Восьмой Артефакт

Спустя мгновение она вышла из арки отеля и уверенно направилась внутрь здания.

Получив свой ключ от номера у портье, она не стала в него заходить, а сразу поднялась на третий этаж. Остановившись перед нужной дверью, она постучала.

Ей открыл Гарри Поттер и оторопело посмотрел на неожиданную гостью.

— Вы… к кому? — удивлённо спросил он, силясь узнать женщину по глазам.

— Я от Бруствера.

Гарри посторонился.

Она стремительно зашла в номер и окинула комнату взглядом: везде валялись какие-то пергаменты, свитки, бумаги, и второй аврор, кажется, Уизли, нахмурившись, колдовал над какой-то картой. Он поднял голову и тоже с удивлением уставился на незнакомку. Латифа услышала их эмоции, которые были смесью подозрения и недоверия. А еще сюда примешивался неприятный звук страха узнать плохие новости.

Она повернулась к Гарри и открыла лицо. Тот шокированно смотрел на неё. Её захлестнули звуки эмоций, которые испытывал Поттер: удивление и непонимание происходящего.

— Аврор Поттер, — начала говорить Латифа, — министр не может прибыть в Эмираты в ближайшие два дня, поэтому он отправил меня с поручением.

Она посмотрела на Рона:

— Мистер Уизли, завтра вы должны доставить артефакты в Британию. После вы встретитесь с родителями мисс Грейнджер и убедите их, что с ней всё в порядке. Вам дано разрешение использовать конфундус. Затем вы вместе с Блейзом Забини из юридического отдела снова возвращаетесь сюда.

Рон согласно кивнул. Латифа достала из недр своей свободной одежды запечатанный конверт и протянула Гарри:

— Это письмо вы должны передать эмиру Ахмаду. В нём личная просьба министра о содействие в поисках.

Поттер взял конверт из её руки.

— Как идут поиски?

— Безрезультатно, — покачал головой Гарри, — я сейчас отправляюсь лично просматривать все сомнительные направления порт-ключей, которые удалось поймать. Но сначала попробую передать письмо Ахмаду. У нас всё осложняется возникшими обстоятельствами.

— Какими же? — чёрные глаза напряжённо метнулись к Поттеру.

— Гермиона беременна, — обречённо сказал он. — И у нас есть некое предсказание.

Латифу передёрнуло от резкого звука отчаяния, которое шло со стороны авроров. Она с минуту смотрела куда-то в пространство, вслушиваясь в эти звуки, которые наслаивались друг на друга. Затем, словно встряхнувшись, кивнула.

— Расскажите мне всё, аврор Поттер.

Внимательно выслушав рассказ обо всём произошедшем, Латифа поднялась:

— В каком номере мистер Малфой?

— Восемьсот восемь, — ответил Гарри, и она, закрыв лицо, стремительно вышла из номера.

— Это то, что я думаю? — спросил Поттера ошарашенный Уизли, глядя ей вслед.

— Вероятно, — проговорил Гарри, надевая мантию.

Тем временем Латифа поднялась на восьмой этаж и постучала. Ответа не было, и она решительно толкнула дверь, которая оказалась не заперта. Окинув взглядом пустой номер, она вышла на лоджию, где и обнаружила Малфоя. Латифа с удивлением смотрела на него: она не слышала ни звука. Он сидел, безразлично глядя перед собой. Когда она встала перед ним, то поняла, почему не слышала ничего: Драко явно находился на самом нижнем уровне окклюменции. При виде закутанной фигуры Латифы он невольно подался вперёд, стряхивая оцепенение. На неё обрушилась лавина звуков, которые переплетались между собой в ужасающий диссонанс: страх, отчаяние, злость, волнение, страдание, бессилие. Она поморщилась от этого хаоса и открыла лицо.

— Что ты здесь делаешь? — голос прозвучал хрипло, видимо, Малфой не разговаривал уже много часов.

— Меня прислал Бруствер, — Латифа села на кресло рядом с ним, стараясь приглушить звуки его эмоций, которые слышала. Это умение давалось ей с трудом, отнимая много сил, но сейчас это было необходимо.

— Но тебе опасно находится здесь.

— Я уговорила его. Я знаю Эмираты, как погонщик своих верблюдов, а Кингсли не может сейчас оставить Британию. Я здесь инкогнито, никто не знает моё настоящее имя.

— Но если тебя узнают…

— Я не снимаю платок. Да и как ты знаешь, пластические операции изменили моё лицо почти до неузнаваемости.

Малфой замолчал, как будто не имея больше моральных сил с ней спорить. Латифа разглядывала его, отмечая синяки под глазами от потрясения, которое свалилось на него. Она глушила его эмоции, которые слышала. Какое счастье, что она научилась это делать. Латифа вздохнула.

— Я всё знаю, Драко. Поттер мне рассказал.

— Они… что-то выяснили?

— Нет, но они делают всё возможное.

— Не всё! Ахмад дал парочку авроров, нам нужно больше! Нужно обшарить эту грёбаную страну, каждую песчинку перетрясти! А мне не разрешают принимать участие в поисках по каким-то нелепым причинам! — Малфой начал заводиться, но Латифа положила прохладную ладонь на его плечо.

— Я буду говорить с тобой откровенно, Драко. Если он выкрал её, вероятно, она уже не в Эмиратах. Она может быть в любой точке земного шара. Это звучит страшно, я понимаю, но мы сделаем всё, чтобы найти её.

— Салазар, я же должен был догадаться… — Малфой вдруг закрыл ладонью лицо. — Эта её бледность, тошнота… Я бы не разрешил ей сюда приезжать. Я бы сам её выкрал в таком случае!..

— Не вини себя, сейчас уже дело сделано, нужно мыслить трезво.

— Как? — злость прорвалась наружу. — Что я могу сделать? Я сижу и бездействую, между тем как она… — его голос сорвался.

— Драко, сначала мы с тобой должны выяснить, для чего он похитил её.

— Нужно выяснить, он ли находится в Монако! Я не верю, что это он. Это кто-то под оборотным.

— Бруствер связался с аврором Поттером и в курсе твоих подозрений. Наш агент уже отправлен в Монако, он будет следить за Джарваном, и выяснит всё в ближайшие часы. Драко, мы делаем всё возможное.

— Латифа, — вдруг прохрипел он, — твоя бабка. Она предсказатель?

— Сири? — переспросила она. — Да, она бедуинка, а они славятся своими прорицателями. Но она видит лишь одну вероятную реальность из возможных. У нас есть шанс предотвратить предсказанное. Если мы правильно его истолкуем.

Латифа взглянула на Малфоя, лихорадочно соображая, как бы преподнести ему свою догадку так, чтобы окончательно не сломать его душевное состояние.

— Что ты обо всём этом думаешь? — спросила Латифа.

— Не знаю. Я знаю только, что она беременна, значит, это случилось в ноябре, когда солнце было в знаке Скорпиона. Эта часть предсказания мне ясна. Она будет скрывать своё состояние от эмира до последнего. Иначе он… — Малфой не мог произнести слово «убьёт».

Латифа заглушила в себе резкий звук его страха.

— Драко, нам нужно выяснить, зачем он её похитил.

— Отомстить мне.

— Я не думаю, что дело в этом, Драко, — произнесла Латифа, — точнее, не думаю, что только это является причиной. Здесь явно что-то ещё.

Он взглянул на неё с такой болью, что на секунду Латифа засомневалась, говорить ли ему. Но скрывать не имело смысла.

— Имя Джарвана означает «лев» в переводе с арабского, — произнесла она.

Это не произвело никакого впечатления на Драко, и Латифа даже засомневалась, что он правильно её понял. Она даже прислушалась: страх громче не зазвучал.

— Мой брат сказал, что поедет изучать финикийскую магию, верно? — Малфой кивнул. — Ты знаешь, что это за магия?

— Магия солнца и звёзд. Ритуальная магия. Жертвоприношения детей, — безэмоционально перечислил Драко, словно стараясь не вдумываться в это.

Латифа с минуту смотрела на него, затем поднялась и вытащила мобильный телефон.

— Я скоро вернусь, мне нужно связаться с Кингсли.

Латифа зашла в номер. Она не хотела, чтобы Драко слышал её разговор.

Кратко и по делу она объяснила новые обстоятельства министру, выяснила новые детали расследования и получила инструкции. Когда она вернулась на лоджию, застала Малфоя в той же позе.

— Латифа. Её родители. Нужно как-то им сообщить. Она же звонит им каждый день.

— Не беспокойся. Мы подумали об этом, завтра утром аврор Уизли отправится к ним. Ему дано разрешение использовать конфундус, чтобы убедить их, что какое-то время она будет вне доступа.

Малфой кивнул. Солнце над гладью воды уже было готово нырнуть за горизонт. Латифе было больно слышать его чувства, особенно это было страшно вкупе с его непроницаемым лицом. Она вздохнула.

— Драко, наш агент утверждает, что в Монако находится сам Джарван. В порт-центре была его палочка и он сам, ты же знаешь, что на оборотное чары среагировали бы.

— Не может, блядь, этого быть! — взорвался Драко. — Тогда я лично отправлюсь в Монако, чтобы спросить у этого мудилы, где она… Думаю, после пары моих круциатусов он мне всё скажет! Но Поттер запретил, и мало того, уведомил порт-центр, и мне отказали! Я готов был выложить за этот сраный портключ целое состояние, но они непреклонны! — он в ярости опрокинул столик, и стеклянная столешница разбилась вдребезги.

Латифа стояла, оглушенная вспышкой его отчаяния и злости. Она вытащила палочку и шепнула «репаро». Осколки немедленно стали соединяться, и столик восстановился.

— И вот я сижу тут, понимаешь? — он бессильно обхватил голову, зарывшись пальцами в волосы. — Я бездействую! Я не имею ни малейшего представления, где она и что он с ней делает!..

Латифа стиснула зубы. У неё не было времени: нужно было передать распоряжения аврору Поттеру, но она не могла оставить Драко в таком состоянии.

— Послушай, я уверена, что агент говорит правду. Если Джарван действительно ответственен за её похищение, то он пока находится далеко, ей точно ничего не угрожает. У нас есть фора.

Она положила ладонь на его плечо.

— Драко, всё будет хорошо. Пойдём в номер, ты ляжешь спать. Уже почти ночь.

— Я не смогу уснуть, Латифа. Как я могу спать, не зная, что с ней…

— Сможешь. Если примешь снотворное зелье, сможешь. Мы делаем всё, что в наших силах.

— Но я… — он сопротивлялся, но Латифа тянула его в номер.

— А ты можешь разозлить верховного эмира, и он депортирует тебя! У нас нет доказательств причастности Джарвана к похищению, понимаешь? Как только мы их получим, Ахмад будет вынужден содействовать нам. Кингсли обещает, что тут же обратится в международный конгресс магов, если нам откажут.

С этими словами Латифа мягко толкнула Драко на кровать, и в руку ей прилетел пузырёк со снотворным зельем. Он машинально выпил его и через минуту погрузился в сон.

Латифа удовлетворённо посмотрела на результат своих действий и вышла из номера, направившись в номер к Поттеру и Уизли.

Гарри с треском аппарировал посреди комнаты одновременно с ней.

— Аврор Поттер, вы не хуже меня знаете, что в магловском мире нельзя аппарировать прямо в отель, может возникнуть неразбериха, если маглы по каким-то причинам просмотрят записи с видеокамер! — строго сказала Латифа.

— Я в бешенстве, мисс! — не скрывал своей ярости Гарри. Рон оставил свои бумаги и серьёзно смотрел на них.

— Миссис, — автоматически поправила его Латифа. — Я слышу. В чём дело?

— Извините, миссис. Я не смог передать письмо Ахмаду! Авроры наотрез отказываются его беспокоить, ссылаясь на выходной день! — Гарри ходил из угла в угол. — А мне нужно разрешение на доступ к местонахождению всех авроров, присутствующих при обмене, и тех, кто был в министерстве в это время и знал о времени операции. Без разрешения Ахмада мне его не дают! — Он со злостью сорвал свою мантию, швырнул её на стул и взглянул на Латифу:

— Миссис… Бруствер. Вы были у Малфоя?

— Да.

— Как он?

— Плохо. Я усыпила его.

— Это хорошо, — взъерошил волосы Гарри, — он может наделать глупостей и усложнить нам расследование. Я даже подумывал не отправить ли его завтра с Роном, пусть его родители запрут его в мэноре. Если это пророчество принять к сведению, для него будет безопаснее находится в Британии.

— Гарри, — подал вдруг голос Рон, — не надо этого делать. Малфою будет лучше находиться здесь, где непосредственно ведётся расследование. Он с ума сойдёт, если ты отправишь его в Британию.

— Но он может помешать расследованию!

— Он придёт в себя, я уверен. Он не аврор и понимает, что у него нет опыта. Не просто же так он настаивал, чтобы ты его сопровождал, он доверяет тебе.

Гарри замолчал, и Латифа услышала его эмоции: смесь беспокойства с беспомощностью, но к этому примешивалась ещё одна эмоция, она проскользнула необычным звуком. Гарри было приятно осознавать, что Драко доверяет ему. Латифа усмехнулась.

— Итак, — Гарри сел за стол и жестом пригласил остальных присоединиться к нему. — Давайте обсудим всю имеющуюся информацию.

Латифа передала последние рекомендации от министра, они обсудили планы на завтра и, когда разговор заглох, они поняли, что им ничего не остается, как отправиться спать.

Латифа чёрной тенью выскользнула из номера, Рон ушёл спать, а Гарри остался на дежурство возле артефактов. С неудовольствием он думал о том, что эти артефакты только мешают, и как хорошо, что их завтра переправят в Британию, и они с Роном смогут полноценно заняться расследованием исчезновения Гермионы.

Как ни странно, Поттер верил Малфою, что Джарван причастен к этому. Аврорское чутье подсказывало, что этот эмир не просто так делал вид, что его не интересуют гости. Он старательно демонстрировал это. Блефовал так же, как во время игры в покер с Драко, как ему рассказывала Гермиона.

Но что двигало этим Джарваном? Зачем он её похитил? Из любви к ней? Из мести Малфою?

Вероятно, но чего-то в этом пазле не хватало. Какую-то деталь Гарри не мог ухватить, несмотря на то, что она вертелась, как ему казалось, прямо под его носом.

