

Отдохнув пару дней, я отправился в путь. Отходя от своего городища, понял, что имеющихся у меня кораблей недостаточно, ведь половина моих бойцов осталась на берегу. Поэтому надо будет себе раздобыть еще хоть один драккар и кнорр.

Прибыв в Колывань, мы забрали Пяста и его младшего сына Шудра и отправились в сторону Стариграда.

По пути я расспрашивал Пяста о Ваграх и их обычаях. Чтят они разных богов, того же Редегаста, которого изображают как юношу с курчавыми волосами, на голове которого птица, в правой руке он держит топор, а в левой голову черного быка. Главным своим сокровищем считают корабли, но потерпели поражение от Оттона, который и вильцев побил тоже, и вообще неплохо порезвился, даже пару городов разрушил, в том числе и святыни. Да и мятеж они поднимали против Билунга, но проиграли. Все это не сделало их богаче, лишь на острове Фем сохраняются старые порядки, и они часто отправляются в морские походы как на северян, так и на германцев и других.

Путь шел спокойно, погода радовала: ни штиля, ни шторма. Проходя мимо родных краев, я с грустью смотрел в сторону дома, хотелось их проведать, но сначала дела. У Лана свадьба уже прошла наверняка, а я ведь обещал прийти. Надеюсь, старый друг не обидится.

У острова Фем показались две боевых ладьи и, немного сопроводив нас, отстали. В сам Стариград заходить не стали, хоть мне и было интересно глянуть на саксов и епископство.

Глядя на эти места, я понял, что совсем рядом находится Хедебю. Пяст показывал путь, и мы начали править к берегу, в небольшое село недалеко от Старграда.

— Вот отсюда я родом, здесь я жил, отец жил и дед жил, — с непонятным чувством произнес Пяст.

Причалив на берегу, мы направились с Пястом и ближниками в поселок.

— Что-то рыбацких лодок даже и не видно, — произнес Гостивит.

— И не увидишь, прячем мы их, чтобы всякие глазастые с воды их не углядели, — довольно хмыкнул Пяст.

— О как, — протянул Гостивит.

— А ты как хотел, гости разные бывают, — ответил Пяст.

У поселка были заперты ворота, а на защитной стене виднелось с десяток вооруженных мужчин, и четверо из них целились в нас из луков.

— Кто вы и что надо? — крикнули нам со стены.

— Это я, Пяст, кликните Велигора, — тут же прокричал он в ответ.

— Обожди, — донесся до нас новый крик, и один из стражей скрылся из виду, чтобы через пару минут появиться вновь в сопровождении старика.

— Пяст, ты, что ли? А я уж думал, больше не придешь, что потонул ты на своем корыте.

— У меня хоть корыто есть, а у тебя и этого нет, — тут же завелся Пяст.

— А это кто с тобой? Мы гостей не ждали, — вновь проорал старик.

— Это князь Яромир, из тех мест, где я обосновался. Поговорить он хочет, — вновь проорал Пяст.

Эти крики меня начали уже утомлять и раздражать.

— Ну пусть говорит, коли пришел, а мы послушаем князя, — весело хмыкнул старик со стены, а Пяст на меня вопросительно глянул.

— Можно и так поговорить, чтобы вся округа о том слышала. Только думается мне, что не стоит о том знать многим. Да и гостеприимство стоит проявить, а то, может, и не стоит с вами говорить-то, — орать уже пришлось мне.

— Ну-у, гость ты нежданный, но так и быть. Только вы втроем зайдете, и Пяста не забудь. Остальные пусть ждут.

— Яромир, — тут же напрягся Хрерик. — Это может быть опасно, — попытался он меня предупредить.

— Опасно, — кивнул я. — Меня просто так не возьмешь, — хмыкнул я. — Если нападут, разнесите это село по бревнышку. — Накам, ты идешь со мной. Могута, за главного, — и я двинулся вперед к воротам, в которых уже открыли калитку.

