Вот тебе и сказка, Наташ

Глава 6 Про девичью память и прочие проблемы

За защитным амулетом Наташа шла с ощущением, что о чем-то забыла.

Рядом шел улыбчивый Немши. Сверкал свежим фингалом под глазом. И на этот раз совсем не был похож на девушку. Может из-за этого фингала, а может из-за того, что был одет ни в малейшей мере не элегантно. Глядя на него, можно было решить, что магазин с амулетами он решил ограбить. И, возможно, стоило этого опасаться.

Но Наташа упорно пыталась понять, о чем таком важном забыла. И почему, вот идиотизм-то, оно кажется таким важным.

Вместо важного в голову лезли мысли об учебе, а именно о странноватой преподавательнице по практическому травоведению, которая чхала из-за своих трав, угрожала и требовала научиться отличать ромашку обыкновенную от ромашки белой. Наташа честно пыталась. Но на данный момент подозревала, что без генетического анализа сделать это невозможно в принципе. И черт бы с этими ромашками, но первая была просто лечебной, а вторая еще и магически активной.

Вместе с ромашками в голову лезли мысли о мужчинах. А конкретно, о незабываемой внешности опекуна Немши. Причем, лезть начали из-за его подопечного.

Когда мысли о ромашках и опекунах делали милость и уходили, память злобно хихикала и подбрасывала воспоминания о том, что нужно делать что хочется. Даже если не хочется, все равно надо делать. Особенно на территории академии. А учитывая, что совсем недавно Наташе больше всего хотелось сжечь ромашковое поле, а потом похоронить посреди пожарища чхающую преподавательницу по практическому травоведению… в общем, было чего бояться.

Амулетная лавка старательно делала вид, что ее здесь нет.

Наташа уже бывала в амулетных лавках. Рассматривала разные непонятные штуковины, украшения, таблички, деревянные палочки с резьбой, напоминавшие о Гарри Поттере, а однажды даже расписанные непонятными символами занавески. В общем, лавок было много и амулетов в них тоже. И все эти лавки объединяли вывески. С белыми буквами или символами на черном фоне. С ярко-алыми рамками. С какими-то мифическими, вероятно никогда не существовавшими животными.

И только владелец этой лавки считал, что ее и без вывески найдут. Что достаточно маленькой таблички в окне и тяжелой дубовой двери.

А может владелец лавки дверь установил для того, чтобы часть заинтересовавшихся табличкой тоже отсеялась. Потому что войти в лавку должен был только тот, кому очень сильно надо.

Ну, или разные избранные. Наташа, подергав дверь, убедилась, что она в их число не входит, а Немши дверь открыл легко, словно это была самая обыкновенная дверь.

— Ты избранный, — сказала ему девушка. — Теперь тебе надо найти камень с мечом и попытаться второй из первого вытащить. И у тебя получится, потому что на самом деле ты принц.

Немши одарил ее странным взглядом. Может даже окончательно убедился, что она ненормальная.

Хозяин амулетной лавки, как оказалось, считал свою дверь отличной защитой от воров. Он ей доверял настолько, что бросил товар и куда-то делся. Так что бродить рядом со стеллажами, витринами и столами, заваленными разным хламом, пришлось самостоятельно, без консультаций со стороны специалиста.

Немши в товаре что-то понимал. Поэтому время от времени начинал ковыряться в хламе или замирал перед витриной. Но объяснить хоть что-то Наташе он не спешил. А она не спрашивала, подозревала, что ее отправят искать очередной том энциклопедии, где все написано.

— А, кстати, местные принцы ведь могут обнаружиться, где угодно и оказаться кем угодно, — решила вернуться к предыдущей теме Наташа. — Ходят такие, неузнанные. Неужели никто не догадался расставить на них ловушки? Ловушки, способные их опознать? Ну, как камень с мечом на Артура.

— Какого еще Артура? — спросил Немши, выудивший из кучи хлама спицу из черного металла и пытавшийся что-то на ней высмотреть.

Наташа хмыкнула и рассказала ему сокращенную версию легенды про короля Артура и его рыцарей, заседавших за круглым столом. Немши, кажется, даже понравилось. Он бросил спицу обратно и спокойно объяснил очередную истину бестолковой попаданке, даже не подозревавшей до сих пор, насколько мало она знает об этом мире.

— Расставить ловушки, способные кого-то опознать, невозможно, — сказал мягко. — Точнее, возможно, конечно. Если неопознанные люди будут как-то маскироваться, маскировку засекут.