Он припомнил, что ему известно о случаях исчезновения девушек из Магических Эмиратов. В его памяти всплыл только один подобный инцидент. Он потянулся к мобильному телефону и набрал номер Уилла Блэра.

Коротко поздоровавшись, Гарри сказал ему найти всю имеющуюся информацию об исчезновениях женщин-иностранок из Эмиратов. А также запросить в международном конгрессе магов историю перемещения через порт-ключи эмира Джарвана. На успех этой затеи он не полагался, но надежда была. В первый раз за свою карьеру он надеялся, что в конгрессе на его просьбу ответят положительно, учитывая его статус Героя войны.

Длинной ночью Гарри обдумывал всевозможные варианты мотивов эмира. Он ещё в первые минуты после похищения знал, что искать Гермиону — это всё равно что искать иголку в стоге сена. Они не найдут её, пока не докажут, что эмир причастен. И чем быстрее Гарри разгадает мотив похищения, тем быстрее этот кошмар для них всех закончится.

Латифа долго сидела на лоджии, наслаждаясь запахами и ночными звуками своей родины, из которой сбежала четыре года назад. Она не думала, что вернётся сюда когда-либо, и уж точно не могла вообразить, что при таких обстоятельствах.

Она почти не знала Гермиону, но она хорошо знала Драко. Узнать о том, что он будет отцом при таких обстоятельствах было сущим кошмаром для него.

Латифа знала не понаслышке, что в их кругах круциатус для женщин был нередок. Ахмад, её отец, был не молод, и жил старыми обычаями, когда считалось нормальным наказывать жен и дочерей за провинности. Она знала, как истязали женщин во времена молодости Ахмада, он часто говаривал, что современные ведьмы слишком изнежены. Бросить строптивую наложницу в подвал с голодными, дикими кошками или к ядовитым змеям было обычным делом. Посадить в кромешную темноту на неделю — это она испытала даже на себе, когда в шестнадцать лет попыталась сбежать. Её отец был разъярен непокорностью дочери.

Латифа содрогнулась от воспоминаний.

У неё не было иллюзий относительно плена Гермионы. Джарван был сыном своего отца и воспитывался на убеждении, что женщину нужно подчинить себе любым способом. И лучше бы Гермионе смириться со своей участью, пока её не освободят. Это облегчит ей пребывание в плену. Иначе… иначе может случиться непоправимое.

В том, что они найдут её, Латифа не сомневалась. Вопрос во времени, которое пока что играло против них. Она была уверена в могуществе Магической Британии и, в частности, министра. Если они пошли против Эмиратов ради спасения никому неизвестной девушки, то за свою Героиню войны они перетрясут всё Магическое правительство Эмиратов, если это будет нужно.

И было ещё кое-что, о чём думала Латифа, вглядываясь в глубокое звёздное небо над головой.

Раз она оказалась здесь, то она использует этот момент, чтобы отомстить.

Не за себя. За себя она давно отомстила. Но был в её жизни человек, погибший от руки одного из членов её семьи, и простить это она не могла.

Её час пробил.

Комментарий к Глава 27

Хочу отметить, что имя Джарван в переводе на самом деле означает “львёнок”, но думаю, это не столь принципиально, верно?) Дело в том, что когда я искала имя для этого персонажа, мне хотелось, чтобы оно на самом деле означало “лев”, но все имена, которые содержали в себе этот смысл, были очень неблагозвучны для нашего уха) Поэтому я приняла решение, что пусть перевод будет и не совсем отражающий суть, зато язык не сломаешь) В целом, я понимаю, что это мало кого волнует на самом деле, но мне просто нравится вкладывать пасхалочки и отссылочки) Надеюсь, вы тоже любите такое)

========== Глава 28 ==========

Комментарий к Глава 28

Музыка для атмосферы Marcas De Ayer (Adriana Mezzadri)

Стекла не будет!!! Ну совсем чуть-чуть только, не острое даже))

Гермиона очнулась и не поняла, где находится. Комната была погружена в полумрак, а из-за деревянных решеток окна проникали лучи солнца, в которых хаотично плясали частицы пыли. Помещение было небольшим и довольно аскетичным: высокая кровать, на которой она сидела, зеркало на стене, низкий столик, стул и две закрытые двери. В углу были беспорядочно свалены какие-то предметы, обёрнутые в коричневую упаковочную бумагу. Она оглянулась в поиске своей волшебной палочки, но, ожидаемо, той нигде не было. Гермиона легко соскочила с кровати и бросилась к одной из дверей. Стоило ей прикоснуться к ручке, как её обожгло болью, и она отдёрнула пальцы. Эта дверь заперта.

Вторая дверь без проблем поддалась, и за ней обнаружилась ванная комната. Гермиона вошла в маленькое помещение, беспокойно оглядываясь. Открыла кран и плеснула холодную воду в лицо. Страх стал заползать в её сознание, когда она начала осознавать случившееся.

Она вернулась в отель после осмотра артефактов, радуясь, что не осталась на заключительный этап обмена артефактов, потому что волнение и смутное предчувствие опасности достигли своего пика, и Гермиона ощущала, что ещё немного, и случится паническая атака. Учитывая новые обстоятельства, нервничать было нельзя, поэтому она наплела что-то Гарри. Портключ перенёс её прямо в комнату Гарри и Рона, и она без проблем покинула её, поднявшись в свой номер.

Гермиона вспомнила, как внезапный шорох за дверью заставил её покрыться мурашками. Она резко развернулась к распахнувшейся двери и едва смогла рассмотреть появившийся силуэт. Шнурок, на котором висел амулет, лопнул в ту же секунду и упал на пол. Она вскинула палочку и выкрикнула «протего» на долю секунды позже, чем чёрная фигура метнула в неё оглушающее проклятие.

Дальше была темнота. И вот теперь она в этой маленькой ванной комнате, такой же строгой и суровой, как и та, с кроватью и деревянными решетками на стрельчатом окне.

Её похитили, и никто не знает, где она. А Драко не знает, что она беременна. И вообще, никому, кроме Джинни об этом не известно.

И что теперь будет, и кто за всем этим стоит? Гермиона проглотила страх, который, словно расплавленный свинец, придавливал её сознание, заглушая рациональные мысли. Ей нельзя поддаваться панике. Если она будет волноваться, это плохо отразится на её ребёнке. Рука непроизвольно оказалась на животе, словно защищая маленькую жизнь внутри.

Их с Драко ребёнок. Ради него она должна быть собранной и спокойной. Нужно выжидать. Ведь если её похитили, к ней должен прийти тот, кто это сделал. Так всегда бывает в фильмах, которые она видела, и в книгах, которые читала. И Гермиона решительно вышла из ванной комнаты, села на высокую кровать, обняв колени и уставившись на запертую дверь.

Может, попробовать аппарировать? Но она не знала, где находится. Вероятно, этот дом за тысячи миль от Эмиратов и её расщепит эта попытка. Взгляд, блуждающий по комнате, остановился на решетчатом окне, и Гермиона соскочила с кровати и подбежала к окну, приникнув к маленьким ячейкам: за ними был строгий пустой двор, вымощенный белым камнем. Ничего не было видно, кроме высокого глухого забора, а над ним раскинулся еле заметный мерцающий купол. Это был противоаппарационный барьер.

Гермиона со вздохом попятилась от окна и вернулась на кровать.

В голове мысли метались, как в клетке. И одна из них настойчиво, раз за разом, оказывалась перед её мысленным взором неприятной догадкой: за этим стоит Джарван. Она ждала его появления, и сердце сжималось от плохого предчувствия.

Просидев минут десять, вслушиваясь в тишину, она прислонилась спиной к стене. Гермиона затравлено изучала комнату, ее глаза беспокойно осматривали уже знакомую обстановку, пытаясь зацепиться за что-то обнадеживающе. Взгляд упал на кучу вещей в полумраке под окном. Большой свёрток, порванный с одной стороны, в образовавшейся дыре видны блестящие толстые нити. Что это? Она попыталась рассмотреть, и вдруг догадка вспыхнула в голове: Арфа. Это её струны блестят в полумраке. Рядом валялся тубус. Такой же, как был у них в министерстве, там хранилась волшебная скатерть. И свёрнутый в рулон ковёр, небрежно брошенный поверх других вещей.

Гермиона вдруг осознала, что именно этот момент ей снился. В последний день на Багамских островах она видела сон, в котором всё было точно так же. Позвоночник словно обдало ледяной водой, но при этом ей стало жарко.

Артефакты свалены в углу под окном. Но что они делают здесь, если Гарри должен был их обменять? Может… и он где-то здесь, в плену?

И вместе с этим возникла другая мысль: если есть арфа, скатерть и ковер, значит, где-то тут есть и лампа. Она хозяйка джинна, который может перенести её, куда она пожелает. Внезапно Гермиона подскочила на месте, осознав, что всё происходит так же, как и во сне, и кинулась к этой куче вещей, торопливо перебирая их и отбрасывая ненужное… Если она найдёт лампу, всё закончится. Руки нащупали нужный футляр, и она дрожащими пальцами дернула крышку…

Стон разочарования сорвался с её губ. Футляр пуст. И это внезапно настолько опустошило её, что злые слёзы навернулись на глаза. На долю секунды Гермиона поверила, что всё закончится так же внезапно, как и началось. В поле зрения попалась бархатная коробочка, в которой находился кулон. Машинально она взяла её и открыла: пусто. Они забрали кулон и лампу, потому что эти вещи представляют для них интерес. Остальное, как ненужный хлам, валялось здесь.

Она отбросила пустой футляр и вернулась на кровать. Забралась на неё с ногами, уговаривая себя успокоиться и не давать волю слезам. Выровняла дыхание, поглощая панику, зародившуюся глубоко внутри.

Драко спасёт её. И Гарри, и Рон, они не оставят её безвестно пропавшей, как тех девушек, про которых ей когда-то рассказал Малфой. Они будут искать её и сделают все, чтобы найти. По-другому не может быть. Джинни знает, что она беременна, и она расскажет Драко.

Её пронзило неожиданной болью, не физической, но душевной, от того, при каких обстоятельствах Драко узнает о её беременности. Она ужаснулась последствиям и взмолилась Мерлину, и даже попросила Салазара Слизерина, чтобы Драко не терял здравого смысла. Да, она совсем не так представляла себе момент, когда он узнает об этом. Но теперь это всё потеряло свой смысл. Сейчас главным было сохранить рассудок, когда похититель явится к ней и расскажет о своих целях.

Гермиона бесцельно прошлась по комнате, задержавшись у двери, на которую было наложено запирающее заклятие. Снаружи не было слышно ни звука.

Внезапно она ощутила голод. Она завтракала утром, и с тех пор прошло много часов. Если судить по солнцу, лучи которого низко просвечивали сквозь фигурные прорези окна, был уже вечер. В Эмиратах темнело рано, в шесть часов вечера уже был закат. И солнце, пробивавшееся сквозь прорези в дереве, готово было скрыться за горизонтом.

Гермиона всё больше раздражалась. Её похититель, похоже, собирается держать её голодной. Она не представляла причин, по которым её могли похитить, но морить голодом было очень жестоко с его стороны. Поэтому Гермиона решительно подошла к артефактам, выудив из тубуса волшебную скатерть.

Когда она взялась за её края, в мыслях возник тот день, когда они с Драко изучали эту скатерть. Как они были далеки от всего этого тогда, как беззаботны! Глаза защипало от слёз, но она усилием воли подавила воспоминания, сосредоточившись на еде, которую хотела бы съесть в данный момент.

Скатерть расправилась и легла на низкий столик. Спустя мгновение на ней появились различные блюда и напитки. Гермиона с удовольствием приступила к еде, которая выглядела восхитительно. С сожалением она подумала, что это только приглушит чувство голода, но не насытит по-настоящему.

Внезапно дверь распахнулась, и Гермиона подскочила от неожиданности. На пороге стояла женщина, закутанная в платок. Чёрная вуаль скрывала её лицо, а в руке она держала волшебную палочку.

— Кто вы? — Гермиона попятилась, испытывая страх перед этой чёрной фигурой. Но та лишь внимательно осмотрела её, кинув взгляд на скатерть, покачала головой и взмахом палочки убрала её со столика. В комнату вплыл джинн, и Гермиона в шоке открыла рот: это был её, её джинн! Тот самый из лампы!

— Хасан! — невольно вырвалось у неё, и надежда снова возникла в ней, словно из ниоткуда.

— Госпожа Гермиона! Ваш ужин! — объявил тем временем джинн, ставя на стол поднос с едой.

— Хасан, ты… ты можешь перенести меня отсюда? — она невольно сделала шаг к нему, позабыв о безмолвной чёрной фигуре, застывшей с палочкой наизготовку.

Джинн удивлённо посмотрел на неё:

— Госпожа, но у Хасана новый хозяин, и я могу делать только то, что прикажет он!

Женщина в платке резко что-то сказала джинну по-арабски, и тот смиренно сложил ладони и выплыл из комнаты.

Гермиона воинственно смотрела на женщину, не желая показывать свой страх.

— Кто вы? — спросила она, пытаясь рассмотреть её лицо под покрывалом.

Та молча смотрела на неё, оглядывая с ног до головы, затем указала на поднос с едой и сделала шаг к двери.

— Подождите! — окликнула её Гермиона. — Где я нахожусь? Почему я здесь?

Но фигура скрылась за дверью. Ручку двери окутало едва заметной волной чар. Её опять заперли. Гермиона в отчаянии попробовала использовать невербальную магию, но та не подействовала. Оглянувшись на едва заметно искрящиеся стены, она поняла, что находится в помещении, где блокируется магия. Тот, кто её поместил сюда, казалось, предусмотрел всё. Впрочем, кто это был, сомнений оставалось всё меньше, но думать об этом не хотелось.

Гермиона подошла к подносу. Миска с чечевицей, кебаб на тарелке, лепешка, вазочка с финиками. Кувшин с водой. Простая еда, но хотя бы имеющая возможность насытить организм. Не в её положении привередничать. И Гермиона осторожно взяла лепешку.

Если они похитили её, не собираются же её отравить? Она приступила к еде. Если она хочет помочь Драко и остальным, то она должна быть в хорошей форме. Может, ей подвернется возможность бежать. У неё должны быть силы на это.

На всякий случай, Гермиона припрятала половину лепешки и горсть фиников. Никто не знает, что на уме у её похитителя.