Пройдя в город, я оказался в окружении тридцати бойцов, впереди которых стоял Велигор, он был под стать Пясту, лет пятидесяти, только не седой и более кряжистый, а на лице было два шрама, один шел через всю щеку, а второй на подбородке, да и прихрамывал мужик на левую ногу.

— Здравствуй, Пяст, и ты, князь Яромир, гость нежданный. С добром ли пришел али как?

— С добром, и злых умыслов к хозяевам у меня нет, — твердо ответил я, смотря в глаза Велигора, но на всякий случай рунную цепочку выстроил.

— Добро, коли так, — хмыкнул Велигор. — Вы проходите, отобедаем, поди, с дороги устали, а там и побеседуем, какая печаль вас к нам привела. У нас обычно другие гости бывают, — закончил глава поселка.

Нас провели на одно из подворий и усадили в горнице за стол, который к нашему приходу уже был накрыт, причем хозяева расстарались. Помимо Велигора, было еще двое мужчин: один лет тридцати с отсутствующем глазом, светлыми волосами и аккуратной бородой, его звали Барус, и еще был Ларв с огромной словно лопатой бородой черного цвета и густыми волосам. Было видно, что они умеют в руках держать топор и много битв пережили.

Первым заговорил Барус, обращаясь к Велигору.

— А вот до сих пор поверить не могу, что к нам «князь» прибыл, — иронично произнес он.

— Ты поверь, а если сомнения какие одолевают, то выгляни за стену и хорошечно подумай, кому и что ты говоришь, — произнес я, сузив глаза.

— Негоже гостю угрожать хозяину в его доме, — степенно произнес Велигор.

— То верно, но и хозяину не стоит оскорблять гостя, — ответил я.

Над столом повисла тишина, а Барус сверлил меня взглядом. Накам же положил руку на рукоять ножа, и это не укрылось от Велигора.

— Так отчего к нам наведались?— завел разговор Велигор, пока наша дружеская посиделка не переросла в конфликт.

— Пяст, расскажи, что видел, что думаешь, — произнес я, все-таки Пяст их этих краев, и его словам веры будет больше, по крайне мере, поначалу.

— А, что это, Пяст, ты на службу пошел? — едко спросил Велигор.

— На службу не на службу, но нынче живу на земле князя Яромира.

— А раньше ты этого не говорил, когда торговать приходил, — с интересом спросил Велигор.

— Раньше я и не знал, что у землицы той хозяин есть, — вывернулся Пяст.

— Вот оно как, — кивнул Велигор своим мыслям.

— Так вот, землицы там много, есть и местные, но они чужды нам. Кто-то, как и мы, землю пашет, а кто и в лесу сидит да на болотах. Яромир же из поморян, считай, сосед наш. Прознал он о делах наших, да и я рассказал, почему перебрался из родных краев. У него же земли свободной хватает, да не обихожена она. Вот он решил помочь и нам, и себе.

— И как же он хочет помочь? Неужто прогнать христиан и их мертвого бога? — спросил Велигор, а его взгляд так и впился в мое лицо.

— Можно, конечно, и это сделать, вот токмо у меня и своих дел хватает. Да и за христианами, что у вас обосновались, стоит их властитель. На него уж силы поболее надо, чем у меня сейчас есть, — хмуро произнес я. — Помочь же хочу в другом. Многим не нравится такое положение дел, гнетет, что нынче христиане заправляют. Веру свою продвигают, платить заставляют и десятину, да и властителю своему к тому же. Земли ваши отбирают для своих поселенцев, а мужей ваших к себе забирают, заставляя воевать за свои интересы в других местах, — чем больше я говорил, тем больше смурнели лица моих собеседников.

— Мы и без тебя знаем это, побьем мы их и прогоним, — рыкнул молчавший до этого Ларв.

— Хорошо, — миролюбиво произнес я. — Так вот, тем, кому непонраву такое положение дел, я предлагаю перебраться на свои земли. Земля там хорошая, Пяст наверняка рассказывал об этом. Также и обустроиться помогу.

