Вот тебе и сказка, Наташ

Глава 8 Разговоры разговариваются…

Домой Наташа вернулась спустя несколько часов. Сначала она договаривалась о покупке мышиного приданого. Потом просто гуляла, дышала свежим воздухом в Старом Королевском Саду, ела с мышью пирожок сидя на скамейке и размышляла о том, чудится наглая кошачья морда между ветвей огромного дуба или нет? Потом прошлась по Купеческой улице, позаглядывала в лавки с разной милой девичьему сердцу мелочевкой. После отправилась на Нижний базар, потому что там можно было почти всю эту мелочевку купить гораздо дешевле. На базаре она приобрела темно-зеленую жилетку с шикарными накладными складчатыми карманами, в которые самым чудесным образом помещалась мышь, и обнаружила, что эта жилетка не менее чудесным образом сочетается с любимыми кроссовками.

На этом же базаре Наташа обрела поклонника, конопатого, улыбчивого и неопасного с виду, хоть и большого, с богатырским телосложением. Поклонник был симпатичный, угостил заморскими орехами с труднопроизносимым названием и позвал на танцы в Березовой Полосе — своеобразном парке, узком, длинном и состоящем из одних только берез. И Наташа даже согласилась, пообещав прихватить с собой подружек и решив прихватить так же и Немши, просто пока не определилась с тем, заставлять ли его бриться.

Зачем бриться?

А просто поклонник был подозрительный. И ухаживал слишком умело, буквально предугадывал каждое слово и движение. Прямо как Осатин. И, с одной стороны, Наташе не хотелось его обижать, ну, может парень просто побольше народа на праздник набирает. Тут так принято. Чем больше народа, тем удачнее праздник, будет чем похвастаться. С другой стороны, Осатин ее все-таки кое-чему полезному научил. Ну, или заставил параноить на пустом месте.

В общем, к березам Наташа решила идти только с Немши. Не согласится, не пойдет. У Немши ведь и палка, по головам стучалка имеется. И магией пользоваться он явно умеет. И в амулетах отлично разбирается. И в местных обычаях. В общем, очень полезный человек. С ним Наташе было как-то спокойнее.

Тем более, до сих пор ее никуда не приглашали. Иномирянок в чудной одежде и обуви мало кто решится пригласить, потому что черт их знает, как они отреагируют и как потом себя поведут. Ага, это одна из соседок объяснила. А тут, на тебе, длинная джинсовая юбка, синие кроссовки, жилетка еще, явно не по местной моде скроенная, и вдруг находится желающий.

Подозрительно.

— Или меня приглашают в качестве цирковой обезьянки, чтобы что-то забавное выкинула, — пробормотала Наташа и решила, что все, нагулялась. Пора идти домой. Тем более, завтра на занятия, а она по теме грядущего практического двучаса так ничего и не прочла, хотя литературы набрала. А все Осатин, одни проблемы от него.

В общажной комнате опять никого не было. Соседки то ли на свидания убежали, то ли по магазинам, а может случилось чудо, и они решили убить выходной на учебу и сейчас заседают в библиотеке, изучая книги, которые выносить нельзя. С них станется. Тем более, они как раз учатся на одном курсе и в одной группе.

Наташа огляделась, устроила мыши постель в коробке из-под подарочного печенья и действительно села читать. И чтение неплохо шло. Где-то с третьей попытки Наташа даже начала понимать почему один древний и гениальный маг решил именно муку и рыбий жир использовать в качестве клея для своего не менее гениального сборного амулета. Но тут пришли соседки и стало не до чтения. Потому что девушки принесли новости. Очень важные новости, судя по тому, какими большими и радостными глазами они смотрели на Наташу. Даже спящей в коробке мыши внимания почти не уделили. Важными новостями ведь обязательно нужно поделиться, иначе они будут распирать и мешать жить.

— Представляешь, секретаря нашего ректора обворовали! — тоном полным радости и предвкушения дальнейших событий произнесла Марита. Имя этой девушке совсем не подходило. К имени Марита нужны в комплект черные глаза, характер по типу «соль со жгучим перцем и немножечко тротила» и яркая вызывающая одежда. А девушка была приятно пухленькой, конопатенькой, глаза светло-голубые, а волосы — рыжеватая солома. А еще она была восторженной, как щенок, только повод дай. Ну, какая Марита? Особенно в светло-зеленом платье с самодельными кружевами и брошкой-птичкой, приколотой на груди.

— Обворовали секретаря? — переспросила Наташа и уточнила: — Того, который мужчина?

— Ага! — не менее радостно, чем подружка, подтвердила вторая соседка. Эту девушку звали Парасья, она была дочкой купца среднего достатка, чего не скрывала и явно не стеснялась. И, да, она была красавицей. Самой настоящей. Ее красота была тонкой и воздушной, только крылышек не хватало, чтобы начали принимать за фею. В общем, с именем ее мама тоже промахнулась. Может рассчитывала, что дочка пойдет в не отличавшегося изяществом отца, а она умудрилась вырасти похожей на прабабку, то ли дочку обедневшего благородного, то ли обыкновенную аферистку. Ни того, ни другого никто так и не смог доказать. А прабабка, по словам девушки, загадочно улыбалась и делала вид, что ее именно после подобных вопросов резко настигает старческий маразм, который потом так же резко отступает. В общем, прабабка была дамой интересной, правнучку любила, и именно она настояла на том, чтобы ее отправили учиться, когда дар обнаружился. Жених, которого пришлось бросить ради академии, по ее мнению, жертв не стоил, а ученая магичка себе сотню подобных найдет, и десяток получше.

— И что украли? — спросила Наташа, вдруг вспомнив о ректоре и поняв, почему он никого не отправил на поиски самовольно ушедших студентов. Не до них ему стало.

— А шушель их знает, — широко махнула рукой Марита. — Перерыли все, папки с бумагами повытряхивали, сейф магический открыли и кого-то там, судя по следам, приложило проклятьем. Может из сейфа что-то унесли. Ну, или сожгли содержимое с перепуга.

— Да, стражник, старший, усатый такой, которого позвали полюбоваться сейфом и принять жалобу, сказал, что вскрывали не профессионалы, — добавила Парасья.

— А какие-то идиоты, — широко улыбнулась Марита. — Мы там как раз мимо проходили и так удачно подслушали. О, а еще одна секретарь, младшая секретарь, из тех, которые кофей делают и неважные бумаги сортируют, немножечко сошла с ума. И теперь распускает слухи о том, что в нашей академии будут выбирать жену для кучи очень благородных мужчин, даже дракона обещали притащить. Хотя зачем дракону жена?

— Чтобы пещеру подметала, — подсказала Наташа, похоже, она знала из-за кого бедная секретарша маленько спятила.

— Может быть, — забавно нахмурилась Марита. — Но дело не в этом, ее нервный и обворованный старший секретарь неудачно обругал, при свидетелях. Велел никому больше про выбор жены не рассказывать. И теперь некоторые студентки скупают платья и улучшающие внешность амулеты. Хотя никто вроде бы не говорил, что выбирать будут из студенток.

— И что вообще будут, а не эта дуреха что-то не так поняла, — сказала разумная Парасья, точно знавшая, благодаря прабабушке, что очень благородные мужчины идиотством вроде поиска жены на балу или в академии занимаются только в сказках. А на самом деле они женятся либо на ком-то своего круга, либо на ком-то одаренном сверх меры, неважно чем одаренном. Благородные коллекционируют одаренность, в надежде, что она в их потомках проявится. Так что они скорее на угробившей прорву народа интриганке женятся, чем на ничем себя не проявившей студентке, пускай даже раскрасавице.

— А еще в подвалах сработала защита, — заговорческим тоном сказала Марита, округлив глаза и оглянувшись на дверь.

— О! — оценила эту новость Наташа. — И кого прибило?

— Никого. Говорят, просто из-за накопившейся дурной энергии, упущенной студентами. Но мало ли.

— А, — выдохнула Наташа, потеряв интерес к новости.

Что находится в защищенных от проникновения даже пауков подвалах, находящихся под старым корпусом и музеем, не знал никто. Ну, разве что ректор. А всем было интересно. И время от времени туда кто-то лез. Иногда даже не студенты. И Марита считала, что эти не студенты определенно что-то знали. И что в подвалы стоит заглянуть. Хорошо хоть не пыталась туда сходить.

— Раз никого не прибило, давайте лучше поговорим про обворованного секретаря, — сказала Наташа, и окончательно отложила книгу. — Что вы там еще услышали?

Пока Наташа узнавала последние новости, а упорная секретарша продолжала распространять слух о том, что кто-то на ком-то определенно женится, Осатин и его недобитый брат ехали домой. Ехали они в закрытой карете, в которую Осатина допустили только после того, как ректор лично поклялся, что это он, а родовой артефакт, несмотря на кардинально изменившуюся внешность, взял и признал кровиночку. В общем, Осатин был очень зол, в том числе и на родственников, решивших устроить проверку. Но гораздо злее он был на Наташу. Как за то, что не мог ничего с ней сделать из-за проклятья, с которым может остаться навеки, если с ней что-то случится. Так и за то, что она его вывела из лабиринта. Вот уж от кого он помощи не хотел. Провалилась бы она вместе со своей помощью, дура ненормальная!

Правда, проваливаться ей тоже было нельзя, проклятье же.

И, как объяснил все тот же ректор, мстить в случае, если проклятье все-таки падет, тоже лучше не надо. А то мало ли, вдруг вернется.

Да и мстить ведьме, то такое, это даже очень злой Осатин понимал. Ведьм нужно либо убивать, либо не трогать. Потому что, как говорила когда-то нянька-сказочница, ведьмам подыгрывает сама душа мира. И в чем-то эта глупая женщина была, к сожалению, права. Ведьмам слишком часто просто везло, а тем, кто надумал сделать им пакость — наоборот.

Но кто же знал, что эта дуреха ведьма?!

Дома брата, пострадавшего из-за той же ведьмы, сразу отправили отдыхать, причем, в компании целителя, а Осатина позвали в кабинет прадеда. И Осатин даже не удивился. Старый паук считал почти всех своих родственников недоумками и был искренне уверен, что чем моложе они, тем меньше в их головах мозгов, не наросли пока, потому что. А уж правнука, умудрившегося нарваться на злую ведьму и превратиться в уродца, он точно с миром не отпустит. Сначала поиздевается и понаслаждается собственной правотой.

Мерзкий старик.

И самое поганое, что этот паук все равно, что ведьма. Его тоже надо было либо убивать, либо не трогать. Впрочем, попытки убить ничем хорошим не закончились, были в семье прецеденты. И самое поганое, что даже не из-за того, что кому-то власти захотелось, просто паук так умел доводить родственников. Часть вообще сбежала и годами дома не показывается.

И чего он добивается?

И интересно, знает ли он об украденном титуле?

Из-за последнего вопроса, пришедшего в голову, Осатин даже споткнулся о порог и в кабинет старого паука буквально запрыгнул, только чудом не закатившись кубарем. Вот бы дед посмеялся.

А когда Осатин восстановил равновесие и огляделся, оказалось, что дед в кабинете не один, что он пригласил полюбоваться на очередного правнука-недоумка друзей. Таких же как сам древних и мерзких дедов, обожающих портить жизнь родственникам. Из дружественных родов. Дружественных! На самом деле зависимых и верных по тем или иным причинам. Осатин старался в причины не вдаваться, а то старый паук мог и к мозгоправу отправить, чтобы память подчистил. А там кто знает, подчистит что-то не то и будешь весело бегать в саду за бабочками, воображая себя собакой.

— Любопытно, — сказал один из дедов, подслеповато щурясь. Осатин даже вспомнил кто это такой. Бывший великий маг. Бывший потому, что из-за возраста утратил часть сил, да и память стала подводить. Ну, он так говорил. И Осатин разумно делал вид, что верит. Потому что и этого деда, в случае чего, лучше сразу убивать, а пытаться убить великого мага, ну, почти то же, что и ректора Коситея, хоть этот маг точно не бессмертный.

— Что скажешь? — спросил старый паук и улыбнулся, из-за чего сразу стал похож на печеное яблоко.

— Правильное проклятье, с условием. Было бы без условия, любая ведьма бы его на раз сняла. А тут условие надо выполнить и само пропадет.

— Тошши, так выходит, ежели я тебя прокляну и придумаю условие для снятия, то ты так и останешься трухлявым пнем, и никто не расколдует? — спросил еще один дед, весь такой серый, словно кто-то пылью посыпал, и его Осатин точно не знал.

— Ты не сможешь, — отмахнулся великий маг. — И я не смогу. Там момент надо почувствовать. Тот момент, когда условие можно вплести. А это только ведьмы умеют.

— Или девки с тем интересным амулетом, — проскрипел еще один дед. — А ты не хуже меня знаешь Косика нашего. Не оставил бы он ведьму.

— Так! — хлопнул ладонью по столу старый паук, часть дедов даже синхронно подпрыгнули, привычка у них, наверное, такая. — Так. Ты! — крючковатый палец указал на Осатина. — Вернешься в академию и, где эта девчонка любит бывать? В библиотеке?

Он посмотрел на толстячка, прячущего лысину под нелепой красной шапочкой и тот в ответ что-то невнятно пробормотал.

— Отлично, значит ты сидишь в библиотеке, изображаешь хоть духа, хоть демона и стараешься вернуть хорошие отношения с девчонкой!

Осатин на прадеда вылупился, как та жаба на приближающееся колесо, которое ее вот-вот раздавит.

— Зачем? — спросил осторожно и даже не стал говорить, что на высокой горе эту дуру видел, в ледяном гробу, хотя очень хотелось.

— Не твое дело, болван! — припечатал паук. — Если сумеешь опять убедить ее в своей бесконечной любви, вообще хорошо будет. Расскажи ей сказочки про то, что тебя заставили от нее уйти, девчонки такое любят. Жалеть будет. Можешь даже сказать, что я пообещал тебя в противном случае лишить памяти и где-то запереть. От меня не убудет.

— Это поможет мне вернуть внешность? — спросил Осатин.

— Да какая разница?! — удивился дед, что правнук думает о такой ерунде. — Может и поможет. А может нет. Смотря какое условие. Главное, чтобы она опять тебе доверять начала, понял, олух? Приложи все усилия. Подружись. Раскайся. Да хоть слезливые стишки сочиняй и подкладывай ей в книги. Чтобы вернул ее расположение. Иди!