Даже в своих мыслях она не хотела называть его имя. Пусть только заявится к ней, уж она-то ему всё выскажет! Гермиона ощутила ярость при мысли, что этот человек считает, что может вот так безнаказанно похитить и удерживать её неизвестно где!..

Но вдруг Гермиона припомнила ту самую памятку, которую приносил ей Гарри, когда устанавливал защиту в её доме. Там были советы попавшим в плен, которые сводились к одному: не спорить с похитителями и не вызывать их ярости. Как можно спокойнее разговаривать и вести себя покорно. Таким образом можно продержаться до того, как придёт помощь.

Ещё она вспомнила, что в памятке было написано, что патронус нельзя посылать похищенным, так как это может разозлить похитителей. Вот почему она не получила никакого сообщения. Но и Драко, и Гарри, и Рон уже знают, что она исчезла. Наверняка её уже ищут. Если только с Гарри всё в порядке, подумала она, бросив взгляд на артефакты. Почему они здесь? Они же должны находиться в хранилище где-то в пустыне. Вместо этого некоторые из них свалены в углу комнаты, как ненужных хлам. Все семь артефактов находятся в этом доме.

А она восьмой. Эта мысль заставила её горько усмехнуться. Слова Драко оказались пророческими.

Гермиона вдруг ощутила такую усталость, что в изнеможении опустилась на кровать. Глаза закрылись, и она заснула беспокойным сном.

***

Она резко проснулась посреди ночи. Кто-то зашёл, освещая палочкой комнату. Инстинктивно Гермиона продолжала притворяться спящей, не двигаясь.

К её кровати приблизились, и она с трудом заставила себя лежать с закрытыми глазами.

— Она красивая, — услышала она женский голос. Говорили по-испански, и Гермиона порадовалась, что в своё время немного учила этот язык. Ответа не было, только свет стал ярче бить сквозь веки. — Как ты думаешь, зачем она ему?

— Не знаю. Господин не делится со мной такими вещами, — наконец ответил второй голос, чуть грубый, с явным акцентом.

— А если он хочет сделать её первой женой? Вероятно, она умна, у неё хорошее образование, мы же знаем, как он ценит это.

— Что ж, — высокомерно проговорила вторая женщина, — для слишком красивых у меня есть соляная кислота, для слишком умных — шёлковая удавка.

Раздалось одобрительное хмыканье, погас свет, и хлопнула дверь, запечатываясь с помощью чар.

Гермиона медленно поднялась на кровати, в ужасе зажав рот. Ей вдруг стало по-настоящему страшно. Кто были эти женщины? Любовницы Джарвана? У него тут целый гарем, и он притащил её сюда?

Мерлин, что же ей делать? Гермиона чувствовала, что на неё волной накатывает паника, руки начали трястись, и она задыхалась.

Нельзя терять присутствие духа. Она всё ещё может использовать окклюменцию. Но сначала ей нужен глоток свежего воздуха.

Гермиона тихо встала с кровати и приблизилась к резному окну, у которого не было стекол, и через прорези свободно проникал ночной воздух. Она вдохнула его полной грудью, стараясь унять сердцебиение. Надо набраться терпения. Её вызволят отсюда сразу, как только смогут.

А если нет? Предательская мысль отчаянно билась в висках. Если никто и никогда её не найдет? Что будет с ней и её ребенком?..

Гермиона медленно вдохнула и возвела окклюменционные стены в сознании. Она должна оставаться спокойной и не паниковать.

Внезапно её внимание привлёк шум, и она приникла к прорезям окна: в тишине ночи раздались приглушённые голоса, и по двору прошла невысокая мужская фигура, рядом с которой парил джинн. Гермиона отбежала в глубь комнаты и нырнула под простыню. Судя по силуэту, это был не Джарван. Но кто?.. Мужчина двигался со знакомой ей медлительностью, но она никак не могла понять, кого он ей напоминает.

Она и сама не заметила, как провалилась в сон снова.

***

Как только Рон вышел из номера с сундуком, в котором были артефакты, Гарри нервно зашагал из угла в угол.

Прошли почти сутки с момента исчезновения Гермионы, и его расследование не продвинулось ни на шаг. С досадой и злостью Гарри думал, что случись это в Британии, они нашли бы Гермиону в два счета. О, там бы Гарри развернулся. Он мобилизовал бы все их отряды авроров, лично перетряс бы всех подозреваемых, подключил бы легилиментов и поисковых магов.

Но он в чужой стране и связан по рукам и ногам. Здесь к его просьбам относились с уважением, отдавая дань его статусу героя войны, но с некоторым удивлением. Такое ощущение, что пропавшая девушка не заслуживает того, чтобы её искали, в сердцах думал Гарри. Все они в один голос уговаривали подождать с поисками, и пропажа обязательно найдётся сама. Он подозревал, что медлительность арабов направлена не лично на их делегацию, а против Магической Британии в целом. Малфой рассказал ему, при каких обстоятельствах четыре года назад Латифа, а ныне миссис Бруствер, сбежала из Эмиратов. Вполне возможно, все эти препятствия, которые арабы чинили на пути его расследования, были своеобразной местью им. А может, это была особенность их менталитета.

И Гарри Поттер был в бешенстве. Он с трудом мог представить, что чувствует сейчас Гермиона, где она и как с ней обращаются. Одна надежда была на здравомыслие похитителя.

Дверь с треском распахнулась, и на пороге возник Малфой. Удивительно, но он выглядел отлично, если не брать во внимание сдвинутые брови и какое-то странно воинственное выражение лица. Его одежда сидела на нём идеально, и даже чуть небрежная прическа не портила его делового вида.

— Поттер. Дай мне разрешение покинуть страну, — с порога потребовал он, даже не поприветствовав аврора.

— И куда ты собрался? — раздражённо спросил Гарри. — в Монако?

— Я отправлюсь в международный конгресс магов, — Малфой засунул руки в карманы брюк, прямо глядя на Гарри. — Ты остаёшься здесь в качестве главного аврора, а я поставлю в известность конгресс, и нам обязаны будут оказать помощь. Кто-то должен приструнить эти грёбаные Эмираты.

Гарри секунду поразмыслил над его словами, затем ответил:

— Хорошо. Но сначала дождись юриста. Мне кажется, кто-то должен быть с тобой, ты выглядишь так, словно вот-вот слетишь с катушек. Не хватало ещё потом вызволять тебя из-под трибунала.

— Чёрта с два, Поттер! — прошипел Малфой. — Я не буду ждать! Надо что-то делать… Уже сутки, понимаешь, сутки, как она исчезла! Что, если он… делает с ней что-то.

Мысли о том, что Гермиону могут подвергнуть пыткам или изнасиловать, Гарри старался не допускать. Слишком было ужасно думать об этом. Он искоса взглянул на Малфоя, и, увидев на его лице отчаяние, внезапно ощутил потребность его успокоить.

— Малфой… по нашим данным, Джарван сейчас совершенно точно в Монако. За ним следят, и если он куда-то отправится, наши авроры тут же последуют за ним. Я не думаю, что… — Гарри перевёл дух, подбирая слова, — что с ней что-то сделают.

— Он может использовать нелегальный портключ в любой момент, — прохрипел Малфой, отворачиваясь.

— Над отелем, где он проживает, поставили сеть чувствительных чар, — ответил Гарри, — если он куда-то исчезнет с помощью порт-ключа, это тут же будет известно. И даже можно будет попытаться отследить конечный пункт.

— Если только там, куда он отправится, не наложен фиделиус, — тихо ответил Малфой.

На это Гарри только беспомощно вздохнул. Драко был прав: если был применён фиделиус, то отследить перемещение будет невозможно. Но они хотя бы будут знать, что Джарван куда-то исчез. Сейчас же Гарри докладывали каждые полчаса о том, что делает эмир в Монако. И никаких подозрений его поведение не вызывало. Вчера он посетил несколько ресторанов, заглянул в казино, после отправился в клуб, откуда уехал с несколькими ведьмами. Подробности оргии в отеле Гарри читать не стал. Обычный насыщенный день арабского эмира, прожигающего жизнь. Ничего примечательного. Только вот Гарри не мог отделаться от подозрения, что тот словно делает всё это специально. Слишком нарочито напоказ он провел последние сутки. Словно снова блефует, скрывая карту, которую разыграет при удобном случае. Поэтому Гарри постоянно требовал поминутный отчёт от авроров.

— Малфой, я даю тебе разрешение отправиться в конгресс. Бруствер передал, что если я сочту нужным, могу давать соответствующее распоряжение. Но у меня два условия: ты будешь с Забини и не скажешь пока о подозрениях насчёт Джарвана.

Гарри смотрел Малфою в спину, гадая, сможет ли Забини в случае чего остановить его? У Поттера было чувство, как будто Малфой это отсроченное заклинание бомбарды. Взорвётся в любой момент и испортит всё, что только можно.

— Хорошо, Поттер, — Гарри испытал облегчение, когда услышал его твёрдый голос.

Может, не так уж Малфой и несдержан и безрассуден. Сможет взять себя в руки. Гарри вспомнил, как попадал с ним в несколько опасных переделок, и Драко показал себя исключительно с положительной стороны. Но сейчас всё было иначе, поэтому Поттер волновался. Они сели за стол и стали ждать возвращения Рона и прибытия Блейза.

В дверь раздался стук, и внутрь проскользнула Латифа. У неё в руках был большой конверт.

— Добрый день. Мистер Поттер, информация, которую вы запрашивали, прибыла.

Поттер выхватил у неё конверт и раскрыл его:

— Отличные новости, — он развернулся к Малфою, помахивая каким-то длинным списком. — Это список перемещений Джарвана за последние два года. Конгресс магов предоставил мне такую информацию.

Список развернулся, и конец его укатился далеко по комнате, разворачиваясь. Перемещения Джарвана за это время насчитывались тысячами. Гарри взмахнул палочкой, и бумага аккуратно сложилась.

— Теперь другое, — он достал из конверта письмо. — Это нераскрытые исчезновения девушек из Эмиратов.

— Ты думаешь, за этим тоже стоит этот эмир? — поражённо спросил Малфой.

Поттер ничего не ответил. Он пробежался глазами по скудному списку: всего два имени значилось в нём.

— Проклятье, — пробормотал Гарри, заглядывая в конверт и выуживая оттуда ещё какие-то бумаги.

Малфой взял список и внимательно просмотрел его:

— Мария Исабель Фернандес, — задумчиво проговорил он, — я помню эту историю, — он пробежался по информации, нарытой аврорами. — Два года назад бесследно исчезла с яхты. Не найдена. Объявлена мёртвой.

Он вдруг яростно отбросил краткое содержание расследования.

— Она должна была исчезнуть с яхты.

Латифа и Гарри подняли головы. Они сразу поняли ход его мыслей.

— Драко, — проговорила Латифа, морщась от звука неприкрытого отчаяния, которое прозвучало не только в его голосе, но и в его эмоциях, — это было бы слишком рискованно для него.

— Он совсем поехал от безнаказанности, — скрипнул зубами Малфой. — И вполне мог провернуть это прямо у меня под носом на яхте. Этот соплохвост демонстративно был на виду у всех с какой-то девушкой. Его бы не заподозрили. А утром он бы преспокойно отправился в Монако.

Гарри промолчал, углубившись в чтение письма Блера.

— Уилл пишет, что на всякий случай поднял всю информацию об исчезновениях девушек из ближайших арабских стран. Оман, Йемен, Саудовская Аравия…

— Саудовская Аравия? — переспросил Малфой. — Когда было исчезновение в последний раз из этой страны?

Гарри сверился с информацией:

— В мае.

— В мае! — ухватился за это Малфой. — Это было во время международной конференции! Я был там, исчезла француженка! Её тело нашли в Сомали. Предположительно, был проведён ритуал темной магии.

— Верно, — Гарри поправил очки, впервые взглянув на дипломата внимательнее, — дело осталось нераскрытым.

— Поттер, — произнёс Малфой, — молю, давай посмотрим, где в это время был Джарван!

Латифа, о которой все забыли, тем временем изучала список перемещений своего брата. Она подняла глаза и торжественно сказала:

— Он был там. В Саудовской Аравии. Через два дня официальный портключ перенёс его в Эмираты из Сомали. Перемещение из Саудовской Аравии в Сомали не было зарегистрировано.

Поттер скептически вздохнул, сотворил карту стран ближнего востока и внимательно её рассматривал.

— Он мог воспользоваться магловским транспортом. Отследить это перемещение очень трудно. Самолет, автомобиль с последующей переправой через Аденский залив… Прошло полгода, Малфой. Это можно отследить, но его адвокаты наверняка найдут лазейку. Скажут, что он путешествовал на верблюдах, а залив преодолел на пегасе. И тут же нам предоставят кучу свидетелей. Этого мало.

— Такое расстояние над морем пегас не пролетит… Хорошо, Поттер, — не сдавался Малфой, — что на счёт исчезновения Марии Исабель Фернандес?

Латифа ответила вместо Гарри.

— Она была на яхте, где праздновали… отъезд Джарвана в Монако.

Все трое поражённо смотрели друг на друга.

— Откуда вы знаете? — Поттер уставился на Латифу.

Та молча положила перед ними вырезку двухгодичной давности из испанской газеты, которая была приложена к делу об исчезновении.

— Поттер, ты и теперь будешь говорить, что это не улика? — спросил Малфой.

— Если его тогда не допрашивали, и он не являлся подозреваемым, то это ничего не доказывает! — развёл руками Гарри.

— Блядь, — Малфой резко встал из-за стола и принялся мерять шагами номер. — Скажи, почему нельзя допросить его с помощью веритасерума?

— Да потому что нам нечего ему предъявить, как ты не понимаешь! — Гарри устало тёр виски, и Латифа вновь слышала звук отчаяния. — Он может воспользоваться своим положением и отказаться от сыворотки. И у нас нет достаточных доказательств, чтобы предъявить ему обвинения. Его даже не было в этот момент в Эмиратах!

Драко бессильно рухнул на диван.

Латифа быстро просматривала все имеющиеся дела об исчезновениях и сверялась со списком перемещения Джарвана, старательно заглушая в себе звуки эмоций своих собеседников.

— Аврор Поттер, — произнесла она наконец, — мне кажется, вот эти пять исчезновений, два из Омана, одно из Йемена и ещё два из Аравии тоже подозрительны. Эмир Джарван покидал эти страны за день до исчезновения девушек. И я обратила внимание, что девушки преимущественно маглорожденные.