Над столом вновь разлилась тишина, собеседники смотрели на меня как на чудо какое-то, в их головах не укладывалось подобное.

— Как это перебраться? Просто так? И цену не поставишь? И не заставишь молиться своим богам? — пораженно произнес Велигор.

— Да, — твердо произнес я. — Помогу перебраться и освоиться. Хлеба дам на первое время, а если не хватит, то займу до урожая. Молитесь своим богам спокойно, притеснений не будет, а ежели захотите, то и их поставим рядом с нашими. Три года, как переберетесь, никакой платы брать не буду. После же будете платить, как и все, кто проживает на моей земле. Плата та невелика и подъемна. Ежели нападет кто, я всегда приду на защиту. Торговать сможете без уплаты по всем землям моим.

— Врешь! — не выдержав, прошипел словно змея Барус.

— Я никогда не вру! Ежели ты еще раз меня оскорбишь, то лишишься языка вместе с головой, — рявкнул я, не выдержав подобной наглости.

— Да я…— подскочил с лавки Барус.

— Сядь, — сказал как отрезал Велигор и ожог Баруса взглядом, а после повернулся ко мне.

— Сладки речи ты ведешь, князь Яромир, вот только выгоды тебе не так уж и много. Вряд ли много с тобой народу пойдет, тебя не знаю, ты чужак.

— Много не много, но, может, кто и пойдет. Там и земли заселю, и будут они пахать и сеять, рыбу ловить, торговать, и оживут те дикие пустоши. Мне холопов выкупать приходится и заселять земли. Строить для них деревни, а это дорого, да и времени много занимает. Вольный же человек лучше позаботится о земле своей и встанет на ее защиту, коли напасть придет.

Велигор не ответил, лишь задумчиво потеребил бороду.

Первый раунд переговоров, можно сказать, прошел удачно, мне не отказали и не указали на дверь. Темы переезда мы больше не касались, но разговоры продолжились обо всем и ни о чем. Вагры пытались вызнать, откуда я такой взялся и вообще подробности моей жизни. Кое-чем я поделился с ними, откуда я родом, что долго жил в Ромее и ходил в ближниках у знатного ромейца, что войсками командовал. Да и намекнул, что в моем роду и князья были, хоть и давно, и роду я не худого.

Немного еще посидев, я вернулся в лагерь, Пяст же остался у своих соплеменников.

Дабы не страдать от скуки, и чтобы бойцы не разлагались морально, я устроил тренировку, разделив отряд на две части. Одной командовал я, а во главе другой поставил Могуту. Выстроил два клина и устроил взаимодействия, где мы шли бок о бок, разворачивались и шли друг другу навстречу.

Народ же в поселке высыпал на защитную стену и с удовольствием наблюдал за устроенным мной представлением.

Пяст появился под вечер, с уставшим видом он уселся возле моего костра. Видать, замучили его вопросами, да, дело это небыстрое и непростое, убедить людей перебраться в иное место. К тому же я для них чужак, которому по определению веры нет.

— Они тебе не верят, точнее, хотят поверить, но опасаются. Да и не знают тебя и о тебе не слышали вовсе, — неожиданно произнес Пяст, глядя в огонь.

«Видать, действительно допекла их здешняя ситуация»,— промелькнуло у меня в голове.

— Оно и понятно, я и не рассчитывал, что мне с порога поверят. Не прогнали и выслушали, и то хорошо, — произнес задумчиво я.

— То верно! Завтра поутру приглашают тебя откушать, — проговорил Пяст.

— Раз приглашают — пойдем, — кивнул я.

С утра за столом прошел второй раунд переговоров, который происходил в таком же составе.

Вагры расспрашивали о тех кто живет в тех краях, с кем можно торговать, а с кем и воевать придется. О земле спрашивали и о погоде, видах на урожай, в общем, обо всем, о чем только можно.

Еще четыре дня шли переговоры, и на пятый мне объявили, что нашлись желающие перебраться в мои края.

Всего таких было двадцать человек, из которых пятнадцать старики да старухи, доживающие свой век.