— А ваши принцы не маскируются, они маскируются, когда исполняют свои принцевские обязанности. Там, где и так все знают, что они маскируются.

— Да.

— Хоть родители знают, как они на самом деле выглядят?

— Наверняка.

— Сложно быть принцем, — сделала вывод Наташа, и парень кивнул.

Его кивок словно послужил сигналом для запропастившегося лавочника. Он выплыл этаким колобком из-за невидимой на фоне стены двери. Удивленно посмотрел на парочку у стола с хламом, а потом расцвел в улыбке, став похожим на карикатурного китайца.

— Нам нужен защитный амулет, — сказал Немши. — Пассивный. Для девушки. Настроенный на ее испуг. И чтобы она могла его остановить, а то вдруг мыши испугается.

— Я не боюсь мышей, — обиделась Наташа.

Немши хмыкнул. А карикатура на китайца быстро и мелко закивала, а потом уплыла обратно за свою дверь. Изящно так уплыла, словно на самом деле это был не человек, а воздушный шар.

— Сейчас он принесет что-то стоящее, — сказал Немши. — А вот это все на любителей поковыряться и поискать, — махнул рукой в сторону витрин и куч хлама. — Тут тоже иногда можно что-то найти, если есть время и желание тратить силы на изучение.

— А?

— Это либо контрабанда непойми откуда, притащенная непойми зачем. Либо откопанные кем-то клады. Либо найденная на собственном чердаке непонятная ерунда, с виду достаточно опасная, чтобы не держать ее неопознанной дома, но недостаточно ценная, чтобы кому-то платить за изучение. Время специалистов по старым амулетам дорого стоит.

— Понятно. Мы пришли в лавку старьевщика.

— Не совсем, — сказал Немши, но объяснять, куда же они пришли не стал. Даже после Наташиной просьбы. И попробуй пойми, почему.

Впрочем, долго думать Наташе не пришлось. Пародия на китайца все так же изящно выплыла из-за двери и положила прямо поверх хлама шкатулку.

— Девушке очень подойдет, — буквально проворковал этот странный тип и аккуратно шкатулку открыл.

А потом вытащил из нее шкатулку поменьше.

Наташа хихикнула, подозревая, что знает, что будет дальше.

И она угадала, в шкатулке оказалась еще одна шкатулка.

— Так энергия сберегается, в каждой коробке сохраняющий контур есть, — неодобрительно проворчал Немши, видимо захотев напомнить о множестве томов энциклопедии. — А амулеты, не соприкасающиеся с кожей человека, быстро разряжаются. Трогать их, хотя бы раз в день, когда их много, то еще занятие. Поэтому нужны сохраняющие контуры. Чем больше, тем лучше.

И пока он говорил, шкатулки закончились. Из последней продавец амулетов извлек нечто тоненькое, словно сплетенное из паутины. Аккуратно его расправил на ладони и представил:

— Браслет. Пассивно-атакующий. Щит шестикратный. Удар, направление, сила, зависят от носителя, от его желания и испуга. Чаще просто отталкивает. Хорошая защита для нежной барышни.

Немши, прищурившись, посмотрел на браслет. Величественно кивнул и сказал, что расплатится лично ректор Коситей, он слово сказал.

И что странно, пародия на китайца ему поверил, даже никаких дополнительных вопросов не задал.

Видимо, ректор действительно ценит собственные обещания и никогда их не нарушает.

— Ты, главное, не пугайся, а то еще лавку разнесешь, — сказал Немши, расстегнув браслет и каким-то чудом его не порвав.

— Не пугаться? — удивилась Наташа.

— Это несуществующая вещь, сила, вплетенная в контуры. Когда его наденешь, оно станет твоей частью, его даже видно не будет и появляться оно будет только, когда активируется по той или иной причине.

— Ага, — сказала Наташа, вспомнила троицу, жаждущую денег и любви, зажмурилась и вытянула перед собой руку, ладонью вниз.

И ничего страшного не произошло. По запястью словно сквозняком потянуло. А пальцы Немши, расправляющие что-то невидимое и неощутимое, были контрастно теплыми и осторожными. Словно от малейшего его движения зависело, как хорошо защита будет работать.

Впрочем, наверное, зависело. И об этом написано в еще одной энциклопедии. Или в каком-то учебнике. Для младших классов.

Поискать что ли эти учебники в библиотеке?

— Знаешь, у меня такое ощущение, что о чем-то забыла, — призналась Наташа, когда они вернулись в академию и Немши уже почти ушел по своим делам.

— Бывает, — сказал парень и помахал рукой. — Веди себя осторожно, не попадай в неприятности.

Наташа хмыкнула, немного постояла, глядя на то, как он уходит, а потом решила, что действительно пойдет в библиотеку и поищет учебники для школьников. Там наверняка написано что-то важное. То, без чего выжить можно, но окружающие будут считать глупенькой и недалекой, не понимающей элементарных вещей.

Тем более, заняться было нечем. Соседки по комнате куда-то ушли. Выходной же. А ни с кем другим Наташа особо не общалась.

В библиотеке ощущение, что она о чем-то важном забыла, усилилось. Наташа даже немного постояла около тяжелой резной двери, пытаясь вспомнить, но, увы. Так что пришлось это ощущение проигнорировать и пойти расспрашивать библиотекаршу — милую немолодую женщину, не посчитавшую нужным скрывать седину. Библиотекарь выслушала, загадочно улыбнулась, а потом чуть ли не за ручку отвела в закуток. В котором, о чудо, оказались и поминаемые Немши энциклопедии, и справочники для чайников и даже книжки с картинками, напечатанные явно не для двадцатилетних дылд, зато понятные.

Наташа села за столик в углу закутка, разложила перед собой выбранные книги и стала знакомиться с их содержимым. И благодаря первой же поняла, что ничего не знает о мире, в который попала и довольно долго успела пожить. Вообще ничего. Потому что не интересовалась. Настолько не знает, что можно смело проваливаться под пол от стыда за себя нелюбопытную.

Оказалось, опекун у Немши — самый натуральный опекун. Тот, который опекает прямо сейчас, несмотря на то что мальчик уже вырос. Потому что Немши маг, который все еще учится. А маги получают статус совершеннолетнего только после того, как смогли доказать, что контролируют свою магию. И плевать, что некоторым уже по сорок лет и у них уже шестеро детей.

Получалось, статус несовершеннолетнего в этом мире на что-то сильно влиял, как-то магов ограничивал, мешал им натворить бед. А заодно, опекуны выручали опекаемых. Ага, из тюрьмы, куда некоторые обаяшки так любят попадать.

Еще Наташа с удивлением поняла, что и она несовершеннолетняя. Просто без индивидуального опекуна. Ее опекала академия. Впрочем, учебные заведения опекали даже многих местных магов, а попаданкам деваться некуда. И именно академия обязана их выручать в случае чего. А в других случаях — наказывать.

— Хоть бы предупредили, — проворчала девушка. Она-то считала себя взрослой и самостоятельной. — Тогда бы я… хм.

Почти пойманное воспоминание вильнуло пушистым хвостом и скрылось в тумане. А вместо этого забытого чего-то важного вдруг пришли мысли о том, какой шикарный мужчина опекун Немши. Причем эти мысли пришли как-то совсем уж не в тему. О мужчинах Наташа не думала, она изучала мир и как раз наткнулась на изображение местной социальной лестницы, на которой несовершеннолетние маги находились между ремесленниками и городской стражей.

— Я окончательно спятила, — поставила себе диагноз девушка и перевернула страницу.

На странице, вопреки логике, обнаружилось не объяснение, почему маги-недоучки ниже стражи по статусу. И даже не перечисление титулов местных аристократов. Там почему-то кратенько описывались виды мелкой нечисти, обитающей в городах. А на следующей странице была нечисть сельская и лесная.

— Странно. Может маги по своей сути тоже нечисть? У кого бы спросить?

Кто-то громко хмыкнул.

Наташа обернулась и сказала:

— О.

А что тут еще скажешь?

За спиной стоял мужчина, сбежавший с обложки любовного романа. Блондин, с мужественно-благородным лицом и такими голубыми глазами, что хоть бери и тони. Смотрел он, правда, мрачновато, но ему это очень шло. Еще у этого мужчины были широкие плечи, осанка и сюртук, как у ректора Коситея.

И все бы ничего, но Наташе с первого взгляда начало казаться, что она этого типа уже где-то видела. А ощущение того, что она забыла о чем-то важном, резко усилилось. Поэтому девушка настороженно произнесла:

— Здравствуйте.

Блондин опять хмыкнул. Потом скривил губы. А потом уставился на Наташу так, словно она ему была должна миллион, он у нее точно был, но отдавать она не хотела.

— Где он? — спросил блондин.

— Он? — зачем-то переспросила Наташа. Может действительно за миллионом пришел.

— Мой брат где?

Наташа даже огляделась. Потом пожала плечами.

— Брат? — опять переспросила, понятия не имея, чего этот тип от нее хочет.

— Осатин! — припечатал блондин, повысив голос.

— Осатин? — Имя показалось знакомым. Ощущения забытого важного усилилось еще больше. Но почему к ней пристают по поводу каких-то Осатинов она так и не поняла. Поэтому Наташа и спросила: — Какой еще Осатин?

И, да, спросила она скорее у себя, чем у блондина. А его благородную физиономию взяло и перекосило от злобы.

— Ах, ты, мелкая дрянь! — буквально прорычал он. — Брат отправился с тобой поговорить и пропал! Он ушел к тебе и больше никто его не видел! И ты спрашиваешь, какой Осатин?!

Наташа нахмурилась. Мир вдруг стал каким-то странным и неправильным. И появилось ощущение, что она вот-вот поймает то самое забытое важное, нужен всего лишь маленький толчок. Поэтому она еще раз спросила:

— Какой Осатин?

И физиономия блондина окончательно перестала быть привлекательной. Выражение его лица было такое, что девушка каким-то чудом встала со стула, просочилась мимо мужчины и бросилась бежать. Потому что с таким лицом убивают, она была уверена.

Мужчина с рычанием и нецензурной бранью бросился следом.

А поблизости, как назло, никого не было. Куда бежать в поисках спасителя девушка не понимала, библиотека была огромной, натуральный лабиринт из уставленных книгами стеллажей. Да и мысли в Наташиной голове путались, пропадали и подбрасывали образы двух похожих друг на друга блондинов с такой скоростью, что ни на что другое места попросту не оставалось. Так что не удивительно, что вместо того, чтобы бежать к выходу и звать на помощь, Наташа забежала в очередной закуток, причем, молча.

— Ты, мелкая мышь, — хищно произнес блондин. За его спиной, между стеллажами, упирающимися в стену, было окно. А за окном ясный день. Из-за чего фигура мужчины казалась огромной и темной, убийственно мрачной. — Да я тебе сейчас голову оторву и мне ничего не будет. Если ты сейчас же не скажешь, что сделала с моим братом, я из тебя это признание выбью, дрянь.

И был он настолько убедителен, что, когда потянулся к девушке, она тихо пискнула и выставила перед собой руку, больше всего на свете желая этого типа оттолкнуть так, чтобы он улетел в окно и больше не возвращался.

И что сделал блондин? А он улетел, пулей, вопя во все горло и нелепо размахивая конечностями, вместе с клочком света, сорвавшимся с кончиков Наташиных пальцев. А вокруг ее запястья мягко засветился амулет. Защитный амулет, который на это запястье прилаживал Немши.

Наташа нервно хихикнула, прижала руку к себе, а потом села, где стояла. И когда в закуток с топотом ворвался растрепанный Немши, девушка еще раз хихикнула и с удивлением произнесла:

— Знаешь, а я вспомнила, о чем забыла. Точнее, о ком. И как я смогла это сделать?

Библиотекарь, принесший чай, был подозрительно похож на классического английского дворецкого. Невозмутимого такого. И величественного настолько, что Наташе стало стыдно, то ли за свой непрезентабельный вид, то ли за разбитое мужиком окно. Впрочем, швырни она его на полки, было бы наверняка стыднее.

Чай они пили в каморке, в которой обедали библиотекари. Ну, если не уходили пообедать в место поприятнее. Каморка была захламлена какими-то тканями, то ли старыми занавесками, то ли скатертями, книгами, сваленными прямо на пол, видимо уже ненужными библиотеке, непонятными кусками бумаги разного размера, и скрученными в рулоны коврами, опирающимися на стены. Посреди всего этого «великолепия» стоял небольшой стол. А вокруг него кучковались разнообразные стулья и табуретки. Вот за ним они и сидели.

Кто «они»?

Ну, Наташа, естественно, она же была героиней очередного приключения.

Немши, который проходил где-то недалеко от библиотеки, почувствовал отдачу от Наташиного защитного амулета и прибежал ее спасать.

И ректор Коситей собственной великолепной персоной, без секретаря, зато одетый так, словно как раз собирался на свидание, когда пришлось идти вести очередную просветительскую беседу для попаданки.

— Значит, забыла, — мягко произнес этот самый ректор. — И не понимала, чего от тебя хотят.

Наташа бодро закивала и на всякий случай улыбнулась. Ректор же.

Коситей с непередаваемым изяществом оперся подбородком на ладонь, закрыл на пару секунд глаза, а когда их открыл, коротко велел:

— Выходи.

От стены, чуть справа от Наташи, словно сквозняком, потянуло чьей-то виной. Странной такой виной. Прямо кошачьей. Вот ругаешь кошку за то, что порылась в горшке с комнатным растением, а она прижимает уши и делает виноватый вид. Ага, чтобы хозяйке было приятно. И хозяйка отлично понимает, что с тем же успехом могла бы ругать стену. Понимания ситуации и раскаяния у стены было бы столько же.

— Давай, не стесняйся, — добавил Коситей, и из стены, смешиваясь с виной, поплыл серебристый туман. Красивый, со сверкающими тут и там искрами. — Может форму какую-то примешь? — спросил ректор.

Туман застыл и вытянулся в прямоугольник, подозрительно похожий на зеркало. А потом из него на Наташу посмотрело отражение, ее собственное.

— Ага, — только и смогла сказать девушка. — Лучше бы кошка. Котики, они милые, особенно такие, дымчатые, с кисточками на ушах. Большие такие.

Прямоугольник бодро скрутился в рулон, опять растекся туманом, а потом из него показалась наглая кошачья морда и подмигнула.

— Чеширский кот, — кажется выругалась Наташа и решила больше ничему не удивляться.

Кошачья голова огляделась и устремилась вперед, вытягивая за собой туман и формируя из него кошачье тело. Получившийся кот мягко приземлился, еще раз огляделся и стал деловито вылизывать переднюю лапу.

— Любопытно, — сказал ректор и неэстетично почесал затылок. — Но это ничего не меняет. Может ты мне объяснишь, почему эта милая ведьмочка вдруг взяла и забыла о своем допрыгавшемся козлике?

Кот перестал вылизывать лапу и неодобрительно посмотрел на Коситея. А на грани слуха зазвучали слова:

— Хотела не помнить. Хотела хорошие мысли. Другой понравился.

— Э, — только и смогла сказать милая ведьмочка, сразу поняв, почему думала об опекуне Немши. — Но это же глупо, может я и хотела забыть, но я не должна была забывать. Остальные же помнят. И этот его родственник стал таким сюрпризом, я же даже не понимала, чего он от меня хочет.

Кот постарался изобразить вину.

— Не смей мне память отбивать! — возмутилась Наташа. — Это неэтично!

Кот посмотрел на нее с любопытством.

— Я не хочу ничего забывать, даже если хочу!

Кот кивнул.

— И ничего не делай со мной без моего разрешения!

— Это тоже неэтично, — добавил Немши.

Кот в его сторону фыркнул и продолжил намывать лапу.

— И что это вообще такое?! — указала пальцем на животное из тумана Наташа и проникновенно посмотрела на ректора.

— Это дух. Академии. Просто он так воплотился, потому что ведьма котиков любит, — с непередаваемым терпением объяснил Коситей.

— Ага, — сказала Наташа. Духов она себе иначе представляла. Ну, хотя бы в виде безголового мужчины с цепями и летающими вокруг свечами. — Так и знала, что с этим «делай что хочешь» будет проблемы. Мало ли чего я захочу! Вдруг какую-то глупость, от которой сама же и пострадаю!

— Какая самокритичность, — восхитился Немши.

— Поэтому тебе нужно установить рамки, — все с тем же терпением сказал Коситей. — Научить этого котика понимать, когда ты не хочешь делать того, что хочешь сделать.

— Теперь я понимаю, почему папа вечно ворчал, что мама и тетушка на пару сводят его с ума, — поделился сокровенным Немши.

— Ну, хоть кому-то помогла, — изобразила радость Наташа.

— Отлично, — сказал Коситей и закрыл глаза. А когда открыл, посмотрел на продолжавшего вылизывать лапу кота долгим взглядом. Кот даже замер и уставился на него в ответ. — Теперь еще один важный вопрос. Куда делся Осатин?

— Вфы! — выдохнул кот, скрутился в клубок, расплылся туманом и скоренько убрался в стену.

— Любопытная реакция, — сказал Коситей.

Наташа и Немши дружно на него посмотрели.

— Понимаете, недоросли, если бы это чудовище замуровало его в стену, потому что одной ведьме в какой-то момент очень этого захотелось, оно бы не стало скрывать, оно бы стало хвастаться и ждать от ведьмы благодарности. А раз не пожелало говорить, значит мы можем вмешаться в ситуацию и помешать ему развлекаться. Очень любопытно.