Гарри заинтересованно пробежался глазами по данным.

— А это интересно. Почему? — спросил Малфой.

— Да потому что родители-маглы не знают всех возможностей волшебников, — проговорил Поттер.

— А может, с ними поработали, чтобы они не интересовались, где их дочери. Вы же отправили Рона к родителям Гермионы, и ему даже разрешено использовать конфундус!

— Мы делаем это ради их же блага, Малфой! — взвился Поттер. — Гермиона ни за что бы не одобрила, если бы мы заставляли их волноваться.

— Аврор Поттер, успокойтесь, — Латифа посмотрела на него внимательным взглядом. — Это действительно практикуется, Драко, если следствие заходит в тупик. Родители в отчаянии могут пойти в магловскую полицию и рассказать много лишнего, поэтому иногда с ними работают стиратели памяти. Или легилименты заменяют воспоминания. Это бывает крайне редко, но случается.

Малфой ничего не ответил.

— Итак, в Йемене… — начала было Латифа.

— Йемен? — насторожился вдруг Малфой, — посмотри, был ли этот соплохвост в Йемене в последний месяц. Он говорил Гермионе, что собирался туда.

Латифа сверилась со списком:

— Кстати был, причём достаточно долго. Неделю. В середине ноября.

— Йемен… — Малфой снова вскочил и принялся ходить из угла в угол.

Он взъерошил волосы и повернулся к Латифе:

— Что находится в Йемене, Латифа?

— Как что? — растерянно проговорила она. — Это родина Драконова дерева, там находится древний город…

— Какого-какого дерева? — переспросил Гарри заинтересовано.

— Драконово дерево, вы что не знаете? Это очень редкое дерево. Его красный, как кровь, сок, часто используют в тёмной магии, и сейчас такие деревья строго охраняются.

— Ставлю свою квартиру на Итон-сквер, что у эмирчика найдется несколько кварт этого сока, — прорычал Малфой.

— Ещё в Йемене раньше находилось Сабейское царство, — невозмутимо продолжала Латифа, стараясь не слушать звуки раздражения в сочетании с отчаянием, которые шли от Драко.

Малфой внезапно замер на месте, и Латифа услышала его эмоции, которые заставили её вздрогнуть от неприятных звуков: Малфой ощущал ничем неприкрытый страх, который накатывал всё сильнее и сильнее.

— Драко, — не выдержала она, — прошу тебя… контролируй эмоции. Я не могу это выносить…

Тот потрясённо замер.

— Кто была… правительница Сабейского царства, Латифа?

— Билкис, — как ни в чём не бывало ответила та.

— Блядь… — Малфой выскочил из комнаты на балкон, и опёрся о перила двумя руками, тяжело дыша.

Латифа замерла на месте от оглушающих её звуков. Она повернулась к Гарри и с трудом проговорила:

— Аврор Поттер. Идите к нему. Я не могу сейчас… Пока он в таком состоянии. Его эмоции оглушают меня.

Гарри торопливо вышел на балкон.

— В чем дело, Малфой?

— Поттер… — низким голосом проговорил Драко, — ты уверен… что артефакты в хранилище?

— Я лично передал их невыразимцам, — твёрдо ответил Гарри. — Почему ты спрашиваешь?

— Потому что среди них был кулон Билкис. И мне это очень не нравится, Поттер, — сдавленным голосом ответил Малфой.

— Что за кулон? — взволновано спросил Гарри, и вдруг вышел из себя: — Мерлинова борода, Малфой! Соберись! Прекрати эту истерику, и объясни мне!

Малфой выровнялся.

— Акцио, исследования, — и ему в руку прилетела папка Гермионы, с подробными описаниями артефактов. Малфой нашёл среди бумаг информацию о кулоне Билкис и сунул Гарри под нос.

Поттер сел в плетёное кресло, неодобрительно глядя на сгорбленную фигуру Малфоя, который снова оперся руками на перила. Он начал читать, и внезапно всё раздражение от поведения Драко сменилось смутными подозрениями, а к концу чтения Гарри уже боялся облечь свои догадки в слова.

Он просто сидел и тупо смотрел в исследования, боясь задать вопрос.

— Ну как, Поттер? — донёсся до него голос Малфоя. — Что скажешь?

— Малфой. Нам срочно нужно узнать в хранилище ли артефакты. Ведь если Джарван имел доступ к ним…

Они с волнением смотрели друг на друга. Малфой с трудом проговорил, не глядя на Гарри:

— Ритуал и необходимые заклинания записаны на стенах руин сабейского храма. Это находится в Йемене. Значит, он планировал…

На балкон вышла Латифа, молча взяла бумаги у Гарри и прочитала их. Затем она спокойно посмотрела на Малфоя:

— Если наша догадка верна, то сейчас ей ничего не угрожает. Пока он в Монако. И неизвестно будет ли работать кулон, ведь она уже беременна.

По лицу Малфоя прошла судорога.

— Ты понимаешь, что она не скажет ему об этом, Латифа? — тихо проговорил он. — А если скажет, то он быстро устранит это препятствие…

— Будем надеяться, что до этого не дойдёт, — произнесла Латифа ровно.

Гарри поднялся и встал рядом с Драко.

— Малфой, дождись Забини и отправляйся в конгресс. Уведоми их о случившемся и проси разрешения объявить всем магическим министерствам повышенную готовность. Пусть просматриваются все порт-ключи, все странные появления и места магической активности. А ещё нам нужно особое распоряжение на перемещение по другим странам, — Гарри помолчал немного, словно решая что-то в голове. — Я отправляюсь к Ахмаду, передам письмо от министра и буду просить его разрешения осмотреть хранилище и допросить невыразимцев.

Позади раздался какой-то шум, и они зашли в номер. Это прибыл Уизли вместе с Забини.

— Ну что, Малфой! Готов отправиться в конгресс? — Блейз ничем не выдавал волнения, но был необычайно серьёзен. Рон ему всё рассказал, и теперь Забини внимательно следил за Драко. Уизли его предупредил об опасениях Гарри, что он может в любую минуту выйти из себя и сорвать переговоры. Малфой принял непроницаемый вид, и, тихо переговариваясь с Блейзом, они вышли из номера. Латифа тоже ушла, ей нужно было доложить Брустверу о ходе расследования. Рон и Гарри остались вдвоём.

Когда Уизли услышал детали расследования и догадки на счёт эмира, он стиснул зубы и покачал головой.

— Что-то подсказывает мне, что за всем этим действительно стоит этот козёл.

— Рон, мы должны играть на опережение, — задумчиво произнёс Гарри, просматривая результаты исследования кулона Билкис. — Может случиться так, что мы опоздаем… и кулон наденут, — он увидел взгляд Рона, полный ожесточения. — Мы конечно постараемся это предотвратить, но… Если он действительно готовился, то у него всё схвачено. Мы не знаем, что у него на уме, может, он сразу проведет ритуал, а может, через месяц… Мы должны быть готовы к любому развитию событий.

— К чему ты клонишь? — нахмурился Рон.

— Он в любой момент может отбыть из Монако. Наши авроры засекут его исчезновение, но если на его убежище наложен фиделиус, отследить его не представляется возможным. Пока мы будем искать хранителя, и сможем ли мы его уговорить содействовать аврорату… пройдет неделя, а может и больше, — тихо продолжал Гарри.

— Так что?.. — нетерпеливо подгонял его Рон, лихорадочно обдумывая слова Гарри.

— Ты отправишься сегодня же в Йемен. На развалины сабейского царства. Найдешь там вот это, — Гарри указал на схематичный рисунок уцелевшей стены храма. — Это место принадлежит древним свободным джиннам и, судя по этим данным, для того, чтобы пройти на территорию развалин, нужно разгадать загадки, которые тебе зададут. Джинны загадывают старинные ребусы, ответы обычно неожиданные, но логичные. Ты справишься, Рон?

Тот медленно кивнул.

— После ты найдёшь эту стену. На одной стороне написан ритуал для того, чтобы надеть кулон. А на другой, — Гарри постучал пальцами по столу, — чтобы его снять. Все изображённые руны ты должен в точности переписать и как можно быстрее доставить сюда. Нужно будет заняться их расшифровкой…

— Может, сделать колдографию? — спросил Рон.

— Определённо нет. Джинны не разрешают, в этом месте любая техника, хоть волшебная, хоть магловская, не работает.

Рон понимающе кивнул. Затем поднялся.

— Тогда я в порт-центр.

— Подожди, — Гарри порывисто повернулся, — как её родители?

Уизли вздохнул.

— Я наплёл им что-то, применил конфундус, они спокойны. На несколько дней этого хватит.

— Будем надеяться, что не придётся делать это снова, — печально сказал Гарри.

— Я пошёл, — сказал Рон. — То за полгода выбираешься только в Уэльс со смехотворной операцией по устранению нелегального вампира, то за три дня пятый портключ, — бормотал он на ходу.

Гарри остался один. Он взял конверт от министра Ахмаду и, не раздумывая, отправился к верховному эмиру.

***

Проснувшись утром, Гермиона увидела, что на низком столике уже ждёт завтрак. Очевидно, джинн побывал здесь. Сходив в душ, она вытерлась оставленным полотенцем и вернулась в комнату. На кровати лежали какие-то сложенные в аккуратную стопку одеяния. Она так и осталась в той одежде, в которой отправлялась на обмен артефактов — строгая юбка до колена и белая рубашка. После беспокойной ночи они были сильно помяты, но когда Гермиона рассмотрела, что за одежду ей предоставили, она предпочла остаться в своей.

Это были несколько длинных традиционных платьев в арабском стиле, платки и даже чёрная абайя. Гермиона фыркнула и решила, что ни за что это не наденет. У неё есть огромная надежда, что её вызволят из этого плена уже сегодня, поэтому ни к чему натягивать эти платья.

Прислушавшись к своему организму, она порадовалась, что не испытывает утренней тошноты. Никто не должен догадаться, что она беременна. Но если вдруг её будет тошнить, всегда можно сказать, что это от непривычной пищи, раздумывала Гермиона, поедая странное блюдо из бобов. Главное, чтобы они не додумались применить к ней чары диагностики.

Ещё нужно постоянно держать стены окклюменции. Иначе при самом поверхностном сеансе легилименции обнаружат её мысли о беременности. Это недопустимо, и Гермиона сосредоточилась на том, чтобы мысли о ребенке оказались за стенами защиты сознания.

Не успела она закончить свой завтрак, как дверь распахнулась, и на пороге возникла приземистая фигура, которую она видела ночью со спины. Теперь человек стоял к ней лицом, и она узнала его.

Гермиона медленно поднялась и выдавила:

— Вы?..

Комментарий к Глава 28

Какие моменты вам показались неожиданными? Про кулон я весь фанфик старательно намекала😆😆😆

========== Глава 29 ==========

Комментарий к Глава 29

Всем привет!

Новая глава, в которой наконец-то Рону будет отведено немного больше времени в эфире. Что из этого получится?

Переводчик Рашид со сладкой улыбочкой усаживался на стул, который для него принёс джинн.

— Здравствуй, милая. Как ты?

Гермиона медленно поднялась со стула и отошла к кровати, чтобы быть подальше от этого странного человека.

— Так это вы меня сюда притащили?

— О, нет, это было бы слишком подозрительно. Рашид не может быть замешан в подобном, — добродушно улыбнулся он.

— Что вам нужно от меня? — с вызовом спросила она, запоздало вспомнив совет не раздражать своих похитителей.

— Я хотел бы поговорить с тобой, милая Гермиона, пока эмир Джарван не вернулся.

— Значит, это он меня похитил?

— Не лично, милая моя, конечно же.

— А это имеет значение, лично или по приказу? — не удержалась от язвительности Гермиона.

— Вероятно, нет, — ответил он, давая понять, что эта тема закрыта.

Она молча глядела на Рашида, стараясь понять, какая опасность ей грозит. В комнату вплыл джинн и поставил перед ним поднос с кофе.

— Присоединишься, дочь моя? — спросил он, кивая на вторую чашку.

Гермиона вдохнула бодрящий запах кофе. Он источал великолепный аромат, но она отрицательно покачала головой в ответ. В голове всплыло, что при беременности кофе нежелателен.

Рашид по-своему истолковал её отказ:

— Милая, мы не будем тебя травить. И подмешивать зелья — этого тоже нет в наших планах.

— Не хочу, — сказала Гермиона резче, чем хотела.

Он с сожалением пожал плечами. Его неспешные движения раздражали. Гермионе хотелось закричать на него, разбить этот сервиз или сделать что-то ещё, лишь бы прервать это невозмутимое молчание.

Но она сдержалась. Ради ребёнка. Она должна узнать их мотивы и тогда, вероятно, она поймет, как помочь найти и вызволить её.

Рашид уселся поудобнее, окинув её взглядом.

— Ты не переоделась в одежду, которую тебе предоставили. Почему?

— Странный вопрос. Может, потому что я такое не ношу?..

— У тебя нет выбора, милая. Ты привыкнешь, — ласково проговорил он. — Эмир Джарван любит, когда женщины носят нашу традиционную одежду.

— Не слишком ли много на себя берет эмир Джарван? — вспыхнула она.

Рашид покачал головой, словно мудрец, знающий её судьбу наперёд, а она ещё имеет дерзость противиться ей.

— Может, ты хочешь задать вопросы, милая Гермиона? — он говорил таким тоном, словно они находились на светском рауте, попивали кофе и вели мирную беседу.

— А вы ответите? — скептически спросила она.

— Я очень постараюсь быть с тобой откровенным, — лукаво улыбнулся её гость и неторопливо сделал еще глоток.

— Где я нахожусь? — задала вопрос Гермиона.

— В пустыне Руб-Эль-Хали{?}[Пустыня на территории ОАЭ, Омана, Йемена, Саудовской Аравии], — ответил Рашид, чуть усмехнувшись.

— А точнее? — прищурилась Гермиона. — Эта пустыня находится на территории как минимум трёх стран.

— Большего тебе пока знать не нужно, — он ласково улыбнулся.

— Что с нашей делегацией?

— Они в порядке.

— Почему здесь находятся артефакты?

— У нас есть доступ к хранилищам, и мы берём то, что нам нужно. Через какое-то время мы переправим ненужные артефакты обратно. Этого никто не заметит.

— Хорошо, — Гермиона лихорадочно соображала, какой из сотни своих вопросов выбрать. — Зачем я вам?

— Сразу к делу, дочь моя? — довольно хлопнул себя по коленке Рашид. Похоже, ему пришёлся по душе её настрой.

Он снова поднёс чашку к губам, сделал глоток. Медленно поставил её на блюдечко, которое тихо звякнуло.

— Дочь моя, Гермиона, — начал он, — твой ум пытлив и проницателен. Я не буду придумывать и приукрашивать, я расскажу тебе, как есть, — он снова пристально вгляделся в неё. — Эмир Джарван — пока единственный сын нынешнего правителя Магических Эмиратов. Он весьма амбициозен, умён и упорен в достижениях своих целей. Он быстро принимает решения и умеет верно выбрать время. Он потенциально сильный монарх — если когда-нибудь отец передаст ему страну, он будет великим правителем, равных которому нет на всём Востоке, а может и в мире.

Рашид прервался и посмотрел на Гермиону, желая увидеть, какую реакцию произвели его слова. Но она молчала и хмурилась. Переводчик ухмыльнулся и продолжил:

— Джарван собирает темные артефакты, которые помогут нашей стране приобрести величие над всем Востоком. В его арсенале около сотни редких артефактов, а вот хороших специалистов по ним найти очень трудно. Не все соглашаются работать тайно. Невыразимцы в любой стране связаны непреложным обетом, и перетянуть их на свою сторону нет никакой возможности. Ты понимаешь, к чему я клоню, дочь моя? — со значением посмотрел на неё Рашид.

Гермиона медленно кивнула. В душу снова заползал липкий страх, сковывающий её изнутри.

— Но с чего вы взяли, что я подхожу вам? Я не работаю невыразимцем.

— Но ты подаёшь огромные надежды! Ты легко обучаема, твой магический потенциал очень велик. Мы запрашивали данные о твоём образовании, о карьерных достижениях. Ты справишься. У нас есть необходимая литература, оборудованные помещения для этих целей.

— То есть, — медленно проговорила Гермиона, — вы похитили меня, чтобы я исследовала для вас тёмные артефакты?

— Это одна из причин, моя милая, — утвердительно кивнул головой Рашид.

— Зачем это Джарвану? Он и так будет правителем, зачем ему всё это?

— У нашего нынешнего верховного эмира может родится ещё сын. Вероятно, он вырастет и захочет свергнуть Джарвана. А быть может, сам эмир Ахмад не передаст ему власть, как знать. Мы не можем позволить этому случиться. Джарван должен обеспечить себе сильных наследников и укрепить своё влияние. Я скажу тебе прямо, эмир Ахмад не раз давал понять Джарвану, что недоволен им, и у нас есть основания полагать, что прийти в голову старику может всё, что угодно.

— А моя роль здесь в чём? — задала вопрос Гермиона, чувствуя, что знает ответ. И он пугал её так, что на спине выступили капельки холодного пота.

— А ты, дорогая моя, будешь той женщиной, которая встанет за его спиной и сможет обуздать его нрав, разжечь в нем стремление к ещё большему величию. Ты умна, образована и сможешь покорить его сердце.

— Не знаю, правильно ли вы понимаете значение английского слова «покорить», господин Рашид, — не удержалась от язвительности Гермиона. — По-моему, эмир Джарван совсем не тот, кем можно понукать.

— А тебе и не нужно понукать его, как безмозглого мула, Гермиона! — с азартом в глазах говорил переводчик. — Управляй им хитростью, в которой вы, женщины, такие мастерицы. Ты дерзкая, смелая, ты героиня войны — именно такая сильная женщина нужна великому правителю. Такая женщина достойна стать матерью будущих наследников Магических Эмиратов. За каждым величайшим правителем в истории стояла подобная женщина: Нефертити, Хюррем-султан, царица Билкис, Анна Болейн … Неужели тебя не возбуждают подобные перспективы? Только представь, какой шанс даёт тебе судьба!

— Господин Рашид, одну минуту! — прервала его Гермиона, не в силах больше слушать эти речи. — Меня ведь будут искать. Неужели вы думаете, что Магическая Британия просто так оставит моё исчезновение не расследованным?

— И пусть ищут, дочь моя! Не ты первая, не ты последняя! — ласково проговорил Рашид.

— Что это значит? В этом доме есть ещё похищенные девушки? — Гермиона почувствовала, как спазм сковал её горло.

— Есть. Две из них завоевали особое расположение эмира Джарвана.

— Да, и они собираются облить меня кислотой или задушить удавкой. Прекрасно! — Гермиона вскинула голову. — Толку от вашей невольницы, если она не успеет приступить к исследованиям, как её убьют?..

— Айше и Мадина приходили к тебе? — удивился Рашид. — Не беспокойся, милая. Это просто женская ревность. Ты красива, умна, и конечно же они чувствуют в тебе достойную соперницу. Они не посмеют ничего тебе сделать.

— А почему они не подходят на роль великих женщин Джарвана? — ядовито поинтересовалась Гермиона, чувствуя, как эмоции выходят из-под контроля.

— Айше — первая любовь Джарвана. Она здесь добровольно. Она бросила свою семью и пошла за ним. Айше вспыльчива и не так умна, как ты. Она талантливый зельевар и сумела завоевать место в сердце Джарвана. Но она не так образована, как ты, не имеет твоей смелости и силы. Другую зовут Мадина, она испанка по происхождению. Может, ты слышала об исчезнувшей с яхты в Эмиратах девушке два года назад? Это и есть она. Она подавала большие надежды. Джарван посчитал, что её магический потенциал и образование именно то, что нужно. Но девчонка оказалась строптивой. Пыталась убежать, убить себя. Джарвану это не нравилось. В итоге пришлось немного поработать с её памятью и использовать на ней некоторые тёмные артефакты, — поморщился Рашид, а затем продолжил: — но теперь она как пустая оболочка. Обливейт вместе с магическим воздействием артефакта дал неожиданный эффект. Она осталась без былого острого ума и стремлений к знаниям. Это сломало её. Испанка безнадежно влюблена в нашего господина, но его она не интересует.

Гермиона в ужасе слушала переводчика, и в горле стало сухо, как в пустыне. Она резко поднялась со своего места, подошла к кувшину и стала жадно пить воду. Рашид не спускал с неё внимательного взгляда.

— Вы понимаете, что вам грозит поцелуй дементора? Это же целая организованная преступная группировка! — обернулась к нему Гермиона, поставив кувшин на стол. — Вы не сможете скрываться вечно! Мой… моя страна будет искать меня! Они смогут доказать, что за этим стоит Джарван!

— Пусть попробуют это сделать, моя милая! — уверенно произнёс Рашид. — Пока ещё никому этого не удавалось.

— Неужели вы думаете, что они оставят меня пропавшей без вести? — отчаяние терзало её изнутри, рассыпалось острыми осколками в душе.

— Не сразу, но им придётся смириться с судьбой. Иншалла, как говорят наши маглы.

— Никогда, — тихо произнесла Гермиона, глядя прямо в глаза Рашиду, — никогда они не смирятся. Драко Малфой никогда не оставит меня.

— Драко Малфой? — он подался вперед. — Ваш дипломат, который обыграл Джарвана в покер? Господин был огорчён, когда прочитал в британской газете, что вы вместе, и решил, что откладывать твоё похищение нельзя. До этого он рассчитывал, что ты сама его захочешь, и не придётся прибегать к таким мерам. Но его уязвленная гордость была громче рыка льва на рассвете. Имя Джарван означает «лев», и его львиная сущность не терпит соперников.

Гермиона с трудом не выдала своего потрясения. Она вернулась на кровать и забралась на неё с ногами. Это был просто кошмар наяву. С трудом она удерживала себя от истерики, которая рвалась наружу. Внезапно Гермиона нашла точку опоры. Драко не оставит её и их ребёнка здесь. Он сделает всё, чтобы найти её. И Гарри, и Рон. Они помогут ей. Чтобы тут этот Рашид не говорил и не придумывал.

— Господин Рашид, — проговорила она, глядя куда-то в решетчатое окно, — я уверена, что вы знаете, что исследование тёмных артефактов сопряжено с большим риском. У меня ещё нет достаточного опыта, и первый же сеанс может стать для меня последним.

— Об этом не волнуйся, милая! — снова его тон был ласков. — Мы не допустим этого. У нас есть пленники как раз для этих целей. На них мы ставим опыты, и ты тоже будешь это делать. Риск будет сведён к минимуму.

Тошнота подкатила к горлу. Гермиона с трудом справилась с этим, судорожно вдохнув воздух полной грудью.

— Ну, так как, дочь моя? — Маленькие глазки внимательно следили за ней. — Ты согласна с тем, что я сказал тебе?

— А у меня есть выбор?

— Нет, моя дорогая. И если ты мудра и дальновидна, то очень скоро поймешь, что то, что мы тебе предлагаем, лучше, чем быть женой британского аристократа. Ты будешь второй после Джарвана, будешь держать в руках его сердце. Он будет править Востоком, а ты — его душой. Разве может тебе дать подобное этот англичанин?

Гермиона стиснула зубы, чтобы не выпалить то, что она думала. Но нужно держать себя в руках. Эти люди одержимы властью.

— Можно вопрос, господин Рашид? — Тот кивнул. — Какую выгоду вы имеете со всего этого?

— О, я знал, что ты спросишь, дорогая! — он потирал руки. — Рашид будет великим визирем при правителе, его ближайшим советником. Уже сейчас я управляю всеми его делами, оставаясь в тени неприметным переводчиком. А каких высот мы с ним достигнем, когда он займёт место отца! Мы уже используем несколько артефактов, которые помогают нефти быстрее формироваться в недрах наших земель. Это помогает нам пополнять наши счета за рубежом. На подставных людей, конечно же. Но магическое действие этих артефактов слабеет, и нам нужен такой специалист, как ты.

— А если я… откажусь? — она не могла не задать этот вопрос. Она знала ответ, но эти слова сами собой сорвались с её губ.

— Империус, дорогая.

— Империус заблокирует многие мои знания, я буду выполнять приказы на автомате и не смогу среагировать правильно в случае форс-мажора.

— Не будем забегать вперед, дочь моя, — ухмыльнулся Рашид, — у нас впереди много времени и ещё больше способов воздействия на тебя.

Он вдруг поднялся.

— Оставляю тебя одну, чтобы ты могла обдумать эту информацию и принять верные решения. Эмир Джарван прибудет через неделю. Он очень ждёт встречи с тобой. За это время ты должна покориться своей судьбе, и в твоих интересах не показывать чрезмерную строптивость. Слёзы тоже лишнее, предупреждаю, — он смерил её внимательным взглядом. — Если тебе что-нибудь понадобится, вызови Хасана. Он выполнит твои просьбы. Естественно, бытовые — одежда, еда. Или если ты захочешь поговорить со мной, он передаст мне твои слова.

С этими словами он вышел, закрыв чарами дверь за собой. Его стул тут же испарился.

Гермиона осталась сидеть на кровати, обхватив колени руками. Глаза жгло от чувства собственной беспомощности. Волшебница Гермиона Грейнджер угодила в плен к эмиру и теперь сидит в полумраке комнаты, как в тюрьме. Её похитители уверяют, что никто и никогда не найдёт её. Это пугало. Не хотелось верить, что это возможно.

Она вдруг припомнила историю Латифы. Все ужасы, которым её подвергал родной отец, а затем и муж. Мерлин, что с ней будет? А если они узнают о её беременности?..

Но Гермиона взяла себя в руки. Нельзя поддаваться панике, нужно подумать, чем она может облегчить себе пребывание здесь, пока её не вызволят. Нужно прощупать рамки и свои возможности.

Из решетчатого окна пробивались солнечные лучи. Вероятно, время было около полудня. Что, если ей прогуляться по дому?

— Хасан, — неуверенно позвала она.

Перед ней возник джинн.

— Салам алейкум, хабиби! — радостно поприветствовал он её, улыбнувшись.

— Добрый день, Хасан. Я могу выйти из комнаты?

— Да, господин Рашид разрешил это, если я буду сопровождать тебя.

Гермиона встала с кровати, влезла в туфли и оправила юбку.

— Отлично, идём, — она сделала шаг к двери.

Джинн сделал протестующий жест.

— Оденься соответствующе, хабиби!

— Что это значит? — уставилась на него Гермиона.

— Господин сказал, что ты должна как можно быстрее привыкнуть к нашей одежде.

Гермиона машинально кинула взгляд туда, куда указывал джинн — на кучу арабской традиционной одежды. Она в гневе повернулась к Хасану:

— Передай Рашиду, что я не собираюсь это надевать!

— Будет сделано! — с этими словами джинн исчез, оставив возмущенную Гермиону стоять посреди комнаты.

Она не ожидала, что он воспримет это как просьбу и сразу же отправится докладывать Рашиду. Хотя, уговаривать джинна было почти наверняка бесполезным делом.

Внезапно Хасан снова появился в комнате.

— Господин передает, что если хабиби наденет одежду, то может даже выходить во двор, когда хочет.

Гермиона молча смотрела на него, раздумывая. Что-то внутри неё жарко протестовало. Они словно пытались сломить её без сопротивления, вынудить делать то, что они хотят, добровольно.

Никто не заставляет её носить эту одежду насильно — однако без неё нельзя выходить из комнаты.

Но Гермиона сгорала от любопытства осмотреть дом и двор. Вероятно, она сможет сбежать отсюда. Может, поддаться этой их дурацкой прихоти и получить разрешение выходить из комнаты? И она небрежно дернула на себя первое попавшееся платье чёрного цвета. Это оказалась абайя. Она натянула её прямо поверх своей одежды. Повернулась к джинну и скрестила руки на груди.

— Теперь хорошо?

— Хабиби наденет платок и будет совсем хорошо, — миролюбиво ответил джинн, облетев вокруг неё, и взял один из тонких платков.

— Ты издеваешься, Хасан? — Гермиона недоверчиво смотрела на то, как он протягивает платок ей.

— Женщина прекрасна в платке! — воодушевлённо болтал тот, собирая ее волосы на спине. — Только посмотри, он отделан золотом, какая роскошь! У самих жен великого Падишаха таких не было, когда Хасан прислуживал ему! — он накинул ей платок на голову. — Твои глаза светятся ярче, хабиби, ты выглядишь загадкой, которую так и тянет разгадать! — нахваливал он. — Запоминай, платок называйся «шейла». Существуют сотни способов его завязывать, но сегодня, так уж и быть, мы просто перекинем один конец платка через плечо.

Еще раз облетев вокруг неё, Хасан остался доволен её внешним видом. Он заговорщически подмигнул ей и открыл дверь, пропуская её вперед.

Стиснув зубы, Гермиона вышла из комнаты и направилась за джинном, который летел впереди. Она чувствовала себя ужасно неповоротливой в таком широком одеянии из плотной ткани. Еще и этот платок, норовивший съехать с её головы. Она постаралась забыть о неудобстве и обратила внимание на дом. Типичные арабские орнаменты, ковры на полу, замысловатая мозаика, небольшой фонтанчик в холле, похожий на тот, что был в доме Ахмада.

Высокие арочные окна, диваны со множеством подушек, деревянные резные ширмы, которые словно были созданы, чтобы за ними прятаться и подслушивать. Роскошь вокруг поражала глаз, и после английских интерьеров всё здесь казалось слишком помпезным.

Они никого не встретили, пока шли по дому, и Гермиона пока не могла понять, хороший это знак или плохой.

Наконец джинн распахнул перед ней высокие двери, и Гермиона вышла во двор. От яркого солнца она невольно сощурилась: белые камни во дворе отражали лучи солнца, и это нестерпимо резало глаза.

Хасан завис неподалёку, словно давая ей возможность идти, куда она хочет. И Гермиона не спеша двигалась вперёд. В мыслях она отмечала все мелочи и детали, которые она могла заметить. Забор, на котором переливалась жалящая магия: через него не перелезешь. Купол над головой, насколько хватало глаз: со стороны, должно быть, это место пустое, и преодолеть барьер невозможно. Очевидно, на этой территории фиделиус.

За углом дома внезапно открывалось взгляду обширное поле. Оно было окружено забором и защитный купол тоже мерцал над ним. Интересно, этот купол только лишь для того, чтобы никто не смог аппарировать отсюда? Но тут она увидела двух пегасов, которые мирно стояли в тени дерева. Один был иссиня-черного цвета, а второй белоснежный. Гермиона решительно двинулась к ним, ожидая, что Хасан остановит её, но этого не произошло.

Пегасы с любопытством поглядывали на посетителей, не показывая страха. Один из них, белый, даже подошёл к Гермионе, слегка похлопывая крыльями, и ткнулся носом в руку. Она присмотрелась к его умной морде, и ей пришло в голову, что это, вероятно, Зевс, на котором они летали когда-то. Он узнал её и подошёл за лакомством. Интересно, смогла бы она улететь на пегасе отсюда? Но купол над головой поблескивал магией, как бы смеясь над её предположением. Отсюда нет выхода.

— Хасан, — она обернулась к безмолвному духу, — можно мне его покормить?

— Одну минуту! — кивнул джинн, исчез на две секунды и тут же снова появился, протягивая ей горсть фиников.

Гермиона взяла их, повернулась к пегасу и шепотом позвала:

— Зевс! — и пегас довольно закивал, осторожно взяв финик с её ладони.

Почему-то она вспомнила пегасов Малфоя. И ей так захотелось быть сейчас в безопасном Хемпшире, в его традиционном английском особняке, где им ничего не угрожало. Сидеть возле камина и смотреть на пляшущий огонь, слушать, как Драко что-то ей рассказывает, и ощущать атмосферу уюта и безмятежности.

Она кормила финиками пегаса, и тот тихо и благодарно ржал, а у неё вдруг потекли слезы по щекам. Всё это не может происходить на самом деле. Гермиона Грейнджер прошла вторую магическую войну вместе с Гарри Поттером, сражалась наравне со взрослыми магами в битве за Хогвартс, чтобы сейчас, нацепив абайю и платок, кормить пегасов? Быть пленницей, без палочки, без магии!

Кстати, о магии. Слезы вдруг высохли. Может ли она использовать невербальную магию здесь? И она бросила на землю финик, чтобы силой магии поднять его и подхватить. Попробовала трансфигурировать его в маленький камень — и снова получилось. Значит, зачарована на подавление магии только её комната, которая отличалась от остального великолепия дома простотой и аскетизмом.

И это значит, что она сможет хоть немного защитить себя, если будет находится вне той комнаты. Возможности невербальной магии сильно ограничены в сравнении с возможностями волшебной палочки, но хоть что-то.

Погладив пегаса на прощание, она продолжила свою прогулку. Джинн молчаливым стражником двинулся за ней, оставаясь в отдалении. На заднем дворе дома она обнаружила красивый сад. Здесь были зачарованные фонтаны, пели экзотические птицы и на площадке стояло белое здание в виде трёхэтажной пирамиды. Каждый ярус поддерживался колоннами, которые смыкались в виде арок. И все это сооружение буквально утопало в растительности. Стены и колонны были увиты плющом, на террасах стояли кадки с диковинными растениями, и вокруг этой импровизированной пирамиды было что-то вроде рва с прозрачной водой, в которой плавали рыбы. Гермиона поражённо оглядывала здание, подходя ближе. В пирамиду через ров вёл всего один мост, на котором были видны отблески чар, и она поняла, что зайти туда нельзя. А над третьей террасой в самом верху в защитном куполе была брешь. Очевидно, оттуда можно покинуть этот дом. Она опустила глаза на воду, глядя на стайку рыбок, которые кружили вокруг её тени. Гермиона наклонилась, разглядывая их, и опознала рыб, как пираний.

— Милая, туда нельзя, — подплыл к ней джинн, — становится жарко, давай вернёмся в дом.

Гермиона действительно почувствовала, что становится жарче. Дневной зной заставлял обливаться потом под абайей, а вот платок хотя бы защищал её от солнечного удара. Она согласно кивнула и последовала за ним в дом. Перед тем как скрыться за углом, она ещё раз оглянулась на прекрасное здание и вдруг рассмеялась.

Джинн удивлённо обернулся, услышав её смех.

— Хасан, это ведь уменьшенная копия висячих садов Семирамиды?

— Да, хабиби, ты права. Идём скорее, если ты не хочешь столкнуться с девушками из гарема. В это время они выходят на прогулку.

Гермиона ускорила шаг. Ей совсем не хотелось видеть женщин, которые приходили к ней ночью. Когда они зашли в дом, джинн указал в одну сторону коридора со словами:

— Там женская половина, а за тем залом — мужская. Твоя комната находится на нейтральной территории. Пока.

Гермионе не понравилось это уточнение. Очень хотелось возразить, огрызнуться, но тут она подумала, что этот джинн, по своей сути, как и их эльфы, раб своих хозяев.

— Ты только вчера прибыл сюда, откуда ты знаешь, где тут что находится?

— Я не единственный джинн здесь, хабиби, — многозначительно ответил тот, ухмыляясь, — Хасана ввели в курс дела. Прожив столько веков, знаешь ли, быстро схватываешь такие мелочи.

— А почему тебя приставили ко мне? — Гермиона задавала вопросы, а сама лихорадочно запоминала коридоры, расположение лестниц и залов, через которые они шли.

— У каждой госпожи есть свой джинн, и мой хозяин Рашид решил, что Хасан будет тебе прислуживать в свободное время.

С этими словами он открыл дверь в её комнату с едва мерцающими стенами. Гермиона напряжённо обдумывала, как бы отсрочить своё заточение, но, так ничего и не придумав, вздохнула и шагнула внутрь.

— Если что-то понадобится, зови Хасана, всегда к твоим услугам! — улыбнулся джинн, и дверь захлопнулась.

Гермиона прошлась по комнате, в которой ничего не изменилось. Сорвала с головы платок, скинула абайю и прилегла на кровать.

Это предсказание бабушки Сири непременно сбудется. Теперь понятно, что за скорпиона она видела на дне чашки. Зачатие произошло в то время, когда солнце было в знаке Скорпиона. Лев — Джарван, Драко — дракон. А это значит, что её непременно спасут. Она видела это во сне, ведь теперь она поняла, что это и было сражение.

Только она не видела, кто упал от зелёной вспышки. И бабушка Сири тоже говорила, что итог битвы она не может предсказать.

Гермиона подумала, что Гарри и Рон не допустят этого. Драко не аврор… Может, в её сне был вовсе не он, а кто-то из друзей? Но битва предсказана между львом драконом… От этих переживаний у неё разболелась голова, она отвернулась лицом к стене и заснула, измученная беспокойными мыслями.

***

Рон Уизли остановился на небольшом холме и окинул взглядом простирающуюся перед ним равнину. Выжженная солнцем земля была сухая и твердая, без единой травинки. Кое-где шныряли быстрые ящерицы, проскользнула змея, но Рон удовлетворённо отметил, что пауков здесь нет. Во всяком случае, так его заверили местные авроры. Детский страх уже не был столь острым, но всё же Рон бы предпочел, чтобы эти членистоногие здесь не обитали. Отбросив лёгким ударом магии чёрного скорпиона, который воинственно атаковал подошву его обуви, аврор Магической Британии уверенно двинулся к виднеющимся на горизонте руинам Сабейского царства.

Через пятнадцать минут его пыл заметно поубавился. Нестерпимый зной не давал вдохнуть воздух полной грудью, и всё чаще возникало желание сорвать с себя аврорскую мантию, под которой он взмок от жары.

Проклиная запрет на аппарацию и использование порт-ключей на этой территории, Рон поспешно применил охлаждающие чары. Стало легче, но раскалённый воздух по-прежнему обжигал лёгкие.

Руины, как назло, будто бы отдалялись, как призрачный мираж, мерцающий в раскалённой пустыне на горизонте.

Но Рон знал, что это не так. Перед тем, как отправиться сюда, он связался с работницей музея Прадо в Мадриде — Малфой дал её контакты. Оказалось, что это девушка Теодора Нотта, и она может его проконсультировать по древностям и Хранителям руин. Подумать только! Никогда прежде Уизли не общался столько со слизеринцами, как в последнее время. Сначала Малфой, потом Забини, теперь ещё и Нотт. И Рон с удивлением понял, что детские обиды и противостояния остались в прошлом, и даже не из-за возникшей ситуации, а просто потому, что они все выросли. Малфой, правда, до недавнего времени был исключением, они часто ссорились при встречах в министерстве, но за последние дни Рон признавал, что Драко, если и был временами резок и насмешлив, то скорее для проформы, чем искренне.

Сильвия очень подробно и чётко проинструктировала его, как вести себя с джиннами, какие вопросы они будут задавать, и на что обратить внимание в общении с Хранителями. Девчонка тараторила без умолку, но своё дело знала, и Рон был рад, что Малфой вовремя вспомнил о ней: вероятно, если бы не её советы и рекомендации, он мог бы наделать ошибок. А права на ошибку у него не было.

Рон обновил охлаждающие чары и сотворил стакан воды. Жадно осушив и уничтожив его, он продолжил свой путь к руинам, которые наконец-то стали ближе.

Его мысли вернулись к причине, из-за которой он шёл по этой пыльной раскалённой земле. Гермиона исчезла, и предположительно удерживается в плену этим эмиром Джарваном. И судя по расследованию Гарри, этот арабчик творит страшные вещи прямо под носом у своего отца. К его услугам нелегальные порт-ключи, доступ к хранилищам и куча денег. Вместо того, чтобы весело и приятно проводить время, он выбрал такие опасные развлечения. Наверняка он не один тут замешан, у него целая преступная группировка. Рону было непонятно, как, имея столько денег, обладая властью и возможностью не работать, можно добровольно сунуться в это дерьмо? Похищение людей, опыты с тёмными артефактами, и ещё Мерлин знает, какие преступления на его счету. Хорош сынок у верховного правителя Магических Эмиратов, ничего не скажешь!

Мысли о том, что Гермиона находится в плену, и как она себя там чувствует, неприятно царапали Рона. Его чувства к Гермионе были исключительно дружеские, хотя когда она предложила ему расстаться, что-то внутри воспротивилось этому, и он не хотел её отпускать. Теперь-то он понимал, что ему было просто привычно и удобно с ней. Как с «боевой» подругой, с которой они многое прошли, и она стала его оплотом стабильности. Но потом он отпустил ситуацию, наконец-то поняв, что спать в постели с подругой детства совсем не то же самое, что спать с девушкой, к которой испытываешь влечение.

Конечно, он не понимал выбора Гермионы, но не мог не признать, что с Малфоем она выглядела счастливой и уверенной в себе. Впрочем, Рону было глубоко всё равно, главное, что Гермионе нравилось, и её не обижали. Кандидатуру, к примеру, Лонгботтома он бы одобрил с восторгом, но сердцу не прикажешь, поэтому придётся смириться с этим капризным хорьком. Она ещё и умудрилась от него забеременеть, и Рон так понял, что и для самого Малфоя это оказалось неожиданностью. Совсем не похоже на них. Вот что происходит, когда любовь затуманивает мозги.

Свой же выбор у него не оставлял никаких сомнений — Парвати была именно той девушкой, которую он подсознательно искал с детства — хозяйственная, домовитая, понимающая. Спокойная, как та статуэтка женщины с кучей рук, которую первым делом Парвати притащила к нему в квартиру. Статуэтка мудро улыбалась и никогда ни с кем не спорила, легко помахивая руками, в которых были зажаты цветы. А уж эта её книга с движущимися картинками, которую она привезла из последней своей поездки на родину — что-то там про утро в названии, «кома с утра», как-то так. При воспоминании об этом губы Рона растянулись было в сладостную улыбку, но он тут же откинул приятные мысли: не время. Гермиона в опасности, и ей нужна его помощь.

Рон остановился у руин Царства. Огляделся и достал амулет. Второй такой сейчас находился у Сильвии, и она должна быть готова помочь ему с ответами на загадки джиннов. Но сделать это нужно было так, чтобы они ничего не заподозрили. Сильвия говорила, что Хранители не знают современных чар, поэтому скорее всего не почувствуют их, но нужно было быть осторожнее. Малейшая ошибка, если джиннам что-то не понравится — они откажутся пропускать его к нужному месту. Поэтому Рон наложил уменьшающие чары на амулет и вложил его в ухо на манер наушника. Растрепал волосы, чтобы они закрывали уши, и сделал уверенный шаг через линию магии, очерчивающую территорию Сабейского Царства.

— Сильвия? — проговорил он себе под нос, осторожно переступая через обломки колонн и стен.

— Я готова! — её пронзительный голос чуть не оглушил Рона, и тот от неожиданности даже споткнулся о какой-то камень.

— Не кричи так, амулет у меня в ухе! — взмолился он тихо, оглядываясь по сторонам.

— Хорошо. Не говори больше ничего, иди по направлению к четырем разрушенным колоннам, видишь их?

Рон молча направился туда. Воздух, казалось, наэлектризовывался магией сильнее с каждой минутой. Все звуки вдруг смолкли, небо над руинами словно посерело, и бравый аврор поёжился, перехватив древко палочки поудобнее.

Внезапно перед ним возникла полупрозрачная фигура, и Рон еле сдержался, чтобы не пульнуть в неё какое-нибудь оглушающее проклятие. Силуэт становился видимым, приобретал чёткие формы и наконец принял облик старца, обнаженного до пояса, а вместо его ног был полупрозрачный дым.

— Зачем пожаловал, странник? — голос, усиленный магией, жутким эхом прокатился по руинам. Вокруг стали материализовываться другие фигуры, и Рон ощутил, как мурашки поползли по его спине от жуткого вида зрелища. Он удивился, как получается, что он понимает, что ему говорят, но магия этого места позволяла говорить с духами на одном языке.

— Приветствую вас, Хранители Сабейского Царства! — он склонил голову, вспоминая напутствия Сильвии. — Я прибыл засвидетельствовать вам своё почтение и познать мудрость вашего народа.

Рон выпрямился, вспотевшей рукой сжимая палочку. Джинн молча рассматривал его. Пауза затянулась. Сильвия тоже молчала. Наконец джинн медленно поплыл по воздуху вокруг Рона.

— Сильный… сильный боевой маг к нам пожаловал! — приговаривал джинн, казалось, обращаясь к своим сородичам, которые с любопытством замерли поодаль. — Борец с тёмной магией! — осуждающе качал головой он.

Рон молчал. Он знал, что это проверка на прочность, о которой его предупреждала Сильвия.

— Что же нужно тебе, борец с мраком, от нашей обители, пропитанной сильной магией? Мрачной, тёмной магией! Самой истиной и заветной?

— Магия не делится на светлую или тёмную, если она преследует благие цели! — отрапортовал Рон, повторяя за Сильвией, шипевшей ему на ухо нужные слова.

Джинн замер, удивлённо подняв густые брови. Обернулся к нескольким другим духам, которые внимательно слушали их беседу.

— Вы слышите? — те издали утвердительный звук. Он обернулся к Рону:

— Мне нравится твоя смелость, странник! Мы позволим тебе найти ответы на твои вопросы, если ты ответишь на мои верно.

Рон внимательно глядел на парившего духа, затаив дыхание: сейчас будут загадки, на которые жизненно важно дать правильный ответ.

— Скажи мне, кто сначала ходит на четырёх ногах, затем — на двух, а в конце — на трёх? Никто из всех существ, живущих на земле, не изменяется так, как он. Кто это, отвечай, странник! — и дух плавно покрутился на одном месте, хитро блеснув глазами.

— Ответ — человек, — произнёс с облегчением Рон. Это был один из вариантов загадки, которую предполагала Сильвия. — В младенческом возрасте он ползает, в расцвете сил он ходит на двух ногах, а в старости — опирается на трость.

Вокруг раздался довольный смех, напоминающий улюлюканье, и джинны хаотично летали в воздухе, словно радуясь, что гость ответил правильно. Главный джинн ухмыльнулся.

— Верно, боевой маг! Ты справился с первой загадкой легко, но не думай, что впредь будет так же просто! — с этими словами он взлетел вверх, а затем резко спикировал вниз, оказываясь прямо перед Роном:

— Живет, но тела нет. Говорит, но нет языка. Никто его не видит. Но слышать всякий слышит, — медленно проговорил джинн, ухмыльнувшись, внимательно всматриваясь Рону в глаза. — Что это? Отвечай.

Сильвия что-то говорила, но он не мог разобрать что. Дух был слишком близко, и это блокировало магию амулета. Рон нервно сглотнул, воспроизведя в памяти загадку. Без тела, без языка… Никто не видит, но слышат все. Он лихорадочно соображал, что ответить, под пристальным взглядом джинна. Внезапно его озарило:

— Эхо! — громко проговорил он, затем перевёл дух и ответил спокойнее: — Эхо бесплотно, но говорит так, что слышат все.

Рон с волнением ждал вердикта Хранителя, который замер, разглядывая его. Чем дольше длилась пауза, тем больше Уизли сомневался в том, что его догадка верна, ведь он просто вспомнил какую-то сказку, которую ему читали в детстве.

— Это правильно, странник! — ответ разнесся, подхватываемый эхом, многократно усиливался и сливался с взволнованными воплями остальных джиннов. Рон облегченно вытер пот со лба. Хвала Мерлину, сказки магов с берегов Британии перекликались в таких деталях с восточными.

— Ты нравишься мне, боевой маг! — джинн по спирали взмыл выше и завис над Роном. — Мой последний вопрос. Подумай хорошо, прежде чем отвечать!

— Рон! — зашептала Сильвия. — Ты слышишь меня?

— Да, — ответил Рон джинну, но адресовав это Сильвии.

— Ты молодец, что догадался! Теперь решающий вопрос, будь острожен! — быстро проговорила она.

Тем временем Хранитель словно совещался с остальными джиннами, которые летали вокруг него, скользили, что-то нашептывая и издавая звуки, от которых шёл мороз по коже. Воздух вокруг словно загустел. Рон встряхнулся, отгоняя от себя возникший ступор.

— Странник! — обратился к нему тем временем Хранитель. — Я загадаю тебе последнюю загадку, если разгадаешь её, пойдешь искать ответы на свои вопросы.

Рон кивнул, ощутив вдруг острый голод. Когда он вернётся в Эмираты, он обязательно пойдет в ресторан и съест кучу всякой еды. Тот кебаб за вчерашним ужином был весьма неплох!

— Что оживляет мёртвых и гибнет в старости, боевой маг? — прозвучал вопрос, словно со всех сторон сразу, ввинчиваясь в сознание. Тишина вдруг повисла над руинами. Рон очнулся и беспокойно стал перебирать в голове возможные варианты. Сильвия что-то возбужденно говорила по-испански, обращаясь к кому-то.

«Мерлин, помоги ответить правильно! — взмолился Рон. — Оживляет мёртвых, гибнет в старости, что это? Магия? Но мертвых не всегда можно оживить, да и не гибнет магия в старости. Тогда что? Волшебная палочка? Какое-то зелье? Мерлиновы кальсоны, я ни хрена не знаю!»

— Отвечай, странник! — торопил его джинн, и другие духи заулюлюкали, разбив оглушительную тишину вокруг.

— Рон! — услышал он возбужденный голос Сильвии у себя в ухе. — Ответ — Драцена!.. Это драконово дерево, его сок красный и густой, как кровь, с его помощью тёмные маги воскрешают мёртвых, а в старости это дерево умирает! И растет в Йемене! Они точно загадали его! Скорее говори Хранителю!..

Но Рон медлил. Что-то было не так. Слишком грубый ответ, лишённый какой-то восточной мудрости. Аврорское чутьё подсказывало, что не этого ждут от него джинны.

— У тебя мало времени, боевой маг! — напомнил о себе Хранитель, и остальные духи вторили ему на все голоса.

«Воскрешает мёртвых…» — мысль билась в голове. Внезапно перед мысленным взором возник его старший брат Фред, погибший во время битвы за Хогвартс. Рон часто думал о нём, и когда они собирались на семейных ужинах, непременно вспоминали о проделках близнецов. Все смеялись, наперебой рассказывали смешные истории, и в атмосфере воспоминаний казалось, словно Фред был всё еще с ними. В их мыслях, навсегда в памяти.

— Уизли! — раздался отчаянный шепот Сильвии.

— Ответ, странник! — потребовал Хранитель, медленно возвышаясь над ним. Духи пронзительно заверещали.

— Память! — выкрикнул вдруг Рон, и ощутил железную уверенность, что прав. Он почувствовал облегчение и прямо посмотрел на Хранителя, зависшего в нескольких футах от него. Сильвия сдавленно ахнула, прошептав что-то по-испански, и Рон по интонации понял, что это были далеко не самые цензурные слова.

Духи тем временем замерли в воздухе, а Хранитель медленно поднимался вверх, не сводя с него взгляда. Снова воцарилась тишина, в которой, как показалось Рону, можно было услышать биение его сердца.

— Ты прав, боевой маг. Это память. Только она оживляет мёртвых, и никакая магия, даже самая тёмная, не может сделать это так, как это делает она. Мёртвые навсегда останутся с нами в памяти. И память гибнет вместе с людьми. Иди же и найди то, что нужно тебе, странник!

С этими словами Хранитель растворился в воздухе, а остальные духи бросились в рассыпную.

Через пару мгновений руины снова стали просто обломками древнего Царства. Концентрация магии спала, и Рон глубоко вдохнул горячий воздух и прислушался к звукам, наполнившим мир вокруг. Он вытряхнул маленький амулет из уха, сунул его в карман аврорской мантии и направился к нужной ему стене с замысловатыми иероглифами. Он узнал её без труда и постарался очень внимательно рассмотреть: если при копировании надписей он ошибётся, то можно будет просмотреть его воспоминание, поэтому он должен увидеть сейчас чётко каждую деталь. Через пятнадцать минут он покинул руины, унося с собой листок с переписанными иероглифами.

Рон стремительно пересёк расстояние до точки аппарации, забыв о зное, скорпионах и змеях, и тут же отправился в порт-центр. Больше в Йемене ему делать нечего.

Увидев длинную очередь из желающих отправиться из Йемена в другие страны, он решил проверить, удалось ли Малфою получить особое разрешение на перемещения. Пока Рон был на задании, Малфой и Забини должны были уведомить Международный Магический Конгресс о случившемся. Поэтому он решительно подошёл к аврору и назвал своё имя. Тот сделал знак рукой, и ему тут же предоставили портключ в Магические Эмираты. Через десять минут Уизли переступил порог их номера в отеле, обнаружив там нервного Гарри, отстранённого Забини и Малфоя, который ходил из угла в угол.

— Что произошло? — Рон отдал листок с иероглифами подскочившей Латифе.

— Воспоминание, аврор Уизли! — строго сказала она, протянув пустую ампулу.

Рон палочкой переместил дрожащий сгусток света в стеклянную емкость, и Латифа ловко запечатала её пробкой. Кивнула и вышла из номера, закрыв лицо покрывалом. Рон проводил её глазами и снова обернулся к остальным.

— Что тут произошло?

— Ничего, — ответил ему Гарри. — Джарван по-прежнему в Монако. Никаких подозрений относительно него нет. Поэтому на данный момент мы бездействуем, а Малфой бесится, — Гарри поправил очки, глядя на то, как Малфой нервно меряет комнату шагами.

— Ты же понимаешь, что… — начал было Драко.

— Я понимаю! Я понимаю, но мы ничего не можем сделать!.. — в сердцах закричал Поттер. — Прекрати на меня так смотреть, Малфой! Я всё понимаю, но не могу добиться от Ахмада разрешения на осмотр хранилищ! И не могу взять тебя на аудиенцию, потому что ты обязательно всё испортишь!

— Блядь! — выругался Малфой и аппарировал прочь.

Поттер красноречиво посмотрел на Забини. Тот со вздохом поднялся и покачал головой:

— Поттер, полегче. Поставь себя на его место. Мало того, что Грейнджер исчезла, так ещё и беременна. Представляешь, какой хаос у него в голове? И я скажу, он хорошо держится. Он был очень убедителен в конгрессе. Мне даже не пришлось вступать в обсуждение, ему утвердили всё, о чём он просил.

— Хорошо, — Гарри тяжело опустился на диван. — Отправляйся за ним. Я всё ещё опасаюсь, что он сорвется и наделает глупостей. И донеси до него, что я закрываю глаза на его аппарацию в магловском отеле в последний раз!..

Блейз хмыкнул и отправился в номер Малфоя.

Рон обернулся на Гарри, безучастно глядевшего в стену.

— Всё прошло нормально?

— Более, чем, — ответил Уизли и вдруг застенчиво взглянул на Гарри. — Ты не возражаешь, если я пойду пообедать? В этом Йемене я так разнервничался!..

Гарри невольно улыбнулся. Когда Рон ушёл, он в очередной раз разложил перед собой все итоги его расследования. Очередной патронус доложил, что эмир Джарван никуда не отлучался из казино вот уже несколько часов.

Гарри ненавидел это больше всего в жизни — бездействие. Но он просто не мог придумать, что ещё можно сделать. После исчезновения Гермионы прошло уже больше суток. Время утекало сквозь пальцы, как песок.

Комментарий к Глава 29

Руины Сабейского Царства, по которым шатался Рон https://bigpicture.ru/wp-content/uploads/2011/06/874.jpg

Висячие сады Семирамиды, чтобы немного представить пирамиду в саду эмира:

https://qil.ru/wp-content/uploads/2020/09/visyachik-sady.jpg

Если вдруг кого-за заинтересует статуэтка Парвати: https://sun9-31.userapi.com/impf/c858324/v858324317/c93f8/USXbUyXm0h8.jpg?size=481x604&quality=96&sign=3d43dcd8aed8d20d747aa39b6c912187&type=album

Рон молодец, что справился, правда?

========== Глава 30 ==========

Комментарий к Глава 30

Песня, как саундтрек: All of Me — Tim Schaufert, Cashforgold, Iamjoffrey

Минуты складывались в часы, а часы превращались в сутки. Гермиона находилась в этом доме уже почти неделю. Каждое утро плавно перетекало в вечер, а тот, в свою очередь, в ночь, и её жизнь словно оказалась в каком-то вакууме.

Ей совершенно нечем было заняться. Подобное было чуждо складу её характера и вызывало глухую досаду. Когда она пришла с прогулки в первый раз и заснула, то проспала до вечера. Обнаружив ужин на столе, она заставила себя съесть его. Посмотрела сквозь деревянные решетки окна и снова отправилась спать. Так она провела все остальные дни, выбираясь на прогулку по вечерам.

Каждое утро она лежала с закрытыми глазами в надежде, что наконец-то проснётся от этого кошмара. Что сейчас сильные руки Драко обнимут её, и она оставит этот ужасный сон позади, прижмётся к нему, и всё будет хорошо.

Но она открывала глаза и снова убеждалась в том, что это всё наяву. И с каждым днём времени до приезда Джарвана оставалось всё меньше. Было страшно думать, что будет, когда он приедет. Он может заставить её исследовать артефакты, применяя их на пленниках. А может на ней самой испытать тот самый кулон Билкис, который так интересовал его. С содроганием она думала о том, что будет, если…

Рашид больше не приходил. Пару раз она видела издалека двух женщин, которые прогуливались по саду. На них была традиционная одежда чёрного цвета, лица были закрыты. Они шли под руку, о чём-то возбуждённо переговариваясь. Она спряталась за куст, а Хасан, сопровождавший её на прогулках, заговорщически приложил палец к губам и скрылся из виду.

Гермиона отчасти действительно постоянно хотела спать, но была ещё одна причина её видимой покорности: она хотела усыпить бдительность своих похитителей и уверить их в том, что она смирилась. Она старательно делала вид, что не интересуется ни домом, ни двором, и выходит на прогулку поздно вечером только потому, что хочет размять ноги и не встречаться с другими жителями. Именно это она говорила джинну, словно между прочим, будучи уверенной, что тот всё докладывает Рашиду о ней.

За безразличием к окружающему её миру, она прятала внимательное изучение двора. Дорогу от своей комнаты к выходу она выучила и могла бы воспроизвести по памяти все пролёты лестниц, количество поворотов, окон и сколько закрытых дверей насчитывается в коридоре. Во дворе она избегала центральных аллей под предлогом боязни встретить женщин, живущих в доме, бродила по узким тропинкам в стороне от широких прогулочных дорог, вымощенных белым камнем.

Джинн тенью сопровождал её по первому требованию. Гермионе хотелось, чтобы они поверили в то, что она смирилась со своей участью, и разрешили ей гулять одной, но надежды на это было мало. Иногда во время их прогулки Рашид вызывал джинна, и тот оставлял её на десять-пятнадцать минут одну. Гермиона послушно оставалась на том же месте. Ей нужно было, чтобы ей доверяли и не заподозрили, что она планирует побег. Но по территории ходила охрана, и джинн, вероятно, не боялся, что она попробует сбежать. Она заметила, что Рашид вызывает Хасана примерно в одно и то же время, и специально подгадывала свои прогулки. Когда в очередной раз он исчезал, оставив ее на лавочке в саду, она размышляла, как избавиться от своего сопровождающего. Можно попробовать атаковать Хасана без палочки, как она сделала в тот день в комнате для исследований. Но тогда она являлась его хозяйкой, и он не мог ей ответить, а теперь он не подчиняется ей и наверняка сразу кинет в неё оглушающее.

Значит, это не вариант. Нужно нейтрализовать джинна, но не магией. Без палочки она не сможет его обездвижить. Чем больше Гермиона рассматривала подобную вероятность, тем больше приходила к выводу, что не выйдет. Значит, у нее есть только эти десять-пятнадцать минут. Охраны было не так много, пара человек патрулировала сад, один часовой стоял у главных ворот.

Хорошо, но даже если он оставит её дольше, чем на обычных пятнадцать минут, что она будет делать? Гермиона в своих мыслях всё время возвращалась к пегасам и той самой бреши над белой пирамидой. Если каким-то образом оседлать пегаса, вероятно, можно покинуть это место. Что она будет делать дальше? Ориентироваться по солнцу или звёздам, лететь в сторону столицы Омана? Это казалось ей наиболее безопасным и близким направлением. Гермиона выходила на прогулку, когда уже было темно не только из нежелания сталкиваться с женщинами, но и для того, чтобы увидеть расположение звёзд и попытаться приблизительно определить своё месторасположение.

По ночам, отвернувшись к стене, она воспроизводила созвездия в памяти и пыталась просчитать, где находится. Получалось, что это место действительно находится в пустыне Руб-Эль-Хаби, и, вероятно, на границе с Саудовской Аравией.

В том, что на дом и прилегавшую территорию наложен Фиделиус, Гермиона не сомневалась. Поэтому она понимала, что может ждать помощи очень долгое время. Хранитель Тайны мог быть кто угодно из окружения Джарвана, тот же Рашид, которого никто не подозревает. Да и не выдаст он своего господина добровольно. Слишком высоки ставки.

Как оседлать и управлять пегасом Гермиона думала с нервозностью. Высота, на которую нужно будет подняться, страшила её, но она была готова это сделать, чтобы спастись. Что такое полёт на пегасе в сравнении с тем, что её ожидает в этом плену?

Поэтому Гермиона на своих прогулках не приближалась к пегасам, чтобы не вызывать подозрений. Но когда проходила мимо, украдкой проверяла: на месте ли они? Красивые животные безмятежно паслись в тени, иногда расправляя крылья и словно проветривая их.

Возле главных ворот всегда стоял вооруженный араб в чёрных одеждах с закрытым лицом. Зачарованный кинжал на поясе и волшебная палочка в руке делали его похожим на аврора Магических Эмиратов. Часовой исправно совершал обход каждый час — Гермиона специально засекала, ожидая, пока мимо её решетчатого окна промелькнёт тень. А по ночам по дому ходила химера. В третий день своего пребывания она столкнулась с ней, когда возвращалась с прогулки, припозднившись. Существо с головой льва, туловищем козла и хвостом дракона грозно рычало на остолбеневшую от шока Гермиону, когда джинн бросился ему на перерез, но тут из-за поворота появилась женщина в платке и чёрной одежде. Её лицо было открыто. Она резко что-то сказала по-арабски, и животное повиновалось. Женщина склонилась над ним и пристегнула к ошейнику поводок. Выровнялась и настороженным взглядом проследила за Гермионой, которую джинн подталкивал к лестнице.

Это и была Айше, как сказал потом Хасан. Химера подчиняется ей без магии, потому что она приручила её ещё детёнышем, когда та вылупилась из яйца.

Было предусмотрено всё. Отсюда нет выхода, такая мысль в отчаянии закрадывалась в голову, но Гермиона гнала её прочь. Гринготтс тоже охранялся, и Британское Министерство, однако, даже будучи школьниками они умудрились туда попасть.

Гермиона рассматривала даже вариант поговорить с этими женщинами — Айше и Мадиной. Скорее всего, Айше здесь была главной. Но что она могла им предложить? Можно было пообещать, что если они помогут ей сбежать, то она не выдаст Джарвана. Но они не поверят и не согласятся. Из того, что она услышала от Рашида, следовало, что эти две девушки здесь добровольно и не хотят ничего менять. А если он врал? Если они тут тоже пленницы?

Ей трудно было поверить, что кто-то может добровольно променять свободу на подобное заточение, пусть даже в шикарных апартаментах. Вероятно, у этих женщин Стокгольмский синдром, Гермиона читала про такое в магловских книгах.

Им нельзя доверять, напрашивался неутешительный вывод. Если она намекнёт, что хочет бежать, они могут тут же доложить Рашиду, и одному Мерлину известно, что он сделает с ней в наказание. А если даже они согласятся ей помочь, то накажут их, когда всё раскроется, а Гермионе не хотелось быть причиной чьих-то страданий. Круциатус от Беллатриссы она вспоминала с содроганием по сей день.

Действовать нужно в одиночку. Можно попробовать выкрасть палочку. Но как это сделать, если за ней по пятам всегда следует джинн?

Гермиона вспомнила, как Рашид упоминал о том, что Айше зельевар. Наверняка у неё есть оборотное зелье. Можно было бы стащить его, найти волос одного из стражников и попробовать выйти за пределы этого особняка. Но… она не выходит из комнаты одна, а Хасан не позволит ей провернуть такое. А за пятнадцать минут это невозможно, без сомнения, лаборатории тут охраняются.

Горячие слёзы вдруг хлынули из глаз. Она впервые плакала с тех пор как гладила пегаса во дворе во второй день плена. Гермиона сидела на своей кровати, с отвращением уставившись на стену песочного цвета, и чувствовала, что находится на грани отчаяния.

Что, если она не сможет сбежать, и явится этот Джарван? Может, удастся уговорить отпустить её? Заведомо провальный вариант.

Признаться, что она беременна?

Но Гермиона прекрасно помнила, что говорила о нём Латифа. Безжалостен, беспринципен, жесток. Умеет это прятать и отлично мимикрирует под светского человека. Глупо думать, что он сжалится над ней. Он не испытывает к ней романтических чувств, и его не затронут её страдания.

Рука сама собой снова оказалась на плоском животе, в котором теплилась маленькая жизнь. Как ей защитить их ребёнка? Гермиона ощутила пронзительное чувство любви к нему. Это было так неожиданно и даже сопровождалось болезненным ощущением в сердце от осознания опасности, которая им грозит.

Нет, Джарван не узнает о ребенке. Если даже её не успеют спасти, то она позаботится о себе. Она сбежит.

«И это будет твоя тайна, сжирающая тебя изнутри» — слова старухи, сказанные тогда. Вот о чём они были. Казалось, что после того вечера прошла целая вечность. Как она была так беспечна, что не рассказала об это предсказании Драко? Они бы придумали что-нибудь. Но кто мог тогда знать, что это будет за тайна?

Но думать об этом нельзя, иначе можно поддаться панике. Какой смысл в самобичевании теперь?

Завтра, как обещал Рашид, явится Джарван. Гермиона глубоко вздохнула, ощутив, что адреналин накрывает ее с головой.

Время пришло.

Она встала и подняла матрас, под которым хранила несколько лепешек и финики. Завернула их в какой-то платок, вышитый золотыми нитями. Жаль, у неё нет запаса воды, но она наколдует её, когда будет вне этой комнаты.

Покопавшись в куче арабской одежды, она выудила оттуда что-то похожее на паранджу, скрывающую всю фигуру, а разрез глаз закрывала мелкая черная сеточка. Она видела, что именно в таких одеяниях гуляют по дорожкам сада женщины из гарема. Очевидно, их смущало присутствие охранников — мужчин. Она натянула этот балахон поверх своей обычной блузки и юбки, обнаружив в нем глубокий карман. Она взяла было платок с едой, как её привлек блеск золотых нитей на нём. Гермиона пригляделась: показалось, что она ощутила какие-то чары. Наверняка по этому платку можно найти того, кто его носит. Эти нити содержат чары слежения. Гермиона фыркнула и ссыпала финики и лепешки в карман. Затем, немного поразмыслив, все же положила туда платок с нитями.

Она немного постояла посреди комнаты, собираясь с силами и мыслями.

— Хасан! — позвала она.

Джинн явился секундой позже.

— Хабиби! Привет! — он радостно облетел её. — Ты прекрасна, как тень ночи! А глаза сверкают, как звездочки!

Гермиона скривила губы. В этой одежде она походила на бесформенный чёрный столб. Хорошо, что джинн не мог видеть выражение её лица.

— Я хочу на прогулку.

Джинн услужливо распахнул двери, приговаривая, как загадочна женщина в парандже, и сколько красоты скрывают эти одежды от чужих глаз.

Отмахиваясь от его льстивых слов, Гермиона двинулась по своему обычному маршруту. Прошла мимо пегасов, задержавшись на этот раз у ограды. Зевс тут же направился к ней. Она не смогла сдержать улыбки. Очевидно, он учуял её запах. А может, другие женщины тоже кормили его, поэтому её бесформенная фигура для него была просто одной из них?

Она погладила его по морде, скосив глаза на джинна. Все же эти одежды хороши тем, что не видно её лица и куда она смотрит. Тот завис в воздухе неподалёку, что-то безмятежно напевая себе под нос.

Тем временем на небо наползала ночь. В саду уже зажигались волшебные огоньки и красиво подсвечивали снизу белую пирамиду, придавая ей неземной вид. Прошёл часовой, волшебной палочкой сканируя территорию.

Гермиона ждала. Она надеялась, что ее нервозность под покрывалами незаметна. Сделав очередной круг вокруг поместья, она украдкой взглянула на джинна. Обычно в это время его вызывал Рашид. Мерлин, он должен и сегодня сделать это!..

Гермиона как можно безмятежнее остановилась перед каким-то деревом. Поднесла руку к яркому цветку, который в страхе захлопнулся. Пальцы легко погладили плотный бутон. Она была скрыта кустами, но видела ворота, которые охранял один из охранников. Он только недавно заступил на ночное дежурство. На поясе кинжал, в руке волшебная палочка. Он стоял, как каменное изваяние, вымуштрованный своими господами.

Под деревом была белая скамейка. Гермиона повернулась к джинну:

— Я посижу здесь? Я устала.

— Конечно, хабиби! — жизнерадостно отозвался джинн.

Гермиона села. Силы магические, неужели не получится? Она вытащила платок из кармана.

— Хасан, ты можешь научить меня завязывать платок? — она расправила его на коленях. Ей обязательно нужно было, чтобы джинн запомнил этот платок.

— О! Женщина прекрасна в платке! — джинн одобрительно покачал головой, а Гермиона чуть не закатила глаза, поймав себя на мысли, что неосознанно скопировала мимику Драко. От этих мыслей заныло сердце.

— Давай вернемся в комнату, и я научу тебя! — воодушевлённо проговорил он, радостно покрутившись в воздухе.

Вот и всё.

Гермиона поднялась и пошла к дому. С каждым шагом волнение все больше наполняло её душу. Неужели её расчёты оказались неверны?..

Вход в дом уже показался впереди. Нервозность достигла своего пика. Хорошо, что под этим балахоном не видно, как трясутся её руки.

Джинн распахнул перед ней дверь. Гермиона замерла на секунду. Не может быть. Она была уверена, что…

— Хабиби!.. — джинн взволновано повернулся к ней. — Мой господин зовет меня! Подожди меня здесь!

— Может, я дойду сама? — она с трудом обрела способность говорить, потому что страх вдруг взвинтил её так, что не будь на ней паранджи, было бы видно невооруженным взглядом, как её трясет.

Джинн замер на мгновение.

— Нет, жди здесь. — Он захлопнул дверь и испарился.

Гермиона осталась стоять перед закрытой дверью. Время действовать. Из дома в это время никто не выйдет, потому что химеру уже выпустили гулять по коридорам. И она, превозмогая дрожь в ногах, быстро скользнула под покровом сумерек в сторону выгула пегасов.