Пробная партия из тех, которых не жалко, а дальше посмотреть, что из этого выйдет.

Забрав людей и отплыв, я направил корабли в Волин, где закупил хлебов через дядьку, а после вернулся домой, не забыв высадить Пяста в Колывани.

Заботу о переселенцах я поручил Кастору, а сам, отдохнув пару дней, направился в Новгород, где и передал купленные хлебные запасы Димитру, выкупил себе еще сотню холопов и вернулся домой.

Кастор к этому времени уже разместил переселенцев в выстроенную деревню недалеко от моего города и всячески им помогал с подготовкой полей. Новых холопов также передал ему на попечение с наказом организовать еще одну деревню на берегу Нарвы, в сторону моря.

Сам же не стал надолго задерживаться и отправился в Изборск. Можно было, конечно, в Псков, но после моей шутки я опасался там появляться.

В Изборске я закупился скотом и птицей и вернулся домой, надеясь уже на полноценный отдых для себя и своих людей.

Вот только в городе меня ожидали Пяст с двумя из переселенцев, и у меня с ними состоялся разговор.

В котором они очень попросили вновь отвезти их обратно, дабы передать весточку, что все у них в порядке и они прекрасно обживаются на новых землях.

Мне стало понятно, что засланные варги хотят сообщить домой, что все в моих землях как обещано и можно смело переселяться.

Тянуть время я не стал и, отдохнув, отправился в земли варгов. Там меня уже встретили не так настороженно, а как доброго знакомого, которому можно верить, даже небольшой пир по этому поводу устроили.

Семь дней мне пришлось пробыть в этом селении, в которое начали прибывать люди с различным скарбом.

Как я выяснил, это были новые поселенцы, что согласны перебраться ко мне, в основном они были из мелких деревушек под Староградом. В этот раз там были и женщины, и дети, в общем, дело пошло, и я был несказанно рад этому.

В этот раз со мной обратно отправилось сто двадцать человек, а Велигор шепнул, чтобы я быстрей возвращался, я так и поступил.

В третий раз с земель вагровя уже увозил больше двухсот пятидесяти человек, причем не всем желающим нашлось место у меня на кораблях. Как я понял, новость о чудесной земле, куда можно переселиться и где нет проклятых христиан и их епископа, ушла в народ.

Когда прибыл в земли вагров в четвертый раз, я перед городом не увидел толп людей и желающих переселиться, там было пусто, ворота закрыты, а на стене стояли вооруженные люди.

— Тревожно, — произнес Говша, оглядывая село.

— Согласен, —кивнул я. — Пойдем выясним, в чем дело, — и я направился в сторону города, но не прошел и десяти шагов, как открылись ворота и оттуда повалили вооруженные люди, среди которых был и десяток всадников.

Вооружением они не сильно отличались от того, что я привык видеть в этих краях. Все были железных кольчугах и с круглыми щитами, копьями и топорами. Всадники же были вооружены мечами, что покоились в ножнах, в руках они сжимали копья.

В глаза же мне бросилось иное, все всадники были выбриты, у нас так не ходят, не принято.

Я замер, вглядываясь в эту толпу, их было не меньше двухсот, а скорее, даже больше, ибо они продолжали выходить из ворот.

Сзади я расслышал шум и крик, видно, бойцы на дракаре начали спешно вооружаться, а кто-то, наверно, даже пытался одеть кольчугу.

Вперед выехали всадники и медленно направились в мою сторону, остановившись в десятке шагов от меня, и один из них заговорил, с чудовищным акцентом и коверкая слова, но я его понял.

— Так вот кто ворует людишек у марграфа и святой матери церкви, мы тебя ждали…

[1] Колывань — есть такой город Таллин, нынешняя столица Эстонии. Но он не всегда носил это название. До того, как он стал Таллином, его именовали Ревелем. Но и это было не первым его названием. Древнерусское название города было — Колывань. С таким названием он впервые упоминается в русских летописях 1223 